К вопросу об объекте уголовно-процессуальных правоотношений

Общество образуется в результате постоянного и целенаправленного социального взаимодействия его участников. Наиболее важные сферы социального общения людей, групп индивидов, коллективов урегулированы нормами права. Общественные связи в таких областях взаимодействия осуществляются в форме правовых отношений. Они развиваются в этом качестве и в сфере уголовного судопроизводства, ибо в данной области направлены на разрешение таких значимых вопросов, как реализация уголовной ответственности или освобождение от нее невиновных лиц, защита прав, материальных и нематериальных благ личности, интересов общества и государства. В этой связи необходимо исследовать социальные связи, входящие в предмет научного познания, элементы их структуры, а также предложить эффективные в современных условиях модели регулирования соответствующих общественных отношений.

Понятие «правоотношение», как и составляющие его элементы - субъект, объект, юридическое содержание, юридический факт, входит в диапазон общенаучного и прикладного доктринального поиска. Однако, по справедливому замечанию М. Н. Марченко, «вопрос об объекте правовых отношений имеет принципиальное значение, ибо только наличие объекта права вызывает необходимость возникновения и существования самого правоотношения. В обществе нет и не может быть правоотношений не только бессубъектных, но и безобъектных»1.

В. Н. Протасов полагает, что объект правоотношения находится во взаимосвязи с другими его элементами, а также является эле ментом теории правоотношения, важной составляющей системы понятий, необходимых в исследовании и характеристике правоотношения. Объект - элемент, который характеризует связь правоотношения с материальными и духовными ценностями общества2.

Ю. К. Толстой не считал праздной дискуссию о том, что является объектом правоотношения, поскольку находил ее решение во многом определяющим место правоотношения в ряду других общественных явлений и влияющим на раскрытие его служебной роли3.

Из анализа вышеизложенных позиций следует то, что изучение объекта социальных взаимодействий имеет колоссальное научное значение, так как способствует вскрытию сущности самого уголовно-процессуального правового отношения, а также причин, влекущих закономерное следствие - устроение общественной связи в области уголовного судопроизводства.

В общефилософском смысле категория «объект» понимается как то, что противостоит субъекту в его предметно-практической и познавательной деятельности4. Объект — часть объективной реальности, с которой взаимодействует субъект, «любое нечто, на которое направлена или может быть направлена наша мысль», «то, что может привлечь наше внимание»5. Представляется, что данное философское истолкование должно использоваться при разработке дефиниции объекта уголовнопроцессуального правоотношения.

В правовой доктрине существуют две основные концепции объекта правового отно- шения: монистическая и плюралистическая. В рамках первой признается единство объекта правового отношения, как правило, это исключительно поведение участников социальных связей, на которое направлено правовое воздействие.6 Согласно второй - объект множественен. Здесь под ним понимают те материальные и духовные блага, предоставлением и использованием которых удовлетворяются интересы управомоченной стороны.

Другими словами, объект правового отношения представляет собой не только поведение, но и предметы материального мира (вещи), продукты духовного творчества (произведения искусства, литературы, живописи, кино и др.), личные неимущественные блага (жизнь, здоровье, честь, достоинство человека), а также результаты поведения участников правоотношений7.

Какая же из приведенных трактовок объекта в большей степени соотносима с природой уголовного судопроизводства?

Научный поиск В. В. Кожевникова и П. Г. Марфицина в области уголовно-процессуального права привел авторов к обоснованному, на наш взгляд, утверждению о том, что «поведение может быть объектом некоторых правоотношений, но если его считать единственным объектом всех правоотношений, то невозможно выяснить смысл и назначение подавляющего большинства правоотношений. У них иной объект»8. В этой связи, определяя объект уголовно-процес-суального правоотношения лишь в виде поведения его субъектов, мы отводим на второй план специфику уголовного судопроизводства, то, что оно в силу ст. 6 УПК РФ должно быть направлено на защиту прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, а также личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Кроме того, монистическая теория объекта, действительно, не позволяет четко отграничить уголовно-процессуальные правоотношения от иных видов юридической процедуры. Об этом замечал, в частности, С. Д. Милицин, утверждая, что «наличие прав и обязанностей у субъектов (т.е. возможного и должного поведения участников отношений. - И. А.) не является характерным только для уголовно-процессуальных правоотношений»9.

Концепция объекта-блага, как представляется, более полно описывает существо уголовно-процессуальных правоотношений и предпосылки их возникновения. Она никак не противоречит философской трактовке рассматриваемого явления, наоборот, дополняет ее. Совершенно правильно указывает В. Н. Протасов на то, что благо - это и само правоотношение как полезная социальная связь, и те явления, предметы, на которые обращено поведение участников, т.е. объекты деятельности. Благами являются правомерное поведение и та цель, ради которой оно осуществляется10.

Говоря об объекте уголовно-процессуальных правоотношений как о цели, мы подразумеваем круг публичных интересов, общегражданских потребностей и притязаний, удовлетворяемых и реализуемых в ходе общественного взаимодействия. Речь идет об объекте высшего порядка (общем объекте), изучение которого позволяет углубиться в поле пространной детерминации (причинности, обусловленности) исследуемых социальных связей. При таком подходе изучаемая категория должна иметь специально-юридический смысл. Поэтому она рассматривается вне философской формулы «объект - субъект», а в контексте самого социального взаимодействия (правоотношения)11. Данная идея получила развитие в работе С. Д. Милицина. Автор находит, что именно общественные потребности в реализации уголовной ответственности и освобождении от нее призывают к жизни уголовно-процессуальные правовые отношения12. Однако исследователь принимает эти важные социальные интересы за основу лишь при определении границ предмета правового регулирования уголовно-процессуального права, при этом не учитывая того, что указанные потребности фактически составляют общий объект уголовно-процессуальных правоотношений.

Мы полагаем, что объект-благо занимает особое место в структуре уголовно-процессуального правоотношения, поскольку однажды он порождает сами эти отношения, а в последующем пронизывает их содержание. Возьмем, к примеру, уголовно-процессуальные правоотношения, возникающие в связи с предъявлением обвинения. Они обусловлены потребностями в защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления, в то же время - потребностями в защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав (поскольку в соответствии с ч. 1 ст. 171 УПК РФ постановление о привлечении конкретного лица в качестве обвиняемого вы- носится при наличии достаточных доказательств, дающих основания для его обвинения в совершении преступления).

Если рассматривать в качестве объекта уголовно-процессуальных правоотношений поведение их участников, то сам объект не будет выкристаллизовываться без анализа признаков субъекта правового отношения. Такой объект, на наш взгляд, можно охарактеризовать как непосредственный, поскольку его содержание зависит от конкретной процессуальной ситуации. Другими словами, при исследовании объекта в монистическом ракурсе анализируется определенная сторона реализации уголовно-процессуальных правоотношений. Так, если взять, к примеру, уголовно-процессуальные отношения, связанные с обеспечением участия в уголовном деле защитника, то субъекты этих социальных взаимодействий - следователь, подозреваемый (обвиняемый) - будут иметь различный интерес. Следователь действует в интересах законности, обеспечивая по просьбе подозреваемого (обвиняемого) участие защитника либо обязательно привлекая последнего к участию в уголовном деле в случаях, регламентированных ст. 51 УПК РФ. При этом в силу ч. 2 ст. 52 УПК РФ отказ от защитника не обязателен для дознавателя, следователя и суда. Данная норма позволяет правоприменителю избежать ситуации при которой показания подозреваемого и обвиняемого, полученные в ходе досудебного производства по уголовному делу, признаются недопустимым доказательством (п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ). Потребности же подозреваемого (обвиняемого) в данном процессуальном отношении связаны с получением квалифицированной юридической помощи. Очевидно, что в данном случае объект описывает только определенную сторону функционирования соответствующих социальных связей.

В науке также имеются иные подходы к определению объекта уголовно-процессуальных правоотношений. Так, Я. О. Мотови-ловкер находит, что предметом или объектом уголовного процесса является «вопрос об уголовной ответственности лица за вменяемое ему деяние»13. Исследователь прямо не указывает на объект правоотношения. Ученый говорит об объекте уголовного процесса, очевидно, при этом имея в виду категорию объекта правоотношения. Представляется, что такая концепция является односторонней, так как раскрывает лишь обвинительную сторону уголовного судопроизводства. Ее использование в условиях современной доктрины уголовно-процессуального права будет плодотворным лишь при учете других подходов.

Заслуживает внимание подход А. Д. Бойкова и И. И. Карпеца. Авторы справедливо замечают, что рассмотрение объекта уголовного процесса способствует определению направления уголовно-процессуальной деятельности, причин возникновения правоотношений. При этом объект уголовно-процессуальных правоотношений исследователи, подобно С. С. Алексееву, ставят на особую платформу в структуре правоотношения, вне оболочки субъективных прав и обязанностей. Ученые сводят его не столько к материальным благам, составляющим интерес управомоченного субъекта социальных связей, сколько к фактическим обстоятельствам, установление которых необходимо для принятия процессуальных решений14. Однако, несмотря на удачную постановку вопроса, авторы конструируют модель объекта с ориентацией на институт процессуального доказывания. С тем чтобы искусственно разграничить предмет доказывания и объект процессуального отношения, авторы включают в содержание последнего доказательственные факты, отмечая, что в таком качестве исследуемая категория может быть шире предмета доказывания. Представляется, что запрограммированность таких воззрений на идее процессуального доказывания, в частности, отрицательно сказывается на продуктивности и состоятельности предложенного процессуалистами научного подхода в целом.

Мы считаем, что в исследовательских целях применимы как концепция объекта-блага, так и поведенческая концепция объекта уголовно-процессуального правоотношения, ведь первая позволяет уяснить природу соответствующих социальных связей, а вторая - детально исследовать механизм их реализации, конкретный эпизод уголовно-процессуальной деятельности. Представляется, что такой интегративный подход позволит всесторонне рассмотреть социальные взаимосвязи в сфере уголовного судопроизводства, провести четкую грань между уголовно-процессуальной деятельностью и другими видами юридической процедуры, а также открыть в правовой доктрине пути к совершенствованию современной модели уголовно-процессуальных отношений.

Между тем рассматриваемая категория (объект) имеет колоссальную практическую значимость. Так, законодатель, осознав насущные общественные потребности в уголовном судопроизводстве, будет способен разработать и претворить в жизнь действенный и стабильный правовой механизм их осуществления. При этом понимание отдельных аспектов правовых взаимодействий участников уголовного судопроизводства сделает законодательную работу наиболее эффективной. В сфере правореализации осмысление объекта уголовно-процессуальных правоотношений обеспечит неукоснительное соблюдение закона органами предварительного расследования и судом, а также беспрепятственное осуществление гражданами и организациями принадлежащих им прав на досудебных и судебных стадиях уголовного судопроизводства.

• ¹    Марченко М. Н. Теория государства и права. М., 2004. С. 597.

• ²    Протасов В. Н. Правоотношение как система. М., 1991. С. 43.

• ³    Толстой Ю. К. К теории правоотношения. Ленинград, 1959.С. 49.

• ⁴    Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 453.

• ⁵    Философский словарь / под ред. И. Т. Фролова. М., 2001. С. 391.

• ⁶    Эта позиция отстаивается, например, С. Н. Братусем, Д. М. Генкиным, О. С. Иоффе.

• ⁷    Такого мнения придерживаются, в частности, М. М. Агарков, Н. Г. Александров, И. Б. Новицкий, О. А. Красавичков, Г. И. Петров, В. И. Серебровский. В настоящее время на подобной позиции настаивают С. С. Алексеев, М. Н. Марченко.

• ⁸    Кожевников В. В., Марфицин П. Г. Уголовнопроцессуальный аспект механизма правового регулирования. URL: http://www.lawtech.ru/pub/prawo/par4.htm .

• ⁹    Милицин С. Д. Предмет правового регулирования советского уголовно-процессуального права. Свердловск, 1991. С. 25.

• ¹⁰    Протасов В. Н. Указ. соч. С. 90.

• ¹¹    Алексеев С. С. Общая теория права. Т. 2. М., 1982. С. 157-158.

• ¹²    Милицин С. Д. Указ. соч. С. 24-27.

• ¹³    Мотовиловкер Я. О. Предмет советского уголовного процесса. Ярославль, 1974. С. 5.

• ¹⁴    Курс советского уголовного процесса / под ред. А. Д. Бойкова, И. И. Карпеца. М., 1989. С. 47-48.