К вопросу о вещных правоотношениях с множественностью лиц

Участие нескольких субъектов на одной или обеих сторонах правоотношения (множественность лиц в правоотношении) не составляет исключительного явления в гражданском праве. Современное гражданское законодательство содержит немало норм, допускающих принадлежность субъективных прав или обязанностей нескольким лицам. Так, п. 1 ст. 244 ГК РФ признает возможным присвоение права собственности на одно и то же имущество двумя или несколькими лицами. Согласно п. 4 ст. 1228 и п. 2 ст. 1229 ГК РФ, нескольким лицам совместно может принадлежать исключительное право на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (кроме права на фирменное наименование), а также личные неимущественные и иные права на результат интеллектуальной деятельности. Множественность лиц в обязательственных отношениях предусматривается п. 1 ст. 308 ГК РФ, определяющим, что в обязательстве в качестве каждой из его сторон – кредитора или должника – могут участвовать одно или одновременно несколько лиц.

Допуская осложнение множественностью лиц гражданских правоотношений всех основных видов, современное законодательство, тем не менее, не содержит общих положений о принадлежности прав или обязанностей нескольким лицам. В таких условиях трудно не согласиться с высказанным в литературе утверждением о том, что институт сообладания гражданскими правами и обязанностями «разработан в российском законодательстве пока еще довольно фрагментарно» [1, с. 91].

Наиболее ярко недостаточная разработанность института сообладания гражданскими правами и обязанностями проявляется применительно к вещным правоотношениям. Действующее гражданское законодательство прямо допускает осложнение множественностью сообла-дателей лишь одного вещного права – права собственности. Согласно п. 1 ст. 244 ГК РФ имущество, находящееся в собственности двух или нескольких лиц, принадлежит им на праве общей собственности. В соответствии же с п. 2 этой статьи имущество может находиться в общей собственности с определением доли каждого из собственников в праве собственности (долевая собственность) или без определения таких долей (совместная собственность). Положения о сообладании ограниченными вещными правами в законе отсутствуют.

Вместе с тем умолчание о возможности присвоения несколькими лицами иных (помимо права собственности) вещных прав едва ли следует рассматривать как выражение принципиальной позиции законодателя о недопустимости сообладания такими правами, тем более что вопрос о принадлежности, например, права оперативного управления нескольким лицам неоднократно ставился еще в советской литературе. Так, анализируя положения ст. 436 ГК РСФСР 1964 г. о нахождении имущества участников совместной деятельности в их общей собственности, З.С. Беляева писала: «Объекты, совместно созданные социалистическими государственными производственными предприятиями в результате долевого участия в строительстве, являются собственностью государства и находятся в общем оперативном управлении создавших эти объекты предприятий» [2, с. 654]. Эту же мысль высказывала З.М. Заменгоф, утверждавшая, что «единственной возможной конструкцией, могущей служить основой для определения правовой позиции государственных организаций» как в отношении имущества, созданного или приобретенного в результате их совместной деятельности, так и «в отношении вещей, сданных на хранение с обезличением, является конструкция права общего оперативного управления» [3, с. 151, 154–155]. К выводу о допустимости возникновения отношений общего оперативного управления приходил и Н.Д. Егоров [4, с. 75–76, 79].

В современной цивилистике понятие «вещные права» не имеет четких очертаний. О.Г. Ломидзе пишет, что среди выделенных в юридической литературе и гражданском законодательстве признаков, присущих вещным правам, «нет ни одного, который бы охватывал всю совокупность исключительно субъективных прав, то есть характеризовал бы только эти права и никакие иные» [5, с. 24, 26]. Тем не менее, отталкиваясь от закрепленного в п. 1 ст. 216 ГК РФ перечня ограниченных вещных прав, следует признать, что осложняться множественностью сообладателей может любое вещное право.

Так, В.В. Устюкова и Ю.С. Харитонова рассуждают о долях в праве общего пожизненного наследуемого владения. «…Ни гражданское, ни земельное законодательство, – отмечают авторы, – прямо не предусматривают возможность нахождения земельного участка в пожизненном наследуемом владении не одного лица, а нескольких граждан. Отношения общей собственности урегулированы в ГК достаточно подробно, а отношения общего пожизненного наследуемого владения даже не упомянуты. Остается лишь догадываться, что у граждан может быть доля не только в праве общей собственности, но и доля в праве общего пожизненного наследуемого владения» [6, с. 123]. По мнению Д. В. Пяткова и О. В. Фролова, de lege ferenda допустимо вести речь «о праве общего постоянного (бессрочного) пользования» [7, с. 68]. Упоминаются в литературе и общие сервитуты [8, с. 312; 9, с. 8, 17], а также долевые права хозяйственного ведения и оперативного управления [10, с. 155]. Возникновение последних, в частности, связывается с участием в договоре простого товарищества таких субъектов, которые обладают имуществом не на праве собственности, а на ином вещном праве. «…Если имущественный вклад в простое товарищество в установленном порядке (ст. 295–297 ГК) вносит государственное унитарное предприятие, а другими участниками такого товарищества являются иные унитарные предприятия, – пишут В.С. Ем и Н.В. Козлова, – то между ними возникают отношения долевого права хозяйственного ведения (оперативного управления)» [11, с. 14].

Таким образом, присваиваться несколькими лицами может не только право собственности, но и другие вещные права. К сожалению, это положение не нашло отражения ни в Концепции развития законодательства о вещном праве, ни в Проекте изменений в раздел II Гражданского кодекса Российской Федерации [12]. Признавая отсутствие полноценных общих положений о вещных правах (то есть вынесенных за скобки правил, применяемых ко всем вещным правам) серьезным недостатком действующего законодательства, составители названной концепции, тем не менее, не включили в подраздел 2 «Общие положения о вещных правах» правил о сооблада-нии вещными правами. Разработчиками сохранена отдельная глава, посвященная регламентации отношений общей собственности, однако и в ней правила, относящиеся к ограниченным вещным правам, отсутствуют [13, с. 104, 111–117, 139–144; 14, с. 72, 75–78, 87–88].

На наш взгляд, ГК РФ следует дополнить указанием о допустимости сообладания ограниченными вещными правами и предусмотреть на этот счет соответствующее регулирование. Для этого целесообразно использовать прием, воплощенный в проекте Гражданского уложения Российской империи, ст. 386 которого завершала главу, посвященную общей собственности, и содержала положение о том, что правила об общей собственности применяются и в тех случаях, когда какое-либо иное, кроме права собственности, вотчинное право принадлежит нескольким лицам сообща, по долям. Поясняя необходимость включения в уложение рассматриваемой нормы, Редакционная комиссия указывала, что «не только право собственности, но и другие вотчинные права, например, право наследственного оброчного владения, право пользовладения, сервитуты и проч., могут принадлежать нескольким лицам сообща, по долям». Поскольку же правила об общей собственности в целом применимы и к иным вотчинным правам, принадлежащим одновременно нескольким лицам, постольку в целях устранения нежелательных повторов Комиссия сочла полезным включить в проект уложения указанную норму [15, т. 1, с. 687–688].

Ссылки: