Каргалы и древнейшее горно-металлургическое производство на севере Евразии



СТАТЬИ

Е.Н. Черных, Е.Е.Антипина, С.В.Кузьминых, Е.Ю. Лебедева, В.Ю. Луньков

КАРГ АЛЫ И ДРЕВНЕЙШЕЕ ГОРНО-МЕТАЛЛУРГИЧЕСКОЕ ПРОИЗВОДСТВО НА СЕВЕРЕ ЕВРАЗИИ1

В 1999-2001 гг. ряд сотрудников лаборатории естественно-научных методов ИА РАН продолжали работу над крупной темой “Каргалинский горно-металлургический центр в Северной Евразии: комплексное историко-археологическое исследование”. Проблематика эта была включена в научный план лаборатории существенно раньше - еще с 1992 г. Однако промежуточный финиш исследований был намечен на указанный выше срок, поскольку было решено приостановить полевые археологические исследования. Данная пауза была вызвана огромным изобилием материала, добытого как в результате разведок, так и раскопок ряда памятников на территории Кар-галов.

Тема являлась коллективной, однако в ее рамках было выделено несколько субтем:

• 1)    Е.Н. Черных, Е.Ю. Лебедева -

• а)    “Каргалы - основные зоны и участки древних горных выработок”, б)    “Поселение Горный: планиграфия и стратиграфия памятника, его относительная и абсолютная хронология”;

• 2)    С.В. Кузьминых - “Металл, литейные формы и шлаки с поселения Горный”;

• 3)    В.Ю. Луньков - “Керамика каргалинских памятников”;

• 4)    Е.Е. Антипина - “Археозоологические материалы Каргалов”.

Кроме того, в работе принимал участие Д.В. Вальков (г. Самара) с темой “Каменные орудия поселения Горный”.

К концу 2001 г. все указанные темы были успешно завершены и к публикации подготовлены три тома-выпуска книжной серии “Каргалы”. В настоящей статье мы в краткой - по существу в тезисной и весьма лапидарной форме - охарактеризуем важнейшие результаты наших многолетних исследований2.

* * *

Каргалинский древний меднорудный и горно-металлургический центр (или Каргалы) на Южном Урале представляет собой гигантский и, вне всякого сомнения, уникальный комплекс. Подобное заключение становится совершенно очевидным при сопоставлении с Каргалами не только соседних, но и весьма отдаленных древних горнорудных центров, разбросанных по безбрежным пространствам всей северной (пожалуй, и не только северной) половины Евразийского континента. Феномен этого центра обусловлен целой совокупностью ярких признаков; упомянем здесь лишь о важнейших.

• •    Чрезвычайно обширная площадь оруденения, суммарно покрывающая до 500 кв. км; с точки зрения геологических дефиниций, Каргалы относятся к категории обширных рудных полей.

Практически все поверхностные выходы руд или же рудные тела сравнительно неглубокого залегания были выявлены еще в ранней древности; открытие и начало широких разработок каргалинских руд датируются еще IV или же рубежом IV-Ш тыс. до н.э. (ранний бронзовый век); пик этой активности приходился на эпоху поздней бронзы (П тыс. до н.э.).

• •    Громадный объем древних и старинных горнопроходческих работ: общее количество разнообразных следов подобного рода работ (только поверхностных) характеризуется числом, превышающим тридцать тысяч.

• •    Общая протяженность подземных выработок равняется, по всей видимости, многим сотням километров.

• •    Максимальная глубина шахт и горизонтальных выработок в бронзовом веке достигала 4042 м, а в новое время (XVUI-XIX вв.) доходила до 80-90 м.

• •    Общий объем извлеченных на поверхность песчаников, мергелей и иных пород оценивается примерно в 100-120 миллионов кубических метров или же до 250 миллионов тонн.

• •    Исключительное богатство Каргалов выразительными археологическими памятниками древнейших горняков и металлургов; к настоящему времени стали известны: а) до двух десятков селищ П тыс. до н.э. - поздний бронзовый век; б) четыре курганных некрополя, в которых исследованы захоронения раннего и позднего бронзовых веков, а также отдельные надмогильные курганы; в) памятники первых шагов российской меднорудной и медеплавильной промышленности (XVHI в.).

• •    Масштаб добычи медных руд в бронзовом веке поразительно велик, хотя оценка совокупной массы добытых медных минералов и колеблется в широких границах: от двух с половиной до пяти миллионов тонн.

• •    Огромное количество выплавленной в эпоху бронзы из каргалинских руд меди; ее общий вес, по всей вероятности, может варьировать также в широком диапазоне: от 55-60 до 100-120 тысяч тонн.

• •    Каргалинская медь в бронзовом веке распространялась по обширнейшим пространствам степей и лесостепей Восточной Европы; максимальный ареал ее охвата мог достигать миллиона кв. км.

• •    В XVIII—XIX вв. Каргалинский комплекс имел ведущее значение для промышленного развития России; накануне восстания Емельяна Пугачева 1773-1774 гг. из его руды выплавляли примерно четверть меди всей Российской империи; в XIX в. каргалинскую медь вывозили в Западную Европу вплоть до Англии и Франции.

МЕСТОПОЛОЖЕНИЕ

Каргалинский центр расположен на Южном Урале в административных пределах Оренбургской обл. Российской Федерации. Фактически этот район являет собой мало заметную по ландшафтным особенностям границу между Европейским и Азиатским континентами. Каргалы приурочены к северной зоне Великой Евразийской степи и локализованы в разнотравно-ковыльной зоне последней (Чибилев, 1999. С. 44, 45). Рудное поле окружает типичный степной ландшафт с редкими пойменными островками лесной растительности (ольха, береза, осина, ивовые). Ближайшие крупные массивы леса отстоят от Каргалов не ближе чем 200-250 км к северо-востоку: это горно-таежная растительность Южного Урала.

Каргалинское рудное поле охватывает общую площадь, имеющую форму овала с приблизительными размерами 50 х 10 км. Сам овал рудного поля вытянут в направлении СЗ-ЮВ (рис. 1). Географическими координатами периферийных

4 Поселение брозового века

Ж Курганная группа

Рис. 1. Основные участки скопления горных выработок, а также археологические памятники на Каргалах точек распространения основных групп горных выработок на Каргалах являются: северо-западный край всего рудного поля - N 52° 16,186 и Е 54° 36,980 (группа I, располагающаяся в бассейне Волги); юго-восточный край поля - N 52° 11,114 и Е 55° 14,848 (группа ХІІ-Һ восточнее речки Янгиз в бассейне реки Урал).

Богатая медная минерализация проявляется по преимуществу в бассейне реки Урал и, главным образом, его правых крупных притоков - Сакмары и Салмыша. Наиболее богатые выходы медных руд связаны, в свою очередь, также с правобережными притоками последних - Каргалкой и Янгизом (рис. 1). Главной “артерией”, вокруг которой сосредоточены меднорудные разработки, служит маловодная степная речка Каргалка (точнее - Верхняя Каргалка); от нее и получили название эти знаменитые рудники.

МИНЕРАЛИЗАЦИЯ И ХАРАКТЕР ОРУДЕНЕНИЯ

Каргалинское рудное поле (Каргалы) принадлежит к классу месторождений в осадочных горных породах типа медистых песчаников и сланцев. Эти месторождения и мелкие рудопроявления протянулись широкой и длинной (около 2000 км) полосой с севера на юг вдоль западной периферии Уральского складчатого пояса: Каргалы относятся к южной группе этого обширного ареала. Медистые песчаники Западного Приуралья приурочены к так называемой верхнепермской красноцветной формации (Гаряинов, Твердохлебов, 1964; Наркелюн, Салихов, Трубачев, 1983; Лурье, 1988). Стратиграфически здесь выделяются уфимский (наиболее ранний), казанский и татарский ярусы, представленные разнообразными осадками континентального и прибрежно-морского генезиса. Рудовмещающие породы - косослоистые песчаники и мергели, зачастую густо насыщенные остатками окаменелых деревьев пермского возраста.

На Каргалах выявлены по преимуществу два типа руд: 1) сероцветные песчаники, в которых и сосредоточена основная масса медных минералов, а также 2) рудные “мергели”, распространенные преимущественно по периферии средоточия рудных тел. Ведущие медные минералы - окисленные, вторичные, медные карбонаты: наиболее распространен малахит и — уже сильно уступающий ему - азурит. Сульфидные меднорудные минералы (халькопирит, халькозин, ковеллин) различимы лишь под микроскопом и никакого практического значения при добыче руд, а также их плавке не имели.

Именно на Каргалах было сосредоточено наиболее богатое “гнездо” медных минералов во всей обширной западноуральской зоне медистых песчаников. Рудные минералы залегали на различной глубине: начиная от поверхностных выходов, заметных на обнажениях крутых склонов оврагов, вплоть до уровня 80-90 м. Рудные тела представляют собой рассеянные в толще рудовмещающих песчаниковых и глинистых пород беспорядочные и бессистемно разбросанные гнезда (линзы) минералов, а также “неправильные”, короткие и прерывистые жилы. Скопления рудных минералов чрезвычайно сильно отличаются между собой размерами (от нескольких сантиметров до десятков метров). Неупорядоченность в залегании минеральных линз обусловила хаотичный — кажущийся даже бессистемным — поиск этих скоплений разведчиками рудокопами как в бронзовом веке, так и в XVIII—XIX вв. О последнем ярко свидетельствует бесчисленное количество беспорядочных поисковых следов на всех участках Кар-галов (рис. 2).

Рис. 2. Следы поверхностных горнопроходческих работ (участок V, вид с вертолета)

ОСНОВНЫЕ ТИПЫ ГОРНОПРОХОДЧЕСКИХ РАБОТ

Шахты - вертикальные или близкие к вертикальным (от 90 до 60 градусов наклона) проходки песчаниковых, мергелевых пород, а также перекрывающего их глинистого (или суглинистого) поверхностного чехла с целью достижения рудных тел (линз или жил медных минералов), которые затем подвергались разработкам. Шахты служили также для целей вентиляции подземных выработок и доставки минералов на поверхность. В настоящее время только очень редкие объекты сохранились в исходном состоянии (рис. 3); их подавляющее большинство затянуто и заполнено оплывшей глинистой породой и щебнем или же перекрыто отвалами более поздних выработок.

Штольни - горизонтальные или же близкие к горизонтальным (слегка наклонные) заложенные в песчаниках и мергелях выработки-проходки. Шахты и штольни являются наиболее распространенными типами разработок на Карга-лах. Как правило, форма штолен причудлива, равно как и размеры. Последние определяются строением рудовмещающих пород, а также различными поисковыми признаками, которыми руководствовались рудокопы во время поверхностных или подземных поисков медных минералов. Именно поэтому они могли

Рис. 3. Ствол вертикальной шахты на плато Мясниковского (IV) участка; хорошо видны сохранившиеся ступени на стенке ствола

плавно или же довольно круто переходить из одной формы в другую и весьма редко отличались правильным “геомет-ризмом” своего сечения или же четкостью направления. Поскольку на Карга-лах преобладали так называемые линзовые или же гнездовые скопления медных минералов, то штольни могли разрастаться в громадные подземные залы с очень высокими - до двух десятков метров - сводами, из которых уже, в свою очередь, вели в разные стороны иные штольни и штреки (или же так называемые “слепые” подземные горизонтальные проходки). Порой среди выходящих на поверхность шахт и штолен можно обнаружить устья очень крупных или же “извозных”, т.е. служивших для транспортировки добытой в недрах руды; такие извозные шахты и штольни отличаются от иных, благодаря наличию расположенных рядом громадных отвалов так называемой “пустой” породы.

Разносы - разведочные шурфы и карьеры, заложенные в так называемом поверхностном глинистом “чехле” для расчистки коренной породы с целью поиска и выявления на ней следов медной минерализации. Отличаются, как правило, окружавшим разнос отвалом, представленным глиной и отчасти песчаником.

ПРОЧИЕ СОПРОВОЖДАЮЩИЕ ВЫРАБОТКИ ПОВЕРХНОСТНЫЕ СЛЕДЫ

Провалы - обвалы скальной или глиняной кровли над сравнительно неглубокими (5-15 м) горными проходками типа горизонтальных или наклонных штолен, либо крупных линзообразных подземных выработок, подобных большим или даже громадным залам. Строго говоря, провалы - это лишь следы, отражающие прежние подземные горные работы: поэтому можно считать, что провалы служат своеобразной маркировкой сравнительно неглубоких, но невидимых с поверхности глубинных выработок. Провалы могут характеризоваться самыми разнообразными размерами: от 2-3 до 50-70 м в диаметре и глубиной от 1 вплоть до самых крупных, около 20-25 м.

Заметим, кроме того, что выработки бронзового века, с одной стороны, а с другой - горные проходки XVIII и начала XIX столетий по своей форме практически не различались между собой. Лишь только во второй половине XIX в. на Каргалах кое-где стали закладывать геометрически правильные проходки -шахты и штольни. Однако последние здесь крайне редки, да и к тому же они зачастую пролегали уже на значительной глубине (50-80 м).

Отвалы - одни из наиболее характерных и многочисленных следов горных работ. Как правило, они локализуются близ устья штолен и шахт, но могут порой располагаться и в значительном отдалении от них, покрывая, к примеру, склоны оврагов на протяжении многих сотен метров (порой простираясь в длину до километра и более). При генеральных подсчетах следов выработок мы не придавали отвалам самостоятельного значения: последние как бы являлись сопровождающими следами при шахтах, штольнях, карьерах и шурфах.

Некоторые признаки облика и содержимого отвалов позволяют различать их относительный возраст, определяемый либо эпохой бронзы, либо XVIII-XIX столетиями. Древнейшие из них, датируемые бронзовым веком, как правило, представлены мелкодробленой рудовмещающей породой с относительно богатой примесью руды - малахита и азурита. Поэтому древнейшие отвалы нередко напоминают места так называемого “сухого” обогащения руды, каковыми, вероятно, они являлись и в реальности. В XVIII в. подобные древнейшие отвалы с высоким содержанием богатых медных минералов российские промышленники пытались даже использовать в качестве источника извлечения малахита и азурита.

Более поздние отвалы заметно отличаются от ранних. Они зачастую представлены огромными кучами крупнообломочного материала - песчаниковых блоков и плит. В сравнении с древнейшими эти груды обломочного материала относительно слабо насыщены кусками рудных минералов. Вероятно, появление такого рода отвалов на поверхности следует связывать с относительно более глубокими выработками, присущими горным работам XVIII-XIX вв.

ОСНОВНЫЕ ЗОНЫ МЕДНОГО ОРУДЕНЕНИЯ И СОСРЕДОТОЧЕНИЯ ГОРНЫХ ВЫРАБОТОК

На Каргалах четко различаются три основные зоны богатой медной минерализации: 1) северо-западная, 2) центральная и 3) юго-восточная. Кроме того, к востоку от Янгиза возможно наметить и четвертую - периферийную, или

КРАТКИЕ СООБЩЕНИЯ ИНСТИТУТА АРХЕОЛОГИИ РАН. ВЫП. 213. 2002 г. Таблица 1. Оценка числа поверхностных следов выработок по участкам и основным блокам (зонам), а также их площадей Участок Зона Минимум Максимум Площадь в кв. км. Среднее число выработок на кв. км I 3200 3400 25-26 130 П 850 1000 7 143 Ш А 4600 4800 17-18 267 IV 2800 3100 6 517 Всего по С-3 зоне 11 450 12 300 55-57 216 V 3900 4100 15-16 256 VI 2200 2400 8 300 vn В 3800 4200 10-11 382 УПа 650 750 3 250 Vllb 100 150 2 75 Всего по центр, зоне 10 650 11 600 3840 290 VIH (+УШ-а) 1500 1700 7 243 IX С 3900 4100 17-18 228 X 2100 2300 7 329 XI 450 500 6 83 Всего по Ю-В зоне 7950 8600 37-38 226 ХП (a-h) - Янгиз D 1200 1400 -8-10 140 Всего по Каргалам 31 250 33 900 138-145 235 восточную зону (эта последняя в сравнении с первыми тремя выглядит, конечно, менее впечатляющей). В каждой из зон намечено по нескольку участков, более или менее насыщенных скоплениями выработок. Всего на Каргалинском рудном поле оконтурено 11 основных, а также ряд существенно более мелких периферийных участков. Периферийные скопления разработок примыкают либо к основным участкам, либо целиком составляют уже всю сеть периферийной восточной зоны (табл. 1).

Северо-западная зона (А) сопряжена по преимуществу с верховьями Каргал-ки (бассейн Урала), водоразделами, отделяющими ее от малых речек ручьев, относящихся уже к волжскому бассейну. Представлена скоплениями четырех практически непрерывно следующих друг за другом участков (I-IV). Общее число следов поверхностных выработок колеблется в пределах от 11 500 до 12 300.

Центральная зона (В) охватывает оба берега правого притока Каргалки -речки У солка и простирается вплоть до правобережья среднего течения Каргалки. В зоне сосредоточены многочисленные выработки трех основных участков (V-VII), а также двух периферийных, расположенных к югу от основных (VII-a, VII-Ь). Общее число следов поверхностных выработок колеблется в пределах от 10 600 до 11 600.

Юго-восточная зона (С) представлена преимущественно медной минерализацией и многочисленными выработками на водораздельных высотах (сыртах) между долинами Каргалки и Янгиза. Здесь выделяются четыре основных участка (VHI-XI), а также к северу от них намечено единственное периферийное скопление выработок (участок УШ-а). Общее число следов поверхностных выработок колеблется в пределах от 8000 до 8600.

Восточная периферийная зона (D) охватывает левобережные водораздельные высоты к востоку от долины Янгиза. Зону слагают до восьми сравнительно маловыразительных участков скоплений древних и старинных выработок (ХП-а-ХП-һ). Общее число следов поверхностных выработок здесь многократно уменьшается и колеблется в пределах от 1200 до 1400.

ГОРНЫЕ ВЫРАБОТКИ: ИХ КОЛИЧЕСТВО, СОВОКУПНАЯ ПЛОЩАДЬ И ЛИНЕЙНАЯ НАПРЯЖЕННОСТЬ

“Хаос” различного рода следов выработок на Каргалах (рис. 2) поддается системному анализу лишь с большим трудом. Поэтому наши подсчеты поверхностных следов почти всегда носили более или менее приближенный и вероятностный характер (табл. 1). Наиболее эффективным методом расчетов являлись дешифровка и сканирование аэрофотоснимков. Визуальные наземные наблюдения никогда не могли иметь самостоятельного значения; мы использовали их лишь в некоторых случаях и только для уточнения ряда мелких деталей общей картины.

Подавляющее число поверхностных следов горных работ (примерно 70%, или же до 23-24 тысяч) сосредоточено в непрерывно распространенных по площади северо-западном (А) и центральном блоках (В). Около четверти их рассеяно по участкам юго-восточной зоны (С). И только чуть более 4% устьев древних и старинных шахт и штолен зафиксировано в пределах границ восточной периферийной зоны (D). Суммарная площадь всех намеченных и относительно строго оконтуренных участков, на которых и концентрируются скопления до 34 тысяч следов древних и старинных работ, оценивается примерно в пределах 138-145 кв. км. Максимальная плотность распределения поверхностных следов горных выработок на 1 кв. км приходится на центральный блок (290). Однако лидером по этому признаку является участок IV - самое южное скопление следов в границах северо-западного блока Каргалинского рудного поля: здесь зафиксировано около 517 выработок на 1 кв. км площади.

Оценка совокупной протяженности всех подземных выработок на Каргалах может быть представлена только в самом грубом и приближенном варианте. По всей вероятности, длина всех проходок такого рода должна исчисляться сотнями километров. Приведем лишь один пример. На весьма ограниченной - всего около одного гектара - площади, расположенной в пределах участка IV, на возвышенном плато Мясниковского оврага (рис. 4), удалось провести подробную спелеологическую съемку3 относительно хорошо сохранившихся подземных штолен и штреков. Общая длина всех -только сохранившихся здесь проходок и лишь на одном подземном “этаже”

Рис. 4. Аэрофотоснимок части поверхностных следов на плато Мясниковского (IV) участка (слева); оконтуренный белой линией прямоугольник точно соответствует расположению лабиринта подземных выработок (справа)

(10-15 м глубины) - выработок здесь составила примерно 1,5 км. Поскольку площадь в один гектар для Каргалов по существу является величиной микроскопической, то можно представить тотальную гигантскую протяженность подземных проходок (хотя такая оценка будет весьма грубой и умозрительной).

ПЕРИОДЫ ЭКСПЛУАТАЦИИ И ОТКРЫТИЙ

Выделяются два крупных, но весьма неравноценных с точки зрения хронологической протяженности периода эксплуатации каргалинских недр. Первый и древнейший из них длился около двух тысяч лет. Он был сопряжен с существованием степных и лесостепных культур бронзового века этой зоны Евразии и ограничен преимущественно рамками от второй половины IV по вторую половину II тыс. до н.э. Следующий этап принадлежит уже новому времени. Данный период весьма короток: его общая протяженность равна немногим более полутора сотен лет: с 1744/45 г. до рубежа XIX и XX вв. Характер и суть каждого из периодов мы в состоянии ныне документировать богатейшими полевыми, археологическими или же - для позднего времени - архивными и литературными материалами.

Периоды разделяют почти три тысячелетия фактически полного забвения Каргалинских рудников. Российские купцы и промышленники скупили в середине ХУШ в. у местных башкир необозримые пространства, включая и Кар-галы, за смехотворно низкую сумму (Черных, 1997. С. 92-98). Номинальные хозяева этих мест - башкиры тогда даже не подозревали о невероятном и таящемся у них под ногами богатстве, поверх которого по этим холмам они сотни лет пасли свои стада. Факт трехтысячелетнего забвения сам по себе является загадкой и парадоксальной чертой исторического развития культур этого обширного региона.

Реальное открытие Каргалов в качестве уникального историко-археологического памятника произошло лишь в 1989-1990 гг. Столь позднее появление в этом выдающемся центре археологов не может не озадачивать, если к тому же учитывать ряд примечательных обстоятельств. Во-первых, среди всех прочих рудников на территории России древние разработки на Каргалах удостоились едва ли не самого раннего упоминания в научной литературе. Вскоре после начала их эксплуатации в 1744/45 г. российскими промышленниками, выразительной мощью древних выработок на Каргалинских увалах восхищался известный оренбургский ученый-краевед П.И. Рычков; сведения об этих рудниках появились в печати уже в 1762 г. (Рычков, 1999. С. 279-283). Однако далее наблюдалось нечто странное: в последующий более чем двухвековой период археологи разных поколений по какой-то совершенно неясной для нас причине не удосужились посетить и хотя бы бегло обследовать этот замечательный комплекс.

Равнодушие археологов к Каргалам выглядит еще более трудно объяснимым, если учесть, что предположение о начале эксплуатации Каргалов в раннем бронзовом веке (ямная культура) высказывалось более 35 лет назад. Основанием для подобного вывода послужили значительные серии спектрально проанализированного металла из погребальных памятников так называемой ямной культуры раннебронзового века, локализованных на Южном Урале и в Поволжье (Черных, 1966. С. 68, 69). Весьма чистая с точки зрения химического состава медь (группа “МП” или же “медистых песчаников”) совершенно недвусмысленно указывала на Каргалы в качестве наиболее вероятного источника этого металла.

С 40-х годов XVIII и в первые десятилетия XIX в. на Каргалинский регион -этот казавшийся тогда неисчерпаемым источник богатств - устремляли жадные взоры пока что исключительно русские промышленники. Лишь ближе к середине XIX в. сюда стали прибывать - сначала с краткими экскурсиями, а затем и более продолжительными экспедициями - первые профессионалы-геологи и горняки, а также палеонтологи (Мурчисон и др., 1849; Антипов-2, 1860. С. 292-296, 306-315; Ефремов, 1954. С. 11-73, 370-375). И, наконец, только десятилетние комплексные работы Каргалинской археологической экспедиции (1990-1999 гг.) открыли новый этап в изучении истории эксплуатации Карга-линского рудного поля и ее характера в различные отрезки времени.

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ И СЕЛИЩЕ ГОРНЫЙ

На пространстве всего Каргалинского рудного поля удалось обнаружить до двух десятков следов поселений бронзового века, четыре курганных могильника, относящихся к тому же времени, и одиночный курган, по-видимому, сармат-

Рис. 5. Аэрофотоснимок холма Горный с площадкой поселения, окруженной тысячами следов древних и старинных выработок; черный квадрат оконтуривает расположение основных раскопов на селище; помечена также система координат на поселении ского периода. Неопределенность выражения - “до двух десятков” - в отношении селищ обусловлена, прежде всего, неясностью границ древних поселков. Во многих случаях эти границы полностью нарушены или же перекрыты многометровыми отвалами рудных выработок. Порой очень трудно определить, где же точно завершаются слои одного поселения и начинаются другого: следы культурных слоев могут тянуться иногда едва ли не непрерывной полосой более двух километров. Во всех случаях на обследованных селищах полностью доминирует материал срубной культурно-исторической общности. В погребальных памятниках среди также преобладающих здесь могил срубной общности встречаются порой захоронения ямной (ямно-полтавкинской) культуры и, наконец, сарматского времени.

Центральным объектом археологических раскопок на Каргалах стал поселок Горный, расположенный на пятом участке скоплений горных выработок (рис. 5). Селище локализовалось на вершине мыса-холма, и его площадка была плотно окружена тысячами поверхностных следов горных выработок. Это место древнего поселения горняков и металлургов срубной культурно-исторической общности было открыто еще в экспедиционный сезон 1991 г., но уже со следующего лета он стал для Каргалинской экспедиции важнейшим пунктом изысканий. Всего же раскопки на Горном продолжались восемь полевых сезонов: 1992-1999 гг.

За это время оказалась вскрытой относительно небольшая площадь: лишь несколько более одной тысячи кв. м. Параллельно и с опережением раскопок последние пять лет активно проводилась геофизическая электрометрическая съемка поверхности селища (Журбин, 1999). Результаты этой съемки оказались исключительно эффективными. Выявленные геофизической разведкой аномалии помогали нам, в первую очередь, весьма точно привязывать наши раскопы к этим электрометрическим реперам-аномалиям. На основании этих замеров нам удалось составить оценочно-перспективную картину положения раскопанных объектов среди иных, еще не исследованных, но которые могут быть намечены к обследованию в будущем.

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ

Относительно низкие темпы раскопок определялись не только мощностью культурных напластований (до 2-2,5 м максимум) и тщательностью их переборки. Невиданно высокой оказалась концентрация находок в изученном слое. Отсюда удалось извлечь более 3100 медных образцов, почти 4,5 тысячи кусков шлака, НО ООО фрагментов керамики, около 170 обломков и целых литейных форм, более 1300 осколков и целиком сохранившихся каменных молотков и молотов. Однако наиболее выразительной даже среди всего этого огромного богатства явилась, пожалуй, фантастическая гора костей домашних животных (преимущественно коровы) - почти 2,3 миллиона экземпляров!

Из всего изобильного материала лишь глиняная посуда достаточно определенно соответствует керамическому “стандарту” срубной общности. Здесь господствуют формы так называемых банок и горшков (рис. 6: 5-12); заметная доля сосудов несет отчетливые признаки керамики андроповской общности (рис. 6: 1, 3).

Металлический комплекс - формы изделий и химический состав меди - отличаются существенным своеобразием. Подавляющая доля находок (81%) связана с металлургическим и металлообрабатывающим производствами: фрагменты крупных слитков и слиточки, капли, сплески, обрезки и т.п. Лишь около 5% коллекции - всего 153 предмета - представлены морфологически определимыми предметами - орудиями и оружием. Крайне мало украшений - только 15 экземпляров. Около 14% находок (434 образца) представляют собой лом неопределенных изделий. Среди фрагментов морфологически определенных предметов почти половина относится к обломанным концам тяжелых горнопроходческих орудий типа кайл. Прочие изделия являют собой двулезвийные ножи, шилья, иглы, куски крупных секачей (“серпов”). Исключая два чуждых для Каргалов втульчатых наконечника стрел, сделанных из оловянной бронзы, металл всех остальных объектов является химически “чистой” медью - типичной группой МП, столь хорошо известной и широко распространенной в Восточной Европе.

Морфологическое своеобразие металлического инвентаря находит свое соответствие и среди набора литейных форм, где также преобладают матрицы заготовок для отливки медных тяжелых втульчатых кайл (рис. 7). Обнаружена и уникальная форма для отливки двух секачей (рис. 8). Для плоских створок с матрицами часто использовались крышки, на которых сохранялись следы высокотемпературных воздействий. Полости для грубых и массивных орудий литейных форм вырезались в блоке обычного плотного каргалинского песчаника. Для более изящных орудий типа ножей использовались тонкозернистые местные породы - сланец и мергель. Полости последних нередко покрывались тонким слоем белой огнеупорной каолиновой глины.

Рис. 6. Глиняные сосуды селища Горного

Огромная коллекция молотков и массивных молотов состоит по большей части из осколков орудий, хотя сохранились и великолепные экземпляры этих ходовых здесь орудий. Материал позволяет четко различить два вида этих ударных инструментов. Первый из них - крупные окатанные окремнелые речные гальки и небольшие валуны, доставленные на Горный за несколько десятков километров из речных долин (к примеру, Салмыша). Второй - удобные для целей дробления руды обломки твердых окаменелых деревьев пермского периода, извлеченных из подземных проходок.

Рис. 7. Комплекс из массивной каменной наковальни (вес 36 кг), желобчатого галечникового молотка и литейной формы для отливки медной болванки крупного желобчатого кайла

Рис. 8. Створка литейной формы для отливки медных секачей

Рис. 9. Более двух миллионов обследованных археозоологом костей домашних животных селища Горного образуют настоящий холм

Гигантская коллекция остеологического материала (рис. 9) на 99,8% представлена остатками домашних животных и, прежде всего, на 80% крупным рогатым скотом (Антипина, 1999). Около 17% составляют кости овец и коз. Очень мало остатков лошади (2%). Ничтожна доля костей свиньи (0,3%), а собака представлена всего сотыми долями процента (хотя в одном из ранних жилищ встречено намеренное захоронение этого животного). Абсолютное число костей, являющихся либо орудиями, либо их явными заготовками, представлено очень большой цифрой - около 26 тысяч. Однако их относительная доля в общей археозоологической коллекции весьма мала: чуть более 1%. К орудиям принадлежат лощила, шпатели, тупики на челюстях коров и многие другие. Еще об одной категории находок упомянем особо: это так называемые заготовки под клинья, сделанные путем простого продольного раскалывания длинной кости коровы. Получался сразу острый клин, которым могли производить работы по выкалыванию кусков насыщенной медными минералами породы. Наши эксперименты показали, что такое орудие вполне эффективно для работы в горных проходках в течение одного-двух часов. Среди громадного числа костяных заготовок они составляют количественно большую часть. И наконец, еще одну весьма специфическую категорию костяных изделий являют гадальные кости.

СООРУЖЕНИЯ НА ГОРНОМ И ПЕРИОДЫ СУЩЕСТВОВАНИЯ СЕЛИЩА

Культурный слой селища содержал множество следов совершенно необычных для “стандартных” построек срубной культуры сооружений: малые жилища-норы, огромные жилищные и производственные комплексы, сакральные и жертвенные траншеи. И все это сопрягалось с чрезвычайно ясным стратиграфическим положением каждого из объектов, что исследователи отмечали с особенным удовлетворением. Ведь установить четкую стратиграфию культурных напластований на памятниках степной зоны весьма и весьма часто является не только крайне проблематичной процедурой, но и представляет своеобразный камень преткновения. Поэтому на Горном легко выделяются две четкие и основные фазы его существования.

Ранняя фаза (А) связана со строительством множества глубоких (до 190-220 см) и узких ям-жилищ или “жилищ-нор”, видимо, сезонного характера (их раскопано уже около полусотни), а также с удивительной разветвленной сетью сакральных канав, служивших имитацией горных выработок (рис. 10). В торцах сложной сети этих траншей зачастую сохранились следы временного обитания людей. Площадь пола жилищ в основном колебалась от 2 до 3 кв. м, и сами жилища предназначались для ночлега и отдыха от одного до трех-четырех человек. Лишь несколько обиталищ превосходят своими параметрами названные показатели. Здесь относительно мало археологического материала (всего в среднем около 2,5-3,0%), и последний происходит из засыпи в донных частях котлованов ямных ранних жилищ при генеральной перепланировке поселка на последующей хронологической фазе. Регулярный культурный слой данного времени за пределами придонных частей жилищных ям по существу отсутствует или же его невозможно корректно выделить.

Поздняя фаза (В) характеризовалась резкой сменой в стратегии жизнедеятельности и жизнеобеспечения на Горном. Тогда на месте разрушенных и намеренно засыпанных жилищ-нор откапываются котлованы огромных всесезонных комплексов с жилыми отсеками, плавильными и рудными дворами (рис. 10). К примеру, единый котлован комплекса № 1 имел общую площадь до 230-240 кв. м. Он представлял собой довольно сложное сочетание жилых и производственных помещений и состоял из пяти основных частей: 1) жилого помещения (115-120 кв. м), 2) плавильного двора (около 100 кв. м), 3) рудного двора (до 15 кв. м), 4) сакральной ямы-штольни, проходившей под обваловкой жилого отсека и, наконец, 5) расположенной несколько в стороне ямы-траншеи для отбросов (тогда для свалки была использована сакральная траншея ранней фазы). Другой комплекс - № 2, состоял из подпрямоугольно-округлого котлована, в котором располагался плавильный двор площадью до 140-150 кв. м, а также примыкавшей к нему обширной ямы для свалки отбросов производства.

Во время генеральной перепланировки поверхности селища, а также выемки суглинка при рытье этих крупных котлованов все верхние части ям ранних “нор”-обиталищ были снесены; остались нетронутыми лишь их нижние части, по преимуществу полы. Был также засыпан доверху и плотно утрамбован весь длинный лабиринт сакральных траншей, сооруженных на ранней фазе. Практически все основные археологические материалы Горного (до 97%), равно как и наиболее яркие находки срубной общности, связаны с регулярным культурным кв. 45 кв. 46 кв. 47 кв. 48 кв. 49 кв. 50 кв. 51 кв. 52 кв. 53 кв. 54 кв. 55 кв. 56 кв. 57

Рис. 10. Ранние жилища-норы (фаза А) на фоне более поздних комплексов № 1 и 2 (фаза В)

Таблица 2. Распределение массовых материалов по хронологическим фазам и субфазам: абсолютные данные только по раскопу 1 (880 кв. м вскрытой площади)

Фаза, субфаза	Кости животных		Керамика	Металл	Шлак	Изделия из камня
	фрагменты	объем в куб. дм.				литейные формы	молотки	молоты
А	60775	607	2562	48	277	5	64	6
В-1	495589	5273	22871	1383	1210	76	334	41
В-2	152690	1430	6180	194	277	13	53	30
В-3	1521815	17171	77914	1428	2562	75	666	96
Всего	2 230 869	24480	109 527	3 053	4 326	169	1117	173

Таблица 3. Распределение массовых материалов по хронологическим фазам и субфазам: данные в процентных долях только по раскопу 1

Фаза, субфаза Кости животных Керамика Металл Шлак Изделия из камня фрагменты объем в куб. дм. литейные формы молотки молоты А 2,7 2,5 2,3 1,6 6,4 3,0 5,7 3,5 В-1 22,2 21,5 20,9 45,3 28,0 45,0 29,9 23,7 В-2 6,8 5,8 5,6 6,4 6,4 7,7 4,7 17,3 В-3 68,2 70,1 71,1 46,8 59,2 44,4 59,6 55,5 Всего 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 100,0 слоем фазы В. Количественное распределение материалов по основным фазам и субфазам Горного отчетливее всего можно продемонстрировать на материалах нашего основного - первого раскопа (табл. 2 и 3).

Однако на фазе В плавного и непрерывного развития жизни на Горном не наблюдалось: в ней столь же определенно можно выделить три субфазы: В-1, В-2 и В-3. Большие комплексы (субфаза В-1) в какой-то момент гибнут от пожара, вызванного вероятным нападением чужеземных групп. Находки двух втульчатых бронзовых стрел, из которых одна была обнаружена в обгоревшей кровле жилого отсека, могут наводить на мысль о восточных корнях нападавших.

Следы обитателей этого периода, ютившихся отныне уже на руинах крупных комплексов, скромны и небогаты материалами; с ними сопряжена субфаза В-2. Однако в какой-то момент аборигены решают покинуть сам жилой холм. Прощание с этим местом их длительного обитания было ознаменовано перемещением накопившихся за длительное время громадных куч производственных и бытовых отбросов в еще хорошо заметные котлованы былых комплексов. Переброска свалки привела к тому, что площадка селища вновь оказалась намеренно выровненной, но тогда уже бесповоротно покинутой. Лишь три тысячи лет спустя здесь были отстроены небольшие и обложенные камнем землянки русского времени, предназначенные, судя по всему, для отдыха горной стражи и иных рудничных нужд. Но, видимо, уже в самом начале пугачевского мятежа повстанцы спалили и эти сооружения, а в последующие годы хозяева их так и не восстанавливали.

Таким образом, в позднем бронзовом веке имели место по меньшей мере двукратные перемещения материалов селища не только по горизонтали, но и по вертикали. Первое из них произошло в результате первоначальной перепланировки селища при переходе к постоянному обитанию на холме Горного. Второе - уже в финале существования поселка, когда огромные массы отходов были как бы возвращены в те места, откуда они как бы и исходили; этот мусор накапливался здесь в течение субфаз В-1 (львиная доля), а также В-2. Общая масса археологических материалов из перемещенных отвалов мусора представлена почти 2/3 всех находок (!) из слоя Горного (табл. 2 и 3). Следствием таких передвижений явилось нарушение четкого стратиграфического положения материалов. На фоне отчетливо выраженной стратиграфии сооружений ситуация с перемешанным археологическим материалом бросается в глаза особенно отчетливо.

По всей вероятности, в существенной мере передислокация мусорных куч явилась причиной также и того, что значительная серия из 16 радиоуглеродных калиброванных дат могла определить лишь совокупное время бытования этого специфического селища срубной общности в рамках XVII-XV вв. до н.э. или же - в более точном выражении - между 1690 и 1390 гг. до н.э. (при 68,2% пороге вероятности). Уловить различия в хронологических диапазонах основных фаз и субфаз нам не удалось.

ОРГАНИЗАЦИЯ ПРОИЗВОДСТВА

Мы предполагаем, что первая фаза существования Горного была связана с сезонными (по преимуществу летними) посещениями этого холма горняками. Их работа была связана в основном с добычей руды, каковую, по всей видимости, они транспортировали за пределы Каргалов. Пирометаллургические операции, связанные с выплавкой меди на жилом холме, если и имели место, то их масштаб был относительно невелик. То же можно сказать и по поводу отливки здесь медных предметов.

На второй фазе уже практически все бытовые (жизненные) проявления аборигенов и различные операции горно-металлургического цикла оказались, в отличие от раннего периода, как бы максимально приближены друг к другу. То есть, все как бы сплетается в единый клубок: повседневный быт - добыча руды - ее обогащение - выплавка меди - отливка и отковка орудий - сакральная жизнь - обменные операции. На Горном обитали и трудились группы горняков и металлургов, четко и давно профессионально выделившиеся (видимо, в течение жизни многих поколений), чье высокое умение и профессиональное искусство в горном деле и металлургии не может подлежать сомнению. Бытовая и профессиональная обособленность каргалинских аборигенов от прочих (“обычных”) групп оседлых скотоводов срубной культурно-исторической общности также вполне очевидна, и это отразилось едва ли не на всех сторонах бытия. Яркие следы их труда не вызывают ни малейших сомнений в том, что наряду с добычей руды здесь выплавляли множество меди, а из нее отливали большое число орудий.

Весьма существенное воздействие на их деятельность оказывала экологическая ситуация. Степная и исключительно бедная пригодным для топлива ле- сом растительность обусловливала жесткий лимит для размаха на Каргалах пирометаллургических операций. Вот почему львиную долю выплавленной на Каргалах меди пускали здесь на выделку тяжелых горнопроходческих орудий, совершенно необходимых для нормального функционирования горного промысла. Добытая же руда стала, по всей вероятности, объектом активнейших торгово-обменных операций. Косвенное подтверждение этого можно усматривать в несоразмерно малом объеме шлака в слое Горного на фоне гигантского масштаба добычи медных минералов. Руда (возможно, и некая часть меди) двигалась от рудников только в западном направлении. Значительное число поселений срубной культуры (вплоть до Волги) содержит следы плавки доставленной в эти отдаленные районы руды, которую реально связывать с Каргалин-ским рудным полем. Восточный же путь торговли по непонятной причине явился для Каргалов заказанным. Хотя о существовании контактов между андронов-ским и срубным населением свидетельствует присутствие в керамическом комплексе поселения инокультурной и синкретичной керамики.

Напрашивается наиболее естественное и, по всей вероятности, справедливое объяснение: перед нами бесчисленные следы менового продукта - скота, пригонявшегося на Каргалы в основном за руду и лишь отчасти за металл. О торговле рудой, но не металлом, косвенно свидетельствует и то, что количество шлака на селище совершенно не адекватно громадам извлеченной здесь руды. Шлака относительно мало, и это отражает, в первую очередь, то, что здесь выплавляли медь почти исключительно для собственных нужд. На Каргалах всегда существовали значительные проблемы с топливом, и видимо, поэтому обитатели этих рудоносных холмов предпочитали экспортировать минералы за пределы центра.

О МАГИИ И РИТУАЛАХ

Множество сторон жизни и труда каргалинских аборигенов остаются для нас трудно объяснимыми на базе оценок так называемого рационального подхода. К примеру, вызывает постоянное и безмерное удивление исключительный дискомфорт местных условий труда и быта. Жилые и производственные комплексы находятся на вершине холма, где господствуют ветры - свирепые и студеные зимой или раскаленные и знойные летом, а вода удалена от поселка примерно на полкилометра... Иррациональный характер подобной ситуации более или менее удовлетворительно может быть объяснен лишь через призму характера их потаенных верований, сопровождаемых безусловным исполнением обитателями Горного неведомых нам условий и требований высших сил.

Другая удивительная сфера их жизни: культурный слой Горного буквально забит остеологическим материалом (рис. 9). Количество костей доместициро-ванного скота (в основном коров) превышает 2 млн 250 тыс. экземпляров! Истребленное здесь когда-то стадо крупного рогатого скота было столь невообразимо огромным, что наш ведущий археозоолог Е.Е. Антипина отвергает возможность принадлежности и регулярного содержания такого количества скота аборигенами, главным занятием которых являлось горное дело и металлургия. Однако здесь потребуются дополнительные пояснения. Мало реально, что вся эта громада мяса шла исключительно в пищу. Этнографические материалы свидетельствуют о порой неправдоподобно крупных закланиях скота во время магических ритуалов, сопровождавших горно-металлургические операции. Почти не вызывает сомнения, что, по крайней мере, весьма значительная часть животных умерщвлялась в угоду верованиям каргалинских мастеров.

Под полами комплексов сохранилось множество жертвенных ям, до отказа забитых особыми наборами костей - по преимуществу челюстями и ребрами коров. Именно кости (но уже без мяса) укладывали в эти ямы при инициализации и освящении плавильных дворов. Подобные ямы залегали в основании котлованов раскопанных комплексов, и после перекрытия их полами, с началом регулярной плавильной деятельности жертвенники уже не были доступны.

Исследованные материалы показывают, что магия проникала буквально во все поры как повседневного быта, так особенно и труда каргалинских профессионалов. Следы магических обрядов на Горном постоянны и многообразны. Культурный слой, к примеру, дал нам в руки большое количество гадальных костей. По всей вероятности, то был совершенно необходимый аксессуар шахтера в его трудных и рискованных подземных поисках руды. Еще более впечатляющим предстал перед нами сложный лабиринт наземных глубоких и узких канав - весьма специфическая поверхностная имитация запутанных ходов подземных горных проходок, что удалось нам выявить на одном из участков Кар-галов. Имитация лабиринта покрывала значительную площадь к юго-западу от больших жилищно-производственных комплексов (рис. 10). В этих узких и глубоких извилистых траншеях, по всей вероятности, и совершали свои обряды горняки, заклинавшие невидимых “хозяев” глубоких и коварных каргалинских недр быть к ним милостивыми.

Перечисленным здесь кратко не ограничивается набор зафиксированных на Горном следов магических обрядов. Металл везде и всюду в мире архаичных обществ почитался как материал совершенно особый, достойный религиозного почитания, как дар неких сверхъестественных сил, всегда требовавших строгого соблюдения необычных ритуалов. Верования каргалинских горняков и металлургов, без сомнения, были принципиально вполне созвучны характеру такого мировоззрения4.

РАННИЙ БРОНЗОВЫЙ ВЕК - ПЕРВОЕ ОТКРЫТИЕ КАРГАЛОВ

Судя по имеющемуся у нас материалу, открытие Каргалинских рудников и начало их активной эксплуатации связывается с населением ямной скотоводческой культурно-исторической общности. Металлургия племен этой общности в существенной степени определяла облик и систему северной зоны всей этой обширной общности, входившую в Циркумпонтийскую металлургическую провинцию (Chernykh, 1992. Р. 54-171). Со временем существования и деятельностью этих южноуральских групп ранних номадов на Каргалах связываются раскопки поискового (разведывательного) карьера на холме древнего селища Горный⁵. Длинный (около 45 или 50 м) и глубокий (до 9 м)

карьер был заложен древнейшими здесь горняками-разведчиками с целью выявления выходов богатой медной руды в коренном песчанике холма. Тяжкая работа оказалась напрасной - меднорудные проявления на вскрытом участке оказались весьма бедными. Проделанный археологический разрез этого огромного поискового карьера привел к тому, что из заполнений нор древних грызунов мы смогли добыть серию дат ¹⁴С, явившуюся для нас своеобразным репером для установки времени сооружения карьера: эта серия дат могла явиться только terminus ante quem по отношению к периоду сооружения нор в обвале карьера. Всего удалось получить шесть дат. Сумма вероятностей основной группы указывает на диапазон 2700-2100 гг. до н.э. при 68% пороге вероятности. Однако характеризующаяся стратиграфически максимально глубоким залеганием проба указала на существенно более раннее время: XL-XXVI вв. до н.э. (Черных, Исто, 2002). Следовательно, в любом случае радиоуглеродные данные позволяют утверждать, что горняки на холме Горного не могли начать свои поиски позднее IV-Ш тыс. до н.э.

В определенном отношении еще более показательным оказалось исследование могилы молодого мастера. В самом центре Каргалинского рудного поля, в курганном некрополе Першин удалось раскопать погребение 12- или 13летнего юноши-литейщика с литейной формой втульчатого топора раннего типа. Радиокарбоновая калиброванная дата могилы: XXIX-XXVII вв. до н.э.; в этом же кургане обнаружили и плоское раннее тесло близкого времени (Черных и др., 2000).

И наконец, за пределами Каргалов более раннюю датировку подтверждает распространение в обширном регионе Волго-Уралья исключительно “карга-линской” меди, связанной с разнообразными типами изделий времени ранней и средней бронзы. Кроме того, встречаются и находки медной “каргалинской” руды среди похоронного инвентаря богатых (“княжеских”) подкурганных погребений того же времени и из сходного региона: могильники Утевка, Тамар-Ут-куль VII (Васильев, 1980. С. 38-42, 57; Моргунова, Кравцов, 1994. С. 14—17).

*   *   *

Открытие и начавшиеся исследования Каргалов в весьма существенной мере перевернули наши изначальные представления о характере, масштабах и организации горно-металлургического производства в Великом степном поясе Евразийского континента. Все ключевые звенья этого промысла предстали перед нами в новом свете, а связующие нити между подобного рода узлами оказались намного более сложными. Высветились новые запутанные вопросы и проблемы, ответы на которые можно будет ожидать лишь от будущих изысканий.