К вопросу о фактических основаниях производства следственных действий

В науке уголовного процесса не существует единого подхода к определению понятия фактических оснований производства следственных действий и к определению правовой природы сведений, которые могут быть использованы в этом качестве. Законодательное их закрепление в тексте соответствующих статей УПК РФ также не является оптимальным, учи- тывая назначение следственных действий в расследовании уголовного дела.

Научные подходы к определению фактических оснований производства следственных действий условно можно объединить в три группы.

Одними авторами для определения фактических оснований используются законодательные формулировки диспозиций соответствующих статей о следственных действиях.1 На наш взгляд, этого явно недостаточно, т.к. применительно к большинству следственных действий в законе указаны лишь цели их проведения. В связи с этим может быть сформировано неверное представление о равнозначности (взаимозаменяемости) цели конкретного следственного действия и фактических оснований его проведения.

Другие ученые утверждают, что при выборе средств познания (следственных действий) следователь свободен и должен руководствоваться только положениями следственной тактики.2

На наш взгляд, такой подход верен лишь в той части, что решение о проведении следственного действия следователем должно приниматься не только при обязательном наличии достаточных фактических оснований, но и с учетом характера следственной ситуации по уголовному делу.

Третья группа процессуалистов, констатируя декларативный характер правовых норм о следственных действиях, в качестве фактических оснований для проведения конкретного следственного действий называет усмотрение следователя.3

Полагаем, что усмотрение возможно при оценке следователем свойства достаточности имеющихся сведений для приня- тия решения о производстве следственного действия. Кроме этого производство отдельных следственных действий является обязательным при определенных условиях. Например, случаи обязательного назначения судебной экспертизы, личный обыск задержанного по подозрению в совершении преступления, допрос обвиняемого после предъявления ему обвинения.

Считаем, что рассмотренные научные позиции имеют общий недостаток, состоящий в том, что авторы не рассматривают фактические основания как сведения, т.е. конкретные данные, обуславливающие необходимость производства следственного действия.4

В толковых словарях русского языка под основанием понимаются конкретные данные, т.е. сведения5, необходимые для какого-либо вывода, решения. Термин "сведения" в русском языке имеет несколько значений: 1) познания в какой-либо области, в некоторых сочетаниях – знания и представления о чем-нибудь; 2) факты, знание которых нужно для каких-нибудь выводов.

На наш взгляд, интерпретация "сведений" через указание на то, что это есть факты, в большей степени соответствует основаниям принятия так называемых ито-говых6 процессуальных решений по уголов-

Дискуссионная трибуна соискателейh ученых степеней и званий ному делу (о прекращении уголовного дела, о привлечении лица в качестве обвиняемого и др.). В связи с этим мы разделяем мнение о том, что установление фак-тов1 – это есть цель всего процесса доказывания, а в качестве средств ее достижения выступают доказательства2, содержание которых составляют сведения о фактах.

Как мы ранее отмечали, подход законодателя к определению фактических оснований следственных действий в тексте УПК РФ также не является оптимальным, учитывая предназначение следственных действий, которые являются основным способом собирания доказательств по уголовным делам.

В большинстве случаев при обозначении фактических оснований в УПК РФ используется терминология дозволения. Это, во-первых, не способствует единообразному пониманию характера имеющихся предписаний, во-вторых, привело к формированию стереотипа в оценке имеющихся сведений, их пригодности или непригодности для принятия решений о производстве следственных действиях. За рамками внимания правоприменителей оказываются не только вопрос о возможности и целесообразности производства какого-либо следственного действия, но и оценка самой возможности извлечения доказательственной информации посредством его проведения в конкретных условиях.

Перечисленные обстоятельства привели к формированию незаконной практики проведения отдельных следственных действий. Например, очная ставка проводится с целью оказания психологического воздействия на участников по делу или используется с целью предъявления лица для опознания; производство обыска – при име- ющихся основаниях для выемки; назначение экспертиз по всем объектам, изъятым при осмотре места происшествия, без учета возможности проведения по ним соответствующих криминалистических экспертиз и наоборот отказ от назначения и производства судебных экспертиз, заменяя их проведением дополнительных допросов и (или) осмотров.

При этом нельзя сказать, что позиция законодателя в интересующей нас части безрассудна, она дает возможность для "творческого" осмысления и оценки имеющихся сведений с учетом не только положений УПК РФ, но и исходя из практической целесообразности, разумности, тактических соображений и т.д.

Анализ положений статей, содержащихся в главах с 24 по 27 УПК РФ, позволил нам выделить следующие способы закрепления фактических оснований производства следственных действий:

• 1)    с использованием относительно-определенных терминов (терминология дозволения). Одной из разновидностей относительно-определенных норм считаются правовые предписания, в содержание которых входят оценочные выражения.³ К оценочным выражениям, содержащимся в статьях о следственных действиях, относятся следующие:

• – при наличии достаточных данных (ст. 182, 183 УПК РФ);

  – при наличии достаточных оснований (ст. 184, 185, 186 УПК РФ);

  – вправе (ст. 181, 192, 202 УПК РФ);

  – может быть (ст. 179, 193 УПК РФ);

  – признав необходимым (ст. 178, 195 УПК РФ);

• 2)    смешанный способ, заключающийся в использовании терминологии дозволения и

• указании одного (либо нескольких) элементов, составляющих познавательную структуру следственного действия. Например, в ст. 179, 181, 184, 194 УПК РФ содержится указание на цель следственных действий в сочетании с терминологией дозволения:

  – освидетельствование – "для обнаружения на теле человека…, выявления состояния опьянения …может быть произведено…";

• – следственный эксперимент – "… в целях проверки и уточнения данных… следователь вправе…";

  – личный обыск – "при наличии оснований и в порядке… в целях обнаружения и изъятия…";

  – проверка показаний на месте – "в целях установления новых обстоятельств … показания… могут быть проверены или уточнены…".

По этому поводу суждение о том, что "…закрепить в законе все формальные признаки, дать точное описание всем явлениям правовой жизни невозможно… Использование относительно определенных предписаний позволяет добиться полноты уголовно-процессуального закона, делает его текст лаконичным, компактным"1 представляется справедливым, но лишь отчасти, поскольку в деятельности органов предварительного расследования, суда возникают сложности из-за отсутствия законодательного определения оценочных понятий2, так как субъект познания вкладывает в них смысл, соответствующий его личным представлениям о свойствах какого-либо явления3. Относительно производства следственных действий необходимость законодательного ограничения пределов усмотрения при принятии решений об их производстве объясняется их особым статусом в числе других средств доказывания.

Добиться ограничения усмотрения возможно путем закрепления в статье о каждом следственном действии трех элементов, составляющих его познавательную структуру:

– источников, из которых следователь может получить доказательственную информацию (с наибольшей определенностью в законе обозначены те источники, из которых может быть получена информация, выраженная в физических признаках, – участки местности, помещения, труп и т.п.; достаточно определенно обозначены в законе источники получения вербальной информации – подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, свидетель и др.);

– целей проведения конкретного следственного действия;

– фактических данных в объеме, необходимом для вывода о том, что в источниках действительно содержится искомая информация.

С.А. Шейфер особо подчеркивает, что последний элемент с большей или меньшей определенностью должен содержаться в норме о каждом следственном действии, в противном случае "…придется признать, что закон допускает производство следственных действий вслепую"4.

Изучив положения соответствующих статей, мы пришли к выводу о том, что информативность большинства из них в части закрепления вышеперечисленных элементов явно недостаточна. В лучшем случае познавательная структура представлена источником (источниками), из которых может быть получена доказательственная информация, и целью следственного действия.

В качестве положительных примеров можно отметить всего лишь несколько статей: 182 "Основания и порядок производства обыска", 185 "Наложение ареста на

Дискуссионная трибуна соискателейh ученых степеней и званий почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка", 186 "Контроль и запись переговоров", 186.1 "Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами" УПК РФ.

Указание на фактические данные, необходимые для вывода о том, что в источниках содержится искомая информация как наиболее значимый элемент структуры фактического основания, содержится в:

– ст. 182 "Основания и порядок производства обыска" – "… наличие достаточных данных полагать…";

– ст. 184 "Личный обыск" – "При наличии оснований …";

– ст. 185 "Наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, их осмотр и выемка" – "При наличии достаточных оснований полагать …";

– ст. 186 "Контроль и запись переговоров" - "При наличии достаточных оснований полагать …";

– ст. 186.1 "Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами" – "При наличии достаточных оснований полагать …".

В названии ст. 176 и ст. 183 УПК РФ законодателем хотя и употреблен термин "основания", но тем не менее в содержании рассматриваемый элемент отсутствует, как, впрочем, и в остальных статьях глав 24-27 УПК РФ: в ст. 187 "Место и время допроса", 192 "Очная ставка", 193 "Предъявление для опознания", 195 "Порядок назначения судебной экспертизы" законодателем не указаны цели их производства.

Существующие недостатки законодательного регулирования фактических оснований производства следственных действий и их целей приводят к необходимости исходить при принятии соответствующего решения из результатов, полученных в процессе обобщенного анализа конкретной статьи о каждом из них.

В правоприменительной деятельности нередки случаи, когда значение фактических оснований подменяется значением сопутствующих элементов структуры, например значением цели и наоборот. На наш взгляд, это объясняет сложившуюся устойчивую (но незаконную) практику подмены одного следственного действия другим – менее трудоемким, которое не приведет к созданию или усугублению конфликтной ситуации в расследовании и т.д.

Следователи считают подобный подход допустимым по причине того, что следственные действия характеризуются единой познавательной направленностью. С этим мнением можно согласиться лишь отчасти, т.к. познавательная направленность свойственна всему процессу расследования в целом. Однако методы, лежащие в основе проведения каждого конкретного следственного действия (группы следственных действий), с помощью которых может быть (без ущерба) извлечена искомая информация (сведения), не позволяют отождествлять познавательную структуру (в части цели проведения, а значит, и фактических оснований) каждого из них со всеми остальными.

Например, в основе производства допроса, очной ставки лежит метод расспроса; при производстве следственного эксперимента, осмотра, освидетельствования используется метод непосредственного наблюдения, сочетаемый с приемами активного воздействия на отображаемый объект, связанными с измерением, экспериментом, моделированием и т.д.1

Таким образом, необходимо не отождествлять следственные действия друг с другом, а классифицировать для объединения в группы, близкие по предназначению и характерным признакам получения доказательственной информации, с целью образования такой их системы, которая отвечала бы назначению уголовного судопроиз-водства.2

В процессе изучения практики производства следственных действий мы пришли к выводу о том, что при принятии интересующих нас решений существенную роль играет стереотип (устоявшийся "алгоритм"). Последний определяет не только порядок расследования отдельных видов преступлений, но и последовательность проводимых при этом следственных действий.

Следуя подобному "алгоритму", следователь не дает оценку имеющимся у него сведениям и пригодности конкретного следственного действия для получения искомой информации, а зная, какие конкретно следственные действия должны быть выполнены, надумывает (подбирает, изыскивает и т.д.) подходящие для этого основания.

Вывод о "нецелевом" использовании возможностей отдельных следственных действий при производстве по уголовным делам подтверждается результатами проведенного опроса.1

Так, в 40% случаях следователи назвали в качестве фактического основания и цели предъявления лица для опознания – необходимость дополнительного закрепления показаний потерпевшего; 28% опрошенных считают предъявление лица для опознания "психологическим", не противоречащим УПК РФ, способом оказания воздействия на подозреваемого (обвиняемого) в условиях отказа от дачи показаний этими участниками процесса. Только 32% респондентов сформулировали непосредственную цель следственного действия – установление тождества или различия и отметили то, что опознающий должен быть предварительно допрошен об обстоятельствах, при которых он наблюдал представленное для опознания лицо, а также о приметах и особенностях, по которым он может его опознать. Причем следует особо отметить, что 61% опрошенных заявили, что данное следственное действие будет ими проведено при полной уверенности в том, что опознаваемый непременно будет опознан.

В 54% случаев, в качестве фактического основания наложения ареста на почтово-телеграфные отправления респондентами было названо объявление розыска подозреваемого (обвиняемого). По их мнению, данное следственное действие выступает действенным способом выявления родственных связей разыскиваемого и установления его местонахождения.

В 86,1% случаях целью проведения допроса следователи видят необходимость установления и проверки сведений, имеющих значение для уголовного дела.

Целью проверки показаний на месте, по мнению респондентов (87%), является установление наличия преступной осведомленности у лица, подозреваемого (обвиняемого) в совершении преступления. В 13% проверка показаний проводится с целью выявления и разоблачения самооговора.

Фактическим основанием обыска и выемки, по мнению 52% опрошенных, является необходимость изъятия предметов, документов и т.д.

Наглядным подтверждением тому, что в повседневных условиях, принимая решение о производстве следственных действий, следователи специально не задумываются над тем, что является фактическими основаниями их проведения, являются примеры тех следственных действий, решение о которых облекается в форму постановления.

Так, в описательно-мотивировочной части постановлений о производстве обыска и выемки источник получения фактической информации, свидетельствующей о необходимости и возможности их производства, в 26,3% случаях следователями не указан вообще, в 21,4% случаях здесь приводятся данные из одноименной части постановления о возбуждении уголовного дела, в большинстве случаев (52,3%) – это формулировка следующего содержания: "есть основания полагать, что … могут находиться предметы и вещи, добытые преступным путем ".

Дискуссионная трибуна соискателейh ученых степеней и званий

Тем не менее в правоприменительной деятельности имеется и позитивный опыт, обобщенный в научных исследованиях и позволяющий формулировать как фактические основания, так и цели следственных действий.1 Например, целью экспертизы является выявление и истолкование на основе специальных познаний скрытой информации, а целью допроса – получение от лица, воспринявшего существенные для дела обстоятельства, сведений об этих обстоятельствах. Предъявление для опознания производится в целях выявления тождества, сходства или различия предъявляемого объекта с тем, который наблюдался ранее опознающим и описан им в показаниях, зафиксированных в протоколе допроса. Под целью очной ставки понимается выяснение и по возможности устранение причин существенных противоречий, имеющихся в показаниях ранее допрошенных лиц.

Несмотря на характерную для фактических оснований следственных действий формальную неопределенность, в науке уголовного процесса преобладает мнение о том, что все следственные действия, за исключением осмотра места происшествия, могут осуществляться только на основании имеющихся в деле доказательств.

Так, Л.М. Карнеева отмечает: "…при-нятое в стадии предварительного следствия решение лишь тогда будет обоснованным, когда в его основу положена совокупность доказательств, достаточная для выяснения обстоятельств, необходимых для принятия этого решения в точном соответствии с требованиями закона, и обосновывающая его как единственно правильное на данном этапе расследования"2.

Некоторые особенно подчеркивают, что фактическим основанием производства следственных действий, ограничивающих право на неприкосновенность частной жизни, являются исключительно доказательства, подтверждающие необходимость производства конкретного следственного дей-ствия.3

Другие авторы считают, что правовая природа сведений, используемых в качестве фактических оснований следственных действий, и оценка их на предмет достаточности зависят от процессуального положения участника уголовного процесса, в отношении которого проводится следственное действие.

Так, Д.И. Бедняков отмечает, что информации оперативно-розыскного характера как фактического основания будет вполне достаточно для производства обыска, если речь идет о вторжении в права обвиняемого и подозреваемого. Относительно потерпевшего и свидетеля эти основания должны базироваться на доказатель-ствах.4

На наш взгляд, подобные подходы к определению правовой природы сведений, составляющих фактические основания производства следственных действий, противоречат конституционному принципу равенства всех перед законом и судом, а также принципам уголовного судопроизводства: о назначения уголовного судопроизводства, законности при производстве по уголовному делу, неприкосновенности жилища, презумпции невиновности и др.

Мы полностью разделяем мнение о том, что правовая природа сведений, используемых в качестве фактических оснований, может быть различна. Это могут быть и доказательства, и результаты ОРД, допускается и их совокупность.

Однако допустимость использования в этом качестве результатов ОРД должна оцениваться не с позиции процессуального статуса участника, с которым или в отношении которого будет проведено следственное действие. Считаем, что в качестве критерия, определяющего допустимость использования результатов ОРД, в первую очередь следует рассматривать цель конкретного следственного действия.

Так, некоторые следственные действия, исходя из цели, являются исключительно проверочными (т.е. направлены не на получение новых доказательств, а на проверку уже имеющихся показаний), а потому они могут проводиться исключительно на основе доказательств. Например, производство очной ставки направлено на выявление и по возможности устранение причин существенных противоречий в показаниях ранее допрошенных лиц (курсив наш. – О.М.) (ст. 192 УПК РФ); при проведении проверки показаний на месте подлежат проверке показания, ранее данные подозреваемым (обвиняемым), потерпевшим или свидетелем (ст. 194 УПК РФ); опознающие предварительно допрашиваются об обстоятельствах, при которых они видели предъявленные для опознания лицо или предмет (ст. 193 УПК РФ). Очевидно, что при принятии решений о производстве этих следственных действий в качестве фактических оснований могут быть использованы только доказательства, требующие проверки на предмет достоверности. Поэтому в этих случаях результаты ОРД могут быть использованы исключительно в качестве ориентирующей информации, в тактических целях и т.д.

Необходимо отметить, что большинство статей УПК РФ, регламентирующих порядок производства следственных действий, не содержат предписаний, согласно которым решения о них должны основываться исключительно на доказательствах, равно как и запрета на использование с этой целью результатов ОРД. Следовательно, использование результатов ОРД, поступивших с соблюдением правил получения и представления, вполне будет соответствовать условиям проведения следственных действий, а значит, служить основой для формирования доказательств по уголовному делу.

Подводя итог, считаем, что под фактическими основаниями производства следственных действий следует понимать сведения, обуславливающие необходимость и возможность производства следственного действия в конкретных условиях. В качестве фактических оснований могут использоваться не только доказательства, но и результаты оперативно-розыскной деятельности, а также совокупность указанных сведений.