К вопросу о структуре механизма судебного правотворчества (общетеоретический аспект)

Юридическая наука использует различные гносеологические приемы для выявления особенностей судебного правотворчества, включая обращение к теоретико-правовой конструкции «механизм правотворчества» (правотворческий механизм).

Содержание данного понятия определяется, с одной стороны, наличием субъектов, которые в силу своих сущностных характеристик, способ- ности влиять на организацию правовой среды и особых социально-юридических качеств и свойств (государственно-правовая правосубъектность, государственно-властные полномочия) уполномочены, как отмечает Р.Л. Иванов, принимать итоговое решение в отношении рассматриваемой ими правовой нормы или ее проекта [1, с. 5]. В частности, Д.А. Ковачев относит к ним преимущественно систему органов государственной вла-

сти и управления, которые обладают правом на правотворчество и правом контроля за законностью деятельности соответствующих механизмов правотворчества [2, с. 17].

Таким образом, суды как государственные органы, осуществляющие в силу требований конституционных принципов правового государства и разделения властей судебный нормоконтроль, объективно интегрируются законодателем в механизм правотворчества.

Вместе с тем при определении механизма правотворчества его также рассматривают как совокупность юридических инструментов, обеспечивающих осуществление данного вида деятельности. В этом случае он трактуется как совокупность средств, направленных на создание, изменение или отмену действующих норм права [3], либо правовых средств, определяющих логическую последовательность правотворческой деятельности компетентных субъектов права [4, с. 7]. Причем к таковым предлагается относить принципы правотворчества, правотворческие процедуры и правотворческую технику [4, с. 7].

Свое видение механизма правотворчества предлагает Е.А. Петрова, включающая в него при статичном положении такие элементы, как: институциональный, определяемый субъектами правотворчества; инструментальный, представленный способами и приемами правотворческой техники; содержательный в виде правил поведения; формальный в виде форм (источников) права [5, с. 151]. Динамическое состояние механизма правотворчества отражает его процессуальная сторона, т. е. стадии правотворческой деятельности [5, с. 151].

Таким образом, понимание механизма правотворчества продиктовано многозначностью термина «механизм», который лексически раскрывается как: внутреннее устройство, система функционирования чего-нибудь, аппарат какого-либо вида деятельности [6, с. 224]; совокупность состояний и процессов, из которых складывается какое-либо природное явление [7, с. 317].

Применительно к правотворчеству именно интеграционный подход в сочетании с системным, в полной мере отражающие этимологическое значение указанной лексемы, характеризуют его внутреннюю организацию как в статике, так и в динамике. Однако специфика отдельных видов правотворчества может вносить в имеющиеся представления определенные коррективы.

В частности, для судебного правотворчества необходимо учитывать ряд факторов объективно-субъективного порядка, способствующих и одновременно ограничивающих его становление и развитие, а именно: конституционные принципы организации и деятельности судебных органов; дискреционный характер полномочий судебной власти; многослойность и динамичность общественных отношений, влекущих за собой рост правовых коллизий и дефектов, разрешение которых зависит от судебных органов; прямые и обратные связи между правотворческой и правоприменительной деятельностью; подчиненность судебной деятельности закону; правообразовательная природа актов судебной деятельности; включение судебной практики в правотворческий механизм; общие для субъектов правотворчества и правоприменения принципы деятельности (законность, верховенство права, правовая определенность и пр.).

В представленном контексте юридический механизм судебного правотворчества включает в себя следующие общеобязательные элементы:

• а)    институциональный, представленный судебными органами государственной власти. Его выделение обусловлено тем, что всякая специальная юридическая деятельность, включая создание нормативных предписаний и их официальное закрепление, не может осуществляться без ее организационного оформления;

• б)    телеологический, обусловленный необходимостью достижения судебно-нормативными способами и средствами определенных целей и задач, включая конкретизацию общего правового регулирования, детализацию тех или иных элементов правового статуса субъектов правоотношений, правового режима объектов, уточнение смысла, восполнение пробелов, устранение неточностей и противоречий в системе правовых источников, совершенствование механизма реализации прав и свобод, обеспечение их защиты и восстановления и пр.;

• в)    коммуникативный, связанный с тем, что в общественной практике протекает множество взаимодействий, участники которых заинтересованы в применении согласованных регулятивных средств для рассмотрения споров о праве, использовании эффективных судебных механизмов для обеспечения реализации и защиты субъективных прав, обязанностей и законных интересов. Судебная власть как институциональное образование, представленная соответствующими подсистемами, звеньями и инстанциями, выступает субъектом правовых коммуникаций, решения которого имеют юридически значимые последствия;

• г)    информационный, обусловленный законодательным требованием об обеспечении каждо-

• му доступности официальной судебной правовой информации, включая судебно-нормативную практику;

• д)    идеологический, вытекающий из смысла и значения некоторых принципов правотворческой деятельности, к числу которых относится законность, связь правотворчества с практикой, использование правового опыта, оперативность, исполнимость и пр.;

• д)    функциональный, связанный с участием судебных органов в контрольно-надзорной деятельности, наделением судов правообразовательной и (или) правотворческой функцией, которая в контексте главной функции правотворчества, определяемой В.П. Реутовым в качестве направления деятельности уполномоченных органов по созданию, изменению и отмене норм права и нормативных актов [8, с.624], а также местоположения в системе сдержек и противовесов, может трактоваться как неосновное (вспомогательное) направление деятельности специально уполномоченных судебных органов по преобразованию официальной регулятивной практики государства и общества при определенных условиях и пределах с использованием особых юридических средств и форм;

• е)    инструментальный, включающий в себя определенный набор правотворческих средств и приемов юридического реагирования, находящихся в исключительном распоряжении судов для достижения целей судебной правоприменительной деятельности, включая, как отмечает С.С. Алексеев, средства и приемы словесно-документального изложения содержания официальных письменных документов [9, с. 272–273], к числу которых относятся судебные акты, содержащие, по мнению Д.С. Семикина, правовые предписания суда, направленные на осуществление функций и достижение задач и целей судебной деятельности [10, с. 8];

• ж)    ограничительный, отражающий значительное лимитирование юридических возможностей судов как субъектов правотворческих деятельности. Применение правовых ограничений обусловлено качественными характеристиками правовой системы российского государства, основанной на признании ведущим источником права нормативного правового акта, особым правовым статусом судов в Российской Федерации, ответственных за рассмотрение и окончательное разрешение в процессуальном порядке на основе и в рамках действующего законодательства конкретных судебных дел посредством осуществления индивидуально-правовой деятельности,

сущностной природой правосудной деятельности (правоприменительная, подзаконная), институциональными сдержками для судебной ветви власти (конституционно установленная система сдержек и противовесов) и пр.;

• з)    процессный, обусловленный тем, что судебные органы государственной власти рассматриваются в качестве субъектов определенных правотворческих действий и операций по созданию правила поведения нормативного характера или ее юридической модели в ходе осуществления основной судебной правоприменительной деятельности;

• е)    собственно судебно-нормативный (содержательный), представленный правотворческими результатами в виде общих и (или) конкретизирующих правил поведения (норм), исходящими непосредственно от специально уполномоченных судебных органов;

• ж)    формально-юридический, отражающий особенности их фиксации в отдельных актах судебной деятельности (акты судебного правотворчества), выработанных специально уполномоченными судебными органами, обладающих юридическими свойствами, среди которых исследователи отмечают нормативность, формальную определенность, гарантированность государством [11, с. 7].

Таким образом, в механизме судебного правотворчества присутствует несколько ключевых взаимосвязанных блоков, объединяющих перечисленные элементы, как-то: институционный (субъектно-сущностный), представленный органами судебной власти; организационно-деятельностный, охватывающий такие элементы, как идеологический, коммуникативный, функционально-целевой, инструментальный, процессный и ограничительный, отражающие специфику участия судебных органов в правотворческой деятельности; нормативно-регулятивный, состоящий из судебно-нормативного, формальноюридического и информационного элементов, отражающий правотворческие результаты судебной деятельности. Сам механизм судебного правотворчества представляет собой совокупность блоков и элементов, обеспечивающих участие судебных органов в том или ином объеме и формах в правотворческой деятельности.