Этническая журналистика и идентификация читателя

Этническая журналистика в многонациональной России, казалось бы, должна быть распространенным явлением. В самом деле, так называемые национальные меньшинства, к которым относятся все проживающие в стране нерусские, составляют около 20% (точнее — 17,3%) ее населения и представляют собой чуть ли не 200 (точнее — 182) различных народностей, народов, национальных групп и этносов1. Можно предположить, что все они хотят, могут, а может быть, даже должны иметь свои каналы общения, информирования, обмена новостями и обсуждения волнующих их проблем и вопросов. Кроме этого, у русского, как государственно образующего народа, представляющего собой национальное большинство, также есть потребность обсуждать свои национальные, не менее острые проблемы. Однако даже беглого взгляда на развалы в газетно-журнальных киосках достаточно, чтобы понять, этническая пресса в России не лидирует. Выяснению задач, стоящих перед этнической журналистикой, и обсуждению обстоятельств выполнения этих задач, посвящена эта статья.

Журналистика народов России — многогранное явление, которое традиционно описывается многозначным термином «этническая журналистика». В советской науке она не пользовалась вниманием. Больше того, вызывала косые взгляды, поскольку рождала опасения, что радеет за национализм. Национализм в советской империи считался дурным тоном, он подразумевал какие-то проблемы. А какие могут быть проблемы в национальном вопросе, объявленном давно решенным. «Национализму», то есть каким-либо вопросам, так или иначе стоявшим перед какой-либо национальной группой вплоть до национальных республик, противостояли две формулы, которые давали однозначные ответы. Первая звучала так: «национальное по форме, социалистическое по содержанию». Это означало, что проблема могла быть описана на языке национального меньшинства, но решение этой проблемы должно однозначно соответствовать духу и букве партийных директив.

Вторая формула была еще лаконичнее: «дружба народов». Она не просто требовала однозначной политкорректности. Ее смысл означал, что нет и не может быть ни у какого народа никаких территориальных, культурных, экономических и прочих национальных претензий к другим народам.

Цена и жизнестойкость этих формул были проверены еще до развала Советского Союза, начиная с жестоких подавлений так называемых контрреволюционных мятежей и кончая массовыми депортациями народов. Собственно с недоверия этим формулам начался сам распад Союза. У каждой (каждой! в том числе и, прежде всего, у Российской) союзной республики нашлось множество претензий к другим, и эти претензии были грубо и резко предъявлены. Но поскольку никто никому не хотел ничем и не в чем помогать, Союз развалился.

С полной самостоятельности союзных республик началась автономия республиканских журналистик, которые спустя некоторое время стали именоваться журналистиками зарубежных стран, стран ближнего зарубежья. К слову сказать, часть из них сохранила кириллицу в написании своего родного языка, часть – отказалась от нее и перешла на латиницу, но все они без исключения сразу после объявления своей независимости вернулись к родному языку, вытеснив русский в положение языка национального меньшинства.

Теперь Российской Федерации, как правопреемнице Советского Союза, пришлось решать национальные задачи, которые задали ей национальные республики, входящие в состав России. В самом общем виде ситуация повторялась. Все национальные образования требовали административной, властной и экономической самостоятельности. Поначалу центральная власть этой самостоятельности предлагала брать, сколько хочется. Но постепенно определился режим отношений, предусматривающий самостоятельность национальных субъектов федерации, регулируемую центральной властью. Для журналистики это означает, что СМИ каждой титульной нации в своих административных границах работают на своем национальном языке и на русском языке в том режиме, в каком считают целесообразном.

Что происходит на практике? В большинстве национальных субъектов федерации, по крайней мере, в наиболее многочисленных, национальный язык в СМИ в количественном отношении не лидирует. Это связано с демографической причиной, поскольку русское население в них по численности доминирует. Кроме того, в психологическом плане русский язык дает массу преимуществ, так как расширяет возможности личности в части коммуникации, социального роста и трудоустройства. Суммарно это приводит к тому, что доля людей, говорящих на русском языке повсеместно постоянно и неуклонно возрастает, а говорящих на языке национальных меньшинств – точно также снижается.

Кроме субъектов федерации этническая журналистика обслуживает через средства массовой информации различные этнические группы, диффузно распределенные среди населения страны (диаспоры), выступая от их имени. К 2005 г. в стране было образовано 16 федеральных национально-культурных автономий (НКА), 173 региональных и 315 местных. В основном это национальные группы, не имеющие своих административных образований в РФ: немцы, поляки, украинцы, белорусы, армяне, азербайджанцы и другие2. В этом ряду находятся и евреи, хотя номинально у них есть Еврейская автономная область. Однако численность еврейского населения в ней составляет около двух тысяч человек, в то время как в Москве и областных центрах России проживает около 270 тысяч евреев. Поэтому практически вся еврейская национальная пресса и редакции массовых интернет-сайтов находятся в Москве, Санкт-Петербурге и других крупных городах, и работают они на русском языке.

Чтобы обсуждать проблемы национальных СМИ, необходимо разобраться в терминологии, которая должна помочь систематизировать многообразие этнической журналистики. Не следует думать, что точность определений поможет лучше представить проблемы национальных меньшинств. Но, не представив типы и направления журналистики, связанных с обслуживаем этнических групп, нельзя обсуждать их проблемы.

Как обратил внимание И.Н. Блохин, понятие «этническая журналистика» носит двойственный характер. Во-первых, сюда относится журналистика, обращающаяся к тематике особенностей жизни и культуры всяких народов, в том числе и проживающих не только в России, но и в других странах, а также к проблеме межэтнического взаимодействия. Во-вторых, часто имеют ввиду журналистику народов России, этнических меньшинств России, журналистику диаспор, представленную в средствах массовой информации, издающихся как на национальных языках, так и, что очень важно, на русском языке. И если в первом случае цель журналистской деятельности состоит в информировании о мире многообразия иных культур, то во втором значении речь идет о «консолидации этноса, включении его в систему межэтнических коммуникаций, сохранении и развитии национальной культуры»3. Таким образом, национально-культурная тематика СМИ является главным критерием при определении его типа. Тем не менее, одни исследователи придерживаются одной ориентации, другие – другой.

Так, О.А. Богатова считает, что «под этнической прессой понимаются средства массовой информации, главной задачей которых является освещение этнических проблем или реализация этнокультурных потребностей этнических групп»4 А Н. Кондакова полагает, что к этнической прессе относятся все издания, выходящие в нашей стране на языках российских этносов, кроме русского5. Такой взгляд достаточно распространен. Согласно ему этническая журналистика вообще возникла лишь в 1990-х годах, когда в России стало появляться множество СМИ, печатающих и вещающих на языках различных народов. В 2001 году, к примеру, в стране таких СМИ было 825, в 2004 году – уже 1355. Сейчас, в начале 2011 года, в России выходят печатные издания на 35 языках, а теле-и радиовещание ведётся на 50 языках народов, проживающих в стране6.

Много это или мало? Если судить, например, по количеству изданий в розничной продаже, то по нашим собственным наблюдениям, национальные газеты продаются лишь в городах национальноадминистративных образований. Очевидно, что ограниченный спрос рождает соответствующее предложение. Особо следует обратить внимание на язык национальных изданий. Все республики, автономные области и округа, входящие в состав Российской федерации, отличаются сложным этническим составом населения, причем доля так называемого титульного (давшего название соответствующему образованию) народа в ряде случаев сравнительно невелика. Из 21 республики России лишь в 6 основные народы составляют большинство (Чечня, Ингушетия, Чувашия, Тува, Кабардино-Балкария, Северная Осетия-Алания). В полиэтничном Дагестане 10 местных народов образуют 80,2 % всего населения7. Предстоит проверить и оценить, действительно ли существует «руссификация» СМИ, влияет ли он на развитие национальных культур, и, если – да, то положительно ли это влияние, в чем его преимущества и недостатки. В свое время (в 1912 г.) Бернард Шоу писал: «Главное из того, чему я стал свидетелем на протяжении моей жизни, – это американизация». Он утверждал так потому, что глобальная культура тогда развивалась (развивается и сейчас) на «американском» языке. Опережающее и доминирующее развитие культуры современной России происодит на русском языке. Означает ли это «руссификацию» национальных культур? Философы утверждают, что «во многом именно язык, несущий в себе огромный заряд культуры, идеологии, системы ценностей, образа жизни, отношений между людьми играет определенную роль в развитии агрессии в человеке и является одной из причин межнациональных и межкультурных конфликтов»8. Эти наблюдения должны быть проверены и оценены для СМИ в, первую очередь, в этнической журналистике.

В самом общем виде этническая журналистика отражает события в жизни какого-то «иного» этноса. Но как тогда надо воспринимать журналистику, освещающую особенности «своей» этнической группы? Не будет ли верным считать всякую журналистику, отражающую какие-либо этнические проблемы – этнической? Прежде чем мы перейдем к уточнению терминологии, обратим внимание, что в этой парадигме этническая журналистика представляет собой пространство встречи психологических стереотипов двух типов — «свой» и «чужой». И это должно нас насторожить.

Для разграничения этих все-таки различных видов журналистики И.Н. Блохин предлагает считать, что этническая журналистика – это журналистика, выполняющая функции самопознания народом своего этнического бытия, консолидации и интеграции этноса, сохранения и развития его культурной самобытности. Как правило, адресатом этнической журналистики, прежде всего, является представитель собственного этноса, поэтому этническая журналистика обычно существует на языке ее этносов. Она чаще всего развита в национальных республиках, регионах с заметным преобладанием национальных групп, словом, там, где сохранились носители языка и, главное, где существуют развитые условия существования национального языка – школы, религиозные и общинные центры, радио- и телевещание на национальном языке, печать, бытовое общение.

Журналистику, рассказывающую об этнических культурах, вообще о проблемах национальных и межнациональных отношений и адресованную аудитории, интересующейся национальными отношениями, независимо от ее этнической принадлежности, И.Н. Блохин предлагает назвать этножурналистикой . Он полагает, что так будет удобно обозначать отдельный вид журналистской деятельности и по отношению к ее содержанию, и по признаку особенностей аудитории, и «как уровень квалификации сотрудников СМИ, который характеризуется этнологической культурой мышления, поиска, сбора, интерпретации информации, а также социальной ответственностью за последствия своей деятельности»⁹.

Очевидно, что в учебной практике эти очень похожие термины будет неизбежно преследовать терминологическая путаница, представляющая этножурналистику как этническую журналистику, только названную в сокращенном варианте. Нам представляется, что следовало бы лексически подчеркнуть культурологическую направленность этого вида отражения реальности, обозначив ее как этнокультурологическая или этнокультурная журналистика.

Также представляется важным начать обсуждение роли СМИ в формировании идентичности читателя, вообще широко – потребителя информации. Это нужно для того, чтобы журналисты могли понимать, что от понятий национальный, нация следует переходить к понятиям идентичности. (В начале XX в. австрийский социал-демократ Отто Бауэр образно сказал, что «нация есть одно из тех многих явлений, которые мы знаем, пока нас о них не спрашивают: на поставленный же вопрос мы не в состоянии дать точного и ясного ответа»10). Когда речь заходит об идентичности вообще, то принципиально важно, с какой позиции этот вопрос рассматривается. Иначе говоря, чью идентичность и где, в каком контексте, в какой среде формируют СМИ. Сегодня «в нашей культурной традиции под нацией понимается этничность, а в западной – под нацией понимается гражданско-политическое сообщество. Так что если применять западное понимание, то нации у нас нет. Это наше будущее… Для нас нация – это россияне… Многие ли в нашей стране идентифицируют себя с россиянами? Скорее всего, с тем или иным этносом, хотя все должно быть наоборот»11. Действительно, конституция Российской Федерации, которая включает понятия многонациональный народ, народы в Российской Федерации, национальные меньшинства, коренные малочисленные народы, юридически признала и закрепила полиэтничный характер государства. Однако в межэтнической коммуникации начала XXI в. все активнее используется калька вошедшего из английской лексики слова Russian — россияне. Понятие россияне вошло в общественное сознание из политической риторики времен Б. Н. Ельцина. Следовательно, объединяющая страну идентификация – это россияне. И делать ставку на частности вроде этничности, это в который раз рисковать целостностью страны. Но сегодня вместо объединяющей идеи российской идентичности все еще преобладает идея «титульной наци».

Именно она была опробована в декабре 2010 года на Манежной площади. Молодежь там показала, что она активно ищет, с кого бы ей «делать жизнь», как говорил Владимир Маяковский. И ее выбор не понравился ни московскому ОМОНу, ни главному милиционеру Москвы, ни премьеру, ни президенту страны. Сегодня все более очевидным становится необходимость деполитизации этничности и деэтнизации политики. Национальная идентификация, опасная сама по себе, во много раз опаснее в многоэтничной России. Здесь постоянно будут происходить поиски экстремистского, силового наполнения идентификации, а это очень опасно. Она должна наполняться объединяющими идеями политики, гражданского общество, религии, условиями жизни¹². Это не простая задача, и она не только для этнической журналистики. Она для всех СМИ, которые постоянно должны задавать обществу вопросы «Как нам следует понимать себя? Кто мы такие и кем хотим быть?» И помогать находить на них ответы. Пресса российской идентичности, постэтнических наций будет отражать новую идентичность – гражданскую, государственную. Эта мысль для российской журналистики сегодня достаточна нова и необычна. Но по этому пути уже прошли и идут американская, канадская, французская журналистики. СМИ постэтнической российской идентичности — это пресса россиян , нового российского суперэтноса.