К вопросу об объекте транспортного преступления, предусмотренного ст. 263 УК РФ

В теории уголовного права высказаны разные точки зрения относительно объекта нарушения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена [1, С. 51]. Отчасти это может быть связано с тем, что при совершенствовании уголовного законодательства законодатель неоднократно менял место данного уголовно-правового запрета в системе Особенной части уголовного закона.

Так, в первом кодифицированном уголовном законе норма, предусматривающая ответственность за «неисполнение или нарушение правил, … охраны порядка и безопасности движения по железным дорогам и водным путям сообщения» (ст. 218 УК РСФСР 1922 г.), была включена в главу VIII «Нарушение правил, охраняющих народное здравие, общественную безопасность и публичный порядок». Соответственно, объектом данного преступления признавались здоровье населения, общественная безопасность и общественный порядок.

Последующее развитие рассматриваемого уголовно-правового запрета шло по пути признания нарушения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного и водного транспорта государственным преступлением (ст. 85 УК РСФСР), соответственно, объектом выступали государственные интересы (основы государственного управлении и (или) хозяйственной мощи) [2, С. 22-24]. Это было свя- зано с тем, что советская власть отводила транспорту роль внутреннего механизма экономики, от бесперебойного и безаварийного функционирования которого зависело динамичное и планомерное развитие народного хозяйства. Между организацией движения транспорта и существованием Советского государства практически ставился знак равенства [3, С. 3,8].

Однако со временем правильность такого подхода к объекту рассматриваемого преступления была поставлена под сомнение. Так, Б.А. Куринов отмечал, что указание на основы хозяйственной мощи Союза ССР в качестве объекта преступления, предусмотренного ст. 85 УК РСФСР (ст. 263 УК РФ), не раскрывает его социальную сущность [4, С. 224]. Особенностью этих преступлений является то, что они причиняют вред неопределенному кругу лиц, материальных предметов, элементов окружающей среды. Именно поэтому объектом рассматриваемого транспортного преступления являются не государственное управление и не хозяйственная мощь, а отношения в сфере безопасного осуществления транспортной деятельности [5, С. 71].

С принятием УК РФ в 1996 г. уголовно-правовой запрет на нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного и водного транспорта (ст. 263 УК РФ) был включен в главу 27 «Преступления против безопасности движения и эксплуатации транспор-

Токманцев Денис Валерьевич, кандидат юридических наук, доцент, заместитель начальника кафедры уголовного права и криминологии Сибирского юридического института МВД России (г. Красноярск)

Статья получена: 16.09.2016. Статья принята к публикации: 19.05.2017. Статья опубликована онлайн: 20.06.2017.

та» IX раздела «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка».

Исходя из этого, в современной литературе родовым объектом рассматриваемого преступления принято считать общественную безопасность [6, С. 5], а видовым объектом – безопасность функционирования (движения и эксплуатации) транспорта [7]. В то же время возникла дискуссия относительно его непосредственного объекта.

Одни авторы непосредственным (основным) объектом данного преступления считают жизнь и здоровье людей [8, С. 32], собственность, а дополнительным – безопасность движения и эксплуатации конкретного вида транспорта. Обосновывая данную позицию, С.В. Проценко отмечает, что сами по себе нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспорта, если они не повлекли причинение тяжкого вреда здоровью человека или гибели людей либо причинения крупного ущерба, уголовно ненаказуемы [9, С. 22-25]. Иной подход к этому вопросу, по мнению В.Е. Суденко, нарушал бы принцип приоритета прав и свобод человека и гражданина (ст. 2 Конституции РФ). По его мнению, не только неправомерно, но и этически некорректно ставить жизнь человека как высшую ценность на второе место по значимости охраняемых уголовным законом интересов и благ [10, С. 5].

Другие специалисты (и их большинство) считают непосредственным объектом рассматриваемого преступления безопасность функционирования конкретного вида транспорта – железнодорожного, воздушного, морского, внутреннего водного транспорта или метрополитена [11, С. 9]. Это обосновывается тем, что видовой и непосредственный объекты соотносятся как часть (безопасность функционирования транспорта) и целое (общественная безопасность), что соответствует принципу построения системы Особенной части УК РФ. Если же следовать первой точке зрения, то получается, что преступления против жизни и здоровья, а также преступления против собственности относятся к преступлениям против общественной безопасности, так как жизнь, здоровье и собственность предлагается рассматривать как часть общественной безопасности. Это не только подрывает принцип построения Особенной части УК РФ, но и может привести к тому, что любое посягательство на жизнь участников движения и эксплуатации транспорта, например на жизнь пассажира поезда, будет квалифицироваться как транспортное преступление.

Поэтому жизнь, здоровье и собственность, учитывая законодательную конструкцию объективной стороны рассматриваемого преступления, следует рассматривать лишь в качестве дополнительного объекта преступления, предусмотренного ст. 263 УК РФ [12, С. 4]. Данным объектам причиняется вред или создается угроза его причинения только в связи с посягательством на безопасность функционирования транспорта.

Таким образом, непосредственным объектом рассматриваемого преступления выступает безопасность функционирования конкретного вида транспорта, указанного в ст. 263 УК РФ, – общественные отношения в сфере установленного порядка функционирования железнодорожного, воздушного, морского или внутреннего водного транспорта либо метрополитена, обеспечивающие состояние защищенности жизненно важных интересов неопределенного круга лиц в процессе движения и эксплуатации данных видов транспорта, при котором отсутствует недопустимый риск возникновения транспортных происшествий и их общественно-опасных последствий.

Для уточнения границ непосредственного объекта преступления и рассматриваемого уголовноправового запрета необходимо конкретизировать участников (субъектов) и социальную связь между ними, а также предмет таких отношений [9, С. 22-25]. Как писал В.К. Глистин, «главное в теории объекта преступления состоит в том, чтобы, вскрыв внутреннюю структуру общественного отношения, установить четкие границы явления, охраняемого нормой права, определить, что находится внутри него и, следовательно, ограничивает сферу действия уголовно-правовой нормы данными рамками, устранить таким образом произвольное расширение сферы ее действия и в конечном счете четко определить границы действия уголовного закона в целом» [13, С. 47].

Рассматриваемые отношения строятся по принципу эргатических (социотехнических) систем: «человек – машина» [14]. Их предмет составляют, с одной стороны, железнодорожный, воздушный, морской и внутренний водный транспорт и метрополитен как совокупность производственно технологических комплексов, включающих не только воздушные, морские и речные суда, железнодорожный и внеуличный рельсовый подвижной состав [15, С. 243], но и пути их сообщения (воздушные, водные, железнодорожные (рельсовые)) и другие объекты транспортной инфраструктуры, обеспечивающие безопасность движения и эксплуатации указанных транспортных средств (материальная форма предмета отношений). С другой стороны – установленный порядок функционирования транспорта, обеспечивающий безопасность его движения и эксплуатации (нематериальная форма предмета отношений). Согласимся с А.И. Чучаевым в том, что в «сфере безаварийного функционирования транспорта предметом отношений не могут быть иные социальные ценности: жизнь и здоровье людей, государственное, общественное и личное имущество», так как они составляют предмет иных общественных отношений [15, С. 243], что еще раз подтверждает необоснованность отнесения жизни и здоровья граждан, а также их собственности к основному объекту рассматриваемого преступления.

Отличительным признаком участников общественных отношений, складывающихся в сфере безопасного функционирования железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена, является их правовая обязанность соблюдать правила безопасности движения и эксплуатации транспорта. В связи с этим основными участниками (субъектами) таких отношений являются работники транспорта, которые эксплуатируют технические системы (управляющие субъекты) [16]. При этом их деятельность может быть как непосредственно связана с движением и (или) эксплуатацией транспорта (управлением транспортными средствами), так и с организацией, обеспечением безопасности его функционирования. Поэтому участниками отношений следует признавать не только машинистов, пилотов, капитанов, штурманов, но и диспетчеров службы движения (полетов), руководителей полетов, начальников железнодорожных станции и т.д.

К участникам также следует относить лиц, в силу гражданско-правового договора выполняющих работу, связанную с обеспечением безопасности движения и эксплуатации транспорта, и иных лиц, обладающих «правовой включенностью» в рассматриваемые отношения в силу имеющегося у них удостоверения (диплома, свидетельства) на право управления рассматриваемыми видами транспортных средств (например, воздушным судном, катером и т.д.).

При отсутствии признака «правовой включенности» в рассматриваемые отношения лицо не признается субъектом данных отношений и, соответственно, субъектом преступления, предусмотренного ст. 263 УК РФ. В связи с этим представляется обоснованным осуждение пассажира катера С. по ст. 109 УК РФ и капитана катера А. по ст. 263 УК РФ. Капитан катера А., находясь в состоянии опьянения, доверил управление судном пассажиру С., который не был работником транспорта, не имел прав на управление катером, а также находился в состоянии опьянения. При швартовке катера С. навалил его на стоящую у берега баржу. В результате пассажир Н. был при- давлен кормой баржи к дверям катера. От полученных повреждений Н. скончался [16, С. 427].

Такой подход к определению субъектного состава рассматриваемых отношений вполне согласуется с положением о том, что лицо, ненадлежащим образом включенное в систему специальных отношений, не является надлежащим участником этих отношений и не может нести уголовную ответственность за посягательство на них [17, С.189], так как всякая система специальных отношений при совершении преступления повреждается изнутри [18, С. 331]. В связи с этим В.Н. Винокуров справедливо замечает, что именно посредством субъектов рассматриваемых отношений законодатель указывает в диспозиции нормы непосредственный объект преступления [19, С. 28-38].

Субъекты общественных отношений, складывающихся в сфере безопасного функционирования железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена, не изолированы друг от друга, а, наоборот, находятся в определенном взаимодействии, социально связаны между собой. Социальная связь образует содержание (ядро) объекта нарушения правил безопасности движения и эксплуатации транспорта и может проявляться в определенной деятельности субъектов (динамической форме) либо в определенном их состоянии [20, С. 193194] (статической форме [21, С. 641-654]).

Определенную деятельность субъектов общественного отношения можно охарактеризовать как процесс, связанный с надлежащим выполнением возложенных на них обязанностей по соблюдению правил (обеспечению) безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена.

В основе определенного состояния субъектов (статической связи), на наш взгляд, лежит обязанность выполнения (соблюдения) правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена и сам результат деятельности таких субъектов по обеспечению безопасности функционирования транспорта.

Таким образом, социальную связь между участниками общественных отношений, складывающихся в сфере безопасного функционирования железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена, можно определить как практическую деятельность по обеспечению безопасного функционирования железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополи- тена и результат такой деятельности в виде безаварийного режима функционирования транспорта. Сущность социальной связи в данном случае определяется особенностями субъектного состава и предмета рассматриваемых отношений.

Считаем, что механизм причинения вреда объекту рассматриваемого преступления выражается именно в нарушении (разрыве) такой социальной связи и внесении в нее негативных изменений путем невыполнения или ненадлежащего выполнения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена лицом, обязанным их соблюдать. Иными словами, рассматриваемые общественные отношения нарушаются изнутри самими участниками таких отношений.

При этом нарушаются не только рассмотренные общественные отношения, но и их «правовая оболочка», которую образует совокупность норм, регулирующих должный (безаварийный) порядок движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного, морского и внутреннего водного транспорта и метрополитена; в частности, нормы Федеральных законов от 9 февраля 2007 г. № 16-ФЗ «О транспортной безопасности», от 10 января 2003 г. № 17-ФЗ «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации», Кодекс внутреннего водного транспорта Российской Федерации, Кодекс торгового мореплавания Российской Федерации, Воздушный кодекс Российской Федерации, Правила технической эксплуатации метрополитенов Российской Федерации и т.д.

Преступление, предусмотренное ст. 263 УК РФ, причиняет вред не только безопасности функционирования конкретных видов транспорта

(непосредственному объекту), жизни и здоровью граждан, собственности (дополнительному объекту), но другим правоохраняемым интересам (факультативному объекту). Как справедливо отмечает А.И. Чучаев, нарушая правила безопасности движения и эксплуатации транспорта, лицо «…воздействует не на все общественные отношения сразу, а лишь на те, которые принято считать непосредственным объектом преступления. В дальнейшем вред общественным отношениям распространяется либо как круги по воде, либо по цепочке» [21, С. 641-654]. Например, нарушение правил безопасности движения и эксплуатации морских судов или железнодорожного подвижного состава, груженных нефтепродуктами, может привести к загрязнению вод, морской среды, почвы и тем самым причинить вред экологической безопасности. В связи с этим следует согласиться с тем, что объект рассматриваемого преступления является комплексным [22, С. 102-103], а само преступление многообъектным.

С учетом изложенного общественные отношения, составляющие непосредственный объект рассматриваемого преступления, представляют собой заключенный в «правовую оболочку» комплекс, который структурно включает особый предмет (конкретный вид транспорта, указанный в ст. 263 УК РФ, и порядок его функционирования), специальных субъектов (несут правовую обязанность соблюдать правила безопасности движения и эксплуатации транспорта) и социальную связь между ними (деятельность по обеспечению безопасности движения и эксплуатации транспорта и результат такой деятельности).