К проблеме реконструкции событий из частной и социокультурной жизни претекстата (по эпиграфическим источникам)

* Работа выполнена при финансовой поддержке РНФ в рамках проекта (№ 20-1800286) «Личность в истории европейских обществ: политические стратегии, культурные ценности и реновации». The study was supported by the Russian Scientific Foundation, project № 20-18-00286.

В настоящей статье посредством анализа эпиграфических источников и задействования методов и подходов просопографии¹ реконструируются события частной и социокультурной жизни видного государственного деятеля, ученого, яркого представителя языческой партии в Риме – Веттия Агория

Претекстата (310 / 320–384)2.

Прежде отметим, что сведений о Претекстате немного. Все они получены на основании анализа дошедших до нашего времени законодательных, эпистолярных и нарративных источников. О его характере, личных качествах и делах пишет в Римской истории (XX, 7, 6; XXVII, 9, 8-9; XXVIII, 1, 24) Аммиан Марцеллин (ок. 330 – ок. 390)3; о его деятельности известно из текстов Сим-маха (Rel. X)4; адресованных Претекстату (как префекту Города и префекту претория) законодательных актов, собранных в Codex Theodosianus; нескольких писем о религиозных дебатах, направленных Претекстату императором Валентинианом II (371–392; имп. – 375), находящихся в серии документов Collectio Avellana5. Помимо этого знавший римскую аристократию Иероним (347–420) упоминает о Претекстате в двух письмах (XXIII6; XXXIX) и полемическом сочинении Contra Ioannem Hierosolymitanum (397 г.). Имеет- ся анонимная поэма Carmen adversus paganos, составленная в период между 365–395 / 401 гг., в которой также говорится о сенаторе Претекстате7. О нем пишут (либо упоминают) и более поздние авторы, в числе которых Макро-бий (V в.)8, Зосим (пер. пол. VI в.)9 и Иоанн Лид (сер. VI в.)10.

Имеющиеся источники следует дополнить эпиграфическими – римскими надписями (СIL VI, 1779; CIL VI, 1779a; VI, 1778; VI, 2145; VI, 1777, 1779), из которых наиболее известна та (CIL 1779), которая посвящена Претекстату и его жене Паулине (ум. п. 384)11. В ней не только перечислены религиозные, политические и административные посты и должности Претекстата, но и имеются свидетельства о его частной жизни. Кроме того, текст надписи позволяет решить ряд вопросов, связанных с кончиной Претекстата12.

Сведения о магистратурах Претекстата (“cursus honorum”) в надписях обнаруживаются неоднократно (e.g.: CIL VI, 1777, 1778, 1779а). Так, согласно 177813

и 1779а¹⁴, Претекстат имел титул «мужа сиятельного», был кандидатом в квесторы, городским претором, наместником Тускии и Умбрии, проконсулом Ахайи и консулом Лузитании до 362 г.¹⁵. После должности городского префекта в Риме в 367–368 гг. он был послом Сената пять или семь раз¹⁶. Во время правления Валентиниана II (371–392; имп. – 375), после смерти Грациана (359– 383; имп. – 375), он стал префектом претория Илирика, Италии и Африки¹⁷.

В 384 г. Претекстат был избран консулом на следующий год, но умер перед Новым годом18 – весь Город оплакивал его смерть19. Симмах сообщает, что его кончина вызвала столь великую скорбь, что люди отказались от обычного посещения театра. Сам же Симмах был настолько расстроен смертью друга, что покинул городскую префектуру. Его слова (Rel. X, 2) позволяют предположить, что он очень нуждался в духовном утешении20. Вероятно, в связи с этим император Флавий Валентиниан Август (375–392) даровал Симмаху разрешение установить статую Претекстата как римского сенатора на форуме21. Об этом можно судить по упомянутой выше посвятительной надписи (CIL 1778).

Согласно СIL VI 1779, Претекстат был верховным понтификом и оказывал поддержку культу дев-весталок. После его смерти благодарные жрицы возвели статую в его честь22 / 23. Еще одна надпись – CIL VI, 1777 – свидетельствует о воздвижении статуи в честь Претекстата c перечнем его должностей и заслуг уже его женой Паулиной во дворе их дома24.

Наиболее важная для нашего исследования надпись VI 1779, выгравированная на четырех сторонах мраморного основания25 и, соответственно, состоящая из четырех частей (А - B - C - D). Ее текст являет собой не только великолепное свидетельство частной жизни Претекстата, но и демонстрирует позднеантичный идеал супружеских отношений и любви.

Помимо перечня должностей (cursus honorum) Претекстата как священнослужителя и государственного деятеля (часть А), эта надпись содержит «траурную поэму», составленную ямбическим сенарием (части B, C и D), которая представляет собой двойное восхваление (laudatio). В части D Паулина обращается к мужу и превозносит его качества и достижения. В частях B и C Пре-текстат славословит Паулину. И нет возможности установить правильный порядок этих частей26.

Применительно к этой надписи остается без ответа целый ряд вопросов, а именно: была ли эта надпись составлена сразу же после смерти Претекстата или Паулины; вдвоем ли они решили увековечить свою супружескую любовь, преданность друг другу и общие идеалы, или Паулина одна написала этот текст; могли ли их дети (которые у них были [CIL VI 1779, 40-41]) сделать это, или же ее составили друзья и сторонники Претекстата. Вполне возможно, что отраженная в надписи хвалебная речь Претекстату могла быть создана Паулиной после его смерти, а часть, касающаяся самой Паулины, – ее родственниками, уже после ее кончины. Но могло быть и так, что оба восхваления были составлены Претекстатом и Паулиной еще при их совместной жизни. Последнее предположение можно подтвердить тем, что в этой надписи должности Прете-кстата лишь кратко перечислены (А, 18-20), поскольку сам он считал, что такого рода вещи относятся к бренному и ничтожному (caduca ac parva).

Гораздо больше внимания в ней уделено религиозной и ученой деятельности Претекстата, а также его частной жизни в супружестве с Паулиной. И, как представляется, цель «поэмы» – показать, не только идеальные супружеские отношения, но и тесную и крепкую связь Паулины с мужем в течение всей его жизни – государственной, религиозной, культурной, также как и мирской. Ниже приводится перевод надписи (CIL 1779²⁷):

	Н адпись VI 1779 (Р им )
[I]	Богам [и] Манам / Веттий Агорий Претекстат / авгур [и] понтифик Весты / понтифик Солнца, квиндецемвир, священный куриал Геркулеса /
5	иерофант Либера и Элевсинских [таинств] / неокур, тавроболиат / глава сенаторов государства / кандидат в квесторы / претор Города /
10	наместник Тускии и Умбрии / [бывший] консул Лузитании / проконсул Ахайи / префект Города / пять раз легат, посланный сенатом /
15	дважды префект претория Италии / и Илирика / назначенный / консулом-ординарием / и Акония Фабия Паулина, сиятельная матрона / посвященная [в таинства] Цереры и Элевсина /
20	посвященная в Эгинские [таинства] Гекаты / тавроболия, иерофанта, / в совместном браке они прожили 40 лет //
[II] 25	Веттий Агорий Претекстат / супруге Паулине / Паулина, знающая, что такое целомудрие и истина, / преданная храмам, подруга богов, / предпочитающая себе – супруга, а мужу – Рим / скромная, верная, чистая умом и сердцем, /
30	любезная всем, полезная Пенатам, / ты всегда будешь со мной на небесном престоле. //

Веттий Агорий Претекстат / супруге Паулине. / Паулина – спутница нашего сердца, / очаг благопристойности, хранительница целомудрия, / чистая любовь и вера, посеянная небом, / которой я вверил сокровенные тайны души, / дар богов, что связывают супружеское ложе / дружескими и целомудренными узами, / с преданностью матери, с супружеской благосклонностью, / с привязанностью сестры, с послушностью дочери, / с доверием, равным тому, что связывает нас с друзьями, в пожизненной близости, освященном союзе / в прочной связи, открытости и согласии, / [ты], помогаешь, любишь, заботишься, почитаешь супруга. //

[Эпитафия Паулины Веттию Агорию Претекстату]28

Блистательность моих предков дала мне не больше, / чем то, что я уже тогда была явлена достойной супруга. весь блеск и красу [я обретаю] в имени мужа, / Агория. Рожденный от благородного семени, / ты даешь свет отечеству, сенату и супруге, / душевной порядочностью, а равно нравом и ученостью; / ты обладаешь верхом добродетелей. /

Ибо все, что создано на двух языках [латинском и греческом] / усердием мудрецов, которым открыты врата небес, / будь то мастера в создании поэзии, / или того, что изложено не ритмизованной речью, / ты передал в лучшей форме, чем, читая, воспринял. /

Но этого мало. Благочестивый мист29, явленное в священных / таинствах, ты сокрыл тайниках ума, / многообразный закон богов ты был научен почитать. / К супругу подругу привлек для священных таинств, / см.:

разделившую [с тобой] знание о богах и людях, верную тебе. / Здесь нет мне нужды упоминать о [твоих] чинах и должностях, / 65             радостях, к которым стремятся в своих чаяниях люди, / и которые ты всегда считал бренными и ничтожными. /

Ты жрец богов, слывешь возвышенным в своей святости. / Ты, о супруг, научив меня благу, / жребию чистоты и целомудрия, освободил от смерти. /

70            Ты вводишь меня в храмы и делаешь служанкой богов; / ты свидетель того, как меня пропитала кровь [жертвоприношений] во всяческих таинствах. /

Благочестивый супруг, ты [делаешь меня] / жрицей Кибелы и Аттиса, удостаиваешь таинствами быка, / ты наставляешь меня в троякой тайне как служанку Гекаты; /

75             делаешь меня достойной таинств греческой Цереры. /

Благодаря тебе все почитают меня как благую и благочестивую, / хвалят, ибо ты сам прославил меня как благую; / прежде безвестная я теперь известна всему миру. / Ибо как с таким мужем не нравиться всем? /

80              Матроны Рима взирают на меня как на образец / и если их дети похожи на твоих, они считают их красивыми, / теперь и мужчины, и женщины стремятся перенять отличия, / которые ты, как учитель30, явил. /

Теперь, когда всё это отнято, я, твоя жена, изнываю в печали, / 85            была бы я счастлива, если бы боги даровали мне мужа /

[меня] пережившего; но даже и так я счастлива, / поскольку твоя я есть, была и скоро буду после смерти.

Текст этой надписи возможно сопоставить с траурной речью (laudatio funebris)31, произнесенной Паулиной по поводу смерти Претекстата32: Laudatio funebris все еще практиковалось в IV веке33, и Паулина традиционно обратилась к этому жанру. Такое словесное восхваление Претекстата могло быть позднее высечено на его надгробной плите, подобно тексту, именуемому Laudatio Turiae (CIL VI, 1527)34.

Вероятно, слова Паулины мог слышать Иероним, так как в Письме к Мар-целле о кончине Лии (XXIII) он с неприязнью упоминает о Претекстате, как бы отвечая ей. Он пишет о «назначенном консуле» (consul designatus), ныне умершем (Ib. XXIII, 2)35: «богач, некогда носивший пурпурную тогу, консул в тоге, украшенной пальмами, теперь [в загробной жизни – облачен] в рубище» (Ib. XXIII, 3)36. Иероним противопоставляет христианку Лию, после смерти радующуюся на лоне Авраамовом, язычнику Претекстату, душа которого, по его мнению, пребывает в аду (Ib. XXIII, 2): «...тот, кто за несколько дней до этого достиг высшей из своих должностей, кто поднимался на Капитолийский холм, словно справляя триумф над поверженными врагами, кого плеском рук и топотом ног встречал римский народ, кончиною коего был потрясен вселенский Город, теперь, покинутый и лишенный всего, пребывает не в небесном дворце Млечного [пути], как измышляет его несчастная жена, но среди тьмы и смрада»37.

Очевидно, Иероним пишет свое Письмо к Марцелле вскоре после смерти Претекстата³⁸. Он со злорадством отвергает представление о том, что Прете-кстат после смерти был вознесен в звездные чертоги. Видимо, неслучайно Паулина (которая именует себя счастливой [felix] в тексте «поэмы») у Иеронима названа «несчастной» (uxor infelix). Небесный дворец (существование которого отрицает Иероним) может подразумеваться у Паулины в словах «ты всегда пребудешь со мной на небесном престоле» (caelestium iam sede semper mecum eris) или в строке о «заботе мудрецов, которым открыты врата небес» (cura soforum porta quis caeli patet)³⁹.

Нападки Иеронима в Письме к Марцелле были направлены на представления языческой религии, предполагавшие посмертное вознесение души и ее бессмертие. Паулина утешает себя, говоря, что после смерти она снова будет вместе с Претекстатом: «Теперь, когда всё это отнято, я, твоя жена, изнываю в печали, // была бы я счастлива, если бы боги даровали мне мужа // [меня] пережившего; но даже и так я счастлива, // поскольку твоя я есть, была и скоро буду после смерти» (84-87).

Паулина и ее умерший муж являются объектом ненависти Иеронима также и в Письме к Пауле. Он противопоставляет язычницу Паулину христианке Пауле, дочь которой недавно умерла. Иероним вкладывает в уста самого Христа слова: «Пусть лучше будет служанкой дьявола, чем моей, та, что измышляет, будто ее неверный муж был перенесен на небеса» (“Melior diaboli ancilla quam mea est. Illa infidelem maritum translatum fingit in caelum”). «Неверный» применительно к Претекстату означает и «неверующий в Христа», и «неверный супруг»⁴⁰. Еще одну параллель эпитафии предоставляют слова Симмаха из обращенного к императору Воззвания ( Rel. XII, 2-4), восхваляющие качества Претекстата: “gaudia corporis ut caduca calcavit” («он попирал телесные радости как бренные» [ср. v. 66: “caduca ac parva”]).

Что касается Паулины, то в рассматриваемой надписи она изображена как идеал римской жены41 и представлена не только как супруга префекта, но как любящая мать, заботливая сестра и послушная дочь (40-41: pietate matris, coniugali gratia, // nexu sororis, filiae modestia). О ней говорится как о женщине, которая помогает, любит, заботится и почитает мужа (“...iuvans maritum, diligens, ornans, colens...” [45-46]). Pietas (почтительность) по отношению к семье, мужу, детям, родителям и родственникам считалась важным качеством женщины. Муж мог ожидать этих качеств от жены; они были соединены друг с другом в доверии как друзья (“...et quanta amicis iungimur fiducia...” [42]). Хорошая, трудолюбивая жена, всегда хлопочущая о пользе дома (utilis penatibus)42 была счастливым даром мужу43. Возможно, по этой причине Пре- текстат вверил Паулине «сокровенные тайны души» (“...arcana mentis cui reclusa credidi...” [37])44.

В надписи также упомянуто, что совместная жизнь Претекстата и Паулины продолжалась 40 лет (“Hi coniuncti simul vixerunt annos XL” [23]). Союз супругов представляется как дар богов; вера и любовь, посеянные небесами (“...amorq[ue] purus et fides caelo sata...” [36]). Чистота их супружеского ложа восхваляется такими словами: “munus deorum, qui maritalem torum // nectunt amicis et pudicis nexibus” (38-39)45. Лишь кончина Претекстата разделила их. В конце надписи Паулина выражает надежду на то, что вновь соединится с мужем после смерти46.

Выше уже было отмечено, что в композиционном плане надпись пред- ставляет собой диалог супругов47. И хотя, как правило, диалог в погребальных поэмах Греции и Рима происходит между уже умершим и еще живым супру-гами48, в рассматриваемой нами надписи (CIL VI, 1779) оба беседующих супруга уже умерли.

Основная тема надгробных (языческих) надписей – выражение горя от утраты близкого человека. Они не содержат уверенности в бессмертии ушедшего. В этом смысле тональность речи в надписи 1779 резко отличается от большинства ей подобных. Выраженная в ней уверенность в посмертном существовании схожа с таковой у христианских авторов, например, у того же Иеронима (см. Ep . ΧΧΙΙΙ, ΧΧΧΙΧ).

Смысл многих латинских эпитафий иллюстрируется положением эпикурейского нигилизма: “...non fui, fui, non sum, non curo...” («...меня не было, я был, меня уже нет, мне все равно»). Напротив, слова Паулины: “...tua quia sum fuique postque mortem ero...” («...поскольку твоя я есть, была и скоро буду после смерти...»), – демонстрируют веру в жизнь после смерти, направленную против подобного скептицизма. Хотя Паулина оплакивает разлуку с супругом, финал надписи выражает стоический и религиозный оптимизм: за словом maceror («изнываю», 84) следует felix , написанное дважды (85 и 86)⁴⁹. Паулина убеждена в своем бессмертии, что связано с таинствами, в которых принимал участие Претекстат, и в которые она сама была посвящена. В «поэме» она повествует, что муж, сделав ее посвященной, таким образом освободил от смерти (68-71). Действительно, Претекстат обучал и наставлял жену в отправлении священных мистериальных обрядов (72-75⁵⁰): она была посвящена Претекстатом в Элев-синские мистерии (v. 20), культы Цереры (v. 19) и Гекаты (sacrata apud Eginam Hecatae; hierophantria [21-22]). Он ввел ее в их храмы и посвятил ее богам⁵¹ как

их служительницу (24, 28-29); он присутствовал при жертвоприношениях, которые совершала Паулина (“...te teste cunctis imbuor mysteriis...” [v. 71])52; он был свидетелем того, что боги приняли ее53.

женщин самим себе, у тех могут возникнуть вредные и нежелательные помыслы и переживания. Вот почему муж должен быть наставником и руководителем своей жены. См.: Plut. Praec. con. 19, 140D: «Жена не должна заводить своих друзей, но должна общаться с теми, что у неё общие с мужем. Первые и важнейшие друзья – это боги. Поэтому жене подобает почитать и знать только тех богов, которых признает муж, и держать на запоре наружную дверь перед вызывающими праздное любопытство обрядами и чужеземными суевериями. Ибо никому из богов не угодны обряды, совершаемые женщиной украдкой и втайне (κλεπτόµενα καὶ λανθάνοντα)» (пер. В.В. Петрова). – По всей видимости, это наставление направлено против тайных христианок (см. Cracco Ruggini 1989, 263); Ib. 48, 145E: «Нужно следить за тем, чтобы такого не возникало в умах женщин. Ведь если они не воспримут семени добрых учений (λόγων χρηστῶν) и вместе с мужьями не будут приобщаться к образованности (παιδείας), то, предоставленные самим себе, зачинают множество нелепых (ἄτοπα) и дурных замыслов и переживаний (πάθη)» (пер. В.В. Петрова). См. также: Brown 1988, 13.

• ⁵²    Заметим, что о женщине, посвященной своим мужем в таинства, говорится и в одной эпитафии на саркофаге из Равенны (см.: SIRIS 586, II в.), который некий Гай Сосий Юлиан установил для дочери Сосии Юлианы и жены Терции Исиады. Текст представляет собой беседу Сосия Юлиана и Терции. Рельеф и рисунки на саркофаге указывают на культ Исиды. Изображена сидящая женщина, которая держит в левой руке крышку от небольшой коробочки, находящейся в левой руке стоящего рядом с ней мужчины; правой рукой он смазывает её левый глаз мазью, что, видимо, дает ей способность мистического видения. Надпись гласит: ...ὥς µε] φιλῶν ἐδίδαξας ἀοίδιµα γράµµατα φωνεῖν / “Χαῖρε καλλιφανής,” εἴποι σοι, “πληροφοροῦ, ψυχή” – «Вот так, мой милый, ты научил меня пропевать сладкозвучные слоги. / “Здравствуй, сияющая красотой душа”, – пусть скажет тебе [Исида], – / “исполнись уверенности [в своей участи]”» (пер. В.В. Петрова). Таким образом, в первой строке жена говорит, что муж научил ее пропевать магические слова, произнесение которых перед кончиной спасительно для души. Во второй строке муж выражает пожелание того, что Исида благосклонно встретит душу его жены словами о том, что той не о чем тревожиться. Заметим, что эта надпись написана по-гречески латинскими буквами. Выше приведена интерпретация двух последних строк, предложенная Фестюжьером (см. Festugière 1963, 137144). См. также: Egger 1951, 37, 51-53, 57-58; Vidman 1970, 130-137 (ср. также перевод Уид-мана: “Sei willkommen”, möge dir die in Person Erscheinende sagen, “Seele, sei vollkommen [deiner Rettung] versichert”); Heyob 1975, 62-64; Kahlos 2002, ch. 4. 3.

• ⁵³    См. Festugière (1963), p. 135-146. Подобная ситуация описана в Метаморфозах (XI, 21-23) Апулея, когда Луций пожелал принять посвящение в таинства Исиды. Жрец отвечает Луцию, что нужно ждать, ибо день посвящения указывается божественным знамением. Наконец, богиня сообщает и Луцию, и жрецу, с которым он

  Слова Паулины из надписи CIL VI, 1779 демонстрируют схожее отношение к мужу: «ты даешь свет отечеству, сенату и супруге, // душевной порядочностью, а равно нравом и ученостью; // ты обладаешь верхом добродетелей» (5153). Сама же Паулина благодаря мужу познала блаженство (v. 77)⁵⁴.

Таким образом, брак Претекстата и Паулины, как он описан в тексте надписи (CIL VI, 1779), исполнен гармонии и согласия: “...iugi fideli simplici concordia” (v. 44). Аристократические фамилии составляли брачные договоры, в которых утверждались моральные качества мужа55. Муж, который жил в гармонии со своей законной женой, мог рассчитывать на гармонию с обществом, агорой, друзьями56. Такого рода супружеские отношения были нормой и свидетельствовали о самоконтроле.

Последнюю (четвертую) часть надписи, составленную Паулиной, можно рассматривать как эпитафию57. Эти строки начертаны позади мраморного связан «сродством светил», что день посвящения настал, и священнослужитель проводит обряд посвящения.

постамента (который, вероятно, мог служить опорой не сохранившейся до нашего времени статуе префекту претория) – по должности Претекстату полагалась статуя из позолоченной бронзы. Не случайно, в надписи приводится его “cursus honorum” – перечень обязанностей, которые он исполнял на государственной службе и при священнодействиях. Но Паулина намекает и на литературные занятия мужа. Во всяком случае, об этом свидетельствует фраза: «...того, что изложено не ритмизованной речью, ты передал в лучшей форме, чем, читая, воспринял» (“...meliora reddis quam legendo sumpseras” – v. 58). Эти слова вероятно свидетельствуют о том, что Претекстат (подобно другим образованным аристократам) мог принимать участие в собирании и критическом издании классических текстов⁵⁸.

Таким образом, привлечение эпиграфических источников позволило нам существенно расширить имеющиеся сведения о Претекстате – и не только воссоздать детали его частной и социокультурной жизни, но и показать, каким было отношение к нему его современников, как языческих, так и христианских, после его смерти.

Принятые сокращения

( электронные базы данных, книжные серии )

CIL – Corpus Inscriptionum Latinarum, (октябрь, 2020). CLE – Anthologia Latina: Carmina epigraphica, fasc. 1, 2: Carmina latina epigraphica (Lipsiae, 1897). Cod. Iust. – Codex Iustiniani, lib. 1 – 6 (vol. 1); lib. 7 – 12 (vol. 2), auct. Gregor Haloander (1548). CSLE – Carmina sepulcralia latina: epigraphica, coll. Johannes Cholodniak (Petropoli, 1904). ILS – Inscriptiones Latinae Selextae, ed. Hermannus Dessau, vol. II, part 2 (Berolini, 1892). LCL MGH: Auct. Ant. PHI 5 – Loeb Classical Library. – Monumenta Germaniae Historiсa: Auctores antiquissimi. – Packard Humanities Institute (version 5).

PL                  – Patrologiae Cursus Completus. Series Latina, ed. J-P. Migne (P.,

1844–1865), t. 1 – 225.

Prosopogr .          – The Prosopography of the Later Roman Empire , ed. J.R. Martindale

(L. – N. Y. – New Rochelle – Melbourne – Sydney, 1971–1992), in 3 vol.

SIRIS               – Vidman, Ladislaus, Sylloge Inscriptionum Religionis Isiacae et

Sarapiacae [Religiongeschichtliche Versuche und Vorarbeiten 28] (B.: Walter de Gruyter, 1969).

TLG               – Tesaurus Linguae Graecae (1999).