Караман в политике Султаната Мамлюков (XIV-XV вв.)

Эмират (бейлик) Караман был расположен в Малой Азии, у северной границы Султаната Мамлюков (1250–1517), в области, которая неоднократно становилась ареной политического соперничества различных государств. Помимо Мамлюков свои интересы отстаивали здесь Сельджу-киды Рума, Ильханы и Джалаириды, правители Малой Армении и Османы. С конца XIV до середины XVв. Караман играл особую роль в отношениях между Мамлюками и Османами, поскольку оставался самым крупным независимым бейликом Малой Азии, разделявшим мамлюкские и османские территории.

Образование бейлика Караман и укрепление его положения в Малой Азии. Первые контакты с Мамлюками

Родоначальником династии Караманидов (1256–1483)считается предводитель большого племенного ополчения туркмен по имени Караман (ум. в 1261 или 1262 г.). По некоторым сведениям, его возвышению способствовал авторитет его отца Нури Суфи, суфия из Азербайджана.1 Кара-ман во главе туркмен, кочевавших в предгорьях Тавра, нападал на правителей Коньи – Сельджуки-дов Рума – и совершал набеги на земли Киликийской Армении [Еремеев, Мейер, 1992, с. 88, 91; Мустафаев, 2017, с. 58].

Первые контакты Караманидов и Мамлюков относятся ко времени правления мамлюкского султана Байбарса (1260–1277). Это был период военного противостояния Мамлюков и Ильханов.

Мамлюки были заинтересованы в том, чтобы получить поддержку эмиров Малой Азии для борьбы с Ильханами, а Караманиды рассчитывали использовать союзные отношения с могущественными мамлюкскими султанами для того, чтобы расширить свои территории и занять лидирующее положение в регионе. Караман-оглу Мехмед-бей (ум. в 1277 г.), сын и наследник Карамана, принимал участие в переговорах с мамлюкским султаном об организации широкого антимонгольского выступления туркмен в Малой Азии, которое должно было стать благоприятным фоном для действий мамлюкской армии в этом регионе. Монголам удалось предотвратить готовившееся восстание, но это не остановило Байбарса, и он осуществил план вторжения в Малую Азию (al-Mansuri, 1998, р. 147). Весной 1277 г. он разбил монголов, а затем вернулся в Египет, назначив эмира Карамана своим наместником в завоеванных областях [Еремеев, Мейер, 1992, с. 88].

Караманиды воспользовались благоприятной ситуацией. Заключив союз с другими туркменскими племенами, они уже в мае 1277 г. захватили Конью, но под давлением монголов были вынуждены отступить [Sümer, 1997, p. 620]. Для того чтобы одержать верх над монголами, Карамани-дам нужен был сильный союзник. В 1318 г. они обратились к мамлюкскому султану ан-Насиру Мухаммаду (1309–1340) с просьбой о покровительстве и сообщили, что в Карамане чеканят монету с именем ан-Насира и читают хутбу2 в его честь. Послы получили благосклонный ответ, и карама-нидский бей был формально признан вассалом мамлюкского султана [al-Muhaymid, 2012, p. 285]. К 1335 г. караманиды, теперь уже имея могучего союзника – Султанат Мамлюков, сумели закрепиться в Конье окончательно. Они объявили себя преемниками Сельджукидов Рума. Это основание для претензий на политическое главенство в Малой Азии Караманиды использовали в идеологическом противостоянии со своими соперниками и конкурентами в борьбе за власть в регионе – Османами [Еремеев, Мейер, 1992, с. 88–89, 100; Мустафаев, 2017, с. 77, 94, 110]3.

Захват Коньи давал Караманидам не только идеологическое, но и стратегическое и экономическое преимущества. Бывшая столица Сельджукидов Рума располагалась на перекрестке торговых путей, причем один из них, связывавший Алеппо с портовыми городами Черного моря, откуда поставлялись рабы для мамлюкской армии, был особенно важен для Султаната Мамлюков – союзника и сюзерена Карамана.

Итак, уже на начальном этапе своей истории, в XIII – начале XIVв., Караман приобрел характерные черты приграничного государственного образования, став самым серьезным в Малой Азии препятствием для продвижения монголов на запад. Специфика геополитического положения эмирата заставляла его правителей чутко реагировать на изменение военной и политической ситуации в регионе и рассчитывать на поддержку могущественных соседей, в первую очередь Султаната Мамлюков.

Период правления ‘Ала ад-Дина ‘Али (1381–13984). Начало борьбы с Османами

К концу XIV в. Караманиды образовали одно из самых сильных княжеств центральной Анатолии и стали серьезным противником Османов в Малой Азии. Наличие такого противовеса растущей силе молодого османского государства было выгодно Султанату Мамлюков. Вместе с тем чрезмерное усиление Карамана могло представлять угрозу и для самих Мамлюков. Во-первых, воинственные Караманиды, «забывая» о своем вассалитете и союзнических обязательствах, стали нападать на северные владения мамлюков (Ibn Iyas, 1931–1975, vol. 1, part 2, p. 338). Во-вторых, крупномасштабные военные действия между Османами и Караманидами могли привести к нарушению бесперебойной торговли в Конье и других крупных городах Малой Азии, через которые шли поставки рабов для мамлюкской армии. Важнейшей целью мамлюкской политики в Малой Азии становится сохранение баланса между османским и караманидским бейликами, примирение двух враждующих соперников.

Постепенное расширение владений Османов в Анатолии вызвало ответные военные действия со стороны Караманидов. Османский султан Мурад I (1360–1389), в свою очередь, объявил, что уничтожение Караманидов является религиозной обязанностью каждого благочестивого мусульманина, поскольку Караманиды, выступая против Османов, препятствуют победе последних в «священной войне» и помогают тем самым врагам ислама. Военная операция, которую иногда называют первой османо-караманидской войной, была проведена в 1386/1387 г. [Еремеев, Мейер, 1992, с. 100].

Перед началом этой военной операции, в 1386 г., Баркук (1382–1389; 1390–1399) отправил к османскому двору послов с подарками и поздравлениями по случаю выдающихся побед Мурада I.

В обращении к Мураду Баркук, между прочим, писал, что готов присоединиться к «священной войне» османского правителя. Мамлюкская делегация вернулась в Каир в сопровождении ответного османского посольства [Har-El, 1995, p. 66; Muslu, 2013, p. 66–67, 247].

Вероятно, сразу после этого Баркук направил письмо ‘Ала ад-Дину ‘Али и сообщил о заключении мира с Мурадом (Zuhrat…, F. 100 а). Баркук явно и подчеркнуто выразил свою радость в связи с установлением дружеских отношений с османским правителем. По-видимому, он стремился четко обозначить свою позицию в отношениях с Османами и удержать тем самым ‘Ала ад-Дина от вражды с Мурадом I. Сохранение стабильности на северных границах Султаната было особенно важно ввиду надвигающегося внутреннего кризиса5. Союз с Мурадом, прославившимся своими победами над «неверными», обозначенное в дипломатической корреспонденции желание участвовать в «священной войне», помпезный обмен посольствами – все это должно было укрепить авторитет Баркука, положение которого в собственной столице становилось все менее прочным. Как показали дальнейшие события, дипломатические шаги, сделанные Баркуком, на этот раз не увенчались успехом.

Военная операция 1386/1387 г., закончившаяся победой Османов, заставила Караманидов отступить, но лишь на короткое время. После гибели Мурада в 1389 г. ‘Ала ад-Дин снова занял территории, отошедшие Османам по конийскому договору 1387 г. Он заключил союз с правителем Сиваса6. Кади Бурхан ад-Дином Ахмадом (ум. в 1398 г.) и призывал эмиров западной Анатолии выступить против взошедшего на османский престол Баязида I [Жуков, 1988, c. 56; Har-El, 1995, p. 62].

Летом и осенью 1390 г. Баязид одержал победу над бейликами, поддержавшими наступление Караманидов. К зиме 1390/1391г. он вторгся на территорию Карамана и оккупировал Конью, а затем продвинулся еще дальше на восток, захватив Кайсери (al-Maqrizi, vol. 5, p. 311). В конце концов, используя нерешительность, взаимную подозрительность и противоречия анатолийский беев, вступивших в коалицию для борьбы с Османами, Баязид подчинил себе эмираты западной Анатолии [Еремеев, Мейер, 1992, с. 100–101]. В 1391 г. ‘Ала ад-Дин ‘Али попросил о мире. Между государством Османов и владениями Караманидов была установлена новая граница [Shaw, 1976, p. 29–30].

Несмотря на это, в последующие годы ‘Ала ад-Дин не прекратил враждебных действий по отношению к Османам [Sümer, 1997, p. 623]. Пока Баязид воевал на Балканах, ‘Ала ад-Дин и Кади Бурхан ад-Дин, объединившись с другими эмирами, организовали новую коалицию против Османов.

Баркук тем временем вел переписку и с Баязидом, и с ‘Ала ад-Дином. Баязиду он направил письмо, в котором просил его заступиться за мусульманских купцов, задержанных генуэзцами в Кафе. В сентябре 1391 г. он получил ответ, в котором Баязид сообщал, что добился освобождения торговцев, и выражал надежду на развитие добрососедских отношений. Баркук благодарил османского правителя в самых теплых и изысканных выражениях. После этого Баязид обратился с просьбой к аббасидскому халифу ал-Мутаваккилю (1362–1406), находившемуся под опекой мамлюкских султанов в Каире, даровать ему титул «Султан Рума». В конце января 1392 г. Баркук отправил Баязиду подписанную халифом инвеституру. Принимая делегацию и новый титул, Баязид назвал себя рабом египетского султана и с почтением подтвердил, что во всем будет подчиняться его воле. После этого по просьбе Баркука он остановил подготовку к войне с мятежными ‘Ала адДином и Кади Бурхан ад-Дином (al-Maqrizi, vol. 5, p. 321) [Har-El, 1995, p. 66–67]. Таким образом, во «втором раунде» дипломатической переписки с Османами и Караманидами Баркук вполне преуспел: военный конфликт между враждующими бейликами был предотвращен. Это было особенно существенно в свете надвигавшейся угрозы с Востока: завоевательные походы Тимура (1336–1405) представляли опасность и для мамлюкского султаната, и для бейликов Малой Азии.

Осенью 1394 г. османская делегация встретилась с Баркуком, который готовился сразиться с Тимуром в Сирии, и заверила его в том, что Баязид приготовил двухсоттысячное войско, чтобы оказать поддержку мамлюкскому султану по первому его требованию (al-Maqrizi, vol. 5, p. 359). По некоторым сведениям Караманиды, напротив, вступили в союз с Тимуром, рассчитывая, вероятно, с его помощью ослабить конкурентов – Баязида и Кади Бурхан ад-Дина [Еремеев, Мейер, 1992, с. 101]. В то же время сохранившаяся переписка Баркука и ‘Ала ад-Дина ‘Али свидетельствует о том, что согласно распоряжению султана ‘Ала ад-Дин начал готовить свое войско к походу против

Тимура (Zuhrat…, F. 98а–98b). Не исключено, что ‘Ала ад-Дин пытался вести двойную игру или, по крайней мере, заверить своих могущественных соседей – Баркука, Баязида и Кади Бурхан ад-Дина – в том, что он готов присоединиться к альянсу и воевать с Тимуром. Дальнейшие события, тем не менее, показали, что от вторжения монголов в Малую Азию выиграли только Караманиды: они были восстановлены в правах на утраченные ранее территории и добавили к своим владениям новые земли.

Мир между Караманидами и Османами, на заключении которого так настаивал Баркук, был непрочным. Как только Баязид сосредоточил свои усилия в европейском направлении, ‘Ала ад-Дин ‘Али начал новое наступление, захватил Анкару и направился к Бурсе. Но Баязид собрал у Бурсы столь значительные силы, что ‘Ала ад-Дин без промедления предложил заключить мир. На этот раз Баязид отказал в этом. В 1397 г. он нанес сокрушительное поражение ‘Ала ад-Дину и оккупировал восточные территории Карамана, включая Ларенду и Конью. Оккупация Карамана, игравшего роль «буферного княжества» между Османидами и Мамлюками, в корне изменила ситуацию на границе Султаната Мамлюков. Как раз в это время власть в Каире перешла к молодому и неопытному сыну Баркука Фараджу (1399–1412). Баязид немедленно воспользовался благоприятными для дальнейшего наступления обстоятельствами и подчинил себе Зу-ль-Кадир и значительную часть Киликии, входившие во владения мамлюкского султана [al-Muhami, 1981, p. 139; Inalcik, 1995, p. 16]. Только вмешательство третьей силы изменило опасную для Мамлюков расстановку сил в Малой Азии. В 1400 г. активные действия в этом регионе начал Тимур. Захватив часть Сирии, он двинулся навстречу армии Баязида и нанес сокрушительное поражение Османам в битве при Анкаре 27 июля 1402 г. [Shaw, 1976, p. 34–35].

Тимур, как было упомянуто, восстановил власть Караманидов, возвратил им Конью и расширил их владения. Караманиды жестоко отомстили Османам за унизительное поражение 1397 г.: воспользовавшись династийными распрями Османов, они завладели Бурсой на целых десять лет, гробница Баязида была осквернена, а его останки преданы огню (Ibn Taghri Birdi, 1992, vol. 12, p. 211). Хотя торжество Караманидов было непродолжительным, они в течение нескольких десятилетий продолжали набеги на османские территории, играли роль серьезного сдерживающего фактора в военных действиях Османов и в западном, и в восточном направлении.

В период длительного правления ‘Ала ад-Дина ‘Али проявились основные тенденции в развитии отношений между Караманидами, Османами и Мамлюками. Во-первых, эмир Карамана использовал любые возможности для того, чтобы расширить свои владения как за счет османских, так и за счет мамлюкских территорий, и ни договоры, ни соглашения, заключенные ранее, не были для него препятствием. Во-вторых, Мамлюки, занятые внутренними распрями, были не в состоянии организовать эффективную защиту собственных границ, но, уповая на политический авторитет своих султанов и религиозный авторитет аббасидских халифов, вели активные переговоры для того, чтобы сохранить баланс сил между Караманидами и Османами. Дипломатические усилия Мамлюков имели лишь временный успех. Становилось ясно, что как Османы, так и Караманиды готовы внимать мамлюкскому правителю, если только это им выгодно.

Между Османами и Мамлюками: бейлик Караман в первой половине XV в.

Караманиды не остались в стороне от борьбы за престол между наследниками Баязида. Они установили дипломатические отношения с Мехметом I (1413–1451), но союз, от которого обе стороны рассчитывали получить выгоду в крайне сложный период для государства Османов, терявшего завоеванные территории и сотрясаемого династийными распрями, быстро распался. Караманиды продолжали настойчиво претендовать на роль преемников Сельджукидов Рума и стремились расширить свои владения, в том числе за счет тех земель, которые принадлежали Османам7. Мехмет I, в свою очередь, решил вернуть потерянные в результате вторжения Тимура территории. В 1414– 1416 гг. он совершил несколько рейдов в Малую Азию и нанес поражение Караманидам, а в 1415/1416 г. была взята Конья (al-Maqrizi, vol. 6, p. 369) [Har-El, 1995, p. 69–70]. Несмотря на это, Караман остался единственным бейликом в Малой Азии, который не был включен в состав Османского государства. Между Османами и Караманидами был заключен очередной мирный договор о разделе владений [Петросян, 1990, с. 30, 36; Muslu, 2014, p. 190–191; Shaw, 1976, p. 42].

Поражение в войне с Османами заставило караманского бея искать союзников, и в 1417 г. в Каир было отправлено посольство с заверением в полной покорности султану ал-Му’аййаду (1412– 1421), а также с сообщением о том, что в Карамане имя мамлюкского правителя чеканится на моне- тах и произносится в хутбе. В подтверждение данных ранее обещаний эмир Карамана Мехмет II (ум. в 1423 г.) отправил в Египет еще одну делегацию, которая доставила дирхамы с отчеканенным на них именем ал-Му’аййада. Мамлюки отреагировали благосклонно. В том же году в Караман было направлено ответное посольство. Когда ал-Му’аййад находился с войском в Сирии, к нему прибыла еще одна делегация из Карамана с новыми подтверждениями покорности и монетами с именем мамлюкского султана, но на этот раз ал-Му’аййад встретил караманцев очень сурово. Он отчитал их за то, что эмир Карамана не проявляет достаточного рвения в том, чтобы служить мамлюкскому султану, а главное, не прислал ключи от взятого Караманидами Тарсуса. Ошибку поспешили исправить, и уже летом 1417 г. ал-Му’аййад получил от Мехмета II подтверждение того, что Тарсус передается во владение мамлюкского султана. Тем не менее, когда в Тарсус прибыл наместник ал-Му’аййада, ему пришлось осаждать городскую цитадель, в которой укрылся наместник, ранее отправленный в Тарсус караманским эмиром Мехметом II. Мамлюки взяли цитадель, ставленник Мехмета был схвачен и брошен в тюрьму (al-Maqrizi, vol. 6, p. 423, 437, 439–441).

Все заверения Караманидов в полной покорности Мамлюкам были, как и ранее, только средством получить поддержку в конфликте с Османами. Передавать в управление мамлюкским наместникам собственные города Караманиды, очевидно, не собирались. Более того, они начали наступление на мамлюкские территории. В 1418 г. Мехмет II начал осаду Триполи, а его сын Мустафа – Тарсуса. Мамлюкский султан ал-Му’аййад готовил ответную военную операцию. Вместе с братом Мехмета II ‘Али, от которого, вероятно, в Каире ожидали большей преданности и покорности, в Караман в 1419 г. было направлено мамлюкское войско. После 27 дней осады мамлюки взяли город Нигде; наместником в этом городе, а позже и во всем Карамане был назначен упомянутый ‘Али. Затем мамлкюкское войско направилось к Ларенде. Войско Мехмета II потерпело поражение, его сын был убит и обезглавлен, а самого Мехмета II отправили в качестве пленника в Каир. В январе 1420 г. его лично допросил султан ал-Му’аййад. Затем Мехмета II бросили в тюрьму, а управление Караманом было передано ‘Али, брату Мехмета II. Через месяц, в феврале 1420 г., ‘Али доложил о взятии Коньи и о том, что теперь и в этом городе чеканится монета с именем ал-Му’аййада (al-Maqrizi, vol. 6, p. 473, 479, 502–512, vol. 7, p. 4–8).

Период полного подчинения Карамана мамлюкам оказался недолгим. В 1421 г., после смерти ал-Му’аййада, Мехмет II, воспользовавшись тем, что мамлюки были заняты решением насущного для них вопроса о преемнике султана, ускользнул из Каира и вернул себе трон в Карамане (al-Maqrizi, vol. 7, p. 33; al-Qaramani, 1992, vol. 2, p. 512). Теперь он предпочел сосредоточить свои усилия на войне с Османами, но в битве при Анталье в 1423 г. погиб, а его войско потерпело поражение. Сразу же после этого османский султан Мурад II (1421–1451) посадил на трон в Карамане своего ставленника, тем не менее от полного подчинения эмирата отказался, опасаясь спровоцировать вторжение в Анатолию наследника Тимура – Шахруха (al-Maqrizi, vol. 7, p. 89; al-Qaramani, 1992, vol. 3, p. 22). Таким образом, в судьбе Карамана снова сыграл свою роль монгольский фактор.

Встревоженные победами Мурада II, Мамлюки попытались восстановить свою влияние в восточной Анатолии. Они снова подчинили Киликию и вынудили Караманидов признать сюзеренитет мамлюкского султана. Мурад начал ответные действия: поддержал нового претендента на ка-раманидский престол, Ибрахим-бея (ум. в 1464 г.). Предполагалось, что Ибрахим-бей откажется от союза с Мамлюками. Так новый правитель Карамана и поступил [Shaw, 1976, p. 45–47]. Тем не менее, когда Ибрахим-бей упрочил свое положение и начал кампанию по захвату соседних городов, он решил обратиться за поддержкой к мамлюкскому султану, пообещав ему полную покорность, а кроме того, присылать десять тысяч динаров, тридцать лошадей и тридцать верблюдов ежегодно (al-Maqrizi, vol. 7, p. 288; Ibn Taghri Birdi, 1992, vol.16, p. 299–300).

В 1435 г. Караманиды напали на османскую Амасию. Мурад II привлек на свою сторону и брата Ибрахим-бея, ‘Ису, рассчитывая использовать междоусобную борьбу Караманидов в своих интересах. В 1435–1437 гг. Мурад II оккупировал Хамид и одержал победу в Карамане над своим же ставленником – Ибрахим-беем, который так легко менял политические симпатии. Мурад II, тем не менее, не стал присоединять Караман к своим владениям, опасаясь, как и прежде, вызвать недовольство Шахруха [Shaw, 1976, p. 49].

В начале 40-х гг. XV в. Ибрахим-бей совершил очередное нападение на владения Османов. Прежде чем начать ответный поход, Мурад II направил в Каир письмо с просьбой сообщить, сочтут ли египетские знатоки мусульманского права его действия законными с точки зрения шари‘ата. К сожалению, мы не располагаем сведениями о том, каким был ответ на это послание. Вероятно, Мурад II пытался таким образом выяснить, окажут ли мамлюки поддержку Караману или будут сохранять нейтралитет [Muslu, 2014, p. 204–205]. В результате военной экспедиции, осуществленной Мурадом, летом 1444 г. было заключено очередное соглашение о границах между владениями Османов и Караманидов.

Готовясь к походу на Константинополь, Мехмед II (1451–1481) решил обезопасить свои ма-лоазийские границы и вынудил Ибрахим-бея заключить мирный договор. Позднее этот договор был скреплен браком Ибрахим-бея c дочерью Мехмеда II [Петросян, 1990, с. 40; al-Muhaymid, 2012, p. 300; Shaw, 1976, p. 51, 56]. Получив таким образом гарантии безопасности своих южных рубежей, Мехмед II смог сосредоточиться на более важной цели – византийской столице.

Тем временем Ибрахим-бей, в очередной раз действуя против своих бывших союзников и сюзеренов, совершил военный рейд на территорию Султаната Мамлюков. В 1457 г. из Каира в Ка-раман была отправлена ответная карательная экспедиция. Несколько столкновений с рассеянными частями войска Караманидов закончились победой мамлюков, были разрушены четыре крепости, большая часть населенных пунктов разграблена. Тем не менее мамлюки воздержались от нападения на такие крупные города, как Конья и Кейсария, поскольку были не готовы к длительному походу и, по-видимому, исчерпали имевшиеся у них ресурсы. После того как мамлюкская армия вернулась в Египет, Ибрахим-бей из своей столицы Коньи направил в Каир посольство с подарками, извинениями и заверениями в полной покорности. Между Караманидами и Мамлюками был заключен мир (Ibn Taghri Birdi, 1992, vol.16, p. 86, 95, 198).

Таким образом, в первой половине XV в. Караман все еще сохранял статус независимого бейлика. Эмиры Карамана Мехмет II и Ибрахим-бей пытались с выгодой для себя использовать поддержку Османов и Мамлюков, заключали соглашения с теми и другими, но с заметным постоянством эти соглашения нарушали, обращая оружие против недавних союзников. Такое вероломство вынуждало мамлюков прибегать к военной силе, но к полному подчинению Карамана они, очевидно, не стремились: для султаната было важно сохранить воинственных Караманидов на границе со стремительно расширявшимися владениями Османов.

Падение власти Караманидов. Включение бейлика в состав Османской империи и начало войны с Мамлюками

После завоевания Константинополя, решительных побед над Венецией и Генуей, присоединения территорий вдоль побережья Черного моря османский султан Мехдмед II решил, наконец, покончить с независимостью воинственных Караманидов, которые, помимо прочего, в 1463 г. начали переговоры о совместных действиях с организаторами нового крестового похода против Османов. Подчинение Карамана облегчали династийные распри в бейлике, которые после смерти Ибрахим-бея в 1464 г. переросли в настоящую гражданскую войну [Еремеев, Мейер, 1992, с. 130; Shaw, 1976, p. 64–65]. Двое из многочисленных сыновей караманского бея были реальными претендентами на престол: любимец Ибрахим-бея Исхак (ум. в 1465 г.) и Пир Ахмет (ум. в 1474 г.), внук османского султана Мехмеда II. Пир Ахмет добился благосклонности своего деда и в 1465 г. одержал победу над Исхаком (Ibn Taghri Birdi, 1992, vol.16, p. 299–306) [al-Muhami, 1981, p. 133; al-Muhaymid, 2012, p. 300–301; Sümer,1997, p. 624].

В 1468 г. Мехмед II решил начать наступление в восточном направлении. Он предложил своему внуку Пиру Ахмету, который к тому времени стал правителем Карамана, присоединиться к походу, но получил отказ. Тогда Мехмед II оккупировал западную часть Карамана, взял Конью и вынудил Пира Ахмета бежать. Османы вторглись в Анатолию, которая долгое время служила буферной зоной, обеспечивающей безопасность северных границ мамлюкской Сирии. Район Алеппо и, по сути, территориальная целостность Султаната Мамлюков оказались под угрозой. Именно с оккупацией Карамана в 1468 г., которая позволила Мехмеду II помимо прочего полностью контролировать торговый путь, соединявший Алеппо с Константинополем (через Адану и Конью), отношения между Османами и Мамлюками приобрели характер враждебного соперничества и в конце концов вылились в открытые военные действия – первую османо-мамлюкскую войну (1485–1491) [Inalcik, 1995, p. 31, 124].

Потеряв собственную столицу, эмир Карамана при поддержке Венеции и Ак-Коюнлу сумел объединить и укрепить уцелевшие отряды и даже нанес несколько ответных ударов по владениям Мехмеда II, достигнув в 1470 г. центральной Анатолии. В 1472 г. союзники приблизились к Бурсе.

Османы были вынуждены принять чрезвычайные меры, чтобы дать отпор этому энергичному наступлению. 11 августа 1473 г. Мехмед II одержал победу в сражении с Ак-Коюнлу и Карамани-дами [Еремеев, Мейер, 1992, с. 102; Мустафаев, 1994, с. 32; Inalcik, 1995, p.28]. Датой присоединения Карамана к Османской империи некоторые исследователи считают 1475 г. Вступивший на престол после гибели Пира Ахмета его брат Касим-бек (ум. в 1483 г.) формально управлял Караманом как вассал османского султана. Но и после 1475 г. Караманиды пытались вести независимую политику [Sümer,1997, p. 624].

После смерти Мехмеда II в 1481 г. против наследника престола Баязида II (1481–1512) выступил его брат Джем (ум. в 1495 г.), опиравшийся на оппозиционные круги в османской знати. В борьбе против дальнейшей экспансии Османов Джема пытались использовать и Караманиды, и Мамлюки. Касим-бек собрал войско и, объединившись с Джемом, выступил из Алеппо в сторону Коньи. Союзники дважды пытались взять город, но в конце концов были разбиты армией Баязида II (Ibn Iyas, 1931–1975, vol. 3, p. 190). Возглавивший Караман в 1483 г. эмир Махмуд открыто выступил на стороне мамлюков и в конце концов, в 1487 г., был вынужден бежать из Карамана в Алеппо. После 1487 г. источники не упоминают о Караманидах как независимых правителях каких-либо территорий в Малой Азии8 [Еремеев, Мейер, 1992, с. 135; al-Muhaymid, 2012, p. 304–305; Sümer, 1997, p. 624]. Караман был окончательно включен в состав Османской империи.

Таким образом, эмират Караманидов был вовлечен в сложную систему отношений между Османами и их соперниками как на Востоке, так и на Западе, что, в свою очередь, оказывало значительное влияние на развитие ситуации у северных границ Султаната Мамлюков. Пытаясь сохранить независимость и укрепить свою власть, Караманиды вступали в союз то с одной, то с другой из враждующих держав региона. Постепенное ослабление власти Караманидов под давлением их могущественных соседей, в первую очередь Османов, привело к нарушению баланса сил в Малой Азии и представляло серьезную угрозу безопасности Султаната Мамлюков. Во второй половине XV в. захват Карамана и взятие Коньи войсками Мехмеда II стали непосредственной причиной перехода отношений между Османидами и Мамлюками в стадию острого конфликта, который в скором времени перерос в вооруженное противостояние.