К вопросу об уголовно-правовом воздействии на экологическую преступность

В организации охраны окружающей среды важнейшая роль принадлежит правовым средствам, ведь именно право выступает стабилизирующим фактором в жизни общества. Оно призвано утвердить, сделать постоянными, устойчивыми, незыблемыми определенные порядки, принципы, правила [1, с. 7], которые касаются охраны окружающей среды и отдельных природных компонентов. Тем более что охрана окружающей среды является важнейшей задачей и функцией государства, выражающей его сущность и социальное назначение [11, с. 112].

Политические решения лежат в основе экологических мер и определяют отношение государства к защите экологических прав граждан. По мнению В. Д. Перевалова, «государство должно гарантировать безопасность в политической, экономической, социальной, экологической, оборонной и других областях, без чего невозможен переход страны к устойчивому развитию» [14, с. 29]. Создание гармоничного экологического и уголовного законодательства и эффективной системы органов государственной власти – двуединая задача российского государства как правового и социального [2, с. 9].

В качестве теоретической основы правового обеспечения охраны окружающей среды хотелось бы выделить концепцию эколого-правового механизма, разработанную В. В. Петровым [15, с. 87]. Сущность концепции экологоправового механизма можно охарактеризовать как поддержание и восстановление качества окружающей среды, под которым понимается интегрированный показатель, формирующийся на основе качественных характеристик отдельных компонентов окружающей среды: атмосферного воздуха, водных объектов, почв, растительного и животного мира.

Совершенствование правового обеспечения охраны окружающей среды тесно связано с усилением взаимодействия эколого-правовых мер с мерами юридической ответственности. Это определяется ролью и местом юридической ответственности как элемента правовой охраны окружающей среды и важнейшей гарантии выполнения правовых требований, а также обеспечивает необходимую стабильность и упорядоченность в этой сфере. Цель юридической ответственности – обеспечение законности в экологических отношениях и обеспечение экологического правопорядка, то есть такого состояния этих отношений, при котором соблюдаются нормы законодательства об охране окружающей среды. Соблюдение правовых требований и неотвратимость юридической ответственности за экологические правонарушения – приоритетные принципы охраны окружающей среды.

В современных условиях развития общества вопросы борьбы с экологическими преступлениями уже можно назвать общенациональной проблемой. Уровень преступных посягательств на окружающую среду и размер наносимого ими экологического ущерба продолжают оставаться высокими, хотя, по последним данным официальной статистики, количество зарегистрированных экологических преступлений снижается. Так, в январе – сентябре 2015 г. в Российской Федерации было зарегистрировано 18,75 тыс. эко- логических преступлений, что на 2,7 % меньше, чем за аналогичный период 2014 г. [19] Здесь необходимо отметить, что экологической преступности присуща высокая степень латентности, которая, по оценкам специалистов, достигает 80–99 % [22], что позволяет говорить о неэффективности и низком уровне деятельности правоохранительных органов по выявлению экологических преступлений и борьбе с ними.

Складывающаяся ситуация обусловливает необходимость детального исследования и изучения сущности уголовно-правового воздействия на экологическую преступность, прежде всего, связанную с необходимостью разрешения мировой кризисной экологической ситуации. Как справедливо отмечено И. Я. Козаченко, в целом уголовное право выступает необходимым и достаточно эффективным государственноправовым регулятором отношений между людьми [10, с. 28]. Однако о вопросах эффективности уголовно-правового воздействия на экологическую преступность, на взгляд автора, говорить пока рано. Еще М. И. Ковалёв говорил, что «рациональная политика в области борьбы с преступностью требует заново определить роль уголовного права как средства социального контроля…» [8, с. 49].

Исследование и научный анализ уголовноправового воздействия на экологическую преступность являются основанием для изучения воззрений на сущность, цели и свойства такого правового института как уголовное наказание. Анализируя историю этого уголовно-правового института, профессор С. В. Познышев писал: «Не существовало и не существует ни одного государства, которое хотя бы на время прекращало судить и наказывать своих преступников. Уголовное наказание есть юридическое последствие преступления, соизмеряемое с его внутренней и внешней сторонами и определяемое в установленном для того порядке судебными органами государственной власти» [21, с. 302]. Отсутствие же санкции обрекает экологические требования на бездействие.

Уголовное право Российской Федерации есть не что иное, как аспект карательного права, которое выражается в реализации видов уголовных наказаний, назначенных судом за совершение преступлений. Вопросы природы и эффективности уголовных наказаний за экологические преступления выступали предметом многих исследований. Уголовное наказание по своей сущности, на взгляд автора, является «карой» за совершенное деяние. О карательном элементе наказания также высказывались такие ученые, как С. И. Дементьев, Б. С. Никифоров, А. А. Пи-отковский, С. В. Полубинская, М. Д. Шаргород-ский и другие. В. К. Дуюнов отмечал: «отказ от термина “кара” с заменой его… понятиями “восстановления социальной справедливости”, “принуждения”… никак не меняет того обстоятельства, что смысл ответа государства на нарушение установленных запретов – кара», которую автор определяет как «справедливое осуждение, порицание виновного, объективное в своей основе соразмерное воздание ему за совершенный им поступок», «сущность и внутренний смысл уголовного наказания» [5, с. 66–67]. Так, по словам А. Л. Ременсона, «кара является сущностью уголовного наказания, а не его целью, поскольку в противном случае для достижения такой цели можно бы было увеличивать суровость уголовного наказания до бесконечности» [17, с. 14–15]. Нельзя также не согласиться с мнением Э. Ю. Соловьёва: «Пора наконец… честно сказать: “Через карательные органы государства общество отмщает преступнику, но именно поэтому видит свою задачу в освоении и развитии юридической культуры наказания”» [18, с. 130].

О карательном элементе наказания писали и такие философы, как И. Кант и Г. В. Ф. Гегель. Так, И. Кант, высказываясь о сущности и целях наказания, отмечал: «Наказание никогда не может служить исключительно средством для достижения какого-либо блага… преступник должен понести наказание уже только потому, что совершил преступление» [6, с. 341]. Основой меры наказания, по мнению философа, является «воздаяние равным за равное» (gleichheit). Одно только возмездие может выражать чистую и строгую справедливость.

В то же время в нормах уголовного права, выражающего его стремление к торжеству справедливости, используется понятие, в которое в последнее время универсализирует справедливость вообще, – «социальная справедливость» [20, с. 4]. В социальной справедливости как цели уголовного наказания И. Я. Козаченко выделяет два компонента: восстановление общественной справедливости и индивидуальной (личной) справедливости относительно пострадавшего от преступления. Первая составляющая связывается, во-первых, с неотвратимостью уголовной ответственности и наказания, которая, будучи напрямую связана с идеей справедливости в правосознании людей, так и не нашла своего законодательного закрепления в виде принципа российского уголовного законодательства, вобравшего, тем не менее, большую часть идей Ч. Беккариа, который помещал неизбежность наказания на вершину иерархии средств, предупреждающих совершение преступлений; и, во-вторых, с обязанностью понести наказание, «соответствующее тяжести совершенного преступления» [9, с. 18]. А. Ю. Кизилов также пишет: «В наказании всегда должна присутствовать “доля государства”, являющаяся важнейшим элементом “уголовно-правовой ликвидации преступления”» [7, с. 20].

Фундаментальным для уголовно-правового воздействия на экологическую преступность должен выступать принцип соразмерности, который закреплен в ст.ст. 6, 60 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ) и сформулирован как соответствие тяжести уголовного наказания параметрам общественной опасности данного преступления. Это определение раскрывает нам суть принципа справедливости, основывающегося на уголовно-правовых санкциях и оказывающего влияние на дифференциацию уголовного наказания исходя из характера и степени общественной опасности противоправного экологического деяния.

Сторонники классической школы уголовного права в свое время выдвинули знаменитый лозунг: пусть наказание соответствует преступлению. Как отмечал С. Будзинский, в 1640 г. британский юрист Д. Сельден писал: «наказание должно быть соизмеряемо с совершенным преступлением» – и находил обязательным принятие во внимание не только суммы наступивших негативных последствий, но и интенсивности проявления противоправного деяния, что также говорит о соразмерности уголовного наказания [3, с. 321].

Принцип соответствия (соразмерности) в его современном понимании закреплен не только в УК РФ, но и в законодательстве ряда западноевропейских стран. Этот принцип пыталась опровергнуть группа немецких правоведов под началом Э. Дреера, выдвинув гипотезу о том, что справедливое и, следовательно, соответствующее преступлению наказание определяется рамками закона, которые социально и исторически обусловлены и изменчивы, а поэтому не могут сводиться к абсолютно определенным санкциям;

и вторую гипотезу, сведенную к утверждению, что соответствующее деянию и, следовательно, справедливое наказание не должно зависеть от установленного в законе. Германские теоретики, ввиду явного логического противоречия между двумя гипотезами, пришли к выводу, что принцип соответствия неопровержим.

В экологическом праве меньше говорят о наказании, нежели о профилактике повторного противоправного поведения. Карательное экологическое право почти не компенсаторно: наказание не расценивается здесь как страдание, кара, налагаемая в качестве социальной меры возмездия в ответ на зло, которое было причинено [4, с. 72–73]. Наказание, наложенное за экологическое преступление, имеет, скорее, функцию устрашения: его цель состоит в том, чтобы отвратить виновного от повторности совершения преступления в сфере рационального использования и охраны окружающей среды и ее отдельных компонентов. Соответственно, представляется, что профилактическая (превентивная) функция уголовного наказания должна быть приоритетной в уголовно-правовой модели охраны окружающей среды.

При этом стоит отметить, что государство, как правило, проявляет терпимость в плане посягательств на окружающую среду. Так, по данным Государственного доклада «О состоянии и об охране окружающей среды в Российской Федерации в 2014 году», на территории России было зарегистрировано 25 566 экологических преступлений (предусмотренных главой 26 УК РФ), из них преступлений, уголовные дела о которых были направлены в суд с обвинительным заключением или обвинительным актом, лишь 10 324 (менее половины официально зарегистрированных) [12, с. 448].

Следует также отметить тот факт, что судебная практика по делам об ответственности за экологические преступления крайне мала. Кроме того, 88 % лиц, виновных в совершении экологических преступлений, осуждаются к мерам наказания, не связанным с лишением свободы. Данную практику назначения уголовного наказания нельзя назвать превентивной мерой, сдерживающей преступность.

Европейский союз весьма обеспокоен ростом числа преступлений против окружающей среды и их последствиями, которые во все большей степени преодолевают границы государств, где такие преступления были совершены, пред- ставляют собой угрозу для окружающей среды других стран и в связи с этим требуют соответствующей реакции. Очередным шагом в направлении совершенствования уголовно-правовых мер воздействия на экологическую преступность на уровне Европейского союза и входящих в него стран явилось принятие Директивы Европейского парламента и Совета Европейского союза от 19 ноября 2008 г. «Об охране окружающей среды уголовным правом» [13]. Государства – члены Европейского союза были обязаны к 26 декабря 2010 г. привести национальное законодательство в соответствие с данной Директивой.

В Российской Федерации, к сожалению, существующая система санкций за экологические преступления не является достаточной для обеспечения рационального природопользования, охраны окружающей среды, обеспечения экологической безопасности и реализации прав граждан на благоприятную окружающую среду. Предложения же по повышению результативности уголовно-правового воздействия на экологическую преступность заключаются в том, чтобы связать уголовно-правовые санкции с экономической выгодой и доходами, полученными правонарушителем в результате совершения экологического правонарушения. Ч. Беккариа (договор о правонарушениях и наказаниях, 1764) и И. Бентам (теория о наказаниях, установленных законом, 1775) давно доказали: наказание предполагает, что зло, которое оно причиняет, превышает благо, принесенное проступком. Это верно в тех случаях, когда действует компенсаторная функция наказания; но это еще более верно в ситуациях, когда уголовно-правовые меры охраны природной среды имеют функцию устрашения.

В уголовно-правовой модели охраны природной среды выгода, извлеченная из экологического преступления, превышает наказание экономического характера. Поэтому в мерах уголовно-правовой охраны окружающей среды необходимо предусмотреть, а судам, назначающим наказания за экологические преступления, установить обязанность учитывать «рентабельность» незаконной экологической деятельности. Некоторые тенденции, опасные для экологических преступников, быстро вошли бы в привычку, если бы суд был обязан демонстрировать, что экономическая санкция, которую он налагает, превосходит непосредственный или косвенный доход, извлеченный преступником из экологического преступления [4, с. 74].

Интересна позиция М. Бэйля, который предлагает учредить штрафы, основанные на коэффициенте умножения (х² или х³, например) дохода, полученного преступником при совершении экологического преступления. Предложенная норма обязала бы суд мотивировать свое решение и указывать, в чем именно назначенное наказание по вынесенному приговору будет превышать доход, полученный виновным. Однако назначение виновному, совершившему экологическое преступление, уголовного наказания в виде штрафа не освобождает виновного от обязанности возместить (компенсировать) причиненный вред и ущерб и не должно приниматься судами во внимание при назначении размера штрафа [4].

Помимо гражданско-правового возмещения убытков речь идет о том, чтобы наказать экологического преступника штрафными санкциями в размерах, превосходящих выгоды, полученные путем нарушения уголовного законодательства. Как говорит М. Бэйль, «это единственный путь, чтобы избежать «криминального рая» в «экологическом аду» [4, с. 75]. Аналогичной точки зрения придерживается И. В. Попов: «решить вопрос сможет введение денежного критерия криминализации деяния, который имманентно связан с размером вреда, причиненного природной среде преступлением» [16, с. 287].

Подводя итог сказанному, отметим следующее: 1) уголовная ответственность за экологические преступления должна выступать лишь крайней мерой воздействия; 2) эффективность уголовной ответственности должна быть обусловлена неотвратимостью уголовного наказания; 3) уголовное наказание по своей сущности является «карой» за совершенное деяние; 4) в целях повышения эффективности уголовно-правового воздействия на экологическую преступность предлагается связать санкции с размером экономической выгоды, полученной виновным в результате совершения преступления против окружающей среды; 5) штраф как вид уголовного наказания за экологические преступления предлагается учредить в размере, кратном сумме причиненного экологического вреда и ущерба, по примеру воздействия на коррупционную преступность.

Говоря о правовой охране окружающей среды, мы говорим о многогранной проблеме, решение которой возможно только путем реализации комплексного подхода к урегулированию данных общественных отношений как в российском, так и в международном законодательстве. Национальная концепция воздействия на экологическую преступность должна формироваться в рамках различных отраслей права, немаловажное значение среди которых имеет уголовное право.