К вопросу об антитрендовых тенденциях популяризации науки в современной России

Целью статьи является обозначение проблемы освещения научно-популярной тематики в современных СМИ, в частности, социальных сетях и авторских блогах.

Феномен популяризации в науке имеет столь же давнюю традицию, сколько и существование самого научного знания. Однако на современном этапе эволюции науки ее популяризация в России вызвала трансформационные сдвиги во взглядах на науку, которые, как нам представляется, привели к усилению процесса обесценивания научного знания и слишком «вольному» и уничижительному толкованию статуса науки и ученых, исследователей.

19 июля 2018 года в федеральный закон «О Российской академии наук» были внесены поправки, согласно которым одной из приоритетных целей деятельности РАН является «распространение научных знаний, повыше- ние престижа науки и популяризация достижений науки и техники» [5]. Поправки, да и сам закон предполагали серьезные шаги в следующих основополагающих направлениях:

• —    адаптирование и распространение актуальных на данный исторический период научных материалов среди широких масс людей разного уровня образования и квалификации;

• —    культивирование у широкого спектра социальных групп научной картины мира как неотъемлемой части культуры;

• —    освещение позитивного образа и роли современной науки в аспекте ее влияния на качество жизни людей, акцентуация социальной привлекательности профессии ученого и высокого статуса научно-исследовательской работы.

Таким образом, поставленные перед научным сообществом задачи были весьма грандиозными и предполагали большой объем работы не только социума высокообразованных академических кругов, но и как минимум заинтересованности и стремления самого российского общества к получению знаний.

Популяризация науки представляет собой не только отдельный вид научно-исследовательской работы, с конца 20-х годов нашего века она составила неотъемлемую часть работы в системе грантовых исследований, но и одну из сторон образовательнопросветительской деятельности.

Основными каналами научной популяризации до конца XX века продолжали оставаться СМИ, традиции которой вполне сложились и оформились в данной сфере к последней четверти XX века в жанре научнопопулярной журналистики. Ее истоки принято усматривать в статье М. В. Ломоносова «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенных для поддержания свободы философии». В ней первый в истории российской науки ученый классического типа обозначает основополагающую цель журналиста как содействие «в распространении научных знаний, в оценке работы ученых», руководствуясь принципом «точного и основательного исследования истины» (цит. по: [4, с. 9]).

Научно-популярная журналистика достойно выполняла свои функции в рамках таких известных журналов, как «Наука и жизнь», «Техника — молодежи», «Квант», «Химия и жизнь», «Вокруг света», «Знание — сила». С наступлением «сетевых времен» появились новые научно-популярные медиа — «Постнаука», «N+1», «Арзамас», Naked Science и т. д., телеканалы «Культура», «24 Doc», «T24», «Наука 2.0», «ХД», «История», Russian Travel Guide, «Живая планета», «Моя планета», «Знание», «ЕГЭ ТВ», «Первый образовательный», «Мембрана», «Мир Гео», «Биомолекула», «Км/наука», «Первые американцы», «Элементы», «Астронет», «Метеориты», «Мол-ген» и др., которые в совокупности образовали группу научно-популярных ресурсов. Однако, несмотря на все усилия медиаменеджеров и издателей, по данным независимого аналитического сервиса Similarweb Traffic Analysis, в июле 2021 года сайт «Постнауки» посетило примерно 880 000 человек, «Арзамаса» — 1,32 млн,

«N+1» — 2,71 млн, Naked Science — 3,41 млн, «Популярной механики» — 8,84 млн. Необходимо иметь в виду, что количество посещений абсолютно не означает сумму уникальных пользователей. По самым оптимистичным подсчетам, целевая аудитория научпопа в России насчитывает около 6 млн человек, а это означает лишь 4 % от всего населения страны [3].

По мере распространения и развития социальных сетей функции популяризатора науки взяли на себя массмедиа, показатель интерактивности которых многократно превышает СМИ по критерию массовости. Именно данный тренд видоизменил жанровые правила, усилил эмоциональную и развлекательную доминанту научно-популярной проблематики. Стоит предположить, что вторжение сферы массмедиа в условиях неуклонного падения уровня культуры и образования в стране, среди прочих, стало причиной возникновения устойчивых антитрендовых тенденций в области популяризации науки.

Остановимся на некоторых из них.

• 1.    Укрепление позиций квазинауки, науки непрофессионалов, отличительным признаком которой является претензия на компетентность во всех областях. Речь идет о притоке в научно-популярную сферу огромного количества так называемых «экспертов» и «коучей», позиционирующих себя компетентными профессионалами в самых разных научных областях и не являющихся таковыми на самом деле. И это происходит на фоне того, что современная наука совмещает в себе две взаимоисключающие тенденции — транс-дисциплинарность и в то же время дифференциацию конкретных научных областей, представители которых часто вступают в концептуальные разногласия. Между тем личность популяризатора, который выступает в роли посредника между наукой и социумом, имеет наиважнейшее значение. Ситуация в современном российском информационном поле такова, что инфобизнес буквально за 5—7 лет вырос в целую отрасль, в то время как действительные члены научного сообщества — ученые, академическая профессура, преподаватели высшей школы — его «обходят стороной». Если посмотреть наличие научно-популярного контента в социальных сетях как наиболее массовом информационном поле, то действительных представителей

• 2.    В стремлении заинтересовать и увеличить свою целевую аудиторию авторов подобного контента буквально «выносит» за грани науки, чем нарушаются принципы научного этоса (если вообще имеются представления о таковом). Они обсуждают на своих страницах трендовую тематику, угодную современному обывателю, сквозь призму разного рода фантастических гипотез и псевдонаучных альтернатив. Несоответствие профессиональной характеристики создателей научно-популярного контента реальному положению дел приводит к тому, что важным становится не научный факт и его значимость, а уровень «медийности» популяризатора. Реальная принадлежность к миру науки действительных и талантливых ее представителей потеряла свою значимость в современной России, поскольку она не отвечает критерию «популярности», ведь аудитория ученого, как правило, исчерпывается сравнительно небольшим кругом специалистов. Голоса ученых — генераторов «ментальных вирусов»,

• 3.    Освещение научной тематики, обращенное к самым разным социальным группам в условиях дефицита знаний в современной России, требует блестящего владения научной терминологией, чтобы обычный человек смог понять суть научного факта и его значимость. Трансформация текстов и речи в медиаформаты изменила отношения между автором контента и потребителем в сторону «панибратского равенства», намекающего на явную «необязательность» интеллектуальной подготовки и образовательного фундамента обеих сторон. Слишком вольное обращение с научной терминологией, нарочито «простой язык», максимальное упрощение логики научной аргументации, которой на самом деле следует ученый, приводит к тому, что зритель или читатель привыкает верить фактам из научно-популярного источника, не развивая в себе способности критического их восприятия, не желает глубоко погружаться в сложную, но действительную картину мира, ведь для этого научно-популярного контента явно недостаточно и необходимо потрудиться. В результате в современном российском обществе набирает обороты идея о том, что стать уверенным специалистом в любой области можно за тридцать минут или максимум за три месяца, пройдя широко популярные марафоны, курсы, наставничество или коучинг у блогера-миллионника. И, как следствие, уже на уровне государства ставятся вопросы о нецелесообразности университетского и даже полного школьного образования…

• 4.    Другим следствием тотального редукционизма при освещении научно-популярных тем в социальных сетях является выработка у аудитории привычки принимать на веру то, что транслирует авторитетный представитель массмедиа. Так называемые медиатексты изобилуют видео-, фото- и аудиоформатами,

• 5.    Стоит отметить также тенденцию формировать в массовом сознании убеждение в том, что наука способна объяснить абсолютно всё, наделяя научные методы качеством «копирайта на истину». При этом как не упомянуть одно из наиболее точных определений истины как процесса движения знания от относительного к абсолютному. Очевидно, что не следует забывать о многократно обоснованной позиции агностицизма, согласно которому человек априори ограничен качественными характеристиками своих познавательных способностей [2, с. 512]. Кроме того, феномен знания чрезвычайно многолик, и научное знание — только один, на сегодня пусть и самый авторитетный из его видов. Нельзя не отметить присутствующую в массовом сознании абсолютную веру в силу научно-технического прогресса и явную подмену понятий «культура» и «цивилизация» в пользу последней. Но это уж слишком сложная и непопулярная тема для упоминавшихся выше «популяризаторов» науки.

науки там вряд ли наберется больше десятка. При том, что большинство создателей контента, именующих себя «психологами», «маркетологами», «методологами», «искусствоведами» и т. д., не обладают необходимым уровнем образования и компетентности в указанной ими самими области и не имеют научных степеней. Паранаучные тенденции, когда научная методология применяется к объектам ненаучной и вненаучной природы, сплошь и рядом выдают абсолютно ошибочные положения относительно популярных в массовой культуре запросов. Совершенно случайные люди занимаются интерпретацией научных фактов в пользу продвижения своих информационных «продуктов», что неизбежно приводит к искажению сущности научных паттернов и превращается в триумфальное шествие шоу-науки, ведь «сенсационные интерпретации научных результатов, которые представляют как не укладывающиеся в научные закономерности (не имея, впрочем, никакого представления о научных закономерностях)», так востребованы в смутные времена, когда социальный запрос диктует моду на оккультизм, сенсацию и чудо [1, с. 2]. Ярким примером подобных ситуаций является популяризация теории Дарвина, а также ряда положений психоанализа З. Фрейда.

отвечающих критериям научности, оказываются «незаразительными» для массового сознания с присущим стойким иммунитетом псевдонаучности, культивируемым мнениями медийных личностей. «Наукообразно» изложенные научные факты, псевдонаучные предметы дискуссий и лженаучные выводы их «анализа» генерируют у потребителя-обывателя настолько искаженную картину мира, что он не в состоянии отличить науку от околонаучных и лженаучных сфер деятельности [6].

которые среднестатистическому обывателю кажутся вполне убедительными. Стало абсолютно привычным принимать за аргумент при объяснении тех или иных претендующих на статус научно-популярных тем вырезки из произведений мирового кинематографа, который по природе своей является субъективной версией того или иного события. Закономерным результатом данной «практики» становится утрата способности критического анализа и восприятия информации.

Каковы же пути решения проблемы, ставшей серьезным триггером неуклонного снижения престижности науки, профессии ученого и нивелирования роли образования в современном российском социуме?

Проблема создания социально ориентированного СМИ и массмедиапространства определенно должна решаться на государственном уровне в опоре на четкую правовую базу, что наглядно показывает опыт развитых стран.

Только ученый может являться субъектом научной деятельности по производству знания, поэтому именно для научного сообщества необходимо сделать экономически привлекательной всевозможные информаци- онные ресурсы. Скорее исключением является умение ученого и преподавателя вуза ориентироваться и уж тем более работать в сфере научно-популярных СМИ и массмедиа, поэтому очень важную роль играет наличие квалифицированной профессиональной группы научных журналистов и PR-специалистов, являющихся посредниками между учеными, наукой и медиапространством, ведь в случае популяризации науки очень важным является правильное определение значимости информационного повода и умения рассказать о нем адаптированным для широкой публики, но всё же научным языком. Совершенно определенно, что российская журналистика остро нуждается в формировании собственной школы научных журналистов. Самой важной задачей научно-популярной журналистики видится продвижение ученого как эксперта. На данный момент журналисты чаще всего обращаются за комментариями на информационный «триггер» не к тому, кто профессионально авторитетен и осведомлен в конкретной научной области, а к тому, чей контакт имеется под рукой.

Собственные сайты и страницы в социальных сетях научных организаций и образовательных учреждений должны отвечать современным требованиям медиапространства и маркетинга. Именно они в первую очередь должны продвигать научное сообщество и результаты его деятельности в обществе. Как показывают результаты исследований, у российских и зарубежных вузов в сфере социальных сетей критически неравный процент наличия материалов научно-популярного и вообще научного содержания: у топ-10 российских вузов в среднем максимум лишь 10—15 % материалов о науке. По данным рейтинга QS, у вузов развитых стран этот показатель достигает 60 %.

Необходимо осуществлять неуклонное движение в направлении ухода от информационного общества к построению общества знаний, что невозможно вне запуска процесса возрождения науки и популяризации научных знаний, формирования активной позиции и сотрудничества политической, академической и информационной элиты относительно рассматриваемой проблематики.