К вопросу о реализации «Дополнительного постановления об устройстве гильдий» 14 ноября 1824 г

The article analyzes the experience ofimplementing the Guild reform ofE. F. Kankrin.

«Additional regulation about the structure ofguilds and trade with other States» 14 November 1824, assumed the consolidation of the types of commercial and industrial activities for certain categories of urban and rural population. The law has also simplified the procedure for levying taxes on merchants and the limitation of activities of foreign entrepreneurs. A special role in the supervision oftrade was given to the local city government.

The implementation ofthe «Additional regulation» caused significant difficulties. The analysis ofthe regulatory framework and materials ofthe current business activity suggests that there were wrong execution of the laws in some cases. Difficulties with appointment of deputies trading originated in Kolomna and Moscow. The entry into force ofthe new rules ofthe organisation ofthe guilds forced the authorities are constantly monitoring changes in the staffofthe guilds.

Kazan residents faced with the problem of separation of functions of deputies and trading posts traditionalduring the many decadespresentedin localgovernments. Providing the authority withthe rightto register commercial institutions andcheckcollection ofthe taxes turned outto be big temptation for Kazan electoral deputies: the deputies in this large shopping center triedto workseparately from the city Council.

В связи с тем, что в начале XIX в. финансы Российской империи находились в крайне тяжелом состоянии (хронический дефицит бюджета, дестабилизация денежного обращения, полная неупорядоченность бюджетно-сметного дела, взяточничество и казнокрадство в чиновничьей среде и др.), экономические реформы становятся одним из приоритетных направлений деятельности императора Александра I. В 1801 г. создается министерство финансов, призванное систематизировать все источники государственных доходов; в введение министерства коммерции передается управление внешней и внутренней торговлей; за министерством внутренних дел закрепляется функция контроля податей и сборов.

11 февраля 1812 г. Манифестом о преобразовании Комиссии погашения государственных долгов гильдейский сбор с объявленных капиталов был увеличен с 1,75 до 4,75 %. В условиях военного времени в 1812 г. впервые была предпринята попытка введения подушного обложения: каждый дворянин должен был «на веру, по совести» объявить размер своего чистого дохода, который не подлежал никакой дальнейшей проверке; с доходов землевладельцев следовало отчислять от 1 до 10 %, в зависимости размеров имения [3, с. 145].

Однако, как показало время, предпринимаемые меры не позволили достичь положительного эффекта: в результате совершенствования системы управления государственными финансами ликвидировать дефицит бюджета не удалось. К концу царствования Александра I сумма государственного долга значительно возросла и достигла 1,3 млрд руб.

Очередная попытка улучшить пополня-емость бюджета предпринимается новым министром финансов Е. Ф. Канкриным. Утвержденное 14 ноября 1824 г. «Дополнительное постановление об устройстве гильдий и о торговле прочих состояний» предполагало закрепление видов торговопромышленной деятельности за отдельными категориями городского и сельского населения.

Постановлением утверждалась дробная номенклатура товаров для каждого из разрядов мелких торговцев. Также законом предусматривались упрощение порядка взимания податей с купцов и ограничение деятельности иностранных предпринимателей.

Особую роль в надзоре за торговлей положение уделяло органам городского самоуправления. Контролировать торговлю и промышленные заведения в городах должны были специально избираемые торговые депутаты. Рост значимости выборных органов в социально-экономическом развитии городов должен был отразиться на представительстве в них общественных групп: наиболее престижные должности закреплялись за купечеством; лишь при отсутствии у городской элиты желания занять выборные должности на них могли баллотироваться мещане.

Такова суть «Дополнительного постановления» Е. Ф. Канкрина – довольно широко известного в кругах знатоков отечественной истории узаконения. Реальные итоги данных нововведений, т. е. опыта реформирования торгово-промышленной деятельности в российской провинции, как показал анализ историографии, не получили должного отражения в трудах ученых.

Одним из первых гильдейскую реформу изучал П. Г. Рындзюнский. В его книге «Городское гражданство дореформенной России» (1958 г.) детально анализируются процесс выработки законопроекта, реакция на него широких масс и правящих кругов [9, с. 128]. Насколько успешно применялось данное узаконение в российских городах, П. Г. Рындзюнский не рассматривает.

Последнее, впрочем, не помешало дать оценку всему мероприятию. По мнению советского историка, данный закон был принят в интересах, с одной стороны, дворянства, главного защитника крепостничества, стремившегося сохранить в нерушимости патриархальный уклад жизни своих крестьян, с другой – купечества, для которого возможность господствовать над бесправным крестьянством являлась од- ним из главных источников обогащения [9, с. 125].

Схожие суждения о характере «Дополнительного постановления» содержатся в большинстве работ современных авторов. В диссертации З. К. Енамуковой в качестве положения, выносимого на защиту, заявляется об ограничении авторами гильдейской реформы 1824 г. идеи свободного торга и промышленности, стремительно разрушавшей сословные преграды в экономическом развитии российских городов [2].

Меньше обобщенных оценок, но несколько больше конкретных сведений о реальной деятельности торговых депутатов содержится в краеведческих работах, опубликованных в конце XX – начале XXI в.

Место депутатов в структуре городского самоуправления конкретизировал пензенский краевед А. В. Тюстин: «Торговые депутации были подотчетны городской думе и избирались из купцов, пользующихся особым доверием в предпринимательском мире. Торговый депутат должен иметь возрастной ценз (не моложе 25 лет) и быть грамотным. В выборе торговых депутатов участвовало все купеческое общество Пензы. Избранные торговые депутаты получали право свободного посещения торговых заведений и домов, где производилась торговля. С 1 февраля каждого года торговые депутаты проводили генеральную ревизию всей торговли, побуждая к получению торговых свидетельств тех предпринимателей, которые осуществляли свою деятельность без надлежаще оформленных документов» [12, с. 67].

По сведениям А. В. Тюстина, из всех пензенских торговых депутатов самым опытным был Григорий Поликарпович Потапов (1782–1860). Потапов баллотировался на все выборные должности думы, за заслуги перед городом был удостоен звания потомственного почетного гражданина.

В книге Л. М. Свердловой «Купечество Казани: дела и люди» должность торгового депутата представляется также как весьма престижная и значимая для местного купечества. Так, сообщается об избрании торго- вым депутатом (65 голосов «за», 36 – «против») Губейдуллы Мухаметрахимовича Юнусова (1776–1842 гг.) – купца, уважаемого казанскими татарами за обороты торговли и активную общественную деятельность. Однако Юнусов «по малому знанию русского языка» на этой должности не был утвержден вице-губернатором Жмакиным, рекомендовавшим избрать от первогильдейских купцов русского [10, с. 39]. В другой монографии Л. М. Свердловой «На перекрестке торговых путей» упоминается о том, что в Казани исполнение обязанностей пяти членов торговой депутации до 1870 г. возлагалось на купцов всех гильдий, причем один депутат обязательно избирался из татар [11, с. 38].

Реализация «Дополнительного постановления», как нам удалось выяснить в результате анализа нормативно-правовой базы и сохранившейся документации шестигласных дум средневолжских городов, уже на начальном этапе вызывала значительные сложности.

В 1825 г. I департамент Правительствующего Сената рассмотрел мнение управляющего МВД относительно необходимости удовлетворить прошения: 1) коломенских купцов Львова и Кривоносова об их увольнении с должностей старосты и старшины, на которые они были выдвинуты еще до перехода в купечество; 2) московского купца Белова, избранного ратманом до приобретения им свидетельства на право торговли по I гильдии. Руководитель внутриполитического ведомства счел нужным «поставить в непременную обязанность местнаго Начальства, чтобы должности увольняемых от службы, немедленно замещаемы были кандидатами» [1, л. 452].

Таким образом, «Дополнительное постановление об устройстве гильдий» усложнило комплектование органов городского самоуправления. Одной из важнейших особенностей социального развития городского сословия в дореформенный период являлся высокий уровень внутренней мобильности [7, с. 47]. Размеры купеческих капиталов зависели от ряда факторов (осо- бенностей рыночной конъюнктуры, деловых качеств отдельных горожан и др.), поэтому «обновление» гильдий происходило достаточно интенсивно: на смену обедневшим купцам первой и второй гильдий приходили разбогатевшие третьегильдейские купцы, мещане и цеховые; разорившиеся купцы пополняли состав городских обывателей «среднего рода». Вступление в силу новых правил устройства гильдий вынудило местное начальство не только обращать внимание на укомплектованность органов городского самоуправления во время периодически проводимых избирательных компаний, но и обязало постоянно отслеживать изменения состава гильдий.

Другой проблемой, с которой столкнулись горожане, являлось разграничение функционала между торговыми депутатами и должностями, на протяжении десятилетий представленными в структуре местного самоуправления. Наделение полномочиями регистрировать коммерческие заведения и контролировать сбор податей оказалось большим соблазном для выборных в Казани: депутация в этом крупном торговом и промышленном центре на начальном этапе ее создания начала действовать обособленно от городской думы.

В решающую стадию противостояние думцев и депутатов в Казани вступило в начале осени 1825 г. 16 сентября вместо ответа на представления торговой депутации губернское правление обнародовало разъяснение о возложении на городские думы обязанности наблюдать за точным исполнением правил торговли и учреждении депутаций в помощь старостам и гласным. Губернское правление указало на то, что «дума, имея в обязанности своей многия другия предметы в существенную должность ея входящие и видев членов торговой депутации совершенно почти свободными дабы точнее и успешнее действовать в побуждении торгового класса людей ко взносу государственных повинностей и к благоустройству местнага коммерческаго круга и была в праве исполнение того, при содействии гласных думы возложить и на торго- вых депутатов яко людей единственно на сию только избранных, от коих и ожидала усерднаго содействия в деле государственную пользу в себе заключающим» [5, л. 8]. Членам депутации предписывалось запретить обращаться в вышестоящие инстанции и выяснять отношения с думой, так как «безплодная переписка с думой развлекает только членов ея» [5, л. 8].

На предписание думы от 20 октября 2015 г. активизировать реализацию в городе «Дополнительного постановления» о гильдиях, депутаты ответили очередным заявлением о собственной автономии. Не пожелав отчитываться перед гласными и головой о проделанной работе, в письме от 5 ноября 1825 г. депутация сообщила, «что она не принимая поручений думы сама по себе должность свою исправляет, что доносить о своих занятиях и действиях думе обязанной себя не почитает, что депутация думе не подчинена и что касающихся до её распоряжения нужных сведений требовать от оной думы не приемлет» [5, л. 7].

7 ноября 1825 г. казанская дума постановила: § 188 «Дополнительного постановления» и пункт 10 предписания министра финансов от 30 декабря 1824 г., поручающие надзор за торговой деятельностью горожан старостам, гласным а также торговым депутатам, подтверждают то, что последние представляют собой всего лишь дополнительных членов думы. В доказательство собственной правоты думцы привели распоряжения казанского губернского правления от 16 сентября 1825 г., казанской казенной палаты от 20 октября 1825 г. и 3 ноября 1825 г., в которых статус торговой депутации определялся аналогичным образом [5, л. 7–8].

Судя по всему, к началу ноября 1825 г. члены думы уже окончательно убедились в безрезультатности попыток подчинить торговых депутатов. Рапортом от 13 ноября 1825 г. губернскому правлению гласные и голова снимали с себя ответственность за возможные негативные последствия продолжавшейся неразберихи в городском управлении [5, л. 8–8 об.].

Еще 6 ноября 1825 г. думцы решили не выдавать депутации собранные гласными сведения о торговой поверке, представив их в казенную палату и ожидая от вышестоящих инстанций окончательного решения спорного вопроса [5, л. 3–3 об.]. Депутатам, остававшимся в неведении относительно персонального состава торговцев и объемах продаж, ничего не оставалось делать, как пойти на крайние меры.

Затрудняясь в поиске средств, при помощи которых можно было бы обязать жителей Казани приобретать промысловые свидетельства и билеты на лавки в соответствии с «Дополнительным постановлением», депутаты не придумали ничего лучше, чем об этом «объявить всем торговцам публично во всех торговых местах с приби-тием в барабан и прибитием в публичных местах с указанной палаты копий (распоряжений казенной палаты. – Авт. )» [5, л. 4].

Наделав немало шума в губернском центре, депутация, по-видимому, желаемого не достигла: торговцы не спешили переоформлять права на собственные заведения в соответствии с новыми требованиями. Данное предположение подтверждает ходатайство спустя пару недель самопровозглашенного органа думе о необходимости передачи сведений о торговых заведениях. В отношении от 24 ноября 1825 г. депутаты сообщили думцам о том, что в противном случае порученная им проверка городской торговли осуществлена быть не может. Кроме того, депутация доводила до сведения думы о назначении по своему усмотрению из городских доходов 3 000 руб. на содержание собственной канцелярии [5, л. 2].

Неразбериха в городском управлении в Казани сохранялась всю следующую зиму. Депутация, не получившая от думы описаний торговых заведений города и средств, необходимых для организации деятельности, к осуществлению возложенных на нее обязанностей приступить в полном объеме так и не смогла. Сбором податей продолжали заниматься гласные и старосты.

Лишь весной 1826 г. губернское правление вновь приказало депутатам прекра- тить противозаконные действия. Указ казанской городской думе от 8 апреля 1826 г. гласит: «учрежденная здесь депутация не может отделяться от думы, составлять особое присудствие, иметь свою канцелярию, требовать с оной думы отпуска себе суммы на письмоводительство… а потому членам оной депутации, дозволившим себе вопреки упомянутых § учредить из себя отдельное присудствие, производить себя к ведомству министерства юстиции и финансов, что видно на заголовках отношений сей депутации, составить особую канцелярию равнятся членам высших губернских мест и основываясь на сей несовместной мысли даже употреблять с оной думой дерзкие выражения, зделать замечания чрез оную градскую думу» [5, л. 8–9 об.]. Указом от 8 апреля 1826 г. думе было предписано в случае новых уклонений депутации от исполнения возложенных на нее обязанностей докладывать губернскому правлению [5, л. 9]. Впрочем, крайние меры администрации применять не пришлось – торговая депутация к тому времени была вынуждена окончательно отказаться от собственных амбиций.

Пока некоторые выборные делили власть, другие депутаты приступили к непосредственному исполнению своих обязанностей. Тем более, текущих дел в городе скопилось более чем достаточно.

Так, в начале 1826 г. казанские купцы А. П. Крупеников, И. А. Суксин, В. К. Прянишников и С. Ф. Горшенин подали в думу прошение о защите привилегий гильдейского купечества [6, л. 1–4 об.]. Являвшиеся владельцами кирпичных заводов купцы в письме от 12 января 1826 г. сообщали о налаженном на городских выгонных землях некоторыми казанцами (всего упомянуто 7 мещан, 1 цеховой и 10 суконщиков) незаконных производстве и продаже кирпича.

Рассмотрев данную просьбу, казанская дума постановила упомянутым горожанам несоответствующую состоянию деятельность прекратить. Резолюция думы содержала ссылку на § 7 и 81 «Дополни-тельногопостановления»,покоторымкирпич- ными заводами разрешалось владеть купцам III гильдии, а торгующим мещанам дозволялось иметь лишь небольшие производства для удовлетворения собственных нужд.

Торговому депутату Михайлову и смотрителю за торговлей Яхтеву думой было поручено с означенных нарушителей взять расписки об ознакомлении с постановлением, напомнив при этом о возможности приобретения свидетельств. В случае необходимости выборным разрешалось прибегнуть к помощи городской полиции [6, л. 3 об. – 4 об.].

После проведенной разъяснительной работы лишь один из владельцев незаконных заводов – Петр Иванов Хворов – посчитал нужным узаконить свое предприятие, объявив уже в январе 1826 г. капитал по III гильдии. Реакция других владельцев незаконных заведений также не заставила себя ждать, но лежала чаще всего вне правового поля. За исключением мещан П. Соловьева и А. Перешникова, все они уничтожили предприятия и избавились от готового к продаже кирпича. Упомянутые же мещане скрыть результаты незаконного предпринимательства не смогли ввиду значительности сделанных запасов (около 210 тыс. штук).

13 февраля 1826 г. дума приказала депутату Михайлову: «По наступлении весны или удобнаго к действию заводов времени всем не имеющим права на содержание кирпичных заводов… и самое действие заводов воспретить, запечатав… горны и печи, естли же сии заводы переданы или проданы от них имеющим право то, чтоб и то и другое было сделано ими на законном основании и с ведома градской думы дабы под предлогом сих оборотов не могли пользоваться правом заводосодержателей прежния тех заводов хозяева, а в казанскую градскую полицию сообща просить весь имеющийся у мещан Соловьева и Пере-шникова в наличности кирпич ныне же заарестовав в продажу производить им запретить, и сколько именно у каждого окажется в наличности, думу сию уведомить для учинения зависящего от нея распоряжения» [6, л. 4 об. – 5].

Результатом проделанной Михайловым и Яхтевым работы думцы остались вполне удовлетворены. По крайней мере, в ходе проводимых впоследствии проверок незаконно содержащихся кирпичных сараев обнаружить не удалось. 25 августа 1831 г. дело о незаконном производстве в Казани кирпича думой было окончательно закрыто [6, л. 11].

Таким образом, методом проб и ошибок городская общественность приступила к реализации «Дополнительного постановления об устройстве гильдий» от 14 ноября 1824 г. Анализ нормативно-правовой базы и материалов делопроизводства свидетельствует о том, что не обошлось без превратного толкования законов и, как следствие, некоторых перегибов на местах: в Коломне и Москве возникли затруднения с назначением на выборные должности; в Казани избранные горожанами торговые депутаты заявили о собственной независимости от шестигласной думы.

В менее значительных в торговом и промышленном плане населенных пунктах, как показало проведенное нами ранее исследование [8, с. 155], гильдейская реформа практически не отразилась на благосостоянии городских обществ. Изучив бюджет г. Козьмодемьянска Казанской губернии мы пришли к выводу о том, что за первую половину XIX в. основные доходные статьи в данном населенном пункте остались практически неизменными.