К вопросу о причинах и предпосылках Великой русской революции в контексте мировых процессов

Слово «революция» латинского происхождения и в переводе означает «переворот». В словаре С. И. Ожегова дано такое определение революции – «коренной переворот в жизни общества, который приводит к ликвидации предшествующего общественного и политического строя и установлению новой власти» [5]. В этом определении даны характерные признаки революции и те последствия, к которым она приводит, однако в нем отсутствует ответ на главный вопрос: «Почему? Что вызывает революцию?»

Долгое время в отечественной историографии господствовал марксистский подход, объясняющий революции через призму классовой борьбы. В основе этого подхода лежит экономический фактор (иначе говоря, базис). События последних десятилетий: распад Советского Союза, переход коммунистического Китая на рыночную основу, а также текущие изменения международной обстановки, – все это свидетельствует о кризисе традиционных подходов к объяснению исторического процесса и необходимости выработки новых концепций с учетом, в том числе политического фактора, в котором главную роль играют отношения по поводу власти.

Одним из основных методов научного исследования является типология. Выбрав в качестве критерия (признака) факторы революционного процесса, проведем его классификацию. Итак, в зависимости от характера движущих сил революции подразделяются на: естественные (стихийные) и искусственные (организованные). Конечно, элементы стихийности и организованности присутствуют во всех революциях, но между собой они различаются соотношением этих показателей, – особенно, на начальном этапе.

Теперь введем понятие «катализатор революционного процесса» как субъекта (лица или группы лиц), своими действиями способствующего развертыванию и/или ускорению революци- онных событий (преобразований). Далее, используя общенаучный метод индукции, на примере конкретных исторических процессов, покажем состоятельность приведенных утверждений.

Так, российские события 1905 г., которые часто называют «Первой русской революцией», по крайней мере, на начальном этапе не носили стихийного характера. Роль личности в истории, умаляемая в советской науке, в реальности трудно переоценить. Так, без амбициозного «священника-социалиста» [4] Г.А. Гапона не было бы событий 9-го января, – это, благодаря его способности своими речами «наэлектризовать толпу» [3], состоялось многотысячное шествие рабочих к Зимнему дворцу, окончившееся трагедией. На начальном этапе этот человек сыграл определяющую роль, выступив катализатором (зачинателем) революционного процесса. Его же бегство за границу заметно снизило накал событий. У революции, начавшейся столь внезапно для всех – даже самого Гапона, – не оказалось вожака, и она приняла характер разрозненных забастовок и крестьянских выступлений, которые происходили и раньше, хотя и без подобного масштаба.

Не вдаваясь в подробности Смуты 1905 г., скажем только, что она обладает признаками революции, искусственно инициированной. В последние десятилетия именно такой тип революционных событий получает распространение в мире.

Теперь перейдем к рассмотрению исторических процессов, имеющих все характерные особенности революций стихийного типа. Прежде всего, речь идет о Великой французской революции (1789-99 гг.). Поскольку ее отправной точкой (началом) принято считать 14 июля 1789 г., т.е. день взятия толпой санкюлотов Бастилии, стихийный характер начального этапа этой революции не вызывает сомнения. Однако у взятия тюрьмы, ставшей символом королевского произвола, была и предыстория, а именно, – созыв Генеральных Штатов и провозглашение депутатами т.н. «третьего сословия» Национального собрания [7]. Так как это нарушало установленный порядок работы Генеральных Штатов (хотя они и были созваны впервые с 1614 г.), демарш представителей 3-его сословия есть нечто иное, как вызов, брошенный государственной (королевской) власти и обладающий признаками заговора.

Толковый словарь Д. Н. Ушакова определяет заговор как «тайное соглашение, сговор», словарь В. И. Даля добавляет еще такие слова: «приготовление к мятежу». Элементы заговора, сговора есть в любой революции в момент взятия власти [1]. То, что лица, ставшие во главе революции, – кстати говоря, это были отнюдь не горожане и жители предместий, а люди, весьма известные, – прежде чем объявлять Учредительное (национальное) собрание, должны были договориться между собой о совместных действиях, – не вызывает сомнения. А то, что они в дальнейшем действовали вполне открыто (например, публичная клятва в зале для игры в мяч), лишний раз свидетельствует об их уверенности в слабости королевской власти и осознании себя силой, способной вершить историю. Сам по себе созыв Генеральных Штатов говорит о неспособности французского двора преодолеть нарастающий кризис в стране (казна пуста, а значит, у власти нет главного рычага воздействия – денег).

Из событий 1789 г. несложно вывести основную формулу революции (стихийного типа): революция = бунт низов + заговор верхов. «Низы» – это, конечно же, все те, кто не обладает властью. Под «верхами» в целях данной работы подразумеваются лица, наделенные отдельными властными полномочиями, располагающие определенным набором ресурсов, связей и стремящиеся захватить верховную власть. Для реализации данной формулы необходимы 2 условия: слабая государственная власть и сильная оппозиция.

К особенностям революций естественного типа, помимо стихийного характера начального этапа, можно отнести явно выраженное на последующих этапах стремление различных сил воспользоваться революционным хаосом в своих интересах, что проявляется в образовании/активизации партий (политических группировок, борющихся за власть), с одной стороны, и попытках вмешательства извне в процессы, происходящие в данной стране, – с другой.

Основная формула революции в полной мере выполняется и для событий 1917 г., которые носят собирательное название – «Великая русская революция». Как и во Франции 1789 г., заговор верхов предшествовал бунту низов. К концу 1916 г. все политические группировки объединились в оппозицию монархии [6]. Кампания по дискредитации верховной власти набирала обороты. Ее апогеем стала знаменитая речь П. Н. Милюкова, когда он с трибуны Государственной Думы задал свой риторический вопрос: «Глупость или измена?» Впоследствии лидер кадетов в одном из своих писем признавался, что это они (либералы) «вызвали бурю». А. И. Спиридович, некогда служивший в «царской охранке» и известный арестом эсера Г. А. Гершуни, будучи в Петрограде накануне революции, так описывал обстановку тех дней: «Надвигается катастрофа, а министр, видимо, не понимает обстановки, и должные меры не принимаются… Убийство Распутина положило начало какому-то хаосу… Все ждут какого-то переворота. Кто его сделает, где, как, когда – никто ничего не знает. А все говорят и все ждут…. Царицу ненавидят, Государя больше не хотят. Называли офицеров, которые якобы готовы на выступление… говорили о заговоре Великих Князей…» [8]

Как известно, начало февральских демонстраций приходится на день, следующий за отъездом Николая II в Ставку Верховного Главнокомандующего (Могилев), что, конечно же, не случайно. Петроград в те дни был полон слухов. «Сарафанное радио» ра- ботало удивительно четко и быстро. Кто же источник подобной осведомленности? Им могут быть лица, приближенные ко двору, а также военные чины. Сам Николай II с горечью писал в своем дневнике в те дни: повсюду измена. Впрочем, этот вопрос (об участниках заговора против царя) требует дальнейшего изучения, и здесь рано ставить точку…

Итак, условия для реализации основной формулы революции (слабая власть и сильная оппозиция) сложились в полной мере на момент начала шествий под лозунгами: «Хлеба и мира!». Практика последних десятилетий показывает, что подобного рода публичные мероприятия (митинги, демонстрации) проводятся преимущественно тогда, когда они напрямую организованы какой-либо политической силой (например, партией, обладающей определенными ресурсами и связями). Сто лет назад подобного рода организация едва ли была возможной. Однако без поддержки со стороны «верхов» и в те роковые февральские дни 1917 года никто из горожан не вышел бы на улицы Петрограда. Иначе говоря, если бы у людей не было ни малейшей уверенности в успехе дела, они не осмелились бы бросить вызов власти, не пошли бы на столь неоправданный риск. Источником подобной уверенности могли быть те слухи о заговорах, о которых упоминает в своем труде А. И. Спиридович.

Теперь, рассмотрев основную формулу революции, мы непосредственно подошли к тем причинам, которыми она вызывается. По времени актуализации разделим их на: первичные (непосредственные) и вторичные (глубинные). На начальном этапе революции (бунта низов) ключевую роль играют первые причины – ими движимы толпы негодующего народа. Как известно, в начале 1917 г. в Петрограде разразился продовольственный кризис. Повсюду стояли очереди за продуктами [1]. История показывает, – ничто так не пугает людей, как угроза голода. На фотоматериалах, отснятых в февральские дни, в толпе народа видно множество женских лиц, – это были работницы бастовавших предприятий, как и все те горожанки, которые перед этим подолгу простаивали в очередях за хлебом. Проблемы с продовольствием были и в ходе французской революции. Недаром толпа санкюлотов в июле 1789 г. грабила монастыри, богатые запасами хлеба. Великая русская революция, помимо угрозы голода, знала еще один первичный фактор – военный. Солдаты Петроградского гарнизона, начиная с Волынского полка, присоединялись к восставшим, стремясь избежать отправки на фронт.

Непосредственные причины, как правило, актуальны только в случае естественного хода событий, т.е. революций стихийного типа.

Все, что было изложено выше, лежит на поверхности, нас же, прежде всего, интересуют глубинные причины и предпосылки революции. Под глубинными (вторичными) причинами в целях настоящего исследования мы понимаем те проблемы, которые назревают в обществе в течение продолжительного времени, не играют особой роли на начальном этапе революции и выступают на первый план в дальнейшем, – в ходе революции. В качестве таковых причин Великой русской революции исследователи традиционно называют аграрный, рабочий и национальный вопросы [9]. На самом деле, все неразрешенные в обществе проблемы можно свести к одному – недовольству существующим социально-экономическим (материальным) положением. Крестьяне недовольны своим малоземельем, которое препятствует их обогащению; рабочие – тяжелыми условиями труда и низкими заработками. А жители национальных окраин считают, что они «кормят центр», желают вырваться из «тюрьмы народов», видя в независимости ключ к улучшению своего положения.

Со сменой власти доведенный до отчаяния народ неизменно связывает надежды на лучшее будущее. Правда, далеко не всег- да они оправдываются. Так, неспособность Временного правительства решать давно назревшие проблемы сделала неизбежным его падение, – шанс, которым воспользовались основные катализаторы русской революции – В. И. Ленин и Л. Д. Троцкий.

Проблемы существуют в любом обществе и в любое время. Однако, они приводят к революции тогда и только тогда, когда для этого складываются необходимые предпосылки. Толковый словарь Д. Н. Ушакова определяет предпосылку как «предварительное условие, исходный пункт чего-н.» [2].

Для того чтобы выявить предпосылки революции 1917 г., необходимо перенестись на сто лет назад – ко времени образования первых тайных обществ (февраль 1816 г. – «Союз спасения»). Вспомним слова А. С. Пушкина: «Дней Александровых прекрасное начало…», – которыми классик русской литературы выразил оптимизм первых дней царствования просвещенного внука Екатерины II, а вместе с тем – горечь разочарования его последующей политикой полумер. Конституционный проект М. М. Сперанского так и не был реализован: Государственный Совет вместо парламента, указ «о вольных хлебопашцах» вместо отмены крепостного права.

Верховная власть своими играми в «просвещенный абсолютизм» сама поспособствовала зарождению в империи революционного движения, заронив в души образованных слоев населения (главным образом, дворянства) надежды на грядущие перемены. Но их не последовало и после победоносного завершения войн с Наполеоном.

Итак, сто лет прошло от момента появления тайных обществ до революции 1917 г. За этот период сменилось 3 поколения (если исходить из того, что возраст 1 поколения равен 30 годам) и 3 эпохи:

• –    эпоха «лишних людей» (последние годы царствования Александра I и правление Николая I);

• –    эпоха «несбывшихся надежд» (правление «царя-освободителя» Александра II);

• –    эпоха декаданса (франц. – упадок) – времена Александра III и Николая II.

Верховная власть дважды обманула надежды политической и интеллектуальной элиты общества – той части дворянства, которая мечтала о переменах, связывая с ними реализацию своих властных амбиций. В первый раз это произошло в начале XIX века, в другой раз – в 1860-70-е гг. На очередной обман молодежь, жаждущая власти, ответила террором, развернув беспрецедентную охоту на царя, которая закончилась кровавой развязкой на набережной Екатерининского канала днем 1 марта 1881 года.

После разгрома ячеек «Народной воли» протест против власти принял иной, скрытый характер. Если взглянуть на время царствования последнего русского императора, в глаза тотчас бросается череда нелепых случайностей, тактических просчетов и стратегических ошибок, которые как злой рок преследовали Николая II во всех его начинаниях. Сложив воедино все эти совпадения, получаем четкую закономерность. Назовем ее «психологический саботаж». Если «саботаж», согласно словарю С. И. Ожегова, – это «скрытое противодействие исполнению чего-н.» [5], то психологический саботаж можно определить как внутреннее, душевное противодействие осуществлению интересов государства (монархии) теми лицами, которые обязаны блюсти эти интересы.

В ситуации психологического саботажа все причины, побуждающие к деятельности, лежат сугубо в плоскости личных устремлений. В обычных условиях подобного рода мотивация может быть достаточно эффективной, но она неизбежно дает сбой в кризисных ситуациях (например, в ходе военных действий). Ее следствием, кроме того, является размывание нрав- ственных ориентиров в обществе.

Итак, теперь можно сформулировать основные предпосылки Великой русской революции, которые являются предварительными условиями любой смуты: критическое падение авторитета государства (в частности, монархии) и роли церкви (в целом – религии) в жизни общества, а также духовно-нравственная деградация политической и интеллектуальной элиты. Как мы увидели выше, в России сложение этих предпосылок было длительным и тяжелым процессом, однако скорость его протекания во многом зависит от конкретного общества и условий, в которых оно развивалось. Так, предпосылки ноябрьской революции в Германии сложились за относительно короткий срок. Власть кайзера Вильгельма II пошатнулась в ходе неудачной кампании со странами Антанты, а поражение в войне привело к его отречению от престола.

Как уже было сказано, наличие предпосылок является необходимым условием любой революции. Так, событиям 1789 г. предшествовало явно выраженное падение авторитета монархии и роли церкви, чему в немалой степени поспособствовала деятельность философов-«просветителей», которые, помимо прочего, обличали неслыханную роскошь французского двора, фаворитизм королей, лицемерие клерикалов. «После нас хоть потоп», – фраза, приписываемая Людовику XV. Много лет спустя стихия обрушилась на голову его внука в виде косого лезвия гильотины… Таким образом, история показывает, что от политики государства всецело зависит направление развития общества: пойдет ли оно по пути эволюции – постепенного решения назревших проблем или встанет на революционный путь, чреватый тяжелыми потрясениями и кровопролитием…

В заключение необходимо сказать следующее. После падения большинства монархий революции, происходящие в мире, все больше приобретают искусственный (организованный) характер. Естественные революции практически остались в прошлом. Что же касается событий 1917 года, то в них нашли отражение общие закономерности исторического процесса, связанные с переходом от монархии на следующую его ступень – стадию партийного государства (партократии).