К вопросу о пределах компетенции судебной психологической экспертизы информированности личности о расследуемом событии

Введение. Среди теоретических и прикладных проблем производства судебной психологической экспертизы (СПЭ) важное место занимают вопросы ее компетенции. Цель настоящей работы – определить пределы компетенции судебной психологической экспертизы информированности личности о расследуемом событии.

Методология. Методологической базой исследования являются: общенаучная методология, представленная категориями и закономерностями теории познания, материалистической диалектики, общей теории систем, следующая принципам объективности, детерминизма, системности, развития; частно-научная методология психологии, реализующая принципы детерминизма психических явлений, единства внешних и внутренних проявлений психики, единства сознания и деятельности.

Основная часть. Большой толковый словарь современного русского языка (под ред. Д.Н. Ушакова) определяет компетенцию как «круг полномочий, область подлежащих чьему-нибудь ведению вопросов, явлений» [1].

Ученые, занимающиеся вопросами теории и практики судебных экспертиз, в основном ограничивают пределы ее компетенции рамками соответствующей научной области знаний.

Так, В.В. Романов считает, что «в компетенцию СПЭ входит исследование различных проявлений психики, психических процессов, эмоциональных состояний, индивидуально-психологических особенностей психически здоровых лиц» [2].

Справедливо отмечая, что «компетенция СПЭ определяется содержанием психологической науки», М.М. Коченов полагает, что в компетенцию СПЭ входит «установление любых фактических данных, характеризующих психику субъекта, процессы отражения им объективной реальности, поддающиеся психологической экспертной оценке» [3].

Созвучна с вышеуказанными авторами и позиция О.Д. Ситковской, которая считает, что «теоретически к компетенции судебнопсихологической экспертизы могут быть отнесены любые вопросы психологического содержания (особенности психической деятельности, личностные особенности, психические состояния обвиняемых, потерпевших, свидетелей), значимые для доказывания или имеющие непосредственно уголовно релевантное значение, если их решение требует использования специальных профессиональных познаний в области научной психологии» [4].

Помимо ограничений, обусловленных содержанием психологической науки, пределы компетенции СПЭ определяются и правовыми требованиями.

Например, согласно ч. 3 ст. 57 УПК РФ любой эксперт вправе давать заключение лишь в пределах своей компетенции и должен отказаться от дачи заключения по вопросам, выходящим за пределы его специальных знаний [5].

Во всех видах судебно-экспертных исследований (за исключением, пожалуй, только правовой экспертизы) решение экспертом вопросов правового характера воспринимается как выход за пределы компетенции судебной экспертизы.

Решение правовых вопросов (например, о виновности или невиновности лица, о его вменяемости или невменяемости, о квалификации преступления, ложности или правдивости показаний и т.д.) является компетенцией судебноследственных органов. Эксперт не вправе вдаваться в решение вопросов правового характера; об этом часто говорилось в юридической литературе и напрямую указывалось в процессуальной практике [6; 7].

Обозначенные выше требования распространяются и на пределы компетенции СПЭ. Так, Ф.С. Сафуанов исключает из компетенции СПЭ «явления, … относящиеся к компетенции органа, ведущего производство по делу», в том числе и оценку «достоверности показаний» [8].

Аналогичного мнения придерживается и О.А. Назаров. Обозначая пределы компетенции эксперта при производстве СПЭ с использованием полиграфа, исследователь прямо указывает, что «формулирование вывода о существовании события либо отдельных обстоятельств преступления, о виновности либо невиновности лица, его причастности либо непричастности к преступлению, правдивости либо ложности его показаний в компетенцию судебного эксперта психолога (полиграфолога) не входит» [9].

Соглашаясь с позицией О.А. Назарова относительно пределов компетенции СПЭ с использованием полиграфа, автор настоящей статьи считает некорректным предлагаемое им название экспертизы.

В процессе производства СПЭ эксперт применяет различные методы и методики (в том числе аппаратные), однако никому не приходит в голову называть определенные виды экспертиз с учетом используемых при их производстве методов, методик, приборов, инструментов и т.д. Наверняка у специалистов вызовут улыбку такие названия, как «СПЭ с использованием беседы», «СПЭ с использованием ТАТ (тематического апперцепционного теста)» и т.п. Очевидно, что название экспертизы должно формулироваться согласованно с предметом данной экспертизы, с задачами, которые ставятся перед экспертом и решаются им в ходе производства экспертизы, с выводами эксперта, основанными на результатах экспертного исследования.

Многие исследователи, занимающиеся вопросами судебной экспертизы с использованием полиграфа, связывают ее предмет, задачи и выводы с информированностью подэкспертного о расследуемом событии.

Так, О.А. Назаров указывает, что в компетенцию полиграфолога входит формулирование вывода «о степени информированности обследуемого лица о событии или его деталях, интересующих инициатора экспертизы» [10].

Ю.И. Холодный и Ю.К. Орлов, указывая, что «эксперт-полиграфолог … действует в жестких рамках процессуальных норм и обязан выносить свои суждения в диапазоне предоставленных ему полномочий», настаивают, что основная «задача эксперта-полиграфолога – установить, какая информация ( о расследуемом событии . – курсив наш) содержится в памяти человека» [11].

С.С. Шипшин полагает, что психофизиологическая экспертиза направлена на установление

«наличия юридически значимой информации в памяти процессуального лица (свидетеля, потерпевшего, обвиняемого)» [12].

Автор данной работы считает, что основным предметом экспертизы с использованием полиграфа является исследование качественных и количественных характеристик информированности личности о расследуемом событии, а именно установление фактические данных о наличии или отсутствии у подэкспертного информации о деталях и обстоятельствах расследуемого события; о конкретном содержании этой информации; о месте, времени и источниках получения подэкспертным первой информации о конкретных обстоятельствах расследуемого события.

В связи с вышесказанным автор данной статьи полагает, что экспертизу с использованием полиграфа корректнее было бы назвать судебной психологической экспертизой информированности личности о расследуемом событии (СПЭИЛ).

Понятию «информированность личности о расследуемом событии», сущности, предмету, объекту и методам СПЭИЛ посвящен ряд статей автора (см., например [13]).

Основываясь на пределах компетенции СПЭ, задаваемых, во-первых, предметным содержанием психологических исследований и, во-вторых, юридическими требованиями, можно определить и компетенцию СПЭИЛ.

В компетенцию СПЭИЛ входит круг вопросов, связанных с определением особенностей информированности подэкспертного лица об обстоятельствах расследуемого преступления.

СПЭИЛ не компетентна решать вопросы правового характера (о правдивости или ложности показаний; о наличии либо отсутствии самого расследуемого события или его отдельных обстоятельств; о действиях подэкспертного в момент преступления и т.д.). По результатам СПЭИЛ эксперт не компетентен ответить, например, на такой правовой вопрос: «Наносил ли подэкспертный удары потерпевшему?». В данном случае с помощью СПЭИЛ эксперт может установить, что подэкспертному известно, например, о том, сколько всего человек наносили удары потерпевшему, в какие части тела и в каком количестве были нанесены удары, каким орудием (предметом) наносились удары, в каком положении тела находился потерпевший в момент нанесения первого (или последнего) удара и т.д. Только на этих, установленных с помощью экспертного исследования данных эксперт вправе формулировать свои выводы.

Вывод о том, является подэкспертный свидетелем преступления или его исполнителем, может быть решен только судом, исходя из совокупности имеющихся доказательств по данному делу.

Конкретизируя «круг полномочий» СПЭИЛ, автор данной статьи полагает, что в ее компетенцию входит последовательное решение следующих вопросов:

• 1.    Обнаруживаются ли у подэкспертного устойчивые и выраженные вегетативные (а также вербальные, двигательные и иные доступные объективной регистрации) реакции при предъявлении ему раздражителей (стимулов), содержащих информацию о конкретных обстоятельствах расследуемого события?

• 2.    Являются ли раздражители (стимулы), содержащие информацию о конкретных обстоятельствах расследуемого события, субъективно значимыми для подэкспертного?

• 3.    Чем может быть обусловлена субъективная значимость для подэкспертного раздражителей (стимулов), содержащих информацию о конкретных обстоятельствах расследуемого события?

• 4.    Является ли субъективная значимость для подэкспертного раздражителей (стимулов), содержащих информацию о конкретных обстоятельствах расследуемого события, следствием того, что подэкспертный обладает информацией о конкретных обстоятельствах расследуемого события?

• 5.    О каких (конкретно) обстоятельствах расследуемого события подэкспертный обладает информацией на самом деле?

• 6.    Что явилось для подэкспертного первым источником информации о конкретных обстоятельствах расследуемого события?

• 7.    Когда подэкспертным впервые была получена информация о конкретных обстоятельствах расследуемого события?

Обозначенные выше пределы компетенции СПЭИЛ должны учитываться в процессе вынесения постановления о назначении СПЭИЛ при формулировании вопросов к эксперту.

По мнению автора настоящей работы, в общем виде вопросы к эксперту в постановлении о назначении СПЭИЛ могут быть сформулированы следующим образом:

• 1.    Обладает ли подэкспертный информацией об обстоятельствах (деталях) расследуемого события (указываются фактические, объективно установленные признаки расследуемого события)?

• 2.    Какой на самом деле информацией об обстоятельствах расследуемого события обладает подэкспертный?

• 3.    Когда и из каких источников подэкспертным была впервые получена вышеуказанная информация об обстоятельствах расследуемого события?

Именно такая постановка вопросов позволит избежать негативных последствий выхода эксперта за пределы компетенции СПЭИЛ.

Выводы. СПЭИЛ не компетентна решать вопросы правового характера, в ее компетенцию входит определение особенностей информированности подэкспертного лица об обстоятельствах расследуемого преступления, а именно: установление фактических данных о наличии или отсутствии у подэкспертного информации о деталях и обстоятельствах расследуемого события, о конкретном содержании этой информации, а также о месте, времени и источниках получения подэкспертным первой информации о конкретных обстоятельствах расследуемого события. Указанные особенности компетенции СПЭИЛ должны учитываться при формулировании вопросов к эксперту в постановлении о назначении данного вида судебной экспертизы.