К проблеме соотношения эстетики модернизма и эстетики реализма (на примере романа В.Вулф "Миссис Дэллоуэй")



Брох Г. Лунатики / пер. Н.Л.Кушнира. В 2 т. Киев; СПб., 1997.

Достоевский Ф.М. Идиот: Роман в четырех частях. М., 2003.

Broch Н. Kommentierte Werkausgabe. Im 13 Bdn. // Hrgb. P.M. Liitzeler. -Frankfurt a. M., 1986.

Lorenz К. Broch erkenntnistheorisches Programm // Hermann Broch. Frankfun a. M„ 1986. S. 239-256.                     '

Pazi M. Ethnische BewuBtseinsverschiebungen im Werk Hermann Brochs. Am Beispiel der Episoden der Geschihte des Heilsarmeemadchens in Berlin aus Die Schlafwandier // Hermann Broch. Das dichterische Werk. Neue Interpretationen. Tubingen, 1987. S. 121 - 129.

В.С.Серебреников, Л.И.Преображенская (Пермь) К ПРОБЛЕМЕ СООТНОШЕНИЯ       '

ЭСТЕТИКИ МОДЕРНИЗМА И ЭСТЕТИКИ РЕАЛИЗМА (НА ПРИМЕРЕ РОМАНА В.ВУЛФ «МИССИС ДЭЛЛОУЭЙ»)

Все прах. Одно, ликуя Искусство не умрет.

Т.Готъе

На протяжении XVIII - XIX вв. преобладающей эстетикой, по крайней мере, в романистике, была эстетика реализма, и искусство понималась как отображение действительности. Герой был социально-исторически, обусловлен средой, ее бытом, нравами, идеологией, а автор пытался добиться типичности образа. Апогеем развития в этом направлении стало появление натурализма, ибо тогда под искусством стало пониматьсяя максимально точное отражение жизни и ее реалий. Натурализм до предела приблизил искусство к науке, и произведение стало напоминать доклад по биологии или социологии. Но уже во второй половине XIX в. начинает развиваться другое понимание искусства, и оно связано с творчеством парнасцев, Флобера, чуть позже - Оскара Уайльда. Именно у них эстетический объект должен был вызывать эстетический восторг, а не чувство зеркального отражения объективного мира. Реализм всегда пытался обосновать полезность искусства, выявить его социальные задачи (например, дидактическая задача). Теофиль Готье в противоположность этому предлагает тезис, определяющий новое восприятие творчества, поскольку, по его словам, «искусство не может быть полезным, потому что самое полезное место в доме - это нужник» [Цит. по: Зенкин 1999: 176]. Исходя из этого, следует, что искусство бесполезно в быту и в обыденной жизни, но от этого оно не утрачивает своей ценности, так как главная и абсолютная цель его - это создание Красоты и служение ей. Т.Готье и парнасцы, Бодлер и др. стали «предтечей» нового в искусстве, из их наследия появится и неоромантизм и, в конечном итоге, модернизм.

О В.С.Серебренников, Л.И.Преображенская, 2006

Обращение к «чистому» искусству в конце XIX - Начале XX вв. обусловлено также и крахом традиционных ценностей и крахом позитивистской картины мира, связанным с развитием релятивизма, ощущением не просто «непознанности» мира и человека, но невозможности до конца познать его. Появление психоанализа Фрейда только усилили эту неуверенность, причем неуверенность каждого человека уже в самом себе. Именно в этот период в искусстве появляется термин «эскапизм», подразумевающий уход от актуальных социальных, общественных проблем в локальный мир интимных, частных переживаний. В.В.Ивашева объясняла явление «эскапизма» следующим: «Чем больше дискредитировалось все социальное, тем больше выявлялась потребность бегства в частный мир от порядка вещей, не выдержавших испытаний» [Ивашева 1984: 7]. Однако исследователь не замечает, на наш взгляд, того, что все социальное, актуальное для общества показывает свою обратную сторону - свою быстротечность, тривиальность, постоянную изменчивость. Именно из-за этого многие авторы обращаются к непреходящим, экзистенциальным понятиям, таким, как Любовь, Смерть, Бог.

Именно поэтому возникает интерес к категории Памяти, что связано с появлением теории интуитивизма Бергсона. Согласно этой теории под реальностью понимается только личностное «Я», которое находится в постоянном временном истечении. Передать эту длительность во времени -значит отобразить бесконечное число свойственных психической жизни человека настроений, чувств. Для каждого человека определяющим его существование является его личная Память. При этом Бергсон выделяет два вида памяти: память - привычка, которая может воспроизвести прошлое в определенной последовательности; и спонтанная память, основанная на высоко развитой интуиции, этот вид памяти воссоздает бессознательные воспоминания, не приуроченные к определенному времени.

Блумсберийцы целенаправленно в своем творчестве обращаются именно к психической, психологической жизни человека, о чем В.Вулф говорит в своей статье «Мистер Беннет и миссис Браун». Н.П.Михальская, характеризуя творчество блумсберийцев, писала следующее: «Отвергая принципы реалистической эстетики, они считали своей основной задачей исследование психологической жизни человека. Объективный мир интересовал их лишь в той степени, в какой он отражался в сознании их героев» [Михальская 1960: 28].

Одним из первых романов, принесших В.Вулф известность, был роман «Миссис Дэллоуэй». Уже в первом романе отразились все характерные черты так называемой «психологической школы». В центре внимания романа находятся чувства и переживания, казалось бы, ничем не примечательных людей. В романе нет сюжета, а есть некое сцепление внутренних монологов отдельных героев, их потоков сознания, а также многостороннее описания их внутренних, переживаний и чувств, что характерно для модернистских произведений.

В произведении совершенно нет голоса автора, изображение персонажей дается в восприятие их другими персонажами, или же герой сам описывает себя. Вот, например, описание миссис Дэлоуэй со стороны: «Прелестная J женщина, подумал про нее Скруп Певис... чем-то, пожалуй, похожа на птичку;

на сойку; сине-зеленая, легонькая, живая, хоть ей уже за пятьдесят и после болезни она почти совсем поседела» [Вулф 1989: 25]. А так Кларисса воспринимает сама себя: «О, если б начать жизнь сначала! - думала она, ступая на мостовую. Хоть выглядеть иначе!.. У нее же, наоборот, тело узкое, как стручок; до смешного маленькое личико, носатое, птичье. Зато она держится прямо, что правда, то правда; и у нее красивые руки и ноги; и одевается она хорошо...» [Вулф 1989: 31]. Такое описание приводит к некой фрагментарности образа, но позволяет Вулф сосредоточить внимание только на самом важном в герое, поэтому почти нет прошлого персонажей, связанного с их общественной жизнью. Так, например, говоря о Хью, Вулф пишет: «он всегда был почти чересчур хорошо одет, но, наверное, так надо, раз у него какая-то там должность при дворе» [Вулф 1989: 27]. Кларисса в одном из своих внутренних монологов выражает позицию В .Вулф относительно истинных ценностей: «Господи, и за что все это так любишь, так видишь и постоянно сочиняешь, городишь, ломаешь, ежесекундно строишь опять; но и самые невозможные пугала, обиженные судьбой, которые сидят у порога, совершенно отпетые, заняты тем же; и потому-то бесспорно, их не берут никакие постановления парламента: они любят жизнь » [Вулф 1989: 26. Выд.нами. - В.С., ЛЩ.

Внутренний мир героев имеет лишь опосредованные связи с действительностью. Реалии жизни проникают в произведение только как некие отправные точки к воспоминаниям. Большинство героев романа уже прожили половину своей жизни, поэтому воспоминания - это некое сосредоточие самого важного, а точнее самого искреннего и чистого, что было в ней.

Получается так, что несколько героев, встретившись после долгой разлуки, видят не своего собеседника в реальном времени, а себя в прошлом, они заново переживают чувства пережитые когда-то давно: «Время полощется на мачте. И - стоп. Мы стоим. Лишь негнущийся остов привычки держит человеческий корпус, а внутри - ничего там нет, совершенно полый корпус, говорил себе Питер Уолш, ощущая бесконечную пустоту. Кларисса мне отказала, думал он. Он стоял и думал: Кларисса мне отказала» [Вулф 1989: 59]. Уолш снова переживает отказ Клариссы, который произошел много лет назад, так как для него любовь к этой женщине была самым главным событием в жизни, и теперь он чувствует только пустоту, а его несколько женитьб и новая влюбленность - это только попытка избавиться от этой пустоты, некий самообман или попытка обрести «привычки», с помощь которых можно просто существовать.

Одним из самых важных вопросов для модернизма является вопрос бытия и инобытия. Интерес к инобытию связан с тем, что все объективно существующие в мире является преходящим, невечным, но если перевоссоздать свой индивидуальный опыт посредством искусства, он становится незыблемым. Произведение искусства для модернистов - это путь к другой реальности, к более подлинной. Поэтому, чтобы достичь подлинного существования нужно стать Автором.

По-своему противоречия между бытием и инобытием пытается решить и В.Вулф. Столкновение этих категорий в романе представлено на уровне некоторых героев и их мировоззренческих систем. Так, например, мистер Доум, по словам Септимуса, олицетворяет собой «человеческую природу», ханжу, который верит, что добавочная порция овсяной каши излечит все недуги, для которого не существует душевных мук и переживаний, от которого не возможно избавиться, спрятаться: «человеческая природа восторжествовала -отвратительное чудище с кровавыми ноздрями. Доум восторжествовал...’’Стоит зазеваться, - записал Септимус на открытке, - и человеческая природа тебя одолеет”. Доум одолеет» [Вулф 1989:90].

Септимус, пройдя войну, начинает слышать голоса из иного мира, видеть мертвых людей, обретает способность говорить с ними. Он разучился чувствовать, но только в понимании «этого, реального» мира, где все подчинено логике. Первоначально свои видения он пытается как-то научно объяснить для самого себя, он не может просто принять существования инобытия: «Возможно, тепловая волна воздействует на мозг, восприимчивый благодаря зонам эволюции. Научно говоря , плоть оплывает, отторгается от мира...» [Вулф 1989: 73]. Септимус так или иначе также является носителем всех обычных представлений о мире, поэтому столкновение с инобытием происходит так болезненно. Но он не замечает, что даже его «научные» обоснования происходящего с ним выражаются понятиями инобытия.

Познав инобытие, он сумел понять истину «этого» мира: «и все, как бы ни было просто, как бы не составлялось из пустяков, но стало отныне истиной. Красота - вот, что есть истина. И красота - всюду...» [Вулф 1989: 74]. Но подобная истина выходит за рамки понимания обыденного, находящегося во власти «человеческой природы», и поэтому сэр Уильям решает поместить его в -больницу и «вылечить», то есть сделать из Септимуса нормального человека.

«Доум поднимался по лестнице. Сейчас ворвется. Скажет: “Ну - с, хандрим, а?” Доум его одолеет. Только не Доум. Не Бредшоу.. .Он подождет до самой последней секунды. Ему не хочется умирать. Жизнь хороша. Солнце светит. Но люди.. .Доум у двери. “Вот тебе!” - крикнул он и рванулся, ринулся вниз, на оградку подвала мисси Филмер. “Трус!” - крикнул доктор Доум...» [Вулф 1989: 132] Септимус не отрицает жизнь как таковую, но жизнь в мире мистеров Доумов он не может вынести, смириться с ней, ведь иначе придется отказаться от Истины. Поэтому Смерть для него - некий переход в инобытие, где существует абсолютная Красота.

Интересно, что кроме Клариссы никто не понимает поступка Септимуса, «Есть одна важная вещь; оплетенная сплетнями, она тускнеет, темнеет в ее собственной жизни, оплывает день ото дня в порче, сплетнях и лжи. А он (Септимус) уберег ее. Смерть его была вызовом. Смерть — попытка приобщиться, потому что люди рвутся к заветной черте, а достигнуть ее нельзя, она ускользает и прячется в тайне...потухает восторг; остается только одиночество... В смерти - объятие» [Вулф 1989: 152]. Таким образом, Кларисса как и Септимус, понимает, что одиночество и пустоту можно победить с помощью смерти, приобщившись к инобытию. Но в настоящий момент ее связь с миром достаточно прочна, ей не приходится постоянно противостоять «человеческой природе», поэтому возможность умереть - это некий запасной выход.

Бытие и инобытие в произведениях модернистов постоянно находятся з конфликте, и зачастую, чтобы одолеть пошлость, закоснелость реальности герой прибегает либо к смерти, либо к созданию другой реальности.

На наш взгляд, Д.Г.Жантиева, необоснованно умаляет ценность романов В.Вулф, указывая на то, что «крайний субъективизм мешает Вулф выйти за пределы своего “я”...По характеру своих восприятий герои Вулф не отличаются друг от друга, в сущности все они - это она сама» [Жантиева 1965: 107]. Блумсберийцы пытались разрешить конфликт между бытием 2 инобытием, пытались найти ценности, которые можно противопоставить пошлой, тривиальной действительности. Они хотели найти путь к инобытию, и главным для них было творчество, а точнее то, что они создают посредством творчества - абсолютную Красоту, то есть нечто незыблемое и в то же время до невозможности хрупкое.

В книге Дж.Э.Мура «Принципы этики», несомненно оказавшей влияние на творчество В.Вулф, говорится о том, что общение с людьми и созерцание красоты являются главной целью человеческого существования. А красота делает искусство нравственным, поэтому оно становится свободным от норм общепринятой морали. Цель бытия - постижение и созерцание красоты, создание ее средствами искусства. Таким образом, автор созданием произведения искусства приближается к совершенству, к истинной сути человеческого бытия.

После крушения всех политических, а особенно религиозных идеалов, смерть стала восприниматься как абсолютный конец, и благодаря этому у искусства появилась еще одна важная роль: оно дарило бессмертие созидающему. Оно стало единственной возможность побороть забвение, искусство становится Памятью человечества вцелом и каждого автора в отдельности.

Но когда «человеческая природа» стала просто уничтожать мир, когда от мистеров Доумов некуда было уйти, даже в мир искусства, когда любое творение, сосредоточившее в себе понятие Красоты, рассыпалось в прах от очередного взрыва бомбы, В.Вулф, подобно Септимусу, покончила с собой.

Таким образом, в эстетике модернизма абсолютно по-новому начинают рассматриваться компоненты, составляющие художественное произведение. И этот новый ракурс позволил совершенно по-иному взглянуть как на сущность литературного героя, так и на ткань повествования в целом. С новой силой начинает звучать вопрос о бытии и инобытии, разрабатываемом еще романтиками. Попытка определить правильное соотношение между двумя этими категориями, разрешить постоянный конфликт между ними - вот, что интересует модернистов, и каждый по-своему решает эту проблему. В. Вулф выбирает инобытие, понимая под ним все, что можно противопоставить реальности, действительности, все, что сосредотачивает в себе незыблемое, совершенное, прекрасное - Красоту. Ее герои являются своеобразным ключом для понимания авторской стратегии достижения подлинной реальности, инобытия. Несмотря на то, что Кларисса Дэллоуэй пытается воплотить ценности значимые для В.Вулф, она не может сделать этого, поскольку не можетстать Автором. Но этого достигает сама В.Вулф. Самое главное, если учесть высказывание Жантиевой о том, что все герои Вулф по сути своей - это она сама, можно выделить еще одну характерную особенность модернистской эстетики В.Вулф: в эпоху всеотносительности, тотальной дискриминации ценностей, существовавших испокон веков, когда человек остался один на один с самим с собой, В.Вулф пыталась определить, хотя бы в границах одного сознания (своего сознания), ценности, с которыми можно прожить, и надеялась, что ее поиски помогут и другим. Через своих героев она выражала себя.