К вопросу об определении места категории "доступ к правосудию" в уголовно-процессуальном законе: принцип, гарантия или цель?

Несмотря на упоминание доступа к правосудию в тексте Конституции Российской Федерации и других правовых актах, в УПК РФ до настоящего времени законодательного закрепления данная правовая категория не получила и стала предметом дискуссий в юридической теории.

Некоторые авторы рассматривают право на доступ к правосудию как средство гарантирования, в частности такой позиции придерживается Е. В. Пластинина [7]. Напротив, другими авторами ставится вопрос о необходимости закрепления данной категории в качестве основополагающего принципа уголовного судопроизводства. Например, Т. А. Топилина полагает, что отсутствие в российском уголовном процессе принципа права на доступ к правосудию является уникальным случаем пробела принципа права и высказывает мнение о необходимости закрепления данного принципа в УПК РФ [11]. С аналогичной инициативой выступает Л. М. Володина, указывая на необходимость закрепления принципа свободы доступа к правосудию с целью обеспечения дополнительной гарантии прав человека и гражданина в сфере уголовного судопроизводства России [3].

На наш взгляд, доступ к правосудию является не дополнительной, а основной гарантией защиты прав человека и гражданина в уголовном процессе, поскольку совокупность правовых норм, регулирующих правовой статус участников уголовно-процессуальных отношений, а также закрепленные в УПК РФ принципы как раз и обеспечивают доступ граждан к системе уголовного судопроизводства с целью защиты их прав.

Трудно согласиться и с мнением, о необходимости закрепления права на доступ к правосудию наряду с принципами уголовного процесса. Полагаем, что содержащиеся сегодня в УПК РФ принципы направлены на обеспечение доступного правосудия, вопрос в том, что в законе отсутствует дефиниция правосудия и понятие доступа к нему как пределов.

По мнению В. А. Родина, прямое отсутствие, в том числе в Конституции Российской Федерации, закрепления принципа доступности к правосудию нельзя назвать пробелом принципа права, поскольку элементы данного принципа вытекают из конституционных норм. Доступ к правосудию является важным фактором, гарантирующим судебную защиту прав и свобод участников судопроизводства как одно из необходимых условий правовой защищенности личности, характеризующимся предоставлением лицу широких конституционных прав и наличием эффективного механизма их правовой защиты. Доступ к правосудию выражается и гарантируется рядом правил, относящихся к организации и деятельности суда, а также предоставлением только суду права признать обвиняемого виновным [13].

Мы придерживаемся позиции В. А. Родина касательно того, что отсутствие доступа к правосудию как принципа не является правовым пробелом. Вместе с тем не можем согласиться с ограничением им доступа к правосудию лишь деятельностью суда, а именно с тем, что право на доступ к правосудию в уголовном процессе выражается и гарантируется нормами, относящимися лишь к организации деятельности суда. Понятие правосудия более широкое и охватывает все стадии уголовного судопроизводства, включая и этап проверки сообщения о преступлении, поскольку уголовное дело формируется органами предварительного расследования, утверждается прокурором и только потом попадает в суд.

Даже на проверочных стадиях суд не обладает всей информацией по уголовному делу, а ограничивается лишь тем, с каким ходатайством выходит лицо, в чьем производстве находится уголовное дело, и предоставленными им материалами для разрешения вопроса.

Также мы не можем согласиться с позицией Т. А. Топилиной о необходимости закрепления доступа к правосудию в качестве принципа уголовного процесса. Позиции отдельных авторов о введении права на доступ к правосудию в систему принципов уголовного процесса, на наш взгляд, представляют собой видоизмененные и обобщенные содержания уже имеющихся принципов, объединенных в рамках одной правовой нормы. Полагаем, что введение права на доступ к правосудию в качестве принципа породит правовой плеоназм.

Термин «гарантии» не употребляется действующим уголовно-процессуальным законом, в отличие от принципов, которым посвящена отдельная глава УПК РФ, вместе с тем также не содержащая и дефиниции принципа.

Ввиду отсутствия закрепления дефиниции принципа в уголовно-процессуальном законодательстве данная категория породила множество мнений в юридической науке, при этом разрабатываемые учеными понятия сходятся воедино и частично дополняют друг друга.

Так, О. Ю. Цурлуй утверждает, что нормы, закрепленные в принципах, находят свое выражение и детальную регламентацию в частных нормах УПК РФ, регулирующих соответствующие институты [12]. Аналогичной точки зрения придерживается Е. Т. Рыбинская [8].

Д. М. Берова при разграничении понятий принципов и целей уголовного судопроизводства называет принципы средствами и условиями обеспечения целей [1]. Мы напротив считаем, что принципы это и есть цели, к которым стремится законодательство. Неспроста гл. 2 УПК РФ открывается ст. 6 «Назначение уголовного судопроизводства», а вот последующие главы УПК РФ, регулирующие правоотношения участников процесса, призваны гарантировать обеспечение этих целей.

Понятие «принцип» происходит от лат. principium – основа, первоначало, руководящая идея, основное исходное положение [14]. В теории уголовного процесса принципы в основном трактуются как основные положения, руководящие идеи, которые закреплены в нормах уголовно-процессуального законодательства и определяют содержание уголовного судопроизводства во всех его стадиях [4].

Каждый принцип уголовного судопроизводства должен строиться на основе соответствующих критериев – признаков принципа права, которые также являются предметом изучения в теории права. Согласно позиции З. В. Макаровой и М. Г. Янина положениям, категориям, претендующим на роль принципов уголовного процесса, присущи следующие признаки: соответствие социально-политическим и политическим условиям развития общества; закрепление в нормах права; концентрированное выражение сущности уголовного процесса; принципы не должны дублировать друг друга; принципы должны образовывать систему, обладающую цельным, интегративным качеством [5].

Представленный перечень видится нам наиболее приемлемым, вместе с тем отдельные авторы, используя те же положения, дополняют их. Так О. А. Тарнавский дополняет данный перечень еще одним, на наш взгляд, немаловажным признаком: принципы должны быть взаимосвязаны и непротиворечивы по своему содержанию [10]. Т. А. Топилина в качестве признака принципа права указывает на гарантированность принципов законодательством, что по нашему мнению также имеет значение.

Представляется, что необходимо выделить еще один немаловажный признак принципа уголовного процесса: конституционные начала положений – принципов права.

Основываясь на указанных признаках, можно заключить, что категория доступа к правосудию в уголовном процессе в большей части соответствует им, а именно: вытекает из текста Конституции Российской Федерации (ст. 2, 45–55) и вместе с тем соответствует современным условиям развития государства и общества; имеет закрепление в нормах УПК РФ, в том числе в нормах, которые гарантируют обеспечение принципов; отражает сущность уголовного процесса; взаимодействует с другими принципами УПК РФ, но вместе с тем категория доступа к правосудию при отражении ее в качестве принципа так или иначе дублирует уже имеющиеся принципы. На наш взгляд, расширение принципов уголовного судопроизводства целесообразно с целью большего обеспечения права на доступ к правосудию, но не посредством их дублирования в законе, а посредством качественной проработки.

Для расширения доступа к правосудию внимания заслуживает принцип презумпции невиновности, закрепленный в ст. 14 УПК РФ. Данный принцип необходимо рассматривать с позиции двух подходов – официально закрепленного в ч. 2 ст. 14 УПК РФ и фактических обстоятельств в рамках реального уголовного дела. Так, согласно указанной норме подозреваемый/обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность, бремя доказывания лежит на стороне обвинения. Вместе с тем не вполне логично выглядело бы бездействие лица с процессуальным статусом подоз-реваемого/обвиняемого в плане предоставления контрдоказательств, поскольку в таком случае он с большей долей вероятности окажется на скамье подсудимых и вероятно будет осужден.

К сожалению, в практической деятельности признание вины часто выступает ключом, на котором основаны все остальные, имеющиеся в деле доказательства, очень часто следователи пренебрегают имеющимися уголов- но-правовыми средствами воздействия на подозреваемого. Например, в материалах уголовного дела часто содержится явка с повинной, которая идет в разрез с тем, что лицо не добровольно явилось в орган предварительного расследования с сообщением о совершенном им преступлении, а попало в зону внимания оперативных служб, о чем в материалах оперативно-розыскной деятельности, содержащихся в деле, также имеются сведения, но вместе с тем явка с повинной, хоть это и не логично, будет содержаться в материалах дела и будет засчитана как смягчающее обстоятельство (п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ).

Уголовно-процессуальным средством воздействия на подозреваемого можно назвать убеждение к особому порядку в соответствии с гл. 40 УПК РФ и, как следствие, полное признание вины, что также, на наш взгляд, на практике идет в разрез с обеспечением доступного правосудия.

Полагаем, что в целях достижения истины по делу и обеспечения доступа к правосудию стороны защиты необходимо дополнить ст. 14 УПК РФ частью 5 следующего содержания: «Признание лицом вины в инкриминируемом деянии не образует прямых доказательств виновности в совершении преступления до того момента, как органом предварительного расследования не будет собрано достаточно доказательств, позволяющих объективно подтвердить вину подозреваемого/об-виняемого».

Данное предложение обусловлено и интересами защиты потерпевшего в плане восстановления социальной справедливости -установления и привлечения к ответственности лица, фактически причинившего вред.

Еще одним принципом, заслуживающим внимания, является состязательность (ст. 15 УПК РФ), поскольку на практике стороны защиты и обвинения находятся в разных весовых категориях, особенно это касается этапа предварительного расследования, характеризующеюся неравным положением защиты и обвинения в вопросах собирания доказательств.

В ч. 3 ст. 15 УПК РФ говорится о том, что стороны обвинения и защиты равноправны перед судом, однако о равенстве на этапе досудебного производства правовая норма умалчивает. Вместе с тем равенство перед законом и судом граждан закреплял в качестве принципа УПК РСФСР 1960 года, преду- сматривая осуществление правосудия на началах равенства всех граждан независимо от их социального, имущественного и служебного положения, национальной и расовой принадлежности, вероисповедания.

Сегодня данный принцип отражен в ст. 19 Конституции Российской Федерации и не имеет необходимости дополнительного закрепления в УПК РФ, вместе с тем состязательность, на наш взгляд, является основным началом доступного правосудия, в связи с чем равенство сторон должно быть установлено на всех стадиях процесса.

Так, нам видится логичным изложить ч. 1 ст. 15 УПК РФ следующим образом: «Производство в суде, а также досудебное производство по уголовному делу осуществляются на основе состязательности сторон»; ч. 4 ст. 15 УПК РФ - в следующей редакцией: «Стороны обвинения и защиты имеют равные права на всех стадиях уголовного судопроизводства».

Весьма актуальной является идея возрождения принципа объективной истины в уголовном процессе на основе аналогичного принципа, содержавшегося в ст. 14, 20 УПК РСФСР 1960 года. По мнению авторов проекта федерального закона «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу», введение принципа объективной истины оградит подсудимого от несправедливого обвинения, что является и гарантией обеспечения интересов потерпевшего в вопросах восстановления справедливости. По нашему мнению, данный принцип также усилит гарантированность соблюдения прав сторон органами государственной власти, которая перестает работать исключительно в ключе обвинения.

Итак, если принципы - это основные начала, правила ведения процесса, имеющие более абстрактный, общий характер, то гарантии - это уже конкретные правовые нормы, регулирующие положение участников на стадиях уголовного судопроизводства. Обеспечение права граждан на доступ к правосудию гарантируется уголовно-процессуальными нормами, обеспечивающими принципы уголовного судопроизводства.

Положение ч. 1 ст. 45 Конституции Российской Федерации определяет, что государство гарантирует каждому гражданину защиту прав свобод и законных интересов, а ст. 52

указывает на обеспечение государством доступного правосудия. Указанное обязательство выполняют в том числе и уголовнопроцессуальные гарантии.

Понятие уголовно-процессуальных гарантий ограничивается сферой теоретических исследований и в УПК РФ не используется. Формулировка правовой нормы предполагает сведение до минимума возможности ее неоднозначного понимания. Как верно отметила Т. Б. Романова, отсутствие законодательного закрепления такой категории, как уголовнопроцессуальные гарантии, обусловлено необходимостью адекватного понимания правоприменителем воли законодателя, выраженной в тексте УПК РФ [9], иными словами, не стоит излишне загромождать УПК РФ научными теоретическими категориями.

Наиболее оптимальным понятием уголовно-процессуальных гарантий, на наш взгляд, является понятие, предложенное Ю. Г. Овчинниковым, который под уголовнопроцессуальными гарантиями понимает совокупность двух составляющих: во-первых, это установленная законом система правовых средств (уголовно-процессуальных норм), которые позволяют участникам процесса реализовать свои права и защитить их, а также добиться выполнения обязанностей вне зависимости от воли противостоящих субъектов; во-вторых, это легитимная деятельность соответствующих государственных органов и должностных лиц по реализации этих правовых средств в целях обеспечения точного и единообразного соблюдения закона в деятельности всех участников, вовлеченных в уголовное судопроизводство для решения задач уголовного процесса [6].

В вопросе отнесения доступа к правосудию к принципам или гарантиям уголовного процесса профессорско-преподавательский коллектив Московского государственного юридического университета им. О. Е. Кутафина придерживается мнения о том, что гарантии обеспечивают исполнение принципов уголовного судопроизводства, то есть принципы - это основные начала, а гарантии эти начала обеспечивают, как следствие, все правовые нормы УПК РФ должны быть изложены в духе принципов права, закрепленных в гл. 2 УПК РФ [14].

Вместе с тем мы полагаем, что некоторые принципы одновременно выступают и гарантиями. Например, в гл. 2 УПК РФ закреплено право на обжалование процессуальных действий и решений (ч. 1 ст.19), которое не рассматривается учеными в качестве принципа уголовного процесса, но является принципом по смыслу УПК РФ и гарантируется ст. 124, 125 УПК РФ.

Категория доступа к правосудию в условиях уголовного процесса весьма глобальна, чтобы относить ее к принципам или гарантиям. В этой связи мы предлагаем рассмотреть более обширную категорию - цель уголовного судопроизводства, которая также не содержится в УПК РФ, а в теории цели уголовного процесса чаще всего ассоциируют с его назначением (задачами), выраженными в ст. 6 УПК РФ, или же ссылаются на принципы в качестве целей.

Доступ к правосудию должен быть закреплен в качестве цели уголовного судопроизводства, которой данная категория фактически и является. Несмотря на закрепление в гл. 2 УПК РФ ст. 6 «Назначение уголовного судопроизводства», мы придерживаемся мнения о том, что назначение и цели не могут являться принципами.

Назначение, прежде всего, конечная цель, к которой стремится законодатель, для которой собственно и издан УПК РФ. Принципы же выступают началами, на основе которых достигаются поставленные законодателем цели, обеспечиваемые правовыми средствами - уголовно-процессуальными гарантиями участников, реализуемыми в установленной законом процессуальной форме. По сути своей, принципы - это тоже гарантии, только трактуемые более широко, нежели конкретные правовые нормы. Принципы - это общие гарантии, а конкретные правовые средства есть гарантии, узко направленные на определенного субъекта или определенные действия.

В этой связи представляется логичным изменить название гл. 2 УПК РФ на «Цели и принципы уголовного судопроизводства»; ст. 6 «Назначение уголовного судопроизводства» дополнить ч. 3 следующего содержания: «Уголовное судопроизводство имеет своей целью обеспечение всем участникам уголовно-процессуальных правоотношений доступное правосудие, основанное на началах принципов уголовного судопроизводства и гарантируемое Конституцией Российской Федерации, настоящим Кодексом и иными нормативными актами, а также нормами международного права в части, не противоречащей

Конституции Российской Федерации и настоящему Кодексу».

Мы предлагаем дополнить гл. 2 УПК РФ статьей 6.2 «Назначение принципов уголовного судопроизводства» следующего содержания: «Принципы уголовного судопроизводства отвечают своим назначением обеспечению доступного правосудия для всех лиц, вовлеченных в уголовно-процессуальные правоот- ношения на всех стадиях уголовного процесса, и гарантируются нормами Конституции Российской Федерации, настоящего Кодекса, а также нормами международного права в части, им не противоречащей».

Данные предложения проведут разграничение между целями и принципами уголовного судопроизводства, определят положение категории «право на доступ к правосудию» в законе.