Эстетика Ф. Ницше в дискурсе отечественного ницшеведения: историографический обзор

немецкого мыслителя как подвергались острой критике, вплоть до полного отрицания, так и становились интеллектуальной основой для множества философских и социально-политический рецепций. Отечественное ницшеведение берет истоки еще в конце XIX в., т. е. возникло при жизни самого философа. В последние десятилетия вышло большое количество научно-исследовательских работ, в которых рассматривается история отечественного ницшеведения. Однако особенности анализа эстетики Ф. Ницше зачастую обходятся стороной. Акцент делается на исследованиях, посвященных его социальной, политической и религиозной философии, а эстетическая проблематика оказывается незаслуженно забытой. Одновременно известно, сколь значительное место занимает эстетическая оптика в творчестве немецкого мыслителя. Собственно, становление Ф. Ницше как философа начинается именно с обращения к теме значимости художественных начал в динамике эволюции культуры. Далее этот эстетический фокус переносится мыслителем уже на сферы политики и религии. Поэтому целостное представление о настоящем состоянии отечественного ницшеведения невозможно без изучения истории его эстетического направления, чему и посвящена настоящая работа.

В российском эстетическом ницшеведении можно выделить три основных этапа. Первый – стихийно-романтический – охватывает временной промежуток с конца 90-х гг. XIX в. по конец 20-х гг. XX в. Второй этап – советско-идеологический – проходил в 60–80-е гг. XX столетия. Третий – постсоветский – этап начинается в 1990-е гг. и продолжается по сегодняшний день. Заметно, что между концом первого периода и началом второго образовался промежуток, составляющий порядка 30 лет, выпадающий из предложенной периодизации. О причинах, приведших к этому, а также о содержании и особенностях каждого из обозначенных этапов сказано далее в соответствии с хронологией всего исследования.

В России на стыке XIX и XX в., несмотря на значительный интерес к философии Ф. Ницше, именно эстетическая проблематика исследуется слабо и отрывочно. Специальных работ, посвященных реконструкции эстетического в философии немецкого мыслителя, на данном этапе отечественного ницшеведения не выходило. Как правило, основная масса трудов посвящена рассмотрению морально-этических сюжетов, развиваемых «скандальным нигилистом». Тем не менее возможно выделение ряда авторов, затрагивающих отдельные аспекты эстетической теории Ф. Ницше.

Так, первые комментарии и оценки эстетики мыслителя были даны ведущими представителями русской религиозной философии конца XIX в. Н.Ф. Федоровым и В.С. Соловьевым. В целом они носят ярко выраженную отрицательную направленность. Н.Ф. Федоров называет художественные воззрения Ф. Ницше «эстетикой для несовершеннолетних» (Федоров, 2003: 293). Особенно огорчает отечественного философа то, что в ницшевой эстетике происходит замыкание искусства в его формальных границах: «Ницше, как художнику, известно лишь… мертвое подобие пластических искусств… …он не замечает, что музыка необходимо требует дела» (Федоров, 2003: 302). Искусство становится у Ф. Ницше, по мнению Н.Ф. Федорова, лишь «мертвой» опьяняющей иллюзией, «похотью» к небытию, которой немецкий философ пытается заставить служить людей (Федоров, 2003: 312). Сам русский мыслитель требует, исходя из собственных утопических построений, чтобы искусство способствовало духовному возрастанию человеческого духа, становясь «храмом его воскрешения» (Федоров, 2003: 312).

Интерпретация философии Ф. Ницше В.С. Соловьевым не столь линейна и неоднозначна. Русский мыслитель высоко оценивает некоторые идеи Ф. Ницше, ставя его в один ряд с К. Марксом и Л.Н. Толстым и считая, что немецкий философ в ряду названных фамилий наиболее интересен устремленностью в будущее (Соловьев, 1899: 87–88). Одновременно В.С. Соловьев иронично указывает на то, что Ф. Ницше, стремясь стать сверхчеловеком и создать «философию будущего», является только «сверхфилологом», создавшим «кабинетную философию» (Соловьев, 1996: 17–19). Но отношение именно к ницшевой эстетике отечественный мыслитель выражает вполне определенно. В.С. Соловьев критиковал присутствовавший у немецкого философа отрыв Красоты и власти от морально-этической сферы. Красота, понятая Ф. Ницше вне Добра, по мнению отечественного философа, неизбежно стремится к искажению и самоуничтожению (Соловьев, 2012: 9–11). Реализация Красоты, с точки зрения В.С. Соловьева, возможна лишь в рамках положительного всеединства Добра, Истины и Красоты.

Отдельные вопросы эстетики Ф. Ницше, главным образом касающиеся взаимосвязи дионисического и аполлонического начал, затрагивались в статьях Г.А. Рачинского (1900) и Е.Н. Трубецкого (1904). Однако данные исследования в общей структуре работ российских авторов эпизодичны и в целом носят дескриптивный характер, причем не отличающийся особенной глубиной.

В 1911 г. в свет вышла работа Ф.Ф. Зелинского «Фридрих Ницше и Античность», в которой автор раскрывает этапы творческой эволюции немецкого мыслителя через призму его изучения культурно-эстетических оснований Античности. Как считает отечественный исследователь, она оказывается главной питательной средой становления философии Ф. Ницше. Ф.Ф. Зелинский понимает немецкого мыслителя прежде всего как утонченного филолога, выделяя в его языке два стиля – символический и эпиграмматический (Зелинский, 1911: 14). Автор лишь вскользь говорит о дионисическом начале и концепте «античная трагедия» в философии Ф. Ницше, практически не переходя на уровень их рассмотрения в аспекте эстетического.

• Е .М. Браудо в 20–30-х гг. XX в. был известен в качестве автора работ, посвященных исследованию творчества как отдельных композиторов, так и музыки в целом. Рассматривая область музыкального, он обращается к философии Ф. Ницше, считая его творчество своеобразной «теоретической музыкой» (Браудо, 1922). Философия немецкого мыслителя, по мнению Е.М. Браудо, является проектом нового типа музыкального творчества.

Эстетические идеи Ф. Ницше были активно восприняты представителями теории и художественной практики русского символизма, среди которых в первую очередь необходимо отметить В.И. Иванова и А. Белого1. Но в среде символистов имел место не столько строго научный анализ эстетики Ф. Ницше, сколько попытки ее тенденциозных интерпретаций и художественного развития ряда отдельных идей немецкого мыслителя.

Так, В.И. Иванов – один из ведущих теоретиков русского символизма – часто обращался к философии Ф. Ницше, творчески интерпретируя и переосмысляя ее. Особое внимание отечественный мыслитель уделил рассмотрению ницшева учения о дихотомии аполлонического и дионисического начал. Следствием этого интереса стала защита В.И. Ивановым в 1921 г. диссертации на тему «Дионис и прадионисийство», после чего философ-поэт продолжил творческие изыскания в данной области.

Главной заслугой Ф. Ницше В.И. Иванов считает «возврат миру Диониса», т. е. возврат к чарующей и в чем-то мистической свободе. Одновременно он обвиняет немецкого мыслителя в ограниченном понимании дионисического начала только как эстетического феномена. Русский философ видел в Дионисе «божественное всеединство Сущего» (Иванов, 1904: 22). Дионисий-ство, в понимании В.И. Иванова, является новой религией, а вся вина Ф. Ницше в том, что «он не уверовал в бога, которого сам и открыл миру» (Иванов, 1904: 24). Своим учением о сверхчеловеке Ф. Ницше вводит «роковую двойственность» в свое понимание Диониса. Сверхчеловеческий биологизм, как полагал отечественный символист, подавляет исконно дионисическое, вследствие чего оно «отчуждается от мистических корней» (Иванов, 1904: 27), которые питают его силой. Поэтому постепенно дионисическое уходит из философии немецкого мыслителя и заменяется сверхчеловеческим, что критически оценивается В.И. Ивановым.

Рассмотрение А. Белым эстетики Ф. Ницше наполнено авторской художественной экспрессией, выраженной в символических формах. Философия немецкого мыслителя представляется русскому символисту новым культурным феноменом, призванным освободить человеческий дух от догматизма в мысли и мещанства в действии (Белый, 1908). А. Белый патетично развивает ницшеву критику А. Шопенгауэра и Р. Вагнера, называя их «передовыми дегенератами своего времени» (Белый, 1908: 57). А. Белый приветствует приход сверхчеловека, несущего в мир «религию жизни», а самого Ф. Ницше представляет в виде мученика, пострадавшего за принесенную в мир правду (Белый, 1908: 60).

В отечественном ницшеведении, как и в зарубежном, присутствует традиция указания на идейную связь эстетики Ф. Ницше с романтической и неоромантической традицией. Проведение данных параллелей имеет место в работах Г.В. Плеханова (1925), А. Луначарского (1970) и М. Гельрота (1997). Но с содержательной точки зрения авторы лишь дают общее указание на идейное родство эстетики Ф. Ницше и ряда идей немецкого романтизма.

С конца 20-х гг. прошлого столетия в Европе активно начали распространяться идеи фашизма и радикального национализма. Сначала в Италии, а несколько позднее в Германии и Испании к власти пришли силы профашистской ориентации. Для доказательства своей идеологической программы ими часто использовались некоторые положения (зачастую выведенные из смыслового контекста) философии Ф. Ницше. Более того, в фашистской Германии он стал официальным философом, интеллектуально фундирующем нацистскую идеологию. Учитывая характер взаимоотношений между Германией и СССР, данная ситуация не могла не отразиться на отечественном ницшеведении. В этот период эстетическая проблематика не разрабатывалась, да и о самом существовании отечественного ницшеведения можно говорить лишь с высокой долей условности, так как обнаруженная связь философии немецкого мыслителя с идеологией фашизма перевела его в число де-факто запрещенных мыслителей. В это время вышел лишь ряд небольших статей, где философия Ф. Ницше подвергается резкому осуждению (Быховский, 1942; Вайнштейн, 1935).

Вновь появляется интерес к философии Ф. Ницше только в 1960-х гг., что во многом связано с тенденцией к «очищению» немецкого мыслителя от связи с нацистской идеологией. Советское ницшеведение начинает возрождаться, но эстетическая проблематика в его творчестве у отечественных исследователей не вызывает большого интереса. В рамках всего послевоенного советского ницшеведения можно выделить лишь несколько авторов, занимавшихся теми или иными аспектами эстетики Ф. Ницше, но ни одного целостного и всеобъемлющего исследования по данной проблематике опубликовано не было. К авторам, рассматривавшим разные вопросы эстетического в философии Ф. Ницше, относятся И.Е. Верцман, С.Ф. Одуев, Г.А. Камбар, Ю.Н. Давыдов и А.Г. Кутлунин.

И.Е. Верцман в статье «Эстетика Ф. Ницше» подчеркивает, что его философия является «одновременно одним из самых простых и одновременно самых сложных явлений нашей эпохи» (Верцман, 1967: 255). Автор обращает внимание на значимость эстетической концепции немецкого мыслителя в системе всей его философии. И.Е. Верцман утверждает, что каждая из отдельных проблем, рассматриваемых Ф. Ницше, «получает от его эстетики не только особую окраску, имея в виду своеобразие афористического языка, не только особое направление проблематики, но и особое содержание» (Верцман, 1967: 222). Автор заявляет о трехчленном делении эстетики Ф. Ницше, но в процессе исследования мало его придерживается. Он сосредотачивает внимание на проблеме реализма в искусстве, пытаясь через их соотнесение рассмотреть эстетику Ф. Ницше.

С.Ф. Одуев, в целом отрицательно оценивая философию Ф. Ницше, все же признает наличие у него «незаурядного литературного таланта», благодаря которому немецкий мыслитель «сплетает философию с искусством» (Одуев, 1976: 16). Советский исследователь замечает, что именно культура является главным «объектом попечения» для Ф. Ницше, а его «эстетические установки» служат основным инструментом ее преобразования. Как считает С.Ф. Одуев, немецкий мыслитель в своей эстетической концепции обнаружил действительный упадок и надвигающийся крах всего буржуазного общества. Автор разделяет ницшев тезис о декадансе европейской культуры и приветствует попытку его преодоления. Но методы, которые избирает Ф. Ницше, кажутся ему в корне ошибочными. Так, С.Ф. Одуев критикует идею об «обязательном рабстве» и считает неприемлемым деление искусства на высшее и низшее (1976: 56–75). Вследствие допущенных, по мнению отечественного исследователя, Ф. Ницше ошибок его «эстетизм вливается в традиционное русло буржуазно-философской культуры, становясь мировоззренческим оправданием апологетики империализма» (Одуев, 1987: 144). Поэтому С.Ф. Одуев делает вывод, что Ф. Ницше из изобличителя и борца с культурным декадентством превращается в один из его источников.

Диссертационная работа Г.А. Камбара1 по смысловой и структурной части близка к исследованию И.Е. Верцмана. Автор пытается объективно проанализировать философско-эстетическую концепцию Ф. Ницше, но весьма ограниченный круг исследовательского материала2, на котором он основывает свою работу, не позволяет целостно раскрыть поставленную задачу.

Ю.Н. Давыдов является одним из крупнейших советских исследователей философии Ф. Ницше. Основные его работы посвящены анализу морально-этической проблематики, но, помимо этого, он изучает ряд отдельных эстетических вопросов, присутствующих в творчестве немецкого мыслителя. Например, в монографии «Искусство и элита» автор рассматривает различные элитарные концепции искусства, в том числе концепцию Ф. Ницше (Давыдов, 1966). Ю.Н. Давыдов полагал, что теория элитарного искусства Ф. Ницше является частью более глобальной концепции социального устройства, построенного на основе деления общества на две неравные группы – рабов и господ (1966: 245–247). Только в таком обществе, по мнению советского исследователя, стало бы возможным существование подобного элитарно-противоестественного ницшеанского искусства.

Безусловно, разработка вопроса о сущностных основаниях элитарного искусства в эстетике Ф. Ницше представляет научную ценность и исследования Ю.Н. Давыдова в этой области важны и значительны. Но эстетика Ф. Ницше явно не ограничивается концепцией элитарности искусства, поэтому широкий пласт художественных воззрений немецкого мыслителя остается за рамками рассмотрения Ю.Н. Давыдова.

А.Г. Кутлунин и М.А. Малышев в статье «Эстетизм как способ понимания жизни в философии Ницше» анализируют в уже привычном русле эстетическую концепцию первого этапа его творческой эволюции (1990). Авторы во многом возвращаются к идеям Н.Ф. Федорова и В.С. Соловьева, критикуя Ф. Ницше за то, что он выступал «глашатаем новой религии Красоты, стоящей по ту сторону Добра и Истины» (Кутлунин, Малышев, 1990: 67). Поздние эстетические воззрения немецкого философа практически не анализируются, исследователи лишь заявляют, что красота у него биологизируется и теряет бытийный характер (Кутлунин, Малышев, 1990: 76).

После распада СССР отечественное ницшеведение вступило на новый этап развития. Интерес к философии Ф. Ницше резко повысился, появилось множество публикаций. И если в советской историко-философской традиции оценка философии Ф. Ницше носила в целом отрицательный характер, то теперь наблюдалась прямо противоположная ситуация. Однако возрастание интереса к его философии и смена акцентов в ее оценке мало отразились на изучении эстетики мыслителя. Основную массу исследователей по-прежнему волновала главным образом морально-этическая и религиозная проблематика его философии.

Рассмотрение эстетической концепции Ф. Ницше в постсоветский период носит фрагментарный характер. Фундаментальных обобщающих исследований по данной тематике не выходит, авторы, как правило, анализируют лишь частные вопросы и сюжеты, которые относятся к первому этапу творческой эволюции Ф. Ницше.

И.Т. Войская проводит краткий сравнительный анализ ряда аспектов эстетических воззрений М. Бахтина и Ф. Ницше. По ее мнению, оба философа одинаково являются «теоретиками нового искусства» (Войская, 1996: 321). Для них «эстетика не проблема, а ответ и разрешение этой проблемы» (Войская, 1996: 318), но мыслители существенно расходятся в определении инициирующей силы, среды зарождения красоты. Для Ф. Ницше, как утверждает И.Т. Войская, только жизнь служит единственно возможной средой формирования и существования красоты, в то время как для М. Бахтина красота обусловливается существованием Другого (Войская, 1996).

Д.И. Корнющенко в работе «Элитарная концепция искусства в философии Фридриха Ницше» во многом продолжает идеи Ю.Н. Давыдова. Автор сам признается, что «эстетическая часть трактата в значительной степени навеяна концепцией Ю.Н. Давыдова, изложенной в книге “Искусство и элита”» (Корнющенко, 1999: 4). Помимо этого, он исследует специфику ницшеанской критики в творчестве Т. Манна. Также Д.И. Корнющенко выявляет идейную близость Ф. Ницще и К. Маркса (в том числе по ряду эстетических вопросов) и утверждает, что обе философские системы пропагандируют «экстремистские идеалы» (Корнющенко, 1999: 59).

В современном отечественном ницшеведении Д.Е. Яковлев продолжает развивать традицию поиска в эстетике Ф. Ницше романтических и неоромантических тенденций (Яковлев, 1999).

И.И. Гарин, рассматривая эстетику немецкого мыслителя, вновь, как и многие до него, сосредотачивает внимание лишь на первом этапе его творчества (2000). Работа отечественного исследователя изобилует цитатами из произведений Ф. Ницше, в которых подчас растворяется авторская позиция. В сущности, в монографии И.И. Гарина имеет место скорее пересказ ряда мыслей немецкого философа, относящихся к эстетике.

В.Л. Курабцев обращается к раннему творчеству Ф. Ницше и одновременно пытается отыскать в современных течениях культуры влияние идей немецкого философа (Курабцев, 2000). Автор особое внимание обращает на дионисическое начало в философии мыслителя и, воспринимая его лишь как «экстатическое наслаждение» (Курабцев, 2000: 373), обнаруживает его проявление в таких движениях, как битничество и хиппизм.

К.М. Долгов, прослеживая становление эстетического в западно-философской традиции, говорит и об эстетике Ф. Ницше, но свою реконструкцию строит исходя лишь из идей, сформировавшихся на первом этапе творческой эволюции немецкого мыслителя (Долгов, 2004).

Современный отечественный эстетик В.П. Крутоус в ряде статей рассматривает влияние философии Ф. Ницше на культуру XX в. (Крутоус, 1999, 2001). Особое внимание автор уделяет проявлению дионисической тенденции в современной культуре.

Среди исследований, вышедших в последние годы, следует отметить диссертационные работы Е.В. Лейбель, Р.Р. Кайля, Е.А. Колбасовой и А.Е. Радеева. Е.В. Лейбель анализирует содержательные особенности поэзии и поэтического языка Ф. Ницше1. Но содержательно исследование носит скорее филологический характер, нежели эстетико-философский. Р.Р. Кайль поднимает вопрос о соотнесении музыки и философии на примере творческого союза Ф. Ницше и Р. Вагнера2. Автор раскрывает ряд интересных семантических переплетений, которые рождаются в процессе диалога между двумя творцами. Е.А. Колбасова исследует проблему массови-зации в современной культуре и искусстве3. Ф. Ницше определяется автором как человек, вскрывший содержательные основания массовой культуры и узревший опасность и пагубность процесса массовизации для культуры. В этой смысловой рамке немецкий философ изображается главным борцом с массовым искусством. Наконец, необходимо особо отметить диссертационное исследование и специальную монографию широко известного в дискурсе отечественного ницшеведения петербургского автора – А.В. Радеева. Его работы отличаются оригинальным стилем и интересной оптикой рассмотрения эстетики Ф. Ницше1. Также важно, что автор при реконструкции эстетических идей немецкого мыслителя активно обращается к его поздним произведениям (Радеев, 2013), что встречается редко.

По итогам рассмотрения можно заключить, что в дореволюционный период имело место или тотальное осуждение и неприятие эстетики Ф. Ницше (Н.Ф. Федоров и В.С. Соловьев), или своеобразная поэтическая рецепция (В.И. Иванов и А. Белый). В первом случае исследование носило ярко выраженный критический характер и отличалось схематичным и поверхностным взглядом как на философию Ф. Ницше в целом, так и на его эстетику в частности. Во втором случае поэты-символисты брали отдельные положения его художественной концепции, которые подвергали весьма вольной трактовке. Они осуществляли скорее творчески-художественное переложение некоторых ницшевых идей на почву символизма, нежели пытались их научно исследовать.

Заслугой советского ницшеведения, несмотря на присутствующую идеологическую предвзятость, является инициирование именно научного изучения эстетики Ф. Ницше. В это время авторы сосредотачивали внимание на анализе искусства в философии немецкого мыслителя, его оснований, сущности и роли в культуре. Данное направление было исследовано в рамках советского ницшеведения весьма полно. В частности, концепция элитарного искусства подробнейшим образом рассмотрена в трудах Ю.Н. Давыдова. В то же время, безусловно, советское ницшеведение имело заметную идеологическую оптику анализа философии мыслителя.

В постсоветский период исследователи пока не проявили должного интереса к эстетической составляющей философии Ф. Ницше. Несмотря на многочисленные упоминания его эстетики, как правило, многие современные работы так и остаются на уровне именно упоминаний и не идут дальше схематичной стандартизировано-упрощенной подачи отдельных моментов эстетических воззрений немецкого мыслителя. В последние годы наблюдается обращение ряда авторов к детальному рассмотрению частных вопросов эстетики Ф. Ницше, что позволяет надеяться на формирование полноценного эстетически ориентированного направления в российском ницшеведении.