Этническая идентичность в условиях культурного многообразия (на материале анализа 2017 года в Республике Калмыкия)

Научные исследования современного общества касаются разнообразных проблем этнической идентичности, которая, не являясь постоянной, подвержена изменениям в силу различных обстоятельств. Эти процессы имеют положительную динамику, если ведут к позитивному взаимодействию культур, заботливому отношению к этническим традициям, развитию народов, каждого индивида. В то же время существуют опасения, что глобализация способна нивелировать уникальные особенности этноса, привести к исчезновению культурного разнообразия, утрате этнической идентичности. В этой связи правы те, кто считает, что «нашему обществу предстоит постоянно искать оптимальную взаимосвязь национального многообразия с фундаментальными общероссийскими ценностями. Успех этих поисков прокладывает путь к экономическому и культурному процветанию страны, тогда как следствием неудач становятся разрушительные потрясения» [1, с. 27].

Одним из основных вопросов национального развития Российской Федерации, требующим внимания государственных и муниципальных органов, традиционно является сохранение и развитие этнокультурного многообразия народов Российской Федерации, укрепление их духовной общности. В Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации, утвержденной Указом Президента РФ 19 декабря 2012 г. № 1666, многообразие национального (этнического) состава и религиозной принадлежности населения России, исторический опыт межкультурного и межрелигиозного взаимодействия, сохранение и развитие традиций проживающих на ее территории народов названы общим достоянием российской нации, фактором укрепления российской государственности.

В Стратегии государственной национальной политики РФ сформулированы фундаментальные положения в области национальной политики для Российской Федерации, в том числе ее такие основополагающие целевые ориентиры как укрепление общероссийского гражданского самосознания, сохранение этнокультурного многообразия, гармонизация национальных и межнациональных отношений, обеспечение равенства прав и свобод человека и гражданина, адаптация и интеграция мигрантов [8]. Исследователи отмечают, что «противоречивость текста Стратегии проявляется в том, что в ней признается факт многонациональности и наличия межнациональных отношений, однако, народы Российской Федерации не рассматриваются в качестве активно действующих субъектов государственной национальной политики. Их роль, по сути, нивелируется до статуса объектов государственной национальной политики… акцент делается на сохранении и развитии этнокультурного многообразия народов, их консолидации в составе российской нации, причем механизм, с одной стороны, сохранения этнокультурного многообразия, с другой стороны — консолидации народов по сути никак не прописан [7]. Ю. В. Попков пишет, что среди главных целей Стратегии обозначены укрепление государственного единства, общероссийского гражданского самосознания и сохранение и развитие этнокультурного много- образия и самобытности народов России. В то же время, насколько можно судить по содержанию документа, данные цели рассматриваются как рядоположенные и, в конечном итоге, доминирующей выступает первая из них.

В cоответствии с анализируемым документом необходима разработка плана мероприятий по реализация Стратегии (пункт 24), а также государственной, региональных и муниципальных целевых программ (пункт 26). Разделяем точку зрения Ю. В. Попкова, что для эффективности реализации подобных планов и программ целесообразно проведение предварительной серьезной диагностики и осмысление особенностей этносоциальной ситуации и существующих проблем в конкретном регионе [7].

Разделяем мнение исследователей о том, что для эффективной интеграции народов РФ в российскую нацию важно согласование языковых политик федерального центра и субъектов федерации. Возможно и своеобразное «разграничение полномочий и предметов ведения» между государственным языком федерации и региональными (республиканскими) языками в различных социальных сферах (языковой федерализм) [4].

В таком многоязычном государстве, как Россия, лингвополитология только приступает к решению сложных языковых проблем. Языковая политика недостаточно продумана, не выверена на основе тщательных исследовательских и экспертных процедур. Отсутствует исследовательский Центр, способный на современном научно-методологическом уровне анализировать сложные социолингвистические процессы, происходящие в стране в целом и отдельных регионах, в соответствии с полученными данными рекомендовать конкретные действия по предотвращению языковых конфликтов.

В этой связи, особое значение приобретают научные исследования, направленные на изучение истории и современного состояния межэтнического взаимодействия, этнокультурных процессов в общероссийском масштабе и на региональном уровне. Следует отметить, что интерес к проблеме этнокультурного возрождения, сохранения этнической идентичности в калмыцкой науке не осла- бевает, а, напротив, возрастает. Этой теме в настоящее время посвящена весьма разнообразная этнологическая, социологическая и философская литература, тем самым калмыцкие гуманитарии способствуют сохранению и развитию этнической культуры [5].

В данной статье рассмотрим отдельные результаты анкетного опроса, проведенного автором в 2015 г. Выборочная совокупность составила 302 человека, которые проживают в сельской местности республики. Из них 44 % массива составляют мужчины, 56 % женщины. Были опрошены респонденты двух основных этнических групп: калмыки представлены 52,3 %, русские – 36,4 %.

Проанализируем культурный компонент, который характеризует культурную направленность той или иной этнической общности, стремление к традиционности или к модернизационности. Данный признак определим с помощью вопроса: «Как бы вы отнеслись, если бы кто-нибудь из ваших ближайших родственников (сын, дочь, брат, сестра) вступили в брак с человеком другой национальности?». Этот вопрос, определяя брачные настроения, позволяет выяснить, в какой степени респонденты ориентированы на принятие иноэтнических ценностей и культуры, в какой мере они являются открытыми или закрытыми.

Принято было считать, что сельское население республики более консервативно по отношению к межэтническим бракам по сравнению с городским населением, которое характеризуется полиэтничностью, многообразием, открытостью и активным взаимодействием различных культур. На селе имеет большое значение мнение старших родственников, отношение сельчан к потенциальному смешанному браку. Брачные союзы с приезжими представителями некалмыцкой группы традиционно не приветствуются. А к бракам с людьми, которые длительное время проживают в республике, отношение более благосклонное, т.к. они уже адаптированы и приобщены в какой-то степени к калмыцкой культуре, образу жизни этого народа.

При ответе на вопрос «Как бы вы отнеслись, если бы кто-нибудь из ваших ближайших родственников (сын, дочь, брат, сестра) всту- пили в брак с человеком другой национальности?» было выявлено, что респондентам ближе две позиции: «национальность в браке не имеет значения, главное личные качества человека» (45,9 %), «национальность в браке не имеет значения, если муж (жена), знает культуру, соблюдает обычаи моего народа» (20,6 %). Есть понимание того, что в процессе взаимодействия народов на микроуровне – через семейные связи развивается и обогащается культура, укрепляются межэтнические отношения. Таким образом, большинство отпрошенных (66,5 %), положительно оценивая смешанный брак, открыты к этнокультурному взаимодействию с представителями иных этнических групп.

Сравнивая данные в этническом разрезе, выясняем, что респонденты-калмыки (70,2 %) больше предпочитают межэтнический брак, чем респонденты-русские (63,3 %). Мнение мужчин (65,9 %) и женщин (67,1 %) почти особо не различаются на этот счет, т.е. и те и другие демонстрируют открытость к межэтническим контактам. В зависимости от возраста наблюдается следующее: треть опрошенных (32,2 %) возрастной группы от 51 до 60 лет (это самый высокий результат по данному варианту ответа) отметили, что этническая принадлежность в выборе супруга не имеет для них значения. Для респондентов этого возраста важно, чтобы супруги знали культуру своего избранника, соблюдали соответствующие обычаи. Более половины опрошенных молодых респондентов до 30 лет (54,5 % это самый высокий результат по трем группам), позитивно настроенных на межэтнический брак, прежде всего, ценят личные качества человека.

Почти пятая часть всей выборки (22,9 %) двойственно относится к межэтническому браку, «предпочли бы человека своей национальности, но возражать не стали бы». Это мнение более всего характерно следующим группам респондентов: мужчинам (25 %), русским (25 %), респондентам до 30 лет (27,3 %), представителям возрастной группы от 31 до 50 лет (25,3 %).

Результаты свидетельствуют, что 7,3 % считают смешанный брак «нежелательным», видя в нем фактор, ведущий к потере этни- ческой идентичности и дальнейшей ассимиляции. Следует отметить, что респонденты-калмыки (6,3 %) более категоричны в этом отношении нежели, чем респонденты-русские (4,6 %). Это является свидетельством стремления к закрытости, замкнутости своей этнической общности. Бурятские исследователи считают это косвенным показателем этноцентризма [9, с. 323]. Согласны с исследователями, считающими, что в однонациональной среде больше возможностей сохранить национальный язык, обычаи, традиции, в то время как в межэтнических семьях часто неизбежным становится процесс этнической маргинализации [3].

В массовом сознании калмыков, ориентированных на сохранение традиционных основ жизнедеятельности этноса, межэтнический брак воспринимается как фактор, имеющий риск этнокультурной маргинализации и разрушения этнокультурной целостности этноса [6]. Как показало наше исследование, сельские жители, прежде всего титульного этноса, осознавая нежелательность смешанных браков, несмотря на это позитивно воспринимают подобную форму семьи своих близких родственников.

Открытость, направленность на межэтнические контакты на разных уровнях содействуют передаче культурных ценностей от одного народа к другому, из одного социокультурного слоя в другие, что ведет к демократизации общества, развитию образовательного потенциала населения, гармонизации межэтнических отношений. Р. М. Валиахметов совершенно прав, утверждая, что «в национальной политике любого демократического государства признание культурного многообразия, удовлетворение этнокультурных и языковых потребностей и интересов того или иного народа считается источником развития и условием, обеспечивающим соблюдение принципа межнационального равенства и согласия» [2, с. 146].

Сохранение и развитие языкового и культурного плюрализма является приоритетным в Республике Калмыкия, где достаточно успешно развивается культурное многообразие, в рамках которого взаимодействуют разные этнокультуры и религии, гармонично совмещаются этническая и общероссийская идентичности. Все это, являясь качественными характеристиками этнокультурного потенциала, свидетельствует о свободном самовы- ражении личности, удовлетворении разными слоями населения и этническим группами региона своих культурных потребностей во всем их многообразии.