К вопросу о социально-философском анализе антропологической концепции священных книг мировых религий

Рассмотрение антропологических проблем, отраженных в священных книгах мировых религий, многими, возможно, воспринимается либо как дань культурной традиции, либо как исследование важного компонента истории религии, либо как чисто теологическая проблематика. Не будем спорить. Все перечисленные аспекты в имеющихся по данной проблематике исследованиях, безусловно, присутствуют. Помимо этого, на наш взгляд, обращение к антропологической концепции священных книг практически значимо для современного общества.

Обратим внимание на следующие важные моменты. Во-первых, как это ни покажется странным и, возможно, даже парадоксальным, обращение к исследуемой нами проблематике способствует адаптации человека к быстро меняющимся условиям жизни современного общества в связи с развитием того культурно-исторического феномена, который получил название «информационная цивилизация». Мы прежде всего имеем в виду, что в антропологической концепции, представленной в священных книгах мировых религий, достаточно ясно заданы условия, позволяющие человеку сформировать некие основополагающие принципы бытия в современном мире. Все мировые религии, как мы покажем далее в статье, по-разному подходят к этой проблеме. В то же время основы бытия человека в мире определены ими достаточно четко – либо в виде нравственных принципов и моделей поведения, либо в виде практик медитации и совершенствования сознания.

Во-вторых, важной мировоззренческой проблемой является исследование сверхприродного начала в человеке. Приверженцы различных философских школ сходятся в том, что человека, несмотря на его неразрывную связь с природой, нельзя определять только как природное, биологическое существо. Обращение к религиозно-антропологической проблематике позволяет разрабатывать методику и методологию исследования этого феномена.

В-третьих, по нашему убеждению, антропологическую концепцию священных книг нельзя сводить лишь к обоснованию религии. Обращаясь к этим сюжетам священных текстов, мы неизбежно выходим на важные проблемы, связанные с исследованием факторов и условий формирования человеческой личности, основ сознания человека.

Наконец, четвертое чрезвычайно важное обстоятельство связано с необходимостью противостояния идеологии потребительского общества, потребительской психологии, завоевавшей мир, с тем, что Ж. Бодрийяр называет «фантастической очевидностью потребления и изобилия». По его словам, стремление к умножению богатств, всё большему и большему потреблению, привело к «глубокой мутации в экологии человеческого рода» [1, с. 5]. Не будем упрощать. Священные книги мировых религий, конечно, не содержат «в чистом виде» рецепты освобождения человеческого сознания из пут потребительского подхода к миру. Однако концепция человека, содержащаяся в них, заставляет задуматься индивидуума, обратившегося к священным текстам, о подлинном, глубинном предназначении, помогая освободиться от поверхностного взгляда на мир.

Материалы и методы

Объектом нашего исследования являются священные тексты мировых религий – Трипитака, Библия, Коран. Предмет исследования – концепция человека, представленная в них.

Указанные выше священные тексты послужили основными источниками нашего исследования. Точнее, объектом нашего внимания явились те их фрагменты, которые связаны с описанием различных аспектов человеческого бытия. В связи с этим нами применялись текстологические методы, позволившие извлечь знания о человеке, содержащиеся в священных книгах. Для интерпретации извлеченных из текстов знаний применен метод исторической герменевтики. Первичный анализ и изложение собранных в статье данных осуществлены с помощью описательного метода исследования. Также в предпринятом нами исследовании применен метод сравнительного анализа, позволивший сопоставить явления, идеи, факты различных священных текстов, выделить в них как общее, так и различия в представлениях о человеке.

Обзор литературы

Антропологическая проблематика священных книг исследуется довольно широко и активно. На страницах научных статей и монографий обсуждаются возможности использования традиций священных книг в процессе формирования личности, преодоления кризисных явлений современной цивилизации [4; 8; 12; 18; 22]. Немало исследований посвящены проблемам становления религиозных и философских школ, связанных с изучением человека [2; 6; 9; 14; 16; 17; 19; 20; 23]. Значимы работы, посвященные методологии исследования как религии в целом, так и священных текстов [3; 10; 15; 27]. Довольно активно в последнее время в исследованиях применяется сравнительно-исторический метод, анализируются отношения религии и науки [7; 11; 13; 24; 25]. Однако предметом исследования часто становятся частные, узкие конфессиональные проблемы. На наш взгляд, существует потребность в обобщающих исследованиях.

Результаты исследования

Принято считать, что одной из вершин восточной мудрости, в том числе в трак- товке человека, является буддизм. Рассматривая концепцию человека в рамках этого учения, прежде всего обратим внимание на категорию «самадхи»1. Трипитака указывает, что для достижения этого состояния необходимо сосредоточение внимания на одном из 40 значимых для постижения мира объектов. В свою очередь среди них выделяют четыре возвышенных объекта, связанных с нравственным состоянием человека: 1) доброжелательная любовь; 2) сострадание; 3) симпатия ко всем существам; 4) невозмутимость. Ключевым в методике анализа данных объектов является понимание того, что они являются прежде всего объектами для размышления. Важнейший путь их постижения – медитация, целью которой является изменение состояния внутреннего мира, т. е. успокоение, состояние внутренней гармонии. Именно эти изменения внутреннего мира позволяют человеку перейти на новый уровень понимания сущности бытия. Следует отметить, что речь идет не только о человеке. В буддистских текстах совершенно ясно обозначено, что медитация помогает просматривать психологические состояния любых существ, действий и явлений. Иными словами, это основополагающий путь постижения мира.

Не следует забывать, что это лишь умственные упражнения. В связи с этим можем ли мы, опираясь на священные тексты буддизма, говорить о каких-то практических результатах подобных действий? Безусловно. Такой практической целью является формирование навыков целительства, способности безошибочно устанавливать диагноз. Целитель должен знать причины болезни и способы ее лечения.

Вторая важная, на наш взгляд, категория, на которую мы обратили внимание, рассматривая буддистскую концепцию, –

«просветление». Эта категория связана с понятием «самадхи» и предполагает три важных компонента: 1) достижение определенной практической цели; 2) исчерпывающее познание; 3) как следствие этого – достижение нирваны.

В свою очередь, просветления невозможно достичь, не развивая в себе пять достоинств. Основным путем их развития опять же является не практическая деятельность, в классическом ее понимании, а медитация. Перечислим эти достоинства: 1) вера в истинность учения Будды; 2) энергия, вызванная решимостью следовать учению Будды; 3) стремление быть истинным во всем; 4) желание предаваться созерцаниям и размышлениям; 5) мудрость. Но мы вновь видим, что все эти достоинства являются лишь элементами внутреннего мира человека, его сознания. А что же внешний мир? Каковы действия человека, вставшего на путь просветления по отношению к этому миру? Эти действия тоже имеют определенную значимость. В священных текстах буддизма содержится множество сюжетов о поучениях Будды, касающихся поведения человека в социуме. Он объясняет, каким образом отличать добрые дела от недостойных, призывает контролировать мысли, слова, поступки. Более того, обращает внимание на последствия несправедливых действий, на то, к чему приводят ненависть, гнев. Помимо этого, основатель буддизма проповедует идею религиозного равенства, критикует кастовую систему брахманов. Такая критика была принципиально новым шагом в развитии представлений о человеке и обществе в Древней Индии. Когда речь заходит о познании человеком истинного учения, мы отчетливо видим, если судить по текстам Трипитаки, что это знание не о нравственных устоях бытия в социуме и не эгалитарные идеи. Стремление посвятить себя решению общественных проблем, обустройству внешнего мира признается ложным путем. Истинным считается лишь то знание, которое ведет к успокоению, абсолютному покою, нирване.

В философской антропологии понятие «человек» неразрывно связано с понятием «личность». Отношение буддизма к этой проблеме довольно своеобразно. Прежде всего оно проявляется в рамках учения о сущности пяти скандх, т. е. привязанностей человека. Как можно понять из буддистских священных текстов, эти привязанности являются пятью факторами, формирующими личность. Во-первых, это тело и органы чувств человека; во-вторых, это воздействие предметов внешнего мира на наши органы чувств, так называемые чистые чувства, ощущения без их эмоциональной окраски; в-третьих, это шесть классов детального чувственного восприятия (восприятие форм, звуков, запахов, вкусов, телесных ощущений, идей); в-четвертых, это все виды умственной деятельности (мнения, мысли, порывы, решения), которые делают наши действия осознанными; в-пятых, это наше понимание результатов действия, не омраченное эмоциями, включая запоминание и накопление знания. Как видим, первые три группы привязанностей составляют то, что связывает человека с внешним миром, помогает осваивать его и определенным образом действовать. Четвертая и пятая группы опять же характеризуют сферу деятельности сознания, внутренний мир. Как же оцениваются в священных текстах эти факторы-привязанности? Оценка дается исходя из конечной цели постигающих учение – достижения нирваны. Это состояние, как известно, предполагает не культивирование привязанностей к внешнему миру, а, напротив, полное освобождение от них. Человек должен уничтожить в себе желание жить. Будда, если рассматривать эту проблему с точки зрения современной психологии, считает, что мирские привязанности способствуют формированию так называемой самости. Это ведет к порождению ложных представлений о личности как совокупности многочисленных привязанностей к тому, что принято обозначать понятием «внешний мир». Именно эти привязанности порождают страдание. Следовательно, чтобы прекратить страдание, от этих мирских привязанностей следует освободиться, т. е. уничтожить свою самость. Ее уничтожение означает уничтожение личности. Вывод учителя однозначен: «Сложив с себя бремя, достойный почитания отдаляется от принятия другого бремени. Полностью искоренив жажду, достигаешь совершенного покоя»2.

Однако путь к нирване начинает человек, который живет в мире, пронизанном многочисленными страстями и привязанностями. Человек, существуя в мире, вынужден вступать в отношения с другими людьми. Поэтому Будда дает и моральные наставления, касающиеся этих взаимоотношений. Он говорит, что надо общаться с мудрыми и почитать тех, кто достоин почитания. Он призывает людей осуществлять «добродетельные деяния». Не отрицается значимость развития навыков, необходимых в обычной, земной жизни – учености, освоения «ручного ремесла», дисциплины, доброжелательности в отношении к другим людям, почитания родителей, заботы о семье. При этом человек не должен забывать о конечной цели учения – нирване. Совершение добродетельных поступков приближает к ней, зло отдаляет от нирваны. «Те, кто так пребывают, – говорит Будда, – всегда остаются неуязвимы, в счастье утверждены. Это – величайшие благословения»3.

Более подробно эта мысль Учителя раскрыта в знаменитой сутте Махапари-ниббана. В ней описаны последние часы жизни Будды и содержится его завещание монахам: «Всё составленное разрушается – будьте светильниками самим себе!» Эта фраза означает, что единственной силой, управляющей своим бытием, является сам человек. Эта идея является важнейшей в буддистской концепции человека, что существенно отличает буддизм от христианства и ислама. В учении Будды отсутствует какой-либо другой субъект, кроме человека, который мог бы вершить его судьбу. В этой доктрине нет того, что в других учениях обозначается понятием «Бог», являющийся первоосновой любого существования.

Конечно, священные тексты буддизма тесно связаны со всей предшествующей индийской культурной традицией. В связи с этим нельзя не отметить влияние другого представления, характерного для культуры Индии, а именно представления о карме. Если применить для их трактовки философские категории, получается, что течение человеческой жизни определяется сложным, диалектически противоречивым взаимодействием количества и качества: количество добрых дел в человеческой жизни ведет к качественному перерождению сознания, по представлениям буддизма выражающемся в стремлении к нирване. Причем начинать надо с самых простых шагов. Вот пример. Когда новый ученик обратился к известному буддийскому проповеднику Чжао Чжоу после трапезы с просьбой указать ему путь, учитель сказал: «Пойди и вымой свою миску» [5, с. 229].

Это лишь самая первая ступень. Высокая же цель, к которой следует стремиться последователям учения, – это достижение мудрости арханта. Достигнув этого уровня, индивид становится способным выйти за пределы сансарического существования, т. е. отрешиться от мира повседневных забот и привязанностей. «О, сколь счастливы арханты! – говорится в Ападане. – В них не заметишь страстного желания. Самомнение вырвано из них с корнем, тенета беспорядка сожжены, они достигли последней свободы, прозрачен их разум» [Цит. по: 26, с. 113].

Итак, мы видим, что в священных текстах буддизма разрабатываются преимущественно эзотерические и этические аспекты проблемы человека. Взгляд на значение этических норм в человеческой жизни весьма своеобразен: их выполнение должно вести человека не к выстраиванию благоприятных отношений с другими людьми во имя развития общества и государства на основе высших моральных принципов. Ведь благоденствие во внешнем мире причисляется к ложным целям, достижение которых лишь усиливает страдание. Ценность морали в антропологической концепции буддизма сводится к тому, что она призвана развивать в человеке стремление уничтожить в себе все желания, прежде всего желание жить, направлять его к достижению нирваны. Такой подход к пониманию высшей цели человеческого бытия имеет ярко выраженные последствия: мировоззренческие вопросы, формирующиеся в системе отношений человека к миру, фактически игнорировались, остались непроработанными; философия, в подлинном смысле этого слова, – невостребованной. В Трипитаке мы встречаем многочисленные примеры этого. Если кто-то задавал Будде вопросы, отличается ли душа от тела, смертна она или бессмертна, конечен или бесконечен мир, вечен он или нет и т. д., основатель буддизма отказывался отвечать, считая, что для решения этих проблем у человека нет достаточных возможностей. Ответы на них приводят лишь к формированию различных пристрастных мнений. Философствование, как можно понять из священных текстов буддиз- ма, не приближает человека к его главной и единственной цели – достижению нирваны. Посвящать время теоретическим рассуждениям – величайшая глупость. Философ сравнивается с тем, кто «вместо того, чтобы попытаться немедленно извлечь вонзившуюся в его бок отравленную стрелу, размышляет о том, как была сделана эта стрела, кто ее сделал и кто ее пустил» [Цит. по: 21, с. 121].

Как это явствует из буддийских священных текстов, человек настраивается на пассивное отношение к миру. Он, безусловно, вовлечен в круговорот жизни, но сама жизнь понимается довольно своеобразно. Какая-либо активность человека не приветствуется. Акцент делается на то, что все действия человека, если он не обращается к учению Будды, наполнены невежеством, которое неизбежно ведет к смерти. Следовательно, задача заключается не в активном отношении к миру, а в преодолении невежества. Оно включает два главных момента: 1) усвоение комплекса знаний, дарованных миру Буддой; 2) соблюдение строгих норм морали, в основном сводящихся к требованиям не наносить вреда ничему живому.

Рассматривая учение Трипитаки о человеке, мы постоянно обращались к категориям, связанным либо с практиками медитации, либо с внутренним миром человека. Они, как отмечалось выше, направлены на преодоление мирских стремлений и пристрастий. Библейское же понимание человека неразрывно связано с понятием «жизнь». Она, по представлениям Ветхого Завета, пронизывает все: душу, дыхание, кровь. Изначально подчеркивается, что полноценная жизнь возможна только в Боге, ибо только Он дает начало всем формам жизни, в том числе человеку. Из этого следует, что человек не является хозяином своей жизни и она принадлежит только Богу. Жизнь, данная Богом, – наивысшее благо для каждого. Отсюда проистекает стремление жить как можно дольше.

«…За жизнь свою даст человек все, что есть у него» (Иов. 2:4), – сказано в Книге Иова. Смерть лишь в преклонном возрасте – вот что является знаком благосклонного отношения Бога: «А ты отойдешь к отцам твоим в мире [и] будешь погребен в старости доброй» (Быт. 15:15).

Ветхий Завет первоначально развивает представления о том, что жизнь заканчивается смертью тела. Душа вечна, она не умирает, а переходит после смерти тела в нереальное с точки зрения земного, сотворенного мира состояние. В этом состоянии она не связана ни с чем и не имеет перспектив. Эти представления были пересмотрены, а, по сути, разрушены пророками и авторами книг премудрости. Важной вехой в их пересмотре стало появление идеи воскресения. Под ним подразумеваются восстановление подвергшегося смерти и тлению человеческого тела и его воссоединение с душой для новой, вечной жизни. Идея воскресения тела связана с идеей суда Божия в конце истории.

Меняется и представление о смысле человеческой жизни. Он заключается в соединении человека с Богом. Определение человека в Священном Писании христиан дается исходя из его отношения к Богу: человек есть существо, сотворенное «по образу и подобию Бога». Появляется идея всеобъемлющей основы человеческого существования, каковой с точки зрения библейской концепции человека является Бог. В буддизме, как мы указывали выше, эта идея отсутствует.

Появление идеи первоосновы человеческого существования во многом определило и особенности христианской антропологической концепции. К их числу можно отнести представление о противоречивом положении человека в мире. Суть этой идеи сводится к следующему. С одной стороны, статус человека достаточно высок. В Ветхом Завете говорится: «И сказал Бог: “Со- творим человека по образу Нашему и по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над зверями, и над скотом, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле”» (Быт. 1:26). С другой стороны, Библия указывает нам, что человек – это не самостоятельная часть природы. Создателем природы является Бог. Она создана им помимо человека и для человека.

Однако этим представления о противоречивости человека в Библии не исчерпываются. Другой характеристикой этой противоречивости является понятие «греховность». Библия показывает, что человек является греховным существом да и отношение к Богу, как это ни парадоксально, изначально осуществляет через грех. Началом человеческой истории являются сотворение Адама и Евы, их первоначальное проживание в раю, грехопадение и изгнание из рая. Библия указывает нам и на причину этой греховности. В качестве таковой обозначена свободная человеческая воля, которой Бог наделил человека. Изначально человек использует ее для того, чтобы показать негативное отношение к Богу. Но поскольку Бог является началом всего, в том числе человеческого бытия, Он может воздействовать на человеческую волю, на это негативное отношение.

В связи с этим в Священном Писании формируется еще одна важная идея, касающаяся человеческого бытия. Мы имеем в виду идею спасения. Буддизм также оперирует понятием «спасение», но оно трактуется как уничтожение кармы и, по сути, уничтожение мира. В Библии, прежде всего, этим понятием обозначается приход к вере. Именно вера в Божественного Спасителя помогает человеку как бы родиться заново (Иоанн. 3:3). Понятие «вера», тоже связанное с антропологической концепцией, многомерно. Оно не сводится лишь к повиновению Богу-Спасителю, не выра- жается только в исполнении религиозных ритуалов и предписаний. Вера, особенно по представлениям Нового Завета, должна найти выражение и в реальной мирской жизни. Здесь на первое место выходит любовь к ближнему. Не ритуал и исполнение религиозных обрядов, подчеркивает Новый Завет, а отношение к другому человеку изначально выражает присутствие Бога: «…так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Матфей. 25:40).

Такой подход подчеркивает особую значимость этического учения в библейской концепции человека. Первоначально обратим внимание на десять заповедей Моисея, которые считаются ядром этической системы иудаизма и (с новозаветными поправками) христианства. Смысл заповедей можно свести к следующим ветхозаветным нормам:

– «Люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всеми силами твоими» (Второзаконие. 6:5);

– «Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя» (Левит. 19:18).

Итак, нормы, на которые должен ориентироваться человек в своей жизни в отношении к другим людям, провозглашены достаточно определенно. Но не все так просто. Когда речь заходит о реализации этих моральных норм, вновь всплывает идея несовершенства, противоречивости человека, его греховности. Из библейских текстов становится очевидным, что судьба нравственных предписаний в человеческом обществе сложилась непросто. Порочные стороны человеческой натуры вновь берут верх. По сюжету Ветхого Завета, пока Бог наставлял Моисея на горе Синай, израильский народ сотворил золотого тельца и стал поклоняться ему.

В связи с этим возникает еще одна важная проблема, связанная с представлениями о человеке: как поступить с теми, кто пре- небрег моральными нормами, ослушался Бога и совершил грех? Отметим сразу: мы не найдем однозначного решения этой проблемы в библейских текстах. Применительно к рассмотренному нами выше ветхозаветному сюжету о золотом тельце проблема решается через наказание согрешивших. Текст Ветхого Завета явно указывает, что наказания сводятся не к нравственным увещеваниям и духовному просвещению. За нарушение правил и норм поведения предусматривается применение физического воздействия в зависимости от тяжести нарушения. В 21-й главе Книги Исход указывается ряд случаев, когда убийство не просто разрешается, но и даже предписывается как обязательное (Исход. 21: 12, 14). Называются и другие случаи, когда допускается предание человека смертной казни (Исход. 21: 12, 14–17, 29). Здесь проводится принцип: наказание должно соответствовать причиненному ущербу или тяжести преступления. Необходимость применения насилия в Ветхом Завете обосновывается тем, что несоблюдение закона Божьего отдельной личностью может привести к развращению всего Израиля, возбудит гнев Божий и приведет к истреблению народа (Исход. 32:7–10). Иными словами, в этой части Ветхого Завета мы видим, что одним из главных принципов формирования закона является признание возможности применять насилие к тем, кто его нарушает. Одним из главных становится требование «истреби зло из среды себя» (Второзаконие. 13:5).

В ветхозаветной морали ясно проявляется и стремление освободиться от бессмысленного насилия. В качестве примера приведем отказ от кровной мести, от ответственности детей за преступления родителей. Во Второзаконии сказано, что «каждый должен быть наказываем смертью за свое преступление» (Второзаконие. 24:16).

Помимо этого, ветхозаветная мораль призывает человека своими действиями творить добро, иметь, выражаясь современным языком, активную общественную позицию: «Не враждуй на брата твоего в сердце твоем; обличи ближнего твоего, и не понесешь за него греха» (Левит. 19:17). Это означает ответственность человека за поведение окружающих его людей – и за праведников, и за «беззаконных». Нравственная обязанность человека – проповедь добра, вразумление отпадших: «…если ты не вразумлял его… Я взыщу кровь его от рук твоих…» (Иезекииль. 3:17–21). В итоге мы снова выходим на определяющее значение веры в бытии человека. В Книге пророка Иоиля сказано: «Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши, и обратитесь к Господу Богу вашему» (Иоиль. 2:13). Это означает, что внутреннее служение Богу важнее внешнего, дух важнее буквы.

Фундаментом новозаветной этики является Нагорная проповедь Христа. В ней провозглашаются заповеди блаженства. В современном русском языке, пожалуй, ближе всех по смыслу к этому понятию понятие «счастье». Нагорная проповедь предписывает нравственные нормы совершенно иного типа по сравнению с Ветхим Заветом. Их смыслом являются милосердие и любовь, даже к врагам.

Мы не будем здесь рассматривать содержание Нагорной проповеди. Оно хорошо известно. Обратим внимание на то, что на протяжении практически всей истории христианства идут споры о том, применимы ли к реальной жизни эти нормы. В современном мире, пронизанном культом денег и идеями прагматизма, утилитаризма, это актуальный вопрос человеческого бытия. Решение проблемы мы находим в Нагорной проповеди. В ее основе лежит ключевая идея антропологической концепции христианства о противоречивости человека. Исходя из этого, в тексте ясно обозначены два пути – путь праведника и путь грешника. «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Матфей. 7: 13–14). Узкие ворота – это Христос, который говорит: «Я есмь дверь». И далее: «Я есмь путь и истина и жизнь» (Иоанн. 10:9).

Итак, мы видим, что, формируя и развивая нравственные нормы, христианство обращается к реальному человеку, учитывает его противоречивость. Но те размышления о нравственности, об основах человеческого бытия, которые содержатся в библейских текстах, со всей очевидностью указывают, что победа добра над злом возможна только в том случае, если человек примет эти нравственные принципы и будет жить в соответствии с ними. Это крайне важная идея для современного мира – человек должен победить зло в самом себе. Во имя чего? Здесь мы опять возвращаемся к понятию, с которого начали наш анализ библейской концепции человека – понятию «жизнь». Реализация этих нравственных принципов, заповедей блаженства происходит не во имя отрешения от внешнего мира, а во имя жизни. Именно в процессе жизни, в общении с другими людьми, а не в уходе от мира и практиках медитации человек совершенствует себя, учится с любовью и терпением относиться к тем, кто рядом с ним, реализуя тем самым божественные заповеди. В этом, собственно, и заключается христианский образ жизни человека.

При внешней схожести легенд Библии и Корана о появлении человека в Коране на первое место, если говорить о смысловых значениях, выходит идея сотворенности человека. Противоречивость не исчезает. Она остается важной характеристикой человеческой натуры, но получает несколько иное объяснение. Прежде всего обращается внимание на две противоположные сущности человека – телесную и духовную. Тело («оболочка») человека было сотворено из глины, но Творец «потом выровнял его и вдул в него от Своего духа и устроил вам слух, зрение и сердце»4 [К, 32:8].

Идея противоречивости человека получает в Коране довольно интересное развитие. Имеется сюжет, повествующий о том, что ангелам, обитавшим вокруг трона Аллаха, идея творения человека не понравилась. Предвидя, какими будут люди, они обратились к Творцу с упреками: «Разве Ты установишь на ней [на Земле. – А. Б., Е. М. ] того, кто будет там производить нечестие и проливать кровь, а мы возносим хвалу Тебе и святим Тебя?» [К, 2:28]. Чтобы доказать ангелам превосходство прародителя человеческого рода, Аллах научил его именам всех созданных вещей, а потом предложил ангелам назвать их. Они, в отличие от Адама, сделать этого не смогли. Тогда ангелы убедились в его превосходстве и послушно пали ниц перед человеком, когда Аллах приказал поклониться ему.

С творением человека в Коране связан сюжет о проклятии одного из ангелов по имени Иблис. Он не стал кланяться человеку, сказав, что сотворенный из огня не может поклоняться тому, кто сотворен из глины. За это Аллах проклял его и изгнал с небес, но отсрочил наказание падшего ангела до Судного дня. Зная о противоречивой человеческой природе, Иблис тут же объявил, что использовал эту отсрочку для того, чтобы сбивать людей с истинного пути. Как известно, первой жертвой Иблиса оказался Адам.

Другим важным мотивом в коранической концепции человека является идея о покровительстве, милости Аллаха по отношению к людям. По Корану, Адам считается не только первым человеком, но и, несмотря на совершенный им грех, ста- новится первым праведником, пророком. Объясняется это тем, что, жалея о содеянном, Адам постоянно просил Аллаха не оставлять его своим покровительством, и тот внял его мольбам. Таким образом, Священное Писание ислама постоянно подчеркивает, что Аллах не просто первопричина человека, а постоянно наблюдающий и управляющий человеком его господин. Мы встречаем в рассказе об Адаме упреки людям со стороны Аллаха за отсутствие благодарности к создателю, сделавшему их господами Земли.

Сюжетная линия Корана, связанная с непрестанно вредящим людям Иблисом (Шайтаном), трактуется как предупреждение живущим на протяжении всей человеческой истории. Но предупреждения тщетны. Когда речь заходит об условиях, в которых Мохаммед проповедовал новую религию, ярко показывается, что соплеменники отвергали пророка, говоря, что предпочитают следовать традициям своих отцов, ничего в них не меняя. Об этих аргументах Коран напоминает многократно, в том числе в связи с историей Адама [К, 7:27]. Он показывает, что и отцы бывали обмануты Шайтаном, что и они могли совершать неугодное Богу.

Постоянно подчеркивая могущество Аллаха, Коран отрицает всякую закономерность как в развитии природы, так и в развитии человека и общества. На это указывают следующие фразы, довольно часто встречающиеся в Коране: «Бог творит, как хочет», Он «совершитель того, что пожелает» (К, 85:16) и т. п. Цель, с которой сотворены люди, определена в Коране достаточно ясно: «Я ведь создал джиннов и людей только, чтобы они Мне поклонялись» (К, 51:56). Таким образом, творит мир и правит им лишь воля Аллаха. В священной книге мусуль- ман довольно много мест, подтверждающих именно такое понимание мира. Вот одно из них: «Аллах – свет небес и земли. Его свет – точно ниша; в ней светильник; светильник в стекле; стекло – точно жемчужная звезда. Зажигается от дерева благословенного – маслины, ни восточной, ни западной. Масло ее готово воспламеняться, хотя бы его и не коснулся огонь. Свет на свете! Ведет Аллах к Своему свету, кого пожелает, и приводит Аллах притчи для людей. Аллах сведущ о всякой вещи!» (К, 24:35).

Обсуждение и заключение

Таким образом, мы кратко рассмотрели концептуальные подходы к трактовке человека, содержащиеся в священных книгах мировых религий. Буддизм, как отмечено выше, можно считать вершиной восточной антропологии. Мы обратили внимание, что в буддизме человек рассматривается не как личность или даже индивидуальность. Его уровень развития определяется не социальными связями, а развитием так называемых тонких начал. Эти тонкие субстанции необходимо развивать в себе, главным образом через различные практики медитации. Отсутствие всякой укорененности человеческого бытия в божественном первоначале, в чем-то более высоком означает, что человек потенциально является богом. Его главная задача заключается в том, чтобы освободиться от всех привязанностей к внешнему миру.

С точки зрения христианской и исламской антропологии человек в принципе не может стать Богом. Христианство в своем понимании человека исходит из того, что он, хотя и является богоподобным, но бытие человека дуалистично. Эта дуалистическая концепция бытия означает четкое обозначение границ и основ человеческого существования. Иными словами, Бога можно познавать, к нему можно приближаться, реализуя заповеданные им моральные принципы в своей жизни. Но при этом человек четко понимает, что это делается не с целью превращения в Бога, а с целью «спасения души».

Ислам развивает идею покорности Аллаху, изначального «вверения» себя Богу без всяких условий. Отметим, что исламское понятие «покорность» не тождественно христианскому понятию «смирение». Покорность формирует цельное, монолитное сознание. Это означает, что в волевом акте всегда должно реализовываться подчинение воле Аллаха и ничего более. Подобная установка сводит к минимуму возможность формирования многослойной личности.

Использование результатов проведенного нами исследования становится важным при исследовании ментальных особенностей представителей различных религий, определении условий и путей взаимодействия культур и цивилизаций Запада и Востока. В сегодняшнем потребительском обществе также необходимо выявить те компоненты человеческого мировоззрения, которые способствуют развитию духовного потенциала человека, способности противостоять навязываемому культу материальных ценностей.

Проанализированные в нашем исследовании подходы к пониманию сущности человека способствуют развитию религиоведческих методов исследования человеческой личности, выводя через рассмотрение этой проблемы на более глубокую трактовку сущности мировых религий и условий их гармоничного взаимодействия в современном мире.