К вопросу о причинах «тюльпановой революции» в Кыргызстане: роль внешнего фактора

В начале октября 2020 г. в Кыргызстане произошла третья за последние полтора десятилетия неконституционная смена власти. На следующий день после прошедших 4 октября парламентских выборов тысячи демонстрантов собрались в центре Бишкека, чтобы выразить протест против их результатов. Начались столкновения оппозиционных и антиправительственных сил с правоохранителями. Уличные бои продолжались до глубокой ночи, протестующие сумели потеснить отряды милиции и захватили президентский дворец и пар- ламент. Государственная власть рухнула в мгновение ока. Очередной кризис власти в Кыргызстане стал следствием хрупкости системы государственного управления, основательно подорванной еще «тюльпановой революцией» 2005 г.

Напомним, что «тюльпановая революция» также произошла в результате массовых акций протеста, которые начались после выборов в Жогорку Кенеш (парламент Республики Кыргызстан) в феврале – марте 2005 г. 24 марта законный президент А. Акаев вместе с семьей был вынужден покинуть страну и в начале апреля дистанционно подать в отстав- ку. На внеочередных выборах победил один из лидеров оппозиции, К. Бакиев, спустя пять лет ставший жертвой государственного переворота, вошедшего в историю как «дынная революция» [7, с. 157–185].

Целью данной статьи является анализ причин «тюльпановой революции», которая, на наш взгляд, запустила процесс затяжного кризиса киргизской государственности. В связи с этим особую актуальность приобретает изучение роли внешнего воздействия, которое во многом привело к эскалации общественно-политического кризиса в стране в 2005 г. Заметим, что вопрос о роли внешних игроков (в первую очередь США) в подготовке и осуществлении «тюльпановой революции» до сих пор не становился предметом специального научного изыскания, хотя ряд отечественных и зарубежных авторов в той или иной степени подвергали анализу проблемы международного измерения «цветной революции» в Кыргызстане 2005 г. [4; 5; 9].

Методы исследования

Методологической основой исследования являются системный, структурно-функциональный, сравнительно-политический подходы, методы анализа, синтеза, индукции, дедукции, наблюдения. «Цветную революцию» мы определяем как государственный переворот с использованием импортированных из-за рубежа ненасильственных технологий, механизмов и инструментов «мягкой силы». Под «мягкой силой» понимается способность достигать целей посредством обаяния и притяжения, а не принуждения или подкупа. При этом практику применения «мягкой силы» на международной арене целесообразно разделить на два вида. В первом случае ее следует рассматривать как позитивную технологию, позволяющую улучшать взаимопонимание между странами и народами. Во втором – как технологию деструктивную, с помощью которой государства оказывают скрытое воздействие на зарубежные общества, манипулируя ими для достижения узкокорыстных и порой агрессивных целей. Основатель концепта Дж. Най указывал, что, как и любая другая форма власти, «мягкая сила» может обращаться не только во благо. «Выкручивание мозгов, – писал американский ученый, – отнюдь не лучше выкручивания рук» [6, с. 148]. Именно в этом контексте стоит говорить о применении западных технологий «мягкой силы» в ходе «цветных революций» в Сербии в 2000 г. («бульдозерная революция»), Грузии в 2003 г. («революция роз»), Украине в 2004 г. («оранжевая революция») и, наконец, в Кыргызстане в 2005 г. («тюльпановая революция»).

Результаты и обсуждение

Успех указанных выше государственных переворотов был бы невозможен без всесторонней поддержки со стороны коллективного Запада, однако сбрасывать со счетов внутренние факторы также в корне неверно. Республика Кыргызстан, например, подошла к 2005 г., имея множество проблем социально-экономического и политического характера, а именно: низкий уровень жизни большинства населения и глубоко укоренившаяся коррупция; ухудшение криминогенной обстановки; нарастание противоречий между более обеспеченным (по киргизским меркам) Севером и бедным Югом; усталость граждан страны от режима ввиду несменяемости власти, семейственности и клановости и т. д.

Став президентом независимого Кыргызстана в 1991 г., А. Акаев поначалу пытался проводить весьма либеральную внутреннюю политику, намереваясь создать из страны некую «центральноазиатскую Швейцарию». Местные власти допускали существование оппозиционных партий, независимых неправительственных организаций и средств массовой информации. По меткому замечанию киргизского исследователя А. Акматалиевой, А. Акаев щедро раздавал демократические обещания не только согражданам, но и международному сообществу. Однако в условиях ухудшения социально-экономических условий и прогрессировавшей коррумпированности режима президенту было все сложнее выполнять либеральные обещания [1, с. 72]. По мере усиления проблем в экономике власти стали подвергать серьезным ограничениям гражданские и политические права граждан, а Кыргызстан – дрейфовать в сторону типичной азиатской автократии.

В феврале 2005 г. в стране должны были состояться выборы в Жогорку Кенеш. А. Акаев стремился обеспечить их благоприятный исход и тем самым сохранить возможность остаться у власти по истечении срока собственных президентских полномочий в октябре того же года. Для этого глава государства активно использовал «административный ресурс», в том числе устраняя потенциальных соперников. Еще в 2001 г. по итогам противоречивого судебного процесса был заключен в тюрьму один из самых популярных оппозиционных деятелей Ф. Кулов; другой известный критик режима, Р. Отунбаева, незадолго до голосования была снята с выборов под явно надуманным предлогом (провела слишком много времени за пределами страны в период работы на дипломатической службе). В то же время в борьбе за места в парламенте с предсказуемо положительным результатом принимали участие дети президента, премьер-министра и других высокопоставленных чиновников и близких к режиму представителей бизнеса.

Исключительно внутренние факторы, однако, не могли привести к стремительной потере власти А. Акаевым и его командой весной 2005 г. В этих условиях особую роль приобретали события на внешнем контуре Кыргызстана, связанные с интересами великих держав в регионе. Дело в том, что осенью

2001 г., после террористических атак 11 сентября и начала американской «войны с террором», Кыргызстан стал занимать важное место в системе внешнеполитических координат администрации Дж. Буша - младшего. По просьбе официального Вашингтона в декабре 2001 г., в целях поддержки операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане, режим Акаева дал согласие на размещение в международном аэропорту «Манас» под Бишкеком вспомогательной военной базы «Ганси». Данная база стала важным логистическим центром контртеррористической операции западной коалиции против движения «Талибан» и «Аль-Каиды». В начале 2005 г. на ней дислоцировалось 800 американских и 100 испанских солдат1.

Выбор Кыргызстана был обусловлен не только выгодным географическим положением, но и еще одним немаловажным фактором: ввиду избранного А. Акаевым в начале правления курса на демократизацию страны именно здесь активно реализовывались западные программы по продвижению демократии и наиболее комфортно чувствовали себя зарубежные, в первую очередь американские акторы «мягкой силы», их осуществлявшие. По объемам помощи со стороны США Кыргызстан находился на 3-м месте среди всех стран СНГ; за десятилетие с небольшим (с 1992 по 2004 г.) она составила почти 750 млн долл., значительная часть которых шла на создание и развитие гражданского общества2. Согласно официальным данным, программы помощи были «направлены на улучшение политических процессов и подотчетности государственных институтов, укрепление гражданского общества и правозащитной деятельности, а также поддержку независимых средств массовой информации»3.

В 2004 г. правительство Кыргызстана отказало в локализации на авиабазе в аэропорту «Манас» американских самолетов-разведчиков «АВАКС» (это резко меняло назначение объекта, превращая его в территорию действия разведывательных и стратегических сил США в регионе), мотивируя это тем, что подобная трансформация не входит в рамки полномочий и задач контртеррористической операции в Афганистане и не отвечает обязательствам Кыргызстана в рамках Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). К тому времени режим Акаева уже всерьез рассматривал вопрос о целесообразности дальнейшего функционирования военного форпоста Запада в непосредственной близости от Бишкека. По мнению президента, высказанному им уже после бегства из страны, именно его требование к США закрыть авиабазу стало «одним из элементов того, что они (Соединенные Штаты. – А. Н. ) спланировали “тюльпановую революцию” в Кыргызстане» [5, с. 32–33].

Чем меньше оставалось времени до парламентских выборов, способных изменить расстановку политических сил в Кыргызстане, тем активнее администрация Дж. Буша – младшего высказывала серьезную озабоченность в связи с усилением авторитарных тенденций, ростом уровня коррупции, преследованиями независимых СМИ и правозащитных организаций в стране. По сути, Вашингтон взял курс на проведение очередной «цветной революции» и создание из Кыргызстана нового очага антироссийского влияния на постсоветском пространстве наряду с Грузией и Украиной, резко изменившими внешнеполитический курс после «революции роз» и «оранжевой революции» [4, с. 298].

Необходимые условия для осуществления госпереворота в центральноазиатском «оплоте демократии» уже были созданы. По количеству неправительственных организаций (НПО), например, Кыргызстан стал рекордсменом на пространстве СНГ, обойдя все страны Содружества [3, с. 90; 8, с. 122]. К началу 2005 г. количество существовавших в стране НПО, включая филиалы иностранных и/или международных структур, исчислялось тысячами; большая часть существовали на средства Агентства США по международному развитию, Фонда Евразии, Национального демократического института по международным делам, Международного республиканского института, Фонда Сороса и прочих структур, уже доказавших эффективность в ходе «цветных революций» в Сербии, Грузии и Украине. НПО занимались сплачиванием оппозиционных сил и гражданских активистов, формированием независимых от государства СМИ, обеспечением мониторинга выборов, наконец, созданием молодежных структур. По образу и подобию сербского «Отпора», грузинской «Кмары» и украинской «Поры» в Кыргызстане буквально за пару месяцев до «тюльпановой революции» были организованы два молодежных оппозиционных движения – «Кел-Кел» («Возрождение») и «Бирге!» («Вместе!»). Их деятельность заключалась в мобилизации граждан на протестные акции, проведении различных форумов и семинаров, распространении среди населения агитационно-пропагандистских изданий и т. д. Именно они применяли на практике уже проверенные в ходе других «цветных революций» приемы ненасильственной борьбы с правящими режимами по методичкам Дж. Шарпа и его учеников.

Соединенные Штаты реализовывали и такой компонент «мягкой силы», как образовательные программы. Вашингтон курировал Американский университет в Бишкеке; активно проводился академический обмен студентов. Число граждан Кыргызстана, прошедших стажировку в США за годы независимости страны, достигало 2 700 чел. Многие из них были политиками, лидерами общественного мнения, известными медийными личностями (включая непосредственных вождей «тюльпановой революции» К. Бакиева, Ф. Кулова, Р. Отунбаеву). Среди местных структур выделялась организация «Сорос-Кыргызстан», которая на средства одноименного Института выделяла гранты для поддержки местной системы образования, издавала в прозападном ключе линейки учебников и учебных пособий для школ и вузов, труды ведущих местных ученых [10, p. 52].

Большое значение США и их акторы «мягкой силы» придавали созданию в Кыргызстане независимых от государства, но не от грантодателей средств массовой информации. Первостепенную роль в этом процессе сыграла американская неправительственная организация «Фридом Хаус». По ее инициативе и при всесторонней поддержке в ноябре 2003 г. в Кыргызстане впервые была открыта частная типография, все производительные мощности которой были направлены исключительно на поддержание оппозиционных СМИ и НПО. Именно в этой типографии было выпущено большинство «революционных» материалов и изданий, в частности, труд Дж. Шарпа «От диктатуры к демократии». Здесь же выходили функционировавшие на средства западных грантов газеты «Республика» и «Моя столица – Новости», которые резко критиковали правящий режим, публиковали факты о коррупции правительства и злоупотреблениях членов президентской семьи, а порой и вовсе открыто призывали к антиконституционной смене власти. Используемый организацией «Фридом Хаус» печатный станок, непрерывно выпускавший оппозиционные брошюры, плакаты, газеты, издания, различные инструкции по борьбе с режимом Акаева, не уступал по объемам государственной типографии «Учгун». Даже отключенное правительством накануне первого тура выборов электроснабжение типографии не смогло прекратить ее деятельность, так как посольство США оперативно организовало доставку и работу двух резервных генераторов. Одновременно сенаторы

Дж. Маккейн и Дж. Байден выступили с двухпартийным заявлением, подвергнув резкой критике А. Акаева за попрание свободы слова в стране и отметив, что отказ в предоставлении гражданам основных политических прав может привести к серьезным последствиям [3, с. 100].

Не меньшая роль в подготовке и осуществлении «тюльпановой революции» отводилась участию прозападных структур в избирательном процессе. Еще в 1998 г. в Кыргызстане была создана «Коалиция за демократию и гражданское общество» во главе с известным оппозиционером Э. Бай-саловым. Годовой бюджет организации составлял 110 тыс. долл. (очень серьезная по местным меркам сумма), которые поступали от подотчетного Конгрессу США Национального демократического института по международным делам [12]. Задачами «Коалиции» были обеспечение координации мониторинга за выборами через сеть региональных представительств, а также развитие местного самоуправления и повышение образовательной грамотности населения. В 2004 г. американское правительство профинансировало поездку группы из 75 граждан Республики Кыргызстан, включая Байсалова, в охваченную общественно-политическим кризисом Украину, после чего последний откровенно заявил: «Украинский опыт (участие в «оранжевой революции». – А. Н.) сформировал меня. Я увидел, какими могут быть результаты нашей работы» [12]. Нельзя не отметить и созданный при активном участии Дж. Сороса весной 2004 г. Институт экономической политики «Бишкекский консенсус», целью которого стало осуществление мониторинга на парламентских и президентских выборах 2005 г. [4, с. 301]. Упомянутый выше Национальный демократический институт по всей стране специально «под выборы» организовал десятки так называемых Информационных центров демократии, где оппозиционные активисты могли проводить встречи, проходить обучение, изучать западные СМИ, выходить в Интернет, готовить новостные выпуски на русском, киргизском и узбекском языках [13]. Наконец, через Международный фонд избирательных систем правительство США выделило 170 тыс. долл. на закупку необходимого для маркировки кончиков пальцев оборудования на всех 1 300 избирательных участках и обучения работы с ним. Еще 420 тыс. долл. было потрачено непосредственно на подготовку членов избирательных комиссий и местных наблюдателей, 300 тыс. - на распространение обучающей литературы через местные НПО и СМИ [9, p. 98].

Внешний фактор оказал существенное влияние и на консолидацию антиакаевской оппозиции: в самом конце декабря 2004 г. ряд зарегистрированных блоков и партий, включая «Народное движение Кыргызстана» К. Бакиева и «Ата-Журт» Р. Отунбаевой, подписали меморандум о сотрудничестве для совместного противодействия правящему режиму [2, с. 62]. Большинство из них представляли собой «организации-однодневки», созданные специально для участия в парламентских выборах, однако их возглавляли политические «тяжеловесы», занимавшие ранее высокие государственные посты, но позже не без американского участия перешедшие в оппозицию к А. Акаеву.

Таким образом, к началу событий 2005 г.

с помощью США в Кыргызстане была создана полноценная (в условиях Центральной Азии) «революционная» инфраструктура, нацеленная на смену политического режима в стране. При этом до определенного момента официальный Вашингтон и подконтрольные ему акторы «мягкой силы» старались не показывать открытой и однозначной поддержки киргизским оппозиционерам, занимаясь созданием необходимого общественного фона, объединением различных антиправительственных структур и оказанием им организационной и материальной поддержки. Избирательная кампания в Жогорку Кенеш послужила триггером для открытого вмешательства Соединенных Штатов во внутриполитический процесс Республики Кыргызстан. Используя результаты многолетней работы по формированию прозападного общественно-политического дискурса в стране и опираясь на заранее подготовленную сеть оппозиционных партий, НПО и СМИ, Вашингтон перешел в наступление, в том числе на политико-дипломатическом фронте.

Особого внимания заслуживает фигура посла США в Кыргызстане С. Янга, который, отбросив дипломатический этикет, публично поддерживал оппозицию и выступал против действующего главы государства [3, с. 304]. В ответ последний, выступая на открытии пропрезидентской молодежной акции «Люди Кыргызстана» 2 февраля 2005 г., обвинил американского посла во вмешательстве во внутренние дела страны, а США в целом – в организации «цветных революций» в Грузии и Украине. 19 марта 2005 г., когда протесты в Кыргызстане достигли апогея, в средствах массовой информации, вероятно, с подачи администрации А. Акаева был распространен документ за подписью С. Янга, который власти однозначно трактовали как доказательство слов президента республики. В адресованной в Вашингтон записке дипломат характеризовал А. Акаева как «ставленника России» и предлагал потратить десятки миллионов долларов на продвижение интересов перспективных оппозиционных деятелей, таких как К. Бакиев, Ф. Кулов и Р. Отунбаева, чьи «интересы и мировоззрение совпадали с американскими». Согласно документу, главной задачей посольства США было посеять недоверие к властям, спровоцировать беспорядки и манипулировать молодежью, чтобы «популяризировать американский образ жизни среди них и уменьшить влияние России» [9, p. 101–102].

Далеко не все исследователи вопроса, особенно на Западе, склонны считать этот документ подлинным (указывая, например, на используемый в нем небезупречный английский язык), однако признают, что многие в Кыргызстане искренне верили в его аутентичность [9, p. 102]. Для этого, надо заметить, имелись веские основания. Так, на официальном сайте Государственного департамента США за несколько месяцев до «тюльпановой революции» было прямо указано: «В рамках подготовки к местным, парламентским и президентским выборам в 2004 и 2005 гг. американское правительство обеспечивает подготовку и помощь политическим партиям, пропагандистским группам, независимым средствам массовой информации и независимым наблюдателям. Эти программы помощи готовят судей и адвокатов, поощряют участие граждан в принятии решений местными органами власти, поддерживают неправительственные организации и правозащитников, способствуют гражданскому образованию, продвигают усилия по прекращению торговли людьми и облегчают процесс децентрализации. Программы обучения и обмена направлены на создание настроенного на реформы кадрового состава, ориентированных на действия граждан путем установления контактов со следующим поколением лидеров и предоставления им непосредственного опыта повседневного функционирования рыночной, демократической системы»4. С. Янг открыто приветствовал начало «тюльпановой революции» и не скрывал роли Вашингтона в ее подготовке. «То, что произошло сегодня, – объявил посол 24 марта, – касается киргизского народа и его решений, однако Соединенные Штаты гордятся тем, что оказали содействие этому процессу» [10, p. 53].

В тот же день – день бегства А. Акаева из страны – госсекретарь К. Райс заявила, что США наблюдают за событиями в Кыргызстане и пытаются помочь продвигать там «демократический процесс, который может обеспечить киргизскому народу стабильное правительство и движение к лучшему демократическому будущему»5.

30 марта 2005 г. влиятельная «Нью Йорк Таймс» писала: «В прошлом году средства, выделенные на демократические программы в Кыргызстане, составили около 12 миллионов долларов. Сотни тысяч долларов идут на программы продвижения демократии в стране и из других финансируемых правительством США учреждений, таких как Национальный фонд в поддержку демократии (головная организация для Национального демократического института и Международного республиканского института. – А. Н. ). Это не включает в себя средства выделенные на типографию “Фридом Хаус” или киргизо-язычную службу Радио Свободная Европа/Радио Свобода» [13]. В качестве ответного шага захватившее власть в результате госпереворота правительство К. Бакиева уже 14 апреля (всего через три дня после того, как Жогорку Кенеш официально принял отставку А. Акаева) подтвердило прибывшему с блиц-визитом в Бишкек главе Пентагона Д. Рамсфелду, что «права США на базирование (речь, разумеется, шла о базе в аэропорту «Манас». – А. Н. ) будут сохранены»⁶. В конце июля Д. Рамсфелд вновь побывал в Кыргызстане и с удовлетворением заявил репортерам, что «статус базы является предметом переговоров с принимающей стороной, а не с региональным альянсом, который известен как Шанхайская организация сотрудничества и в котором доминируют Россия и Китай» [11].

Заключение

Государственный переворот в Кыргызстане был осуществлен по сценарию «цветных революций» 2000–2004 гг., хотя и имел специфику, связанную с изначально значительно более низким уровнем развития гражданского общества, чем в странах Восточной Европы. Но даже в таких условиях зарубежные специалисты по смене политических режимов смогли преуспеть. Импортированные программы поддержки и развития демократии, реализуемые в основном американскими и местными прозападными неправительственными структурами, обеспечили оппозиции поддержку в областях, где она была недостаточно сильна: развитии «независимых» НПО и СМИ, электоральном мониторинге, протестной мобилизации населения и т. д. Очевидно, что без помощи извне - идейной, организационной и материальной – «тюльпановая революция» не могла состояться.

Отличительной особенностью «цветных революций» стал их ненасильственный характер. Однако в Кыргызстане отработанный западными политтехнологами механизм дал сбой: события марта 2005 г. сопровождались массовыми погромами, грабежами, поджогами и даже человеческими жертвами. Увлечение же «цветными» технологиями привело к ухудшению социально-экономической ситуации в стране, череде общественно-политических кризисов, сползанием к статусу «несо-стоявшегося государства» и весьма реально замаячившей перспективой гражданской войны в 2010 г. Казалось бы, переход к новой форме правления в начале второго десятилетия XXI в., отказ от геополитических метаний и заигрываний с США, ставка на тесный союз с Россией и членство в Евразийском экономическом союзе помогли Кыргызстану разорвать этот порочный круг нестабильности и хаоса. Однако события осени 2020 г. заставили серьезно усомниться в данном предположении.