К вопросу об идейных истоках российской государственности

Р азвернувшийся после распада СССР новый виток идеологи -ческой агрессии против нашей страны среди прочих аспек-тов стремится убедить нас в том, что истоки российской государственности надо искать не в Киевской Руси, а увязывать их с восточным (золотоордынским) фактором. При этом авторы таких сочинений «забывают», что сущность государства и власти тогда определяла только религия. Вся организация социально -политической жизни могла осуществляться только с опорой на соответствующие богословские схемы, принятые господствующей политической силой.

Чтобы убедиться в том, насколько тесно связаны истоки россий-ской государственности с Киевской Русью, необходимо обратиться к реформам Андрея Боголюбского, постаравшегося изменить прежнюю политическую систему страны в пользу централизации власти в третьей четверти XII в.

В то время идейную основу удельно - княжеской раздробленно -сти на Руси составлял ветхозаветный взгляд на наследование вла сти, выраженный в Пятикнижии Моисея и взятый на вооружение «варварскими» странами. При социально - политическом анализе событий всемирного потопа, вавилонского столпотворения и пере селения древних евреев в Ханаан главное внимание обращалось на раздел доставшейся от Бога земли, а не на ее централизацию в руках одного правителя.

Древнерусская версия Книги Бытия также обращала вни -мание на то, что сыновья Ноя, получив в наследственное вла-дение участки земли, сделали их своими уделами. При этом никто из них не имел решающего политического превосходства. Договор, заключенный наследниками Ноя между собой требовал: «...не преступати никому же въ жребии братень [и] живяхо кождо въ своеи части»1. Еще более четко удельный принцип выразила Книга Чисел, указав, что через Моисея Господь даровал лучший тип наследования земли и власти на ней, повелев: «...по коленам отцов ваших возьмите себе уделы»2.

Действие данных правил получило юридическую силу уже при Ярославе Мудром. Выделив каждому из пяти наследников по уделу, он, подобно Ною, запретил им заступать за пределы своих земель или выгонять из них друг друга3. Тем самым практика выделения уделов по числу сыновей получила на Руси религиозное оправдание и нужную норма -тивную силу.

Лишенные реальных властных полно -мочий и широкого спектра ресурсов вла-сти, великие князья постепенно стали заложниками удельных князей, посте пенно добившихся почти полной незави -симости от Киева. Фактор раздробленно -сти еще больше усиливало действие вече -вых традиций, которые рассматривались как форма соборной организации власти. В итоге князья стали искать компромисс с вечевыми институтами и заключать с ними договора (ряды). К началу XII в. «все отношения князей между собою, но и к главным городам областей стали договор ными. Волостной город со своим вечем вошел властным участником в политиче ские соображения князей»1.

Такое развитие властных отношений к середине XII в. привело к тому, что киев ский стол стал «яблоком раздора» между наиболее сильными удельщиками, полу чившими возможность сажать на него того, кто им был более выгоден. На резко возросший к середине XII в. уровень поли тической девальвации великокняжеской власти указывает частота смены ее обла дателей на киевском престоле. Так, если с 1100 по 1125 гг. в Киеве 2 раза менялись представители высшей светской власти, то с 1126 по 1150 гг. — уже 8 раз, а с 1151 по 1175 гг. — 20 раз.

Важным итогом быстро растущей удельно княжеской раздробленности стало резкое ослабление позиций самой Киевской Руси. К середине XII в. пало Тмутараканское княжество. Изгнанные при Владимире Мономахе за Дон половцы вернулись в южнорусские степи и присту пили к разорительным набегам. На юго западе Финляндии укрепилась Швеция, создав базу для продвижения романо германской цивилизации непосред ственно на Русь.

В этих условиях встал вопрос о пере -стройке социально политической струк туры Руси в пользу усиления центральной вертикали светской власти. Причем такая перестройка могла успешно развиваться только там, где институт удельных кня зей еще не был развит, а вечевые тра-диции не имели мощной исторической и социальной опоры среди населения. Единственной территорией, где это могло произойти, была Северо - Восточная Русь. Это обстоятельство и было по достоин -ству оценено Андреем Боголюбским. Он понимал, что во избежание расту -щих негативных последствий в рамках всей Руси это сделать невозможно. Титул великого киевского кня зя здесь ничего не решал, поскольку он не давал права вмешиваться в дела других уделов. По этой причине Андрей Боголюбский отка зался наследовать Киев, как того хотел его отец Юрий Долгорукий, и удалился во Владимир.

Идеологический материал, необходи мый для модернизации политической системы в пользу усиления авторитар ных начал управления, содержался в тек сте Библии и в деяниях V Вселенского собора, взятых на вооружение Византией, которая потому сумела избежать удель ной раздробленности. Книга Исхода, Книга Судей и Книга Царств установ-ление авторитарной формы правле ния трактовали как вынужденную меру, связанную с тем, что несовершенство человека неизбежно уводит его от Бога, способствуя ослаблению веры в него. В итоге судьи вслед за обществом начи нают «уклоняться в корысть и судить превратно»2. Ослабление нравственности в обществе, провоцирующее рост произ вола по отношению к простым людям, заставило ужесточить закон и заменить Царя Незримого царем зримым (зем ным). Для борьбы со злом он наделялся карательными функциями и правом при менения методов силового принуждения, ограничивающими круг социальных сво бод граждан, причем такие ограничения считались благом, поскольку подавляли в людях свободу «для греха». В свою очередь, деяния V Вселенского собора и Кодекс Юстиниана в VI в., утвердив принцип симфонии двух властей, объ-явили «величайшими дарами Бога» не только священство, но и царство3.

Поскольку более веских нормативных документов в то время не было, Андрей Боголюбский, модернизируя прежнюю политическую систему, мог опираться только на них. Во первых, преодолевая удельно-княжескую раздробленность, он постарался утвердить себя в качестве «самовластца всей Суздальской земли». С этой целью он произвел укрепление центральной вертикали власти, приблизив ее к уровню власти византийского монарха. С этой целью им были лишены наследственных прав и уделов в пределах Владимирского княжества младшие братья. Андрей Боголюбский постарался подчинить своей политической воле крупные удельные центры, включая Киев, где были посажены на княжение его младшие братья.

Во-вторых, сохранив принцип симфонии двух властей, он главную роль в этом союзе передал высшей светской власти, которую при нем стал олицетворять великий князь Владимирский. Думая об обособлении Владимирской церкви от Византии, Андрей Боголюбский ориентировался на Изяслава Мстиславича, считавшего, что по вине Византии «чинятся напрасно великие убытки, а паче всего чрез патриархов в Руси цари греческие хотят над нами властвовать и повелевать, что противно нашей чести и пользы».

В-третьих, сохранение принципа соборности как важного элемента православной государственности выразилось в том, что все вечевые институты были сохранены, но поставлены в зависимость от великого князя, чтобы избежать возможного произвола со стороны масс.

В -четвертых, сохранение принципа соборности позволило Андрею утвердить социально-политический союз между великокняжеской властью и представи- телями «простого всенародства» в лице торгово-ремесленного посада и формирующегося дворянства. Опираясь на этот союз, великий князь приступил к подавлению вотчинной олигархии, недовольной усилением его властных полномочий, урезающих права и свободы «нарочитых мужей».

В-пятых, Андрей Боголюбский утверждает новую государственную символику. Прежние символы, связанные с киевской удельно-княжеской традицией управления, он заменил новыми, отражающими идею сильной централизованной государственной власти, стоящей на страже православия. Вместо иконы Пирогощей, покровительствующей дому великих киевских князей, Андрей утвердил икону Владимирской Божьей матери. Она стала главной покровительницей Владимирской, а затем Московской Руси как «дома Пресвятой Богородицы». Вместо храма Премудрости Божьей (Софии) был возведен собор Успения Пресвятой Богородицы, ставший главным храмом будущей России, а праздник Успения определился в качестве одного из наиболее значимых праздников.

Таким образом, реформы Андрея Боголюбского, ставшие ответом на ту кризисную ситуацию, в которой находилась Киевская Русь, с одной стороны, были порождены ее неэффективной системой управления, а с другой стороны, послужили основой для успешной перестройки отечественной государственности в XIV– XVI вв., сделавшей нашу страну великой суверенной державой и оплотом славяноправославной цивилизации.