К вопросу о понятиях конфискации и обращения имущества в доход государства как основаниях для прекращения права собственности

В статье 235 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) установлен широкий перечь оснований принудительного прекращения права собственности. Однако только два из них могут использоваться для целей противодействия коррупции, а именно:

• 1)    конфискация (п. 6 ч. 2 ст. 235, ст. 243 ГК РФ);

• 2)    обращение в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы (далее обращение имущества в доход государства) (п. 8 ч. 2 ст. 235 ГК РФ).

Суть этих мер противодействия коррупции раскрывается в специальном законодательстве – административном и уголовном. Они имеют как общие черты, так и специфические особенности.

Общая характеристика конфискации и обращения имущества в доход государства

Логично будет начать с анализа положений, которые объединяют эти два основания прекращения права собственности.

Единство правовой природы

Конфискация, как и обращение имущества в доход государства, представляют собой меру юридической ответственности.

Так, по мнению Е. Н. Бархатовой, «к формам реализации уголовной ответственности, наряду с наказанием, относится применение мер, связанных с конфискацией имущества» 1.

С этим утверждением трудно не согласиться, поскольку конфискация призвана оказывать дополнительное воздействие на лицо, привлекаемое к ответственности. Кроме того, важно учитывать и историче- ский аспект развития уголовного законодательства в области конфискации. Так, в первоначальной редакции Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) и вплоть до 2003 года статьи о конфискации находились в главе 9 УК РФ. Конфискация являлась видом наказания, которое назначалось «за совершение тяжких и особо тяжких преступлений, совершенных из корыстных побуждений» 2. После этого на целых 3 года этот институт уголовного права был предан «забвению» и вновь появился только в 2006 году в обновленном виде иной меры уголовно-правового характера.

Связывают это прежде всего со стремлением гуманизировать уголовное законодательство. К примеру, с 2003 года конфискация применялась только в качестве дополнительного наказания, а с введением ее как иной меры уголовно-правового характера появилась возможность самостоятельного применения. Так, в абзаце 2 пункта 4 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2018 года № 17 «О некоторых вопросах, связанных с применением конфискации имущества в уголовном судопроизводстве» в качестве примера приводится ситуация, в которой подсудимый освобождается от наказания по нереабилитирующим обстоятельствам, что не мешает суду применить к такому подсудимому конфискацию и изъять имущество, полученное в ходе совершения преступления.

Важно отметь, что, хотя в настоящее время формально конфискация не выступает как наказание в уголовном законодательстве, именно она в случае совершения коррупционного преступления реализует цель наказания в виде восстановления социальной справедливости.

В отличие от уголовного в административном законодательстве конфискация сохранила свое место в качестве административного наказания. Ученые-админи-стративисты также склонны относить конфискацию к мерам административной ответственности. Например, М.А. Русскова и В.Е. Степенко безусловно относят конфискацию к одному из видов реализации административной ответственности 3.

Важно отметить, что, хотя в Кодексе Российской Федерации об административных правонарушениях (далее – КоАП РФ) нет отдельно систематизированной главы, посвященной ответственности за совершение коррупционных правонарушений, сами составы таких правонарушений присутствуют. В доктрине административного права к ним традиционно относят, в частности, статьи 14.9, 14.35, 15.14, 15.21, 19.28, 19.29, 5.16, 5.18, 5.19, 5.20, 5.45 КоАП РФ 4.

К примеру, конфискация может быть применена в случае свершения административного правонарушения, предусмотренного статьей 19.28 КоАП РФ, то есть за незаконное вознаграждение от имени юридического лица. Такое вознаграждение может быть передано должностному лицу в целях получения для организации каких-либо преимуществ. Незаконное вознаграждение может выражаться в попустительстве, а именно в неприменении определенных мер принуждения к юридическому лицу. В этом случае вознаграждение будет выступать в качестве предмета административного правонарушения, то есть непосредственно тем, с помощью чего нарушается законодательство, и по правилам, установленным статьей 3.7 КоАП РФ, может быть конфисковано. В приведенном примере фактически речь идет о даче взятки, однако ввиду того что юридические лица не могут быть привлечены к уголовной ответственности, была предусмотрена административная ответственность организации, которая не исключает уголовную ответственность для сотрудников юридического лица. В этом может выражаться принцип неотвратимости ответственности за совершенное коррупционное правонарушение.

Обращение имущества в доход государства также представляет собой меру юридической ответственности, что следует из постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 9 января 2019 года № 1-П. Высший орган конституционного контроля указал следующее: «к обращению имущества в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством Российской Федерации о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы применимы все правовые позиции КС РФ об ответственности, устанавливающие пра-воограничения».

Нельзя однозначно определить отраслевую принадлежность обращения имущества в доход государства как меры юридической ответственности. С одной стороны, ее можно отнести к гражданско-правовой ответственности, так как материальные нормы содержатся в ГК РФ, кроме того, порядок реализации этой меры ответственности устанавливается гражданско-процессуальным законодательством. С другой стороны, необходимо учитывать публичный характер этого основания прекращения права собственности. Как мы уже отмечали, «нормы о противодействии коррупции достаточно давно перестали находиться исключительно в уголовном и специальном законодательстве и появились в ГК РФ» 5. Отдельно отметим, что обязанность предоставлять сведения о доходах, расходах, имуществе и обязательствах имущественного характера устанавливается именно публичным законодательством о государственной службе. Именно за несоблюдение этой обязанности и возникает ответственность в виде обращения имущества в доход государства.

Также важно отметить, что заявлять иск об обращении имущества в доход государства будет прокурор от имени и в интересах государства.

Исходя из этого можно сделать однозначный вывод о том, что обращение имущества в доход государства является мерой публичной ответственности, которая реализуется в рамках цивилистического процесса.

Гражданский процесс, видимо, выбран законодателем, поскольку для реализации этого вида ответственности в рамках уголовного процесса необходимо было бы признание обращения имущества в доход мерой уголовного наказания, из-за этого же и производство по делам об административных правонарушениях не стало той самой формой процесса. Кроме того, такое внедрение привело бы к фактическому дублированию правовых институтов конфискации и обращения имущества в доход государства.

Рассматриваемая мера ответственности не может быть реализована и в порядке, установленном Кодексом административного судопроизводства Российской Федерации (далее – КАС РФ), так как он регулирует порядок оспаривания решения должностных лиц, но никак не привлечение граждан к ответственности. Важно учитывать и то, что КАС РФ был принят на несколько лет позднее, чем введен в действие механизм обращения имущества в доход государства.

Таким образом, можно сказать, что конфискация как иная мера уголовно-правового характера и административное наказание с обращением имущества в доход государства имеют общую правовую природу. Все три правовых института представляют собой меру юридической ответственности за совершение коррупционных правонарушений.

Единая суть правоограничений

Как известно из теории права, суть любой ответственности в ограничении опреде- ленных прав лица, нарушившего правовые запреты либо недобросовестно выполнившего предписание правовой нормы.

Конфискация (как уголовная, так и административная), а также обращение имущества в доход государства ограничивают конституционное право граждан на частную собственность, предусмотренное статьей 35 Конституции Российской Федерации.

Необходимо отметить, что правоогра-ничения могут устанавливаться только федеральным законодателем и только в конституционно одобряемых целях. В соответствии с частью 3 статьи 55 Конституции Российской Федерации права граждан могут быть ограничены «в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

В настоящее время нет конституционного требования к законотворческому процессу, которое предусматривало бы четкое указание на цели правоограничений, вводимых конкретным федеральным законом. Исходя из этого нельзя однозначно утверждать, какие цели преследовал законодатель, вводя конфискацию и обращение имущества в доход государства, поскольку его воля по этому вопросу остается для нас неизвестной. Однако такую волю и, соответственно, цели введения правоограниче-ний можно понять, проведя системный анализ действующих норм законодательства. Полагаем, что введение правоограничений в виде конфискации и обращения имущества в доход государства можно обосновать сразу несколькими целями.

Во-первых, это защита конституционного строя, хотя борьба с коррупцией не является основной конституционного строя, но в части 1 статьи 1 Конституции Российской Федерации закреплено, что «Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления (курсивным шрифтом выделено нами – Авт.)». Именно указание на то, что государство является правовым, позволяет говорить о введении таких правоограни-чений, поскольку в правовом государстве борьба с коррупцией со всеми ее видами и формами ведется самым бескомпромиссным образом. В правовом государстве коррупция – не только отрицательное социальное явление, но и правонарушение, которое подрывает доверие к государству и государственной власти.

Во-вторых, это защита прав и законных интересов других лиц. Коррупция в подавляющем большинстве случаев направлена на создание необоснованных преимуществ одних лиц перед другими, что, безусловно, нарушает конституционный принцип равенства всех перед законом и судом.

Таким образом, можно отметить, что конфискация и обращение имущества в доход государства представляют собой не что иной как правоограничение конституционного права граждан на частную собственность. Вместе с тем введение такого рода правоограничений полностью соответствует Конституции Российской Федерации, более того, они необходимы для становления России как правового государства.

Единство специальных целей, достигаемых за счет применения конфискации и обращения имущества в доход государства

Законодателем четко обозначена только специальная цель применения конфискации в качестве административного наказания – «предупреждения совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами» 6. Специальные цели обращения имущества в доход государства и конфискации как иной меры уголовно-правового характера вовсе не указаны.

Конфискация как иная мера уголовноправового характера применяется «в целях восстановления социальной справедливо- сти, а также в целях исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений» 7. Как известно, применение уголовного законодательства по аналогии не допускается в силу части 3 статьи 3 УК РФ.

Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 4 июля 2022 года № 27-П указал, что обращение имущества в доход государства «имеет своей целью противодействие коррупционным деяниям, совершаемым лицами, подлежащими контролю». Вряд ли это можно назвать полным раскрытием целей применения этого правового института.

В. Крючкова и И. Демидова полагают, что обращение имущества в доход государства осуществляется в целях «восстановления правопорядка и социальной справедливости» 8. Эта точка зрения заслуживает внимания, однако, по нашему мнению, здесь также не в полной мере раскрывается цель применения такого вида ответственности.

Между тем указание специальных целей применения рассматриваемых мер ответственности, как нам кажется, является необходимым, поскольку общество должно знать, что государство противодействует коррупции. Кроме того, сам коррупционер должен понимать, исходя из каких целей у него изымается имущество.

Как нам представляется, все три правовых института преследуют главную цель противодействия коррупции – подрыв экономического интереса коррупционера. Без изъятия имущества, полученного коррупционным путем, невозможно оказать воздействие на правонарушителя, поскольку единственная цель коррупционера при совершении деяния – личное обогащение. Если коррупционер будет уверен, что в результате привлечения его к ответственности он никаким образом не сможет сохранить незаконно полученное имущество, то теряется смысл совершения коррупционно- го деликта.

Безусловно, могут быть названы и дополнительные специальные цели, которых законодатель достигает при применении этих правовых институтов – восстановление социальной справедливости, неотвратимость привлечения к ответственности, предупреждение совершения новых коррупционных правонарушений и так далее, но все-таки главной целью является подрыв экономического интереса в совершении коррупционного деликта.

Специальные характеристики конфискации и обращения имущества в доход государства

Конфискация и обращение имущества в доход государства имеют общие черты, но больший интерес представляют особенности, которые позволяют отграничить их друг от друга.

Конфискация

Специальные характеристики конфискации как иной меры уголовноправового характера

Во-первых, необходимо отметить, что конфискация как уголовно-правовой институт может применяться только по строго установленному перечню составов преступлений. В него входят не только «коррупционные» составы, но и общеуголовные, к примеру такие как квалифицированное убийство или убийство, совершенное с квалифицирующим признаком (все пункты части 2 статьи 105 УК РФ), торговля людьми (статья 127.1 УК РФ) и другие.

С одной стороны, такой подход может показаться неправильным, поскольку в статье 104.1 УК РФ указаны не все коррупционные в широком смысле составы преступлений. Так, при совершении преступления, предусмотренного статьей 285 УК РФ, то есть при превышении должностных полномочий, конфискация может применяться, а вот при злоупотреблении должностными полномочиям такая мера уголовно-правового характера неприменима, хотя оба состава в доктрине признаются коррупционными. Это может показаться логичным, так как только в дефиниции статьи 285 УК РФ речь идет о корыстной или иной заинтересованности, но незаконное обогащение может происходить при совершении обоих преступлений.

С другой стороны, ограничительный подход законодателя к применению конфискации позволяет соблюсти конституционные права лиц, совершивших такие преступления, и не позволяет привести к произвольному изъятию имущества. Хотя в доктрине перечень коррупционных преступлений достаточно широк, незаконное обогащение как конструктивный признак состава преступления проявляется только при получении взятки. Из этого следует, что для принудительного изъятия имущества требуется не только совершение какого-либо коррупционного преступления, но и доказанность получения от этого материальной выгоды, то есть взятки.

Именно такой способ изъятия имущества у коррупционера представляется нам наиболее конституционным. В этом свете возможность применения конфискации при совершении преступлений, предусмотренных статьями 201.1, 285 и 285.4 УК РФ, оценивается нами критически.

Во-вторых, может проводиться изъятие любого имущества, полученного от совершения преступления, но особый акцент законодателем делается на «ценностях и деньгах» 9. Кроме того, уголовный закон позволяет конфисковать орудие или оборудование совершения преступления, но не позволяет изымать предмет преступления.

Здесь важно вернуться к сказанному ранее – деньги и ценности от совершения преступлений, предусмотренных статьями 285 и 285.4 УК РФ, сами по себе появиться не могут. Для их появления необходимо получение взятки. То есть если публичное лицо в результате совершения преступления получило материальные ценности, то налицо совершение двух преступлений (так называемой идеальной совокупности), одним из которых является получение взятки.

Дефиниции статей 285 и 285.4 УК РФ сформулированы таким образом, что они не предполагают противоправного обогащения преступника. Помимо этого, при совершении таких преступлений затруднительно применение орудий или оборудования. Таким образом, можно отметить, что применение конфискации к этим составам преступлений фактически невозможно.

Важно обратить внимание и на следующее – применение конфискации при совершении преступления, предусмотренного статьей 291 УК РФ, то есть дача взятки, не установлено. Между тем это ослабляет ответственность взяткодателя, так как экономическая выгода, приобретенная противоправным способом, сохраняется за ним.

Кроме того, так как предмет преступления не может быть конфискован, имущество, переданное в качестве взятки, в определенных случаях также не может быть изъято в пользу государства, например, когда взяткополучатель уведомляет представителя нанимателя о склонении к получению взятки и начинает сотрудничать с правоохранительными органами. В таком случае он не будет привлекаться к ответственности, а вот взяткодатель понесет ответственность, но имущество, с помощью которого он совершил преступление, сохранится за ним.

В-третьих, конфискованное имущество поступает в собственность Российской Федерации.

В-четвертых, нормы главы 15.1 УК РФ ограничивают круг лиц, к которым может быть применена конфискация. Так, эта мера уголовно-правового характера применяется только к лицам, совершившим преступление, причем уголовный закон позволяет конфисковать имущество у всех, если преступление было совершенно в соучастии. К примеру, если получение взятки было совершенно группой лиц по предварительному сговору, то изъять имущество, полученное в результате совершения преступления, возможно не только у исполнителя, но и у всех соучастников.

Кроме того, в части 3 статьи 104.1 УК РФ указывается, что у третьих лиц имущество может быть конфисковано только в случае, если «они знали или должны были знать, что оно получено в результате преступных действий». В связи с этим необходимо отметить, что исходя из принципов уголовного права бремя доказывания недобросовестности владения «преступным» имуществом ложится на органы следствия и прокуратуры. Собственники имущества не обязаны доказывать свою добросовестность, иное означало бы нарушение презумпции невиновности, установленной статьей 49 Конституции Российской Федерации.

Уголовный закон также устанавливает правила возмещения ущерба законному владельцу имущества.

В-пятых, в случае если имущество, которое подлежит конфискации, по каким бы то ни было причинам выбыло из владения подсудимого, например было продано добросовестному покупателю, то взыскание может быть обращено на иное имущество или денежную сумму, равные стоимости конфискованного имущества.

Важно отметить, что такая замена может быть проведена при одном условии – на заменяемое имущество может быть наложено взыскание в соответствии с гражданско-процессуальным законодательством. В статье 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации устанавливается исчерпывающий перечень имущества, на которое не может быть обращено взыскание по исполнительным документам. Среди прочего там указано, что не может быть обращено взыскание на жилое помещение, которое является единствен- ным пригодным жильем.

Таким образом, можно отметить, что действующими нормами законодательства предусмотрены пределы, в которых может применяться конфискация, что позволяет соблюсти конституционные права правонарушителей. К примеру, нельзя принудительно изъять за совершенное коррупционное преступление единственное жилье в прядке замены конфискованного имущества. Подобный подход законодателя отвечает нормам Конституции Российской Федерации, признающей конституционное право на жилище.

Специальные характеристики конфискации как иной меры административного наказания Конфискации как мере административного наказания законодатель уделяет мало внимания, однако ей присущи особенности, которые целесообразно рассмотреть.

Во-первых, в рамках административного наказания может быть конфисковано только имущество, которое стало орудием или предметом административного правонарушения. С одной стороны, это несколько уже, чем конфискация как иная мера уголовно-правового характера, поскольку не позволяет изымать в публичную собственность имущество, полученное в результате совершения административного правонарушения. С другой стороны, конфискация как мера административного наказания шире своего уголовного аналога, поскольку позволяет изымать предмет правонарушения.

Во-вторых, при административной конфискации имущество может изыматься в собственность как Российской Федерации, так и субъектов Российской Федерации, на территории которых было совершенно административное правонарушение.

В-третьих, при административной конфискации нельзя взыскать имущество, не принадлежащие правонарушителю, причем в этом случае не имеет значения добросовестность приобретения имущества, как это происходит при уголовном аналоге конфискации. Однако эти правила не распространяются на главу 16 КоАП РФ.

В-четвертых, конфискация может назначаться только в случаях, когда она прямо предусмотрена в санкции нормы – это подтверждается в пункте 23.2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 года № 5 «О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях». Однако прямого указания на это в КоАП РФ нет.

Такой подход, безусловно, является верным, поскольку направлен на защиту конституционного права собственности правонарушителя и не позволяет произвольно изымать имущество.

Вместе с тем конфискация как мера административного наказания присутствует далеко не во всех «коррупционных» составах административных правонарушений. К примеру, в статье 19.29 КоАП РФ говорится о незаконном привлечении к трудовой деятельности либо выполнению работ или оказанию услуг государственного или муниципального служащего либо бывшего государственного или муниципального служащего. Если такой служащий будет использовать знания и пользоваться связями, приобретенными во время прохождения службы, на новой работе, не уведомляя бывшего нанимателя о том, что он трудоустроен по гражданско-правовому или трудовому договору в той же сфере, в которой когда-то осуществлял государственно-властные полномочия, то будут нарушаться требования законодательства о противодействии коррупции в области недопущения конфликта интересов. Предметом (то есть тем, с помощью чего совершается) такого административного правонарушения будет заработная плата, получаемая лицом, которое не может работать в конкретной организации.

В приведенном примере конфискация предмета (заработной платы) вполне уместна, оправданна и соответствует целям административного наказания. В этом случае именно с помощью конфискации и должно происходить наказание, так как при таком подходе будут страдать экономические интересы коррупционера, что сделает бессмысленным совершение такого правонарушения. Однако ввиду того, что КоАП РФ в этом составе административного правонарушения не предусматривает конфискацию как меру административного наказания, виновному лицу фактически позволяется уйти от реальной ответственности, которая действительно наказывала бы правонарушителей.

В-пятых, при назначении административной конфискации также действует презумпция невиновности, как и при ее уголовном аналоге.

Обращение имущества в доход государства

Обращение имущества в доход государства является специфической санкцией за несоблюдение законодательства о противодействии коррупции. У этого института антикоррупционного законодательства есть много общего с конфискацией, но имеются и существенные различия.

Во-первых, круг лиц, имущество которых может быть обращено в доход государства, законодательно не определен, то есть к такому виду ответственности может быть привлечено любое лицо, даже то, которое не обязано в соответствии с законодательством предоставлять сведения о доходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера.

С.А. Бочкарев отмечает, что установление исчерпывающего перечня лиц, подлежащих привлечению к такому виду ответственности, «препятствует эффективному противодействию коррупции и способствует незаконному личному обогащению соответствующих должностных лиц» 10.

Кроме того, Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно подтверждал конституционность такого регулирования, указывая, что ответчики не лишены права предоставлять суду «допустимые доказательства в подтверждение законного происхождения средств, затраченных на приобретение того или иного имущества» 11.

Судебная практика, следуя за правовыми позициями высшего органа конституционного контроля и доктриной, исходит из возможности принудительного изъятия имущества у неопределенного круга лиц. Так, Третий кассационный суд общий юрисдикции в определении от 22 декабря 2021 года по делу № 88-21206/2021 счел законными и обоснованными позиции низших инстанций, по решению которых имущество, принадлежащее лицам, не обязанным отчитываться о своих доходах, было обращено в доход государства. Отметим, что схожие правовые позиции сформированы во всех кассационных округах судов общий юрисдикции. Обосновывая свои решения, судьи указывали, что титульным собственником являлось публичное лицо, которое обязано отчитываться о своих доходах. Как правило, подобные выводы суды делают на основании материалов оперативно-розыскных мероприятий, которые представляются истцом и которые опровергнуть фактически невозможно, но это предмет для отдельного исследования.

Представляется, что такой законодательный подход и его судебная и доктринальная оценка противоречат положениям Конституции Российской Федерации.

Не устанавливая круг лиц, которые могут быть привлечены к ответственности в виде обращения имущества в доход государства, законодатель фактически нарушает часть 1 статьи 23 Конституции Российской Федерации, то есть право граждан на не- прикосновенность частной жизни, так как лицо, которое «не обременено властью», не должно отчитываться о получаемом им доходе. Кроме того, нарушается принцип правовой определенности, введенный в законодательство Конституционным Судом Российской Федерации, а менно точное прогнозирование результатов совершаемого юридически значимого действия. Исходя из того, что правоприменитель может посчитать любое лицо лишь титульным сособ-ственником имущества, механизм обращения имущества в доход государства может использоваться в абсолютно противоправных целях.

Во-вторых, для обращения имущества в доход государства не требуется совершение преступления или административного правонарушения. Для привлечения к такой мере ответственности необходимо лишь не подтвердить законность приобретения спорного имущества.

В соответствии с Федеральным законом от 3 декабря 2012 года № 230-ФЗ «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» (далее – Закон № 230-ФЗ) незаконность приобретения имущества заключается в том, что расходы на его приобретение превышают совокупный доход за 3 предшествующих покупке имущества года. Важно отметить, что имущество изымается у публичного лица за превышение расходов над доходами. Причем не имеет значения, каким именно образом публичное лицо изыскало дополнительные денежные средства для приобретения спорного имущества.

Из этого следует вывод о том, что для противодействия коррупции посредством воздействия на экономический интерес коррупционера законодатель считает допустимым и возможным отказаться от уголовного преследования за совершение коррупционного правонарушения – это, безусловно, повысит и без того высокую латентность таких правонарушений.

В-третьих, возникает вопрос, какое имущество можно обращать в доход государства.

Так, К.И. Скловский считает, что Закон № 230-ФЗ «ясно ограничил его только такими объектами, как земельные участки, другие объекты недвижимости, транспортные средства, ценные бумаги, акции (доли участия, паи в уставных (складочных) капиталах организаций), цифровые финансовые активы, цифровая валюта» 12.

Помимо этого, Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении от 29 ноября 2016 года № 26-П указал, что «по буквальному смыслу статьи 17 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам», взыскание в доход государства может быть обращено лишь на прямо указанное в ней имущество (недвижимость, транспортные средства, акции и т. п.). Это, как правило, дорогостоящее имущество, в отношении которого ведется учет, осуществляются регистрационные действия и принадлежность которого конкретному лицу определяется на основе данных о регистрации».

Подчеркнем, что обращение имущества в доход государства как мера ответственности наступает за то, что публичное лицо не могло легально приобрести имущество, которое в соответствии с Законом № 230-ФЗ подлежит обязательному декларированию. В связи с этим вполне логичным представляется, что в доход государства может быть обращено только имущество, которое подлежит обязательному «раскрытию» при занятии публичной должности. Однако не все так однозначно, и судебная практика не исходит из такого толкования. Так, опре- делением 1 Кассационного суда общий юрисдикции от 28 сентября 2022 года по делу № 88-20929/2022 признаны законными и обоснованными позиции нижестоящих судов об обращении в доход государства «наручных часов, запонок из ювелирного сплава золота, зажима для галстука из ювелирного сплава золота, бус из ювелирного сплава золота и других ценностей». В этом случае возникает серьезная проблема: публичное лицо не обязано отчитываться о приобретении или о нахождении у него в собственности драгоценностей. И исходя из толкования, данного Конституционным Судом Российской Федерации, их нельзя обращать в доход государства. Хотя в некоторых случаях очевидно, что такое имущество не могло быть приобретено публичным лицом.

Представляется, что эта проблема требует отдельного более глубоко осмысления, поэтому оставим открытым вопрос о том, что делать в подобных случаях.

В-четвертых, возложение бремени доказывания распределено отличным от общего правила способом.

Верховный Суд Российской Федерации разъяснил, что «бремя доказывания законного источника происхождения средств, позволивших приобрести такое имущество, возлагается на ответчика (ответчиков)» 13.

Указанная нами позиция последовательно критикуется, поскольку очевиден процессуальный перекос в сторону обвинительной позиции истца. Какой бы сильной не была позиция ответчика при рассмотрении дела, у истца попросту больше возможностей для доказывания. Дополнительно отметим, что в этом случае истцом будет выступать государство в лице генерального прокурора и подчиненных ему прокуроров. При доказывании факта превышения расходов над до- ходами прокурор может использовать весь спектр полномочий, предоставленных ему Федеральным законом от 17 января 1992 года № 2202-1 «О прокуратуре Российской Федерации». Кроме того, прокурор в качестве доказательства может предоставлять материалы проведенных по его поручению оперативно-розыскных мероприятий.

Таким образом, в этом случае законодательство устанавливает презумпцию вины, фактически лишая ответчика конституционного права не свидетельствовать против себя, поскольку в случае его использования в соответствии с гражданским-процессу-альным законодательством будет считаться, что он молчаливо признает иск государства.

Заключение

Подводя итог, отметим, что конфискация как иная мера уголовно-правового характера и административное наказание с обращением имущества в доход государства имеют общие черты – они все могут использоваться в целях противодействия коррупции. Однако между этими санкционными мерами есть достаточно много различий. Объясняется это в первую очередь тем, что именно обращение имущества в доход государства является специальной мерой противодействия коррупции, которая вводилась в связи с присоединением Российской Федерации к Конвенции ООН против коррупции, тогда как конфискация преследует иные цели, на нее, кроме противодействия коррупции, возложены и другие задачи.

Обращение имущества в доход государства необходимо как институт противодействия коррупции, но его текущее регулирование несовершенно. Полагаем, что такая мера ответственности не соответствует Конституции Российской Федерации, поскольку имеет упрощенный характер по сравнению с конфискацией как институтом уголовного и административного права. «Упрощенность» заключатся, во-первых, в неопределенном круге лиц, чье имущество можно изъять, во-вторых, в возложении бремени доказывания на ответчика. Применяемый в настоящее время подход к регулированию меры ответственность по своей сути противоречит многим позициям и Конституционного Суда Российской Федерации. К примеру, в постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 22 июня 2010 года № 14-П указано, «что цели ограничения прав и свобод должны быть не только юридически, но и социально оправданны, а сами ограничения – адекватными этим целям и отвечающими требованиям справедливости; недопустимо искажение в ходе правового регулирования самого существа конституционного права или свободы; цели одной только рациональной организации деятельности органов власти не могут служить основанием для ограничения прав и свобод». Представляется, что регулирование института обращения имущества в доход государства не соответствует указанной правовой позиции.

Конфискация имущества – это юридический процесс, при котором государство или другие правоохранительные органы лишают владельца его имущества или средств обычно в случаях, когда такое имущество было использовано или связано с противоправными деяниями. Конфискация имущества может применяться в различных контекстах и с разными целями – как наказание для преступника, как средство предотвращения преступности, как способ изъятия незаконно нажитого имущества, а также ради общественных интересов.

Обращение имущества коррупционера в доход государства – это процесс изъятия незаконно полученных имущественных ценностей или средств от коррупционера и их перевода или возврата в бюджет государства, в частности перемещение незаконно приобретенных активов, подлежащих возврату государству. Такие активы могут быть реализованы и превращены в финансовые ресурсы или доходы для государства. Целью такого обращения является борьба с коррупцией и восстановление незаконно украденных средств или имущества, а также примерное наказание коррупционеров и восстановление доверия к власти и ее способности эффективно управлять финансовыми ресурсами страны.

Необходимо отметить, что обращение имущество в доход государства – это одна из самых эффективных мер противодействия коррупции, поскольку направлено на подрыв экономического интереса коррупционера.

В современном правовом государстве необходимы эффективные и действенные методы борьбы с коррупцией. Однако эта борьба должна вестись исключительно методами, которые будут соответствовать положениям Конституции Российской Федерации, в частности, о соблюдении прав человека. Только в таком случае конфискация будет эффективной мерой, направленной не столько на выполнение функции принудительного изъятия коррупционного имущества, сколько на превенцию совершения коррупционных деликтов.

ИНФОРМАЦИОННЫЕ ИСТОЧНИКИ *

• 1.    Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) : Федеральный закон от 30 ноября 1994 года № 51-ФЗ.

• 2.    Бархатова Е. Н. Доктринальные вопросы уголовной ответственности в российском уголовном праве // Актуальные проблемы российского права. 2019. № 8. С. 128–135.

• 3.    Уголовный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон от 13 июня 1996 года № 63-ФЗ : в редакции от 7 июля 2003 года.

• 4.    О некоторых вопросах, связанных с применением конфискации имущества в уголовном судопроизводстве : постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 14 июня 2018 года № 17.

• 5.    Русскова М. А., Степенко В. Е. Меры

  административной ответственности за правонарушения в сфере рыболовства // Административное право и процесс. 2022. № 1. С. 75–77.

• 6.    Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях : Федеральный закон от 30 декабря 2001 года № 195-ФЗ // Российская газета. 2001. № 256.

• 7.    Булгаков С. Н. Виды коррупционных правонарушений (2023 год).

• 8.    По делу о проверке конституционности части 1 статьи 16 и части 1 статьи 17 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» в связи с жалобой гражданина Г.П. Кристова : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 9 января 2019 года № 1-П // Российская газета. 2019. № 13.

• 9.    Голоманчук Э. В., Попов К. А., Аста-фурова О. А. Отдельные нюансы и особенности института обращения имущества в доход государства // Право и государство: теория и практика. № 10 (226). 2023. С. 243–247.

• 10.    Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации : Федеральный закон от 8 марта 2015 года № 21-ФЗ.

• 11.    Конституция Российской Федерации : принята 12 декабря 1993 года в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 15 октября 1993 года № 1633 «О проведении всенародного голосования по проекту Конституции Российской Федерации» (с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 1 июля 2020 года).

• 12.    По делу о проверке конституционности части 1 статьи 17 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам», пункта 5

• 13.    Крючкова В., Демидова И. Прекращение права собственности на землю. Анализ причин на примере судов // Жилищное право. 2021. № 1. С. 25–44.

• 14.    Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации : Федеральный закон от 14 ноября 2002 года № 138-ФЗ.

• 15.    О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 года № 5 // Российская газета. 2005. № 80.

• 16.    Бочкарев С. А. Субъекты гражданско-правовой ответственности за коррупцию // Законность. 2021. № 3. С. 3–8.

• 17.    Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы общества с ограниченной ответственностью «Капитал» на нарушение конституционных прав и свобод подпунктом 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации и частью 2 статьи 17 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам : определение Конституционного Суда Российской Федерации от 30 июня 2020 года № 1634-О.

• 18.    Определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 22 декабря 2021 года по делу № 88-21206/2021, 2-921/2021.

• 19.    О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам : Федеральный закон от 3 декабря 2012 года № 230-ФЗ // Российская газета. 2012. № 280.

• 20.    Скловский К. И. Применение законодательства об обращении в доход государства имущества, полученного в результате нарушения законодательства о противодействии коррупции // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2021. № 11. С. 156–185.

• 21.    По делу о проверке конституционности подпункта 8 пункта 2 статьи 235 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 17 Федерального закона «О контроле за соответствием расходов лиц, замещающих государственные должности, и иных лиц их доходам» в связи с запросом Верховного суда Республики Башкортостан : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года № 26-П // Российская газета. 2016. № 277.

• 22.    Определение Первого кассационного суда общей юрисдикции от от 28 сентября 2022 года по делу № 88-20929/2022.

• 23.    Обзор судебной практики по делам по заявлениям прокуроров об обращении в доход Российской Федерации имущества, в отношении которого не представлены в соответствии с законодательством о противодействии коррупции доказательства его приобретения на законные доходы : утвержден Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 30 июня 2017 года.

• 24.    О прокуратуре Российской Федерации : Федеральный закон от 17 января 1992 года № 2202-1.

• 25.    По делу о проверке конституционности подпункта «а» пункта 1 и подпункта «а» пункта 8 статьи 29 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина А.М. Малицкого : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 22 июня 2010 года № 14-П // Российская газета. 2010. № 147.

статьи 4 Федерального закона «О личном подсобном хозяйстве» и пункта 1 статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Е.И. Коровицкой : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 4 июля 2022 года № 27-П.