К вопросу о моделях преемственности духовного опыта между поколениями в семье

Проблема отцов и детей давно стала классикой, но это только усиливает интерес общества, государства и академического сообщества к теме механизмов передачи духовного опыта между поколениями. Вопрос воспитания, формирования сознания и ценностного выбора молодого поколения – вопрос национальной безопасности и сохранения историко-культурной и социальной идентичности. Бурные процессы трансформации в российском социуме в данном поле не снижают активности вот уже более 30 лет.

Целью исследования является анализ моделей преемственности между поколениями в обществе на примере моделей преемственности семейного опыта как части опыта социального. В качестве методологической основы взят системный подход к изучению вопроса посредством

анализа исследований, представляющих разные области гуманитарного знания (социальную философию, социальную антропологию, этнографию, педагогику и др.), позволяющих рассмотреть выбранный предмет через призму междисциплинарности и компаративизма.

Типу преемственности между поколениями посвятила работы М. Мид (1988), соотношению конфликта и солидарности между взрослыми детьми и старшим поколением – М. Шидлик (Szydlik, 2008). Исследованием ценностей и межличностных отношений молодежи и их родителей занимались М. Турнхер, Д. Спенс и М.Ф. Ловенталь (Thurnher et al., 1974). Аспекты нарушения преемственности социальных ценностей между поколениями стали предметом трудов А.Т. Ростовой (2018), проблемы преемственности семейного опыта – Е.В. Куфтяк1 и М.А. Сизовой (2010, 2013), функционирования институтов преемственности – Н.О. Воскресенской (2022), Н.У. Ярычева (2016), особенности процесса преемственности – Р.А. Ахметьяновой2, А.А. Мельниченко, С.Г. Горелик, С. Энхмандала, С.Г. Ленкина (Мельниченко и др., 2022), факторы – А.Д. Андреевой (2018).

Американский этнограф М. Мид выделила три вида культур, одной из характеристик которых является тип преемственности между поколениями: постфигуративный тип, где в основу преемственности положена традиция – «дети прежде всего учатся у своих предшественников»; кофигура-тивный, где в центре внимания настоящее – «дети и взрослые учатся у сверстников»; префигура-тивный, где за образец принимается будущее – «взрослые учатся у своих детей» (Мид, 1988: 322).

Часто исследователи считают семью и образование главными институтами, определяющими социальную преемственность. При этом взгляды на институт образования как на основополагающий в преемственности между поколениями расходятся. Н.О. Воскресенская рассматривает институт образования как один из ключевых каналов трансляции духовных ценностей от поколения к поколению в российском обществе (2022: 52). Н.У. Ярычев видит в институте образования скорее формального транслятора социального опыта от поколения к поколению, нежели активного (2016: 114–115).

Преемственность социального опыта – способ сохранения ценностных констант внутри общества при неизбежном и динамичном его развитии. При этом одной из самых показательных составляющих социального опыта является преемственность семейного опыта.

Говоря о модели передачи опыта в семейной преемственности, можно выделить следующие особенности. Важен механизм достижения самостоятельности и независимости молодежи. А.Т. Ростова выделяет две модели (2018). Первая – индивидуалистический тип, которому свойственны отчуждение от ценностей и традиций предыдущего поколения, приоритет интересов личности. В процессе становления личность пытается отделить себя от социального окружения. В данном случае поиск себя происходит через отдаление и противопоставление обществу, а соотнесение себя с предыдущим поколением, напротив, рассматривается как зависимость или незрелость. Такая модель не допускает сохранения ценностного набора в процессе передачи опыта одним поколением следующему, так как ориентирована на критическое отношение к общественной реальности. В большинстве случаев это общество западного типа, где проблема нарушения преемственности проявляется наиболее остро. Вторая модель – модель традиционного типа, где ценностью является коллективистское начало, потребности и интересы общества преобладают над индивидуальными. Для такого общества характерны приоритет семьи, мнений и достижений старших, строгое соблюдение иерархичности. Такая модель предполагает механизм самоопределения и самореализации личности через соотнесение себя с социумом, с его традицией и системой ценностей. Это, как правило, общество традиционного уклада более восточного типа. Данная модель имеет гораздо меньшую выраженность проблемы нарушения преемственности между поколениями (Ростова, 2018: 105–106).

Кроме того, А.Т. Ростова выделяет в качестве статичного фактора противоречия между поколениями разность в целях в процессе исполнения социальных ролей. Старшее поколение ставит целью наставничество, направление и формирование личности представителей младшего поколения, при этом у молодежи, напротив, главной целью является обретение свободы и самостоятельности (Ростова, 2018: 105–106).

М. Турнхер, Д. Спенс и М.Ф. Ловенталь видят основу напряженности в отношениях между молодежью и старшими поколениями скорее в способах достижения целей, чем в расхождении ценностного поля (Thurnher et al., 1974). М. Шидлик обнаруживает сближение и сглаживание конфликтности, возрастание солидарности между взрослыми детьми и их родителями, а также солидарность в наборе ценностей (Szydlik, 2008). При этом на сегодняшний день базовый ценностный набор старшего и младшего поколений большей частью совпадает, а механизмы, инструменты трансляции меняются. Ценностных конфликтов между поколениями относительно меньше, а конфликты возникают из-за средств, а не целей.

При этом в той и другой моделях наблюдаются внутренние трансформации общественных установок и культуры, двигателем которых является младшее поколение. Любое изменение, с какой бы скоростью оно ни происходило, имеет результатом отдаление и углубление противоречия между старшим и младшим поколениями. Прогресс, как правило, делает менее доступным для старшего поколения активную актуальную социальную деятельность (например, это связано с цифровизацией общественных и профессиональных процессов).

Процессы развития общества и сохранения преемственности между поколениями имеют тесную взаимосвязь. Чем выше скорость изменения и развития общества, тем больше разрыв между поколениями, следовательно, активнее идет нарушение механизмов преемственности духовного и социального опыта между поколениями. И, напротив, чем бóльшая ценность придается сохранению традиций и опыту, передаче его от поколения к поколению, тем менее активна социальная динамика. Если общество развивается динамичнее, чем внутренняя аксиологическая система, не успевает самостоятельно регулировать набор ценностей каждого следующего поколения, тем острее становится проблема замещения ценностного вакуума молодого, формирующегося поколения чуждыми обществу, как правило, заимствованными извне идеалами. Таким образом, увеличивается внешнее влияние на внутреннее развитие общества, что, в свою очередь, еще более углубляет ценностный разрыв между поколениями. Вместе с тем нарушается процесс естественного формирования социальной и национальной идентичности, это переносит проблему из социального поля в поле государственных интересов и выводит на другой уровень сложности.

Среди факторов, тормозящих процесс передачи социального и духовного опыта между поколениями, А.Д. Андреева отмечает уменьшение количества детей в семье, отложенное родительство, т. е. повышение возраста родителей, когда принимается решение завести первого ребенка (2018). Следовательно, пропорционально увеличивается возрастной разрыв между старшим поколением и внуками в семье, что приводит к обесцениванию и деактуализации опыта старшего поколения (Андреева, 2018: 236–237).

Любопытно, что в настоящее время меняется и отношение между поколениями ввиду их дистанцирования друг от друга. Причины такого отдаления А.А. Мельниченко, С.Г. Горелик, С. Энхмандал, С.Г. Ленкин видят в старении населения, увеличении темпов общественного и научно-технического развития, углублении постмодернистской парадигмы социального развития, изменении института семьи, ценностном разрыве поколений, низком социальном статусе пожилых людей в обществе, выпадении их из общих тенденций общественного развития (Мельниченко и др., 2022: 139–140). Все это приводит к снижению авторитета старшего поколения, а следовательно, к обесцениванию его опыта, неприятия его молодежью как примера и традиций.

Важным фактором является развитие информационных технологий, которые предоставляют возможности находить ответы на любые вопросы воспитания и образования молодого поколения, а также делиться опытом, используя доступность, массовость аудитории и скорость распространения и поиска желаемого контента (Андреева, 2018: 236–237). Таким образом, пропадает необходимость обращаться к старшему поколению за ответами на вопросы отношений между родителем и ребенком в аспекте воспитания, а также следования традиционным алгоритмам этого процесса.

Интернет-пространство обладает огромным количеством разнообразной, часто противоречивой информации, что позволяет не следовать сложившимся траекториям поведения родителей в вопросе воспитания и обучения детей, а пользоваться возможностью выбора информации, которая наиболее удобна и подходит родителю. В этом видится свобода и прогрессивность развития и модели поведения и взаимоотношений «родитель – ребенок». Та же тенденция наблюдается и относительно развития младшего поколения, так как, получая возможность пользоваться благами информационной сети, ребенок теряет потребность перенимать опыт от представителей старших поколений (родителей, бабушек и дедушек), может сам регулировать поступающую и усваиваемую информацию, которая со временем формирует аксиологическое поле, отличающееся от системы ценностей социума, в котором он находится. Данное противоречие приводит не только к различиям между поколениями, но и к прямому социальному конфликту. Таким образом, происходит частичное вытеснение поколений из жизни друг друга.

Кроме того, становящийся популярным сегодня тренд на сохранение молодости родителями приводит к тому, что старшее поколение пытается отойти от функции наставника, а скорее быть представителем того же поколения, что и дети. Для справедливости нужно отметить, что это не всегда имеет успех и в ряде случаев приводит к психологическому дискомфорту, неудовлетворенности и неприятию возраста, положения, рода деятельности.

Рассматривая модель преемственности между поколениями, обращаясь к процессам трансляции в семье, следует определить содержание понятия «семейный опыт». М.А. Сизова, исходя из комплексной дефиниции социального опыта, предлагает следующее определение: «Под социальным опытом семьи (или семейным опытом) мы понимаем синтез знаний, отноше- ний, эмоциональных состояний, навыков семьи и входящих в нее членов, приобретенных в результате исторической деятельности семьи и передаваемых от одного поколения другому» (2013: 116). Семейный опыт обладает рядом свойств: имеет частичную осознанность, может использоваться регулярно или ситуативно, применяться для всех членов семьи или индивидуально, иметь конструктивный или травмирующий характер. Исследователь приводит ряд функций семейного опыта: воспитательно-регулятивную, ценностно формирующую, функцию трансляции между поколениями, стабилизирующую функцию – сохранения целостности семейной системы под влиянием внутренних и внешних процессов (Сизова, 2013: 116).

Большую роль в модели семейной преемственности играет качество связи между поколениями. Е.В. Куфтяк рассматривает несколько компонентов семейной целостности: трансгенерационный, структурный, динамический, пространственный. В разрезе данного исследования большой интерес представляет трансгенерационный компонент семейной целостности. Он определяет качество связи между поколениями в модели семейной преемственности и «отображает вертикальную связь в модели, демонстрируя “семейное наследование” в семье»1. М.А. Сизова выделяет следующие элементы содержания трансгенерационного компонента семейной преемственности: когнитивный, эмоциональный и поведенческий (2010: 134–135). Когнитивный состоит из семейного мифа – совокупности представлений членов семьи о ней самой, семейной истории – сведений об историческом прошлом семьи, событиях жизни нескольких поколений ее членов, семейного сценария – паттернов взаимодействия, повторяющихся из поколения в поколение, семейных ценностей – идеалов и особенностей, одобряемых в семье, способствующих регуляции взаимоотношений внутри нее, семейных норм и правил – совокупности оснований и требований, регулирующих жизнь в семье. Эмоциональный элемент представлен свойствами эмоциональных коммуникаций, соотношением позитивного и негативного в семейном взаимодействии. Поведенческий состоит из паттернов взаимодействия (устойчивых способов поведения членов семьи, повторяющихся коммуникативных стереотипов), традиций и ритуалов, принятых в семье (Сизова, 2010: 134–135).

Предлагается выделять три типа трансгенерационных связей между поколениями: 1) сохранная преемственность, обеспечивающая сохранение традиционного ценностного набора и его обоюдной трансляции между старшим и младшим поколениями, такой вид является наиболее осознанным; 2) односторонняя или искаженная передача, где наблюдается однонаправленное движение ценностной трансляции от старшего поколения к младшему, она менее осознанна; 3) нарушенная преемственность, где преемственность не осознанна, при этом менее нарушена трансляция от потомков к предкам2. Любопытны стратегии решения межпоколенческих конфликтов, которые были обнаружены в процессе исследования. В семьях с сохранной преемственностью в процессе решения трудных жизненных ситуаций чаще приходят к компромиссу, учитывая социальный опыт старшего поколения. Семьи с односторонней передачей более склонны к конфликту и концентрации только на опыте старших. Семьи с нарушенной преемственностью чаще используют стратегию самообвинения без опоры на опыт старших членов семьи, фокус внимания направлен на интересы молодого поколения3.

В последние 30 лет после распада Советского Союза происходит изменение коллективного традиционного типа сознания и ценностного поля на индивидуалистский западного типа с преобладанием личного интереса над общественным, в том числе под влиянием факторов развития информационной среды, возрастного разрыва между поколениями и т. д. Однако процесс в российском обществе не завершен, о чем свидетельствует меньшая разность между поколениями в ценностном наборе, нежели в механизмах преемственности, которые и являются основанием противоречия между поколениями и нарушения преемственности.

Для обеспечения нормального процесса преемственности в российском обществе необходимо регулирование как содержательного компонента (традиционных духовно-нравственных ценностей, в том числе семейных), так и механизма его трансляции. Ввиду ослабления сегодня семейной преемственности под влиянием длительных социально-политических процессов в стране требуется участие внешнего по отношению к семье агента, обеспечивающего поддержку и регулирование этих двух составляющих, а также их уместность, своевременность и темп. В данном случае целесообразной видится государственная политика, реализуемая путем формулирования ценностного набора, ликвидации ценностного вакуума и поддержки института семьи и отношений между поколениями через механизм воспитания. Вместе с тем определяется необходимость выработки единых ценностных констант, которые будут транслироваться различными институтами (не только через семью). Тема моделей преемственности духовного опыта между поколениями обладает большой перспективой и требует пристального внимания исследователей в междисциплинарном поле.