Этническая идентичность бурят и исторические мифы в контексте этногенеза

Постсоветский период в истории этнического развития бурятского народа ознаменован актуализацией вопросов этнической истории бурят. С проблемой происхождения бурят неизбежно сталкивается каждый, кто изучает родословную своей семьи, а таких в современном бурятском обществе становится все больше. Как показывает опыт общения с многочисленными желающими восстановить родословную семьи, генеалогические мифы имеют огромное значение в деле реконструкции родословных. Практически в каждой родословной мифологические первопредки занимают свое достойное место у корней родословного древа. И если налим и Буха-нойон рассматриваются как мифические персонажи и не присутствуют в реальных родословных, то Булагат, Эхирит, Тугалак или Зонхи обязательно возглавляют бурятские родословные. При этом среднее звено родословных довольно часто отсутствует.

Мифические персонажи, характеризуемые как первопредки бурятского народа стали важными маркерами этнической самопрезентации бурят. Это базовые образы – Буха-нойон, Бурядай, Хоридой, Эхирит, Булагат и второстепенные – Тоглок, Зонхи, Ашибагат и др. Возникновение этих образов тесно связано с историей развития бурятского народа и отражает определенные этапы консолидации этнических групп в единую общность «буряты». Исследование процесса сложения бурятской общности и актуальности разных уровней этнической идентичности на примере генеалогических мифов является целью данной статьи.

Эпоха раннего средневековья – период расцвета тюркских образований на территории Центральной Азии, отразился в Прибайкалье с появлением политического союза тюркско-монгольских племен Уч-Курыкан - «Три лагеря». В Курыканское время сформировались такие племена как эхириты и булагаты – основное ядро этнической общности, которая позже стала бурятским народом.

Интеграция отдельных этнических образований в единую общность всегда нуждается в обосновании мифического родства, которое находит отражение в генеалогических преданиях. Генеалогический миф о Булагате и Эхирите является одним из основных и старых мифов бурятского народа, отражающий ранний этап его формирования. Происхождение Булагата относят к мифическому превопредку бурят Буха-нойону, образу, связанному с культом быка и широко распространенному в тюрко-монгольском мире. Разбирая этот образ, Т.М. Михайлов приходит к выводу, что Буха-нойон - контаминация древнейшего культа священного животного и реального исторического персонажа - Буха-гургэна, служившего в составе войск Джочи [8, с. 22-23]. Булагат становится приемным сыном двух старых бездетных женщин-шаманок Асуй-хан и Хусуйхан, имевших эвенкийское происхождение (об этом свидетельствует лингвистический анализ имени одной из шаманок - Асуйхан). Чуть позже шаманкам удается усыновить другого волшебного мальчика - сына налима и береговой щели, который был ровесником Бу-лагата (по одной из версий мифа он был братом-близнецом Булагата). Неопределенный образ родителей Эхирита указывает на архаичность предания и соответственно тот факт, что эхири-ты - наиболее древние насельники Прибайкалья [14, с. 55]. То, что основной миф о Буха-ной-оне как о первопредке включает только эпоним Булагат, позволяет предположить, что он сложился у булагатов . Эхириты же расширили этногенетический миф за счет включения була-гатского мифа при сохранении своего тотем - налима [16, с. 8].

Соседями булагатов и эхиритов были крупные ойратские племена. В «Сокровенном сказании монголов» и у Рашид-ад-Дина говорится, что ойраты являются лесным племенем, живут в области Секиз-мурен, что находится по соседству с областью Баргуджин-Токум, которую населяют булагачины, керемучны, хори-туматы и др. В последующие периоды ойраты покидают Енисейско-Байкальский регион и осваивают значительные территории на юго-западе, вплоть до Иссык-Куля и Балхаша, названные впоследствии Джунгарией. Однако часть их остается - наличие этнонима Олёт в бурятской генеалогической традиции указывает на ойрат-ский пласт в этногенезе бурят. В бурятских версиях он сын Баргу-батора (Баргудая), старший сын Бурядая - Олюдэй/Илюдэй-тургэн в генеалогическом предании возникает как обоснование введения в общебурятскую сферу таких племен как сэгэнут, икинат, зунгар, хурумши и др. как непосредственных потомков Элюдэя / Илюдэр-мэргэна. Однако, значительная удаленность икинатов, зунгаров, букотов, манхолютов, хурумши от сэгэнутов не позволила развиться в широкий этногонический ойратский миф, хотя легендаризованно все указанные выше племена обязательно связаны родственными связями с сэгэнутами , вторым этнонимом которых сохраняется термин олёт . Сам же мифический персонаж - Илюдэр-мэргэн, отделившись от отца, в дальнейшем не упоминается в бурятских преданиях.

Отношения булагатов и эхиритов с местными ойратскими племенами складывались непросто: сюжетные линии преданий повествуют о брачных связях булагатов и эхиритов с ойратами ( цэгэнутами, икинатами ), однако все они омрачены разного рода конфликтами. Согласно ряду преданий на девушке из цэгэнутского племени был женат один из первопредков булагатов - Тугалак, сын Булагата. Женой одного из сыновей Эхирита (Алагтая) тоже была девушка из цэгэнутского рода по имени Абазай. Включение представителей (женщин-невесток) цэгэнутского племени в высший иерархический кластер свидетельствует о древности связей монголоязычных племен Прибайкалья и даже глубже, о связях ойратов и бурят Присая-нья-Прибайкалья в раннем средневековье.

С другой стороны предания о связях цэгэнутов с булагатами и эхиритами отражают не добрососедские отношения, а случайный, вынужденный характер этих отношений. Молодая цэгэнутка , вторая жена Тугалака не любит мужа-старика и постоянно пытается от него уйти. Абазай после смерти ее мужа Алагтая, выгоняют его братья и она вынуждена была уйти к родственникам- цэгэнутам . Разгорается долгая (в течение трех поколений) война между аши-багатами и икинатами из-за случайной смерти невестки- ашебагатки в роду икинатов [12, с. 179-181]. Сюжеты преданий о Готоле, потомке Тугалака повествуют о его дочери, которую силой взял в жены цэгэнутский батор Тотхо-мэргэн.

Итогом этих брачных связей является включение в состав булагатов и эхиритов потомков ойратов , определяемых как «чужих» для коренных булагатских родов. Этот статусом наделяются внебрачные сыновья дочери Готола, которая возвратилась домой беременной от Тот-хо-мэргэна. С ненавистью и презрением относятся потомки сыновей Эхирита к сыновьям их невестки - цэгэнутки Абазай, вынужденной поселиться рядом со своими родственниками по мужу. О чужеродности сыновей этой женщины другим потомкам Эхирита говорит тот факт, что называли их в обществе по имени матери «Абазаевы сыновья» [I]. Близок им по статусу и младший/ последний сын Тугалака - Ашибагат, рожденный от цэгэнутки , на которой женился в преклонном возрасте овдовевший Тугалак [1, с. 50].

В истории этногенеза второстепенные позиции мифических персонажей маркируют время появления носителей этнонима ашибагат в регионе - полагаем, что ашибагаты появились в Прибайкалье гораздо позже других булагатских племен. Приведенные выше примеры являются, на наш взгляд, и отражением длительного враждебного характера взаимоотношений между цэгэнутами и другими племенами.

Другой крупной группой влившейся в состав булагатов после ашибагатов была группа тюркских племен Присаянья, сохранявшая до XIX в. локальную идентичность как обогони олон [II]. Эта группа племен не относится к коренным булагатским племенам, т.е. в мифологической версии родства не входит в число прямых потомков Тугалака. Но, при этом, первопредок этого племенного союза Обогон в собственном варианте мифа занимает лидирующие позиции в генеалогическом древе булагатов. В этом отразилось не только желание представителей обогони олон обосновать свое генеалогическое родство с остальными булагатскими родами, а стремление вписать своего первопредка в группу мифических основателей племени. Помещение авторами мифотворчества на верхние позиции в иерархии первопредков своих основателей племен обусловлено желанием стать на одну ступень с коренными булагатскими племенами.

Таким образом, в конце XII - начале XIII в. шло активное формирование монгольской народности и народы Прибайкалья были непосредственными участниками этого процесса. Как справедливо считает Т.М. Михайлов, в связи с созданием Монгольского государства, имели место и добровольность, и борьба, и нейтралитет, а связи между степными и лесными монголами имели давние традиции [7, с. 87].

В XI-XIV вв. Байкальская Сибирь именуется средневековыми авторами страной Бар-гуджин-Токум, объявленной монголами заповедной территорией. К моменту распада Монгольской империи территория Баргуджин-токума являлась частью государства Юань. Однако после прихода к власти новой династии Мин, северные территории остаются вне контроля Минского Китая. Этническая история этого региона практически не освещена письменными источниками до прихода в этот регион русских с северо-запада и маньчжуров с юго-востока в начале XVII в. Большинство современных исследователей считают это время «темным» периодом истории. С распадом Монгольской империи и формированием на ее осколках в Центральной Азии новых политических образований, тяготеющих к основному политическому центру -Южной Монголии с чахарским Лигдэн-ханом во главе, территория Баргуджин-Токума осталась вне пределов влияния потомков монгольского императорского дома и получила относительную самостоятельность. Прибайкалье в XIV-XV вв. становится территорией, где происходит новый этногонический виток, в результате которого формируется ядро бурятского этноса на основе предшествующих этнических образований, таких как курыканы и баргу . К ним примыкают монгольские группы, племена, пострадавшие в ходе междоусобных войн в Западной и Восточной Монголии.

Забайкалье ко времени появления русских оставалось зоной влияния монгольских политических образований. Свидетельством господства монголов в Забайкалье является ряд крупных археологических памятников XVI - XV вв. (древнемонгольские погребения воинов, поселения, «городки»), бурятские предания и легенды о карательных отрядах монголов и ал-банных сборщиках, а также сведения одного из первых историков Сибири П.А. Словцова, ко- торый писал, что страна Забайкальская «некогда находилась под стопами Чингисхана и его преемников» и до половины XVII в. «слушалась двух ханов Халхасской системы» [7, с. 92].

Мнение, что до вторжения русских в Сибирь буряты не представляли единого целого, широко распространенное среди историков и регулярно воспроизводимое в исследованиях, представляется весьма сомнительным. Наличие названий нескольких племен в отписках служивых людей при разведке ими бурятских земель, не является основанием считать бурятскую общность кучкой разрозненных племен. Несмотря на наличие противоречий, споров и вооруженных конфликтов, единая бурятская общность уже сложилась. Соседи бурят – кыргызы и податное население в лице тунгусов характеризовали эту общность единым этнонимом бу-рят/пырат , вошедшим в русскую номенклатуру как «братские люди». Этот факт свидетельствует о понимании племенами икиресов, булагатов, ашебагатов и др. своей общности, для обозначения которой с древних времен употреблялся этноним буряад . В преданиях хоринских бурят также подчеркивается, что ко времени их возвращения из Внутренней Монголии на северное побережье Байкала и остров Ольхон, там существовал «издревле находившийся на северной и южной стороне Байкала народ по имени буряты» - потомство среднего сына Барга-батора по имени Буряадай. И в подражание им хоринцы «стали называться русским наименованием – буряты одиннадцати родов хоринских» [2, с. 7, 39].

Скреплял такую общность и монгольский язык – основным субстратом на котором формировался бурятский этнос были крупные монголоязычные племена, имеющие монгольские этнонимы ( шоно, абага и др.), создавшие основу этнических групп эхиритов, булагатов и хори.

В пользу наличия относительно целостной общности под этнонимом бурят, является также единое пространство освоения – территория Баргуджин-Токума. Пространство Прибайкалья, в котором были расселены упоминаемые в служебных отписках русских первопроходцев икиресы/икирежи, булагаты, готолы, икинаты занимали помимо этих групп множество других бурятских племен, часть которых имела древнее происхождение и занимала эти территории уже в течение многих столетий. Старейшими племенами, в частности были алагуи и хурхуты , предки которых в общебулагатской генеалогии Амасагаан Алагуй, Хузусагаан Хурхууд занимают первые позиции. О масштабности территорий, которые занимали, например, хурхуты в Прибайкалье свидетельствуют широкий круг одноименных топонимов. Так, например, улусы Куркут/Куркат есть в Алари и Приольхонье. Хурхуты также проживали и в долине реки Мурин, притоке Куды [10, с. 121; 11, с. 45-48].

По сведениям русских документов, в 1629 г. икинатский князец Баяракан мстя за убийство в Илимском зимовье пленного племянника Булгудайко, убил Вихоря Савина при встрече, когда Савин возвращал захваченную знатную икинатку [13, с. 206]. После этого события Бая-ракан немедленно бежал в дальние братские улусы к родственникам в долину р. Куды. Бегство Баяракана в места, значительно отдаленные от его родных мест кочевания, свидетельствуют о том, что он был хорошо осведомлен о землях, куда ему предстояло уйти, не опасался угрозы нападений или неприятия его на новом месте.

Отражает факт активных и довольно дальних (иногда до 2000 км.) перемещений бурятских родов и множество преданий, освещающих более ранний этап истории региона и сообщающий о механизме сакрализации новых территорий, осваиваемых бурятами, выделившимися из своих родовых и племенных социальных образований. Так, в далеком прошлом из родовых мест в Тункинской долине ушли в далекую Унгу род хулмэнгэ и род олзой из числа бу-лагатов . Из Тункинской долины перекочевали в долину реки Куды другие представители племени булагатов – бубай, алагуй, олой, отонхой и др. Эти предания отражают «дорусский» этап развития бурятской общности.

Таким образом, по территории Баргуджин-Тукума регулярно перемещались небольшие и крупные группы – семьи, роды, племена, способствуя постепенному смешению населения.

Причины перемещений были разными. Икинаты в связи с высокой плотностью населения долины Ангары и впадающих в нее рек Белой, Исы, начали продвижение в северном направлении, стали осваивать Ангару в местах слияния Ангары с Илимом. Ашибагаты , покинув

Кудинские степи после межродового конфликта с батлаевцами , оказались в районе р. Голоустной, а другая их часть - на крайнем западе, в долинах реки Оки, Уды (Чуны). Кроме того, многие движения населения были обусловлены циклом хозяйственных работ. Перемещения на дальние расстояния могли совершаться во время охоты, рыбалки. Так, например, готолы , проживавшие в долине р. Куды ездили рыбачить на Байкал [5, с. 62]; а родные братья Готола будучи хорошими охотниками и, гоняясь за зверем часто посещали северный берег Байкала, где впоследствии и обосновались [1, с. 52].

Заселение новых земель сопровождалось сакрализацией пространства – перенесением священных атрибутов (камни с жертвенников) родовых религиозных культов со старых мест на новые места поселений. Если территории, куда переселялась отдельная общность, были заняты, то пришельцы, как правило, включались в религиозные системы родовых и племенных культов коренных групп населения. Так, в частности, вернувшиеся из Монголии ашибагаты осели в Забайкалье по р. Чикой и стали почитать священную гору Алтай-хан – один из пяти сакральных центров монгольских родов халхи.

Подобные сведения о масштабных движениях представителей племен и родов бурят по всей территории Баргуджин-Токума свидетельствуют о наличии общности в границах которой представители тех или иных «братских» племен рассматривались как «свои».

Примечательно, что формировавшийся в XV-XVI в. этнос халха-монголов уже воспринимал общность монголов, живущих у Байкала как «чужую», на что указывает этноним хари-ад (от «хари» - «чужой»), который закрепился за бурятами, бежавшими в Монголию из Бала-ганских степей в середине XVII в. [III].

Колонизация русскими Сибири с одной стороны, и экспансия Цинской империи на северные монгольские территории стали очередным, чрезвычайно важным этапом в истории развития бурятского этноса, запустившим механизм масштабной интеграции бурятских этнических групп, в состав которых вливается значительная часть монгольских этнических групп, бежавших от смуты и войн с территории монгольских ханств, Джунгарии. Рядом миграционных волн отмечается возвращение в Прибайкалье хоринцев, которым удалось покинуть Внутреннюю Монголию в период военных действий маньчжуров с монголами.

Первые контакты русских первопроходцев и бурят были относительно мирными. В дальнейшем, когда большинство предводителей бурятских племен стали воспринимать русских как угрозу, начинается процесс консолидации отдельных бурятских племен в единую общность. Этот процесс наглядно просматривается на примере объединения бурятами сил при погроме и поджоге первых русских острогов. Так, например, при разгроме Братского острога к местным бурятам пришли отряды с берегов Байкала. Готолы объединяются с хонгодорами в борьбе против русских, нападая на Верхоленский острог. С этого момента они становятся во главе сопротивления «брацких» народов, не только постоянно нападая на русские остроги и отряды, но и предпринимая попытки к объединению всего населения Предбайкалья. К борьбе присоединились хоринцы , вернувшиеся из Внутренней Монголии. После ряда столкновений с русскими, хоринцы покидают территорию Предбайкалья и уходят в Забайкалье.

В этот период, вероятно, происходит ревитализация сюжета основного бурятского этногенетического мифа, в который включается на правах младшего сына Баргу-батора Хоридой. Старшими его братьями являются Элюдэй и Бурядай. Ревитализация этого мифа с возвращением хоринцев после многовекового отсутствия содержит мотивы, отражающие архаичные связи протобурятских племен и более поздние процессы этногенеза бурят. Архаичным вариантом этого мифа является родство Хоридоя с Эхиритом и Булагатом в едином кластере – «братья», где Хоридой занимал место младшего брата. Полагаем, что перемещение образа мифического персонажа Хоридоя в другую иерархию – к Элюдэю и Бурядаю освещает этап этногенеза бурят, когда в Прибайкалье уже существовала общность объединенная этнонимом «бурят». Ядром этой общности стали эхириты и булагаты, и обновленный миф регламентирует необходимость включения в ее состав вернувшихся на родные земли хоринцев. Этот вариант мифа соответствует периоду колонизации Прибайкалья, и характеризуется как осознание родствен- ности хоринцев и бурят перед лицом новой масштабной угрозы со стороны нашествия русских с запада и маньчжуров с востока.

Усложнение и обогащение сюжета мифа о Хоридое связано с очередным этапом развития этнической группы хори-бурят в составе военных союзов, объединивших представителей племен булагатов и эхиритов . Хоридой на данном этапе обзаводиться земными женами Ша-ралдай и Нагатай (согласно более архаичному варианту Хоридой был женат на небесной деве-лебедице, что свидетельствует о значительном тюркском элементе в составе хори ). Напомним, что известно несколько версий мифов о Хоридое, подробно рассмотренные Г.Н. Румянцевым [15].

Генеалогический миф хоринцев, в котором его потомки являются сыновьями земных жен Хоридоя, в именах которых отражены этнонимы племен булагатов и эхиритов - Шаралдай и Нагатай, реально существующих и расселенных в верховьях рек Иды и Баянзурхэна, отражает более поздний этап формирования хоринского объединения из среды булагатов и эхири-тов . Другой вариант этого позднего мифа, представленный Ванданом Юмсуновым, гласит, что первой из земных жен Хоридоя была Баргажан-гоа, которая родила ему одну дочь Алан-гоа [2, с. 37]. Этот миф, очевидно, является репликой притязаний хори-бурят на кровное родство с Чингис-ханом. Последнее было чрезвычайно важно для этой этнической группы, ищущей свое достойное место в составе уже сложившегося бурятского общества. Кровное родство хоринцев с «потрясателем Вселенной» прослеживается и далее - вплоть до Лигдэн-хана, дочерью которого по преданию была известная Балжан-хатан. Именно ей в качестве приданого были отданы предки 11 родов хоринских бурят.

В варианте сюжета предания XVII в. об 11 хоринских племенах, в котором дети Хори-доя рождены от земных жен Шаралдай и Нагатай, отсутствуют два колена. Два потерянных колена, имена предков-основателей которых неизвестны, скорее всего, отражают открытость хоринского объединения к инкорпорированию в свой состав других племен. Однако, этого не случилось по причине похода хоринцев к Петру I, результатом которого явилось официальное закрепление имперскими властями хори-бурят в количестве 11 административных единиц и выделение им в вечное пользование земель в Забайкалье.

Период в истории русской колонизации бурятских земель А.А. Елаев определяет как период культурно-духовной «самообороны» и физического сопротивления [4, с. 59]. Более точным определением, на наш взгляд, служит военно-потестарный период. Маркированный интеграцией бурятских племен для оказания сопротивления русской колонизации, этот период сыграл важнейшую роль в сплочении бурятского этноса.

Крупным племенным союзом, который не успел встроиться в мифологическое родство бурят были хонгодоры , которые мигрировали с территории Монголии поэтапно. Саянские хон-годоры сформировались как этническая группа перед появлением русских в XV-XVI вв. Кроме них, не стали частью мифологической кровнородственной бурятской общности более мелкие этнические образования, занимавшие правобережье Ангары - тыртэ, шошолоки и хойхо , которые в структуре современной бурятской общности тяготеют к хонгодорам в силу территориальной близости и общности религиозных культов. В основу этнонима хонгодор лег древний этноним, упоминаемый на Чингисовым камне. Генеалогическое предание повествует, что хонгодоры приходятся братьями монгольским хотогойтам , занимая позиции младших в традиционной системе родства аха-дуу . Это предание не вписывается в общебурятский генеалогический миф, но является частью мифов Прихубсугульско-Присаянского ареала.

Основная группа монголов, представленная узонами и цонголами (бывшие поданные Тушету-хана), хатагинами, атаганами (бывшие подданные Сайн-хана) и табангутами - стали частью бурятского этноса позднее, когда они после долгого отсутствия вновь вернулись в Забайкалье (1689; 1665) к оставшимся соплеменникам, уже после установления государственной границы. Они подали прошение царю о своем желании принять российское подданство и получили официальное разрешение властей, которые были заинтересованы в увеличении податного населения на границе с Цинской империи. Вновь прибывшие были расселены на пустующих землях.

Одновременно с принятием подданства монгольские племена, вошедшие в состав Российской империи обрели и этноним бурят . Негласно в отношениях Российской и Цинской империй соблюдалось условие, согласно которому российское монголоязычное население именовалось бурятами , а подданные Маньчжурского императора - монголами [IV]. На такое разделение ориентировались приграничные службы двух империй при разборе приграничных конфликтов, определении подданства беглецов. Перебежчиков в соответствии с их самоопределением следовало либо возвратить обратно, либо можно было принять у себя. Так, с завершением процесса включения Сибири в состав Российской империи, этноним бурят закрепляется за всеми монголоязычными группами Юго-Восточной Сибири.

Статья подготовлена при поддержке Проекта № 0338-2015-0001 «Бурятская этнич-ность в политических проектах: от Российской империи до современной России» в рамках Комплексной программы СО РАН № II.2 «Интеграция и развитие».