К вопросу о возможности признания недействительными актов сдачи-приемки выполненных работ

Н есмотря на долгую историю дискуссий о правовой природе актов сдачи-приемки выполненных работ, единого подхода, который привел бы к прекращению споров по данному вопросу, как представляется, до настоящего момента не выработано.

На отсутствие единого подхода указывают вновь и вновь возникающие судебные разбирательства, в которых одна из сторон ссылается на недействительность таких актов.

Сразу отметим, что в настоящей статье мы не будем рассматривать односторонние акты, так как в их случае отсутствует такой элемент, как явное признание заказчиком надлежащего исполнения, хотя его и можно усмотреть в бездействии в части составления мотивированного отказа от приемки, которое влечет те же последствия, что и приемка без замечаний. Кроме того, если мотивы отказа от подписания акта признаны судом обоснованными, односторон- ний акт сдачи или приемки результата работ может быть признан им недействительным (абз. 2, п.4 ст. 753 Гражданского Кодекса РФ). Прежде всего нас интересует акт сдачи-приемки работ, подписанный заказчиком и подрядчиком, а именно его правовая природа.

Как небезосновательно отмечают многие исследователи, следует отличать само исполнение обязательства и документ, подписываемый сторонами в подтверждение исполнения. Очевидно, что добросовестные участники правоотношений, заключая договор подряда, не могут ставить перед собой цель, заключающуюся исключительно в подписании акта о сдаче-приемке работ вне зависимости от их реального выполнения. В этой связи именно выполнение работ, предусмотренных договором, будет являться исполнением обязательств подрядчика.

При этом, среди ученых нет единого взгляда и на природу исполнения обязательства.

Как отмечает В.В. Грачев по мнению одних авторов, исполнение обязательства является той или иной сделкой, направленной на прекращение обязательства (правосделочные теории). Другие считают, что прекращение обязательства посредством исполнения происходит в силу предписания закона и, следовательно, не зависит от наличия соответствующей воли сторон (теории легального освобождения) [1].

При этом даже среди последователей правосделочной теории нет единства во мнении. В.В. Грачев выделяет три разновидности теорий, согласно которым исполнение обязательства это:

• 1)    совокупность двух односторонних сделок должника и кредитора;

• 2)    в одних случаях исполнение представляет собой одностороннюю сделку должника (например, в обязательстве по оказанию посреднических услуг), а в других случаях, когда для исполнения требуется взаимная и согласованная воля двух сторон, – двустороннюю сделку (например, при передаче вещи в собственность кредитора);

• 3)    двусторонняя сделка.

Вернемся, однако, непосредственно к актам сдачи-приемки работ.

На неоднозначность ответа на вопрос о правовой природе документов, подтверждающих фактические действия, но на однозначность отсутствия сделочной природы у актов сдачи работ указывает А.Г. Карапетов. «Отдельный крайне спорный вопрос – это вопрос о том, является ли подписание акта об оказании услуг, акта выполненных работ, расписки в подтверждение возврата долга, накладной или иных подобных документов, подтверждающих факт совершения неких фактических действий, составляющих предмет обязательства, сделкой или сделкоподобным действием. Нередко такие документы имеют лишь доказательственное значение и непосредственных гражданско-правовых последствий не влекут, и тогда нет сомнений, что речь не идет о сделке» [2].

При этом он делает уточнение о том, что в случаях, когда наступление определённых последствий закон или договор связывают именно с фактом подписания таких актов, то ответ на вопрос об их правовой природе не так однозначен.

С этим подходом по отношению к актам сдачи-приемки выполненных работ в большей части согласен и К.И. Скловский, который указывает: «не имеют природы сделки различные акты, составляемые сторонами в процессе исполнения обязательства. По своей природе акт – это доказательство, подтверждающее те факты, которые в нем описаны» [3].

Следует отметить, однако, что К.И. Скловский более бескомпромиссен всвоем подходе и не признает сделками не только никакие документы, оформляющие (подтверждающие) исполнение обязательства, но и само исполнение обязательства, которое он относит к поступкам, и является одним из противников теории «распорядительных сделок», достаточно подробно описанной в работе Егорова А.В., и к сторонникам которой последний себя относит [4]. Однако, учитывая, что среди распорядительных сделок акты сдачи-приемки работ прямо не указываются, и, судя по всему, не подразумеваются, не будем пока на ней останавливаться.

В отличие от К.И. Скловского, Д.О. Тузов отмечает, что «Предоставления и сами в свою очередь могут быть сделками: речь идет о таких предоставлениях, как передача вещи, сдача выполненных работ, и некоторых других, хотя этот факт не желают признать многие цивилисты и, как правило, отрицает практика» [5]. Однако он также не признает сделками акты выполненных работ «Такие действия нередко оформляются различного рода письменными актами (приемки-передачи, сдачи выполненных работ и др.), которые, однако, сами по себе сделками не являются, поскольку их составление не несет в себе самостоятельного юридического смысла. Оно лишь удостоверяет и закрепляет правовой смысл другого действия – самой передачи вещи или совершения иной предо-ставительной сделки» [5].

Таким образом, как представляется, большинство исследователей, отрицают сделочную природу актов сдачи – приемки выполненных работ, а многие из них отрицают и сделочную природу исполнения обязательства.

Аналогичный подход наблюдается в подходе судов, которые также отказывается видеть в актах сдачи-приемки работ признаки сделки. Так, в одном из споров, в котором было заявлено о признании недействительными актов выполненных работ, суд указал: «...ответчик не вправе требовать признания недействительными актов выполненных работ, так как они самостоятельной сделкой не являются, а лишь удостоверяют факт получения ответчиком исполнения по сделке, что не является надлежащим способом защиты» [6].

В другом деле, истцы, ссылаясь на то, что договоры подряда в части локальных смет и актов приемки выполненных работ являются недействительными, нарушающими права акционера и самого акционерного общества, поскольку совершены в ущерб интересам акционерного общества, при допущенном ответчиком злоупотреблении правом, имеют признаки мнимости, в отсутствие одобрения совета директоров акционерного общества, обратились в арбитражный суд с иском. Однако квалификация актов выполненных работ также не нашла поддержки у суда, который указал «…акты выполненных работ и локальные сметы сами по себе отдельными сделками не являются, поскольку они не влекут возникновения, измене- ния или прекращения взаимных прав и обязанностей сторон (статья 153 Гражданского кодекса Российской Федерации), а являются средствами доказывания, суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу о том, что акты и локальные сметы не могут быть признаны недействительными в гражданско-правовом смысле» [7].

Еще в одном деле суд указал «Коллегия отмечает тот факт, что сам по себе акт выполненных работ как таковой сделкой не является, он отражает результат оказанных услуг и работ и свидетельствует о принятии заказчиком этих услуг в отраженном в нем объеме, стоимости и отсутствии возражений по качеству»[8].

Аналогичный подход наблюдается в подавляющем большинстве судебных актов, не связанных с рассмотрением дел о банкротстве, которых мы коснемся немного позже.

Есть, однако, и иная точка зрения, согласно которой, сделками являются и само исполнение обязательства, и акты, посредством которых стороны это исполнение оформляют. По мнению С.В. Сарбаша исполнение обязательства является двусторонней сделкой особого рода, направленной исключительно на прекращение обязательства посредством доставления кредитору и принятия последним объекта гражданского права и mutatis mutandis прав на него (ремиссионная сделка) [9].

Более того С.В. Сарбаш указывает, что отстаиваемая им концепция исполнения обязательств исходит из того, что действия, направленные на оформление факта исполнения обязательства соответствующим актом, в том числе акты сдачи работ, являются ремиссионными сделками [9].

Последняя точка зрения, а именно о сделочной природе актов сдачи-приемки работ в целом представляется нам наиболее близкой, хотя и с некоторыми оговорками.

Как верно отмечено многими авторами, актом стороны, по сути, признают те обстоятельства, о которых он составлен, а именно, что подрядчик исполнил обязательство полностью или в части, а заказчик это исполнение принял. С этого момента соответствующее обязательство подрядчика считается прекращенным надлежащим исполнением, а у заказчика возникает обязанность эти работы оплатить, если они не были оплачены ранее (авансом). Если же выполнение работ происходило в условиях авансирования, то подписание акта о приемке работ означает, что у заказчика прекращается право требования (дебиторская задолженность) по отношению к подрядчику.

Действительно, можно согласиться с теми, кто считает такие акты доказательством. Однако, то, что акт является доказательством, как представляется, не может определять его правовую природу и исключать возможность признания их сделками. Договор подряда также может быть доказательством, но вряд ли это будет для кого-то основанием отрицать, что он при этом является сделкой.

Не утверждая окончательно о сделочной природе актов сдачи работ, лишь предлагаем посмотреть на них немного под другим углом.

Если, например, заказчик принимает работы, которые не были им авансированы, то чем принципиально отличается для последнего подписание им акта выполненных работ от признания им долга за выполненные работы? Представляется, что, по сути, ничем.

Или чем отличается подписание акта сдачи-приемки выполненных работ, в котором указано, что заказчиком подрядчику был перечислен аванс на определенную сумму, а подрядчик сдал работы на такую же сумму, к оплате – «ноль», от акта сверки расчетов по этому договору, особенно если этот акт сдачи-приемки работ включал в себя весь объем работ по договору? Ответ напрашивается такой же.

Приведем другой пример. Между сторонами заключен договор подряда, по которому предусмотрено строительство объекта и сдача работ в четыре этапа. На момент заключения стороны имели намерение исполнить его в полном объеме. Работы, предусмотренные договором в рамках первых трех этапов, были надлежащим образом выполнены и сданы. После этого генеральный директор заказчика в условиях невыполнения работ по последнему этапу, подписывает акты выполненных работ и иные документы по оставшемуся этапу, оплачивает его, а через некоторое время освобождается от полномочий. В таких условиях сам договор не будет мнимым, так как стороны не заключали его лишь для вида, а намеревались исполнить и в большей части исполнили. Представляется, что мнимым в рассматриваемом случае будет сам акт сдачи-приемки работ по последнему этапу, который признает мнимое исполнение обязательства подрядчика.

Если же заказчик не оплатил работу по таким «мнимым актам», то их вполне может быть достаточно для дальнейшего взыскания «задолженности» в судебном порядке. Особенно, если такой недобросовестный генеральный директор покинет пост уже после завершения рассмотрения дела.

Однако, отрицая сделочную природу актов выполненных работ или допустимость хоть какой-то аналогии, суды исключают возможность их оспаривания, что, впрочем, не относится к делам о банкротстве. В очередной раз нам приходится делать оговорку о данной категории дел и дело вот в чем. Статья 61.1. Закона о банкротстве, хотя и не называет действия по исполнению обязательств сделками, прямо указывает, что к ним могут применяться все установленные Законом о банкротстве положения об оспаривании сделок.

При этом, в данной категории споров, точно такие же акты выполненных работ уже могут признаваться недействительными сделками.

Например, в одном из дел, суд указал, что «в соответствии с заключенными Актами подрядчик получил обязательство об уплате необоснованно завышенной стоимости работ, то есть на нерыночных условиях, прикрывается сделка дарения, поскольку сумма сделки не соответствует фактической стоимости этих работ, и что Акты фактически прикрывают сделку дарения в целях увеличения финансовой нагрузки заказчика и возникновения необоснованного права получения исполнения обязательств по текущим платежам» [10].

В другом деле спор касался подписания акта сдачи-приемки выполненных работ, которым стороны уменьшили стоимость работ, сданных заказчику, тем самым уменьшили право требования подрядчика. Суд, признавая недействительным второй акт сдачи-приемки работ, применил последствия недействительности сделки в виде приведения сторон данной сделки в первоначальное положение, которое существовало до ее совершения (подписание второго акта), восстановив в этой связи права подрядчика по первому акту сдачи-приемки выполненных работ, признав наличие у последнего права требования исполнения обязательства по оплате заказчиком выполненных работ [11].

Таким образом, у судов не возникает трудности и в части применения последствий недействительности таких актов. Они признают отсутствующими обязательства одной стороны перед другой, которые этими актами сдачи-приемки подтверждались или восстанавливают задолженность, на прекращение обязательства по оплате которой их подписание было направлено.

С целью внесения большей ясности для применения Закона о банкротстве, как представляется, Постановлением Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 были даны разъяснения судам, в котором указано, что «под сделками, которые могут оспариваться по правилам главы III.1 этого Закона, понимаются в том числе действия, направленные на исполнение обязательств и обязанностей…».

Сама по себе такая формулировка несколько отличается от той, которая содержится в статье 61.1. Закона о банкротстве. Последняя не говорит о том, что исполнения обязательств понимаются как сделки, а лишь указывает, что к исполнению обязательств применяются специальные положения об оспаривании сделок, что указывает на более четкую границу между сделкой и «действиями по исполнению».

При этом далее, среди того, что «в связи с этим по правилам главы III.1 Закона о банкротстве может оспариваться» кроме прочего указаны брачный до- говор и соглашение о разделе имущества. Данное обстоятельство указывает на наличие некой неопределённости у правоприменителей не только в отношении правовой квалификации исполнения обязательств, но и действий, сделочная правовая природа которых вряд ли вызывает сомнение. Иначе как объяснить отдельное указание на возможность оспаривания соглашения о разделе имущества в разъяснениях, причем не к п. 1. ст. 61.1. Закона о банкротстве в которой речь идет непосредственно о сделках, а к п. 3. ст. 61.1 в которой говорится о возможности применения этих положений к «действиям, направленным на исполнение обязательств и обязанностей…»?

Как мы увидели, существует проблема в правовой квалификации документов, подписываемых сторонами в подтверждение исполнения обязательств, в том числе актов сдачи-приемки работ по договору подряда.

При этом, как представляется, им присущи признаки сделки, которые содержатся в статье 153 Гражданского Кодекса РФ.

Полагаем, что до окончательного ответа на вопрос являются ли акты выполненных работ сделками, предстоит пройти путь и выработать единый подход относительно правовой природы исполнения обязательств. Возможно, придется отказаться от попытки дать однозначный ответ на этот вопрос и признать, что одно исполнение обязательства является сделкой, а другое нет.

Однако в настоящий момент до выработки комплексного подхода в качестве промежуточной меры представляется возможным и необходимым прибегнуть к «латанию дыр» и перенести практику, сформированную судами в отношении актов выполненных работ при рассмотрении дел о банкротстве, на иные споры. Такой подход позволил бы признавать акты выполненных работ мнимыми, когда они подписываются в условиях отсутствия реального исполнения лишь с целью создания его видимости, и как следствие создания оснований для взыскания задолженности или ее прекращения, или притворными сделками.

В дальнейшем в зависимости от выработанного консенсуса возможны различные варианты, например:

• 1.    Если всеми будет признано, что акты сдачи-приемки работ – это сделки, то никаких изменений в Гражданский кодекс вносить не потребуется, так как содержащиеся в нем формулировки, как представляется, соответствуют такому положению дел. В этом случае необходимо будет лишь соответствующее разъяснение Верховного Суда РФ.

• 2.    Если же сделочная природа актов выполненных работ будет отвергнута, но необходимость возможности оспаривания поддержана, возможно, можно было бы дополнить положения ст. 170 Граж-

• данского Кодекса РФ пунктом 3 о том, что правила настоящей статьи применяются также к действиям, направленным на исполнение обязательств и документам, направленным на оформление факта исполнения обязательства.

Можно все же дополнить пункт 1 статьи 170 Гражданского кодекса, что «Мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, а равно совершенная с целью лишь создания видимости исполнения обязательств, ничтожна». Аналогичным образом дополнить и пункт 2 о притворных сделках.

Признание актов сдачи-приемки работ сделками повлечет необходимость ревизии и доработки широкого перечня законодательных актов. Например, положения, регулирующие заключение крупных сделок и сделок с заинтересованностью в нынешнем виде, будут подлежать применению и к актам сдачи – приемки работ.

Это лишь примерные формулировки некоторых возможных вариантов, которые могут быть уточнены в будущем. Однако в настоящий момент уже назрела потребность в расширении категорий споров, в которых к актам сдачи-приемки выполненных возможно применение положений как минимум о недействительности сделок. В настоящий момент возможность самостоятельного (отдельного) оспаривания актов сдачи-приемки выполненных работ без использования норм Закона о банкротстве отсутствует.