К вопросу об употреблении просторечных синтаксических конструкций в сказках Л. С. Петрушевской

Просторечие представлено на всех уровнях языка: фонетическом, морфологическом, лексическом, синтаксическом. синтаксическим просторечием можно назвать случаи словоупотребления с нарушенной грамматической связью между словами, незаконченные построения, «самоперебивы», вольное расположение членов синтаксической конструкции. например:

в результате окружающие выразились в том смысле, что мышь софа не расслышала, та ким об ра зом, вся ее ин фор ма ция, что назы ва ет ся, ми мо та зи ка, то есть мед ведь мили цио нер во ло дя та ких слов как «ис кус ст во» или «аб со лю тизм» не упот реб ля ет, дру гой слу чай.

очень часто просторечие, особенно в сфере синтаксиса, нельзя четко отграничить от разговорной формы литературного языка. они имеют много общего. безусловно просторечными языковыми средствами можно назвать те, которые воспринимаются как неправильные, явно противоречащие литературной норме, или обладающие подчеркнуто грубой экспрессией.

в просторечии существует целый ряд синтаксических конструкций, не представленных в литературном языке. например:

он ведь таких нету больше на целом свете.

При чем же на смот ре ла при том на му жа

Я про те бя уже пре ду пре дил.

Продавец отвечал: — Это если в гости идете. для масленок, а кто любит класть в торт с кре мом.

она мне землячка, мы с одного завода. Пе-пель ни ца-то.

разговорной речи свойственно использование нечленимых предложений. среди них можно выделить исключительно просторечные: Хре нуш ки! Блин! на фиг! ай да!

в двусоставных предложениях в именной части сказуемого употребляются полные формы страдательных причастий:

она по голове стукнутая!

для более сильной экспрессии в просторечии используются междометные глаголы как синонимический способ выражения смыслового содержания, заключенного в глагольном сказуемом, например:

При дви нул к се бе те ле фон — чпок!

дед бил-бил (опять ба бах!), дед бил-бил-та-та-та.

в просторечии часто нарушается согласование сказуемого с подлежащим: при существительном женского рода используется определение-прилагательное в мужском роде в том случае, когда речь идет о лице мужского пола. например:

как си вый ло шадь!

роб кий ба боч ка.

в «настоящих сказках» л. Петрушевской отмечается также своеобразие в управлении глаголов — с предлогами и без предлогов:

рас ска зы ва ла о ней по со се дям… на не го го то вить, сти рать с не го… для по сле бри тья.

Употребление «чего» — реплик носит разговорно-просторечный характер: Я все дума- ла, чего это она так радуется. Проявляемые в подобных случаях негативные эмоции (неодобрение, гнев, упрек, возмущение) связаны со стремлением побудить слушающего изменить свое поведение. целью такого употребления является принуждение собеседника к окончанию действия, несовместимого с интересами говорящего:

— ты че го? — спро си ла со сед ка.

Че го вы ве де те во об ще как эти? тор мо за во-об ще.

в последнем примере использован сравнительный оборот «как эти». Употребление подобных оборотов является яркой особенностью просторечной речи:

валь ка, до ба вим, пре зи ра ла тех, кто ее не це нил…: ту пых, как ва лен ки, рыб и на глых, как танки, ослов, не говоря уже о таких выродках, как кошки и собаки.

Я пла ваю, как бо бик!

в обычном сравнении мысль логически завершена и оформлена. Функцию основания сравнения выполняет общеизвестный бесспорный факт или предмет.

в сказках Петрушевской широко распространены характерные для просторечия обращения. они не только привлекают внимание собеседника, но и выражает отношение к нему говорящего.

ну ты, во ло са тик!

Че фиш ки вы лу пил, хро ник?

ты, чу ди ло греш ный…

Пей, ша ла ва!

ты, иди от фор мен ный!

особое внимание стоит уделить использованию в речи персонажей сказок л. с. Петрушевской слов-паразитов, не обладающих информативностью и портящих общую структуру текста за счет частого повторения.

например, широко используются слова-обобщения (например, ко ро че ):

короче, бабулька с натугой залезла под мат рац.

ко ро че, всё со дер жи мое му со ро во за пе ре коче ва ло в кар тон ную хи ба ру.

Появление подобных слов может быть связано с волнением во время говорения, неумением подбирать нужные слова для оформления своих мыслей, бедностью индивидуаль- ного словарного запаса.

иногда слова-паразиты помогают выстраивать определенную последовательность мыслей. заполнитель пауз ну:

— нуж но это, ну, от серд ца, я за бы ла, нитро … что-то … гли це рин, да.

— ну дура, — воскликнула вторая, — а этот … трав ник что? ну, кол дун.

ну ко то рый при ез жал с ти бе та.

Это слово-паразит также может выражать утверждение при некотором недовольстве и готовности возражать или обсуждать: «допустим, положим, что так»:

ну, те бя это не кос нет ся, об ла ко рас тет мед лен но.

— си ла! Эдик — ну, — ле ни во от клик нул-ся Эдик.

использование слова-паразита как бы свидетельствует о желании говорящего казаться самостоятельнее, умнее: как Пе не ло па как бы круз . в иных случаях указывает на неуверенность говорящего, боящегося взять на себя ответственность за свои слова: не парь ся, как бы .

слова-паразиты типа, блин, на фиг можно выделить в отдельную группу, так как чаще всего они употребляются в речи молодежи.

на хрен, ел ки, ел ки-пал ки чаще встречаются в речи людей зрелого возраста.

ниж няя не де ля, на хрен!

По след нее де ло, ты ры-пы ры… уе ха ли, ел ки!

таким образом, наиболее яркими просторечными особенностями в области синтаксиса являются различные отступления от нормативного глагольного управления, не свойственные литературному языку конструкции, в которых нарушена связь слов ит.д.

Просторечный синтаксис имеет много общего с разговорными формами литературного языка (например, нарушения в согласовании и управлении слов, нарушение порядка слов и т.д.).

однако существуют и специфические, безусловно просторечные синтаксические средства. К ним относятся конструкции, обладающие ярко выраженной грубой экспрессией и явно противоречащие литературной норме.