К вопросу о появлении формовки по пластичной модели на юге Западной Сибири

Формовка по восковой модели является одним из самых изученных литейных приемов. Его различные варианты подробно описаны как в археологической, так и в специальной технической литературе [Лурье, Ляпунова, Матье и др., 1940, с. 87, 204–205; Mohen, 1990, p. 161–162, fig. 48; Davey, 2009, p. 147–148]. В качестве материала модели в древности использовали не только воск и сало. Учитывая легкоплавкость этих материалов (температура плавления пчелиного воска 61–64 °С, бараньего жира – 45 °С, говяжьего – 40–45 °С) [Справочник металлиста, 1959, с. 67], применяли также смеси глины и органических соединений (сала, воска, шерсти, льна, сажи, сусла) [Рубцов, Бала- бин, Воробьев, 1959, с. 266–267]. Поэтому такой способ правильнее было бы назвать литьем по пластичной модели.

Случаи нахождения обломков форм, полученных по пластичной модели единичны, поэтому их применение в древних производствах прослеживается чаще всего по косвенным признакам: следам лепки, подрезки и заглаживания пластичного материала, перешедшими на отливку [Davey, 2009, p. 147–148].

Возникновение данного вида литья предположительно связывают с иранским нагорьем и датируют временем ранее IV в. до н.э. [Davey, 2009, p. 152]. В Месопотамии использование пластичных моделей прослежено несколько позже – в начале 3 тыс. до н.э. [Penniman, 1975, p. 144; Mille, 2006], в это же время они появляются в северной Индии [Marshall, 1931, p. 345; Krishnan, 1976] и Южной Европе [Davey, 2009, p. 153]. Египетское производство знало восковые модели минимум с начала периода Древнего царства [Garland, Bannister, 1927, p. 39–54].

Вопрос о времени проникновение этих технологий литья в Северную Азию до последнего времени не рассматривался. Однако находки целой серии отлитых по пластичным моделям предметов, происходящих из «закрытых» комплексов раннебронзовых культур Западной Сибири, позволяют обратиться к этой проблеме.

Наибольший интерес представляет массивный наконечник копья, найденный в погребении № 24 одиновской культуры могильника Преображенка-6 [Молодин, 2013, с. 310–313, рис. 3, 4]. Изделие относится к разряду КД-8 сейминско-турбинских вильчатых наконечников копий. Отливка носит явные следы формовки по восковой модели в виде перешедших на нее следов лепки и деформации пластичного материала, прослеживающихся на ребрах же стко сти «вилки» пера и петельке у о снования втулки. Наличие хорошо сохранившихся литейных швов указывает на то, что модель была извлекаемой, а форма предназначалась к многократному использованию.

В составе коллекции сейминско-турбинских бронз Центральной Барабы встречаются изделия, выполненные по комбинированным моделям, сочетающим «жесткие» и пластичные элементы конструкции. Как правило, пластичные детали дополняют, усложняют или усовершенствуют «жесткую» модель, в качестве которой часто используется ранее выполненная отливка иногда со следами использования или поломки. Примером такого изделия может служить кельт из Старого Тар- таса-1 [Молодин, Дураков, Софейков и др., 2012, с. 227–228].

Его форма была изготовлена по комбинированной модели: ее основной корпус представлял собой кельт сейминско-турбинского типа разряда К-4, на который были налеплены тонкие жгуты пластичного материала, вероятнее всего воска. На получение рельефа именно таким способом указывают перепады его толщины и глубины в местах расплющивания жгутов при их прикреплении к поверхности модели, а также характерные утолщения при наложении концов жгутов друг на друга.

Литье по выплавляемым или выжигаемым моделям с потерей формы также было известно, но применяло сь очень ограниченно. Например, таким способом изготовлены две спиралевидные бронзовые серьги из погребения могильника Абрамово-11, три бронзовые и пять золотых серег из захоронений № 208, 278, 285, 287 могильника Сопка-2 [Молодин, 2012, с. 164–165, рис. 79, 3–5 , 183, 3–5 , 229, 1–8 ]. Судя по сохранившимся следам, стерженьки этого типа серег отливались по пластичным моделям в неразъемных формах. На использование такой техники указывают перепады толщины стерженьков, обычно образующиеся при раскатывании пластичной массы в тонкий жгут, и отсутствие литейных швов. Этот способ изготовления, видимо, был достаточно эффективен, так как просуществовал очень длительное время и встречается в материалах последующей кротовской культуры [Молодин, Дураков, 2013, с. 92, рис. 7, 2–5 ; 13, 2 ].

Наличие следов развитого бронзолитейного производства, отмечаемого на ряде памятников одиновской культуры (Тартас-1, Старый Тар-тас-5) [Молодин, Новикова, Гришин и др., 2006, с. 425–426; Молодин, Мыльникова, Нестерова и др., 2013], позволяет утверждать, что производство вышеописанных изделий осуществлялось ее носителями и может быть определено как эпохальное для региона явление.

Таким образом, время появления в Сибири литья по восковой модели, с учетом калиброванных радиоуглеродных дат одиновских памятников Барабы, следует отнести к периоду не позднее середины III тыс. до н.э. Одиновским литейщикам были известны оба основных типа такого литья: по выплавляемой либо выжигаемой модели с потерей формы и по извлекаемой модели с сохранением формы. Однако основной сферой применения пластичных моделей было получение разъемных форм, видимо, в силу серийного характера производства.