«Керамическая стратиграфия» Старой Ладоги

Исследования М. А. Юшковой показали, что на территории Поволховья и Приильменья в финале эпохи бронзы и РЖВ существовали памятники «волховского типа», испытывавшие влияние окружающих их культур: каменных могильников с оградками, лууконсаари, дьяковской, днепро-двинской. В древностях РЖВ этого региона были выделены два хронологических периода: в раннем

• ¹    В тексте явная опечатка: речь идет, разумеется, о Нижнем Поволховье.

прослеживается сходство по керамике с днепро-двинской культурой, а в позднем (датируемом I в. до н. э. – III–IV вв. н. э.) – с позднедьяковской ( Юшкова , 2011. С. 20, 21). К сожалению, хронологический разрыв между памятниками РЖВ и средневековыми остается.

В последние десятилетия на Северо-Западе выявлена целая серия находок, датирующихся первой половиной I тыс. н. э., однако только часть их связана с погребениями (относящимися, скорее всего, к культуре каменных могильников, граница которой благодаря новым находкам значительно продвинулась к востоку), а большинство найдено либо случайно, либо среди материалов, явно более поздних, чем время их существования (см., например: Сорокин, Шаров , 2008). В самой Ладоге и ближайшей округе также известны такие находки. А. Н. Кирпичников даже составил целый список артефактов, которые, по его мнению, помогут «удревнить» дату основания Ладоги ( Кирпичников, Сарабья-нов , 2013. С. 146–152).

Этот список явно нуждается в упорядочении. Уже при первом знакомстве видно, что в нем присутствуют артефакты, которые на других памятниках и других территориях датируются второй-третьей четвертью I тыс. н. э., но верхняя их дата либо неопределенна, либо заходит в последнюю четверть I тыс. н. э. Они, таким образом, не являются надежным основанием для хронологических выводов. С другой стороны, в этом списке есть вещи, действительно более ранние, как, например, перекладчатая фибула из раскопа на Земляном городище, датированная III в. н. э. ( Шаров , 2006. С. 176–211). Находка фибулы римского времени в слое средневекового поселения была сделана и на городище Георгий в Приильменье ( Носов , 2002. С. 74–76). Однозначно ответить на вопрос, каким образом ранние вещи попали в иной контекст, невозможно, но нельзя исключать их вторичного использования ( Шаров , 2006. С. 194–195; Сорокин, Шаров , 2008. С. 178).

В конце прошлого века была создана дендрохронологическая шкала Ладоги и получены датировки отдельных горизонтов памятника ( Рябинин, Черных , 1988). В начале XXI в. усилиями сотрудников Староладожской археологической экспедиции получена серия радиоуглеродных дат для разных частей Ладоги и ближайших окрестностей, т. е. появился новый важный источник информации. Уже первые разработки хронологии нижних горизонтов Земляного городища в раскопах 2000-х гг., опирающиеся на радиоуглеродные даты, привели исследователей к выводу, что «человеческая деятельность на южном участке Земляного городища началась не позднее сер. VII в.» ( Платонова, Кулькова , 2022. С. 264). Между тем древнейшие дендродаты здесь относятся ко времени не ранее середины IX в.²

• ²    Результаты дендрохронологии южного участка Земляного городища еще будут уточняться (доклад М. И. Кулаковой «Предварительные итоги работы с дендрохронологической коллекцией из раскопов Старой Ладоги 2002–2012 гг.» на конференции «Старая Ладога – 2023: архивы, полевые исследования, интерпретации», посвященной 50-летию Староладожской археологической экспедиции под рук. А. Н. Кирпичникова в ИИМК РАН 23–24 ноября 2023 г.).

Причины такого расхождения еще предстоит осмыслить. Пока же исследователи, признавая разновременность древнейшей застройки на разных участках поселения, пытаются объяснить ее различием функций отдельных участков, вариациями гидрологического режима, особенностями формирования «сухого» и «мокрого» культурного слоя и пр. ( Платонова, Кулькова , 2022. С. 268–280).

Может ли изучение ладожской керамики чем-то помочь в уточнении этапов заселения территории при впадении Ладожки в Волхов?

В разных частях ладожского поселения встречены единичные фрагменты керамики РЖВ, относящейся к «волховскому типу»: каменная крепость, Земляное городище, Никольский монастырь. На Земляном городище встречены два фрагмента керамики с примесью асбеста и талька (тип лууконсаари, по М. А. Юшковой) ( Сениченкова , 2022а. С. 506. Рис. 1).

Затем следует хронологический разрыв и фиксируется керамика, относящаяся к середине VIII в. ( Сениченкова , 2022б). Поиски истоков ладожского керамического комплекса (далее – ЛКК) заходят в тупик, т. к. ретроспективный метод в условиях неясной культурной стратиграфии региона работает плохо, а специфика источника предоставляет широкий простор для поисков. Кроме того, обычно ищут истоки одной, реберчатой формы, вошедшей в литературу как «керамика ладожского типа», «забывая», что в Ладоге имеются и другие типы сосудов. Еще Я. В. Станкевич писала, что «суть дела заключается не в прослеживании широкого распространения отдельно взятой формы, ибо без учета остальных признаков она не имеет решающего значения, а в сопоставлении культурных комплексов в целом и в выяснении специфических локальных особенностей керамики интересующего нас памятника» ( Станкевич , 1950. С. 196).

Длительное время исследователям была известна только одна группа памятников на Северо-Западе, относящаяся к середине – третьей четверти I тыс. н. э. Это памятники культуры псковских длинных курганов (КПДК). Благодаря работам Н. В. Лопатина мы имеем достаточно четкое представление о керамике этой культуры. Сейчас можно констатировать, что керамический набор КПДК неоднороден и что реберчатая керамика для него в целом не характерна ( Лопатин , 2003. С. 55).

В конце XX в. в разных микрорегионах Северо-Запада удалось выявить памятники, где есть слои, относящиеся к третьей четверти I тыс. н. э.: комплекс Заполье (поселение и могильник) в Верхнем Полужье ( Платонова , 1996; 2021; Платонова, Жеглова , 2021), Любша в Нижнем Поволховье ( Рябинин , 2002; Рябинин, Дубашинский , 2002), Городок на Маяте, Сельцо, Прость в Приильменье ( Еремеев, Дзюба , 2010; Носов, Плохов , 2005), памятники удомельского типа в бассейне Верхней Мсты ( Исланова , 1996; 1997; 2016; 2019). Они синхронны с частью длинных курганов, но расположены в иных ландшафтах.

Все перечисленные памятники относят к группе «предсопочных», поскольку они локализуются на территориях, в дальнейшем плотно освоенных «сопочным» населением ( Исланова , 2016. С. 152). Между тем вопрос, насколько упомянутые памятники генетически близки между собой, пока окончательно неясен. Возможно, к этой группе примыкает и грунтовый могильник на Никольской ул. в Ладоге, исследованный С. Н. Орловым ( Орлов , 1941; 1960) и Н. В. Григорьевой в 2021 г. (материалы пока не опубликованы).

Сравнение керамического комплекса Ладоги и «предсопочных памятников», несомненно, представляет интерес. Однако состояние источниковой базы таково, что керамические коллекции последних обычно малочисленны, сильно фрагментированы или представлены фрагментами непрофилированных частей сосудов (см.: Сениченкова , 2022в. С. 68–71).

Наиболее представительной является коллекция керамики эталонного для памятников удомельского типа археологического комплекса Юрьевская Горка (поселение и могильник)³. Она классифицирована и подробно опубликована ( Исланова , 1995; 1997). И. В. Исланова выделила в материалах Юрьевской Горки (в том числе и в керамическом комплексе) разные культурные компоненты: в одних прослеживается влияние местных традиций более раннего времени (дьяковских, мощинских и др.), другие говорят о близости этих памятников к достоверно славянским древностям Восточной Европы (керамика, погребальный обряд), с одной стороны, а с другой – к культуре сопок (керамика, элементы домостроительства, технология изготовления железных изделий) ( Ислано-ва , 1997. С. 126–130). По мнению исследовательницы, выделенные ею типы IV и VI (ребристые) не только имеют прототипы в дьяковских древностях, но могут служить «прообразами» для керамики «ладожского типа» (Там же. С. 25–26, 128–129).

Проведенное мной сравнение керамики Юрьевской Горки и ЛКК ( Сени-ченкова , 2022в) показало, что типы керамики ранней Ладоги имеют аналогии в материалах удомельского типа третьей четверти I тыс. н. э. (речь идет только о сходстве отдельных типов, их процентное соотношение различно). То, что керамический набор удомельской группы, территориально наиболее удаленной от Ладоги, демонстрирует наибольшую близость к керамике последней среди других известных в настоящее время «предсопочных памятников» третьей четверти I тыс., объясняется в первую очередь современным состоянием источниковой базы. Факт сходства керамических комплексов пока не дает возможности обосновать какие-либо гипотезы, но заслуживает, на мой взгляд, самого пристального внимания. Пока можно говорить лишь о том, что ЛКК тесно связан с культурами лесной зоны предшествующего времени.

Этот вывод подтверждается и наличием в керамическом комплексе Ладоги отдельных артефактов (или мини-серий), которые, встречаясь в последней четверти I тыс. н. э., являются характерными для более ранних памятников.

На Земляном городище и в раскопе на Варяжской улице выделены серии миниатюрных сосудиков (примерно по 3–4 десятка на каждом раскопе), распространенных в разных культурах РЖВ, но особенно много их на дьяковских памятниках как классических, так и позднедьяковских ( Розенфельдт , 1971. Рис. 1: 23, 24, 29 ; 10: 12а, 14, 16 ; 11: 12, 23, 26, 29 ; 1974. Рис. 25: 24, 28, 29 ; Финно-угры и балты…, 1987. Табл. XXVI: 24 ; Кренке , 2011. Рис. 76; 189; 220–225) (рис. 1). В отличие от дьяковских, ладожские сосудики все гладкостенные; есть среди них и сосудики-рюмочки (тип 3, по классификации И. Г. Розенфельдт) ( Розен-фельдт , 1974. Рис. 25: 19 ; Исланова , 2008. Рис. 109: 11 ). И на Земляном городище,

• ³    Благодарю д. и. н. И. В. Исланову за возможность ознакомиться с материалами памятника и за неоднократные консультации.

Рис. 1. Миниатюрные сосудики из раскопа на Варяжской ул. (16–19 штыки)

1 – САЭ-76/ЛП-1381; 2 – САЭ-76/ЛП-2330; 3 – САЭ-76/ЛП-3298; 4 – САЭ-76/ЛП-1967; 5 – САЭ-76/ЛП-2364; 6 – САЭ-76/ЛП-2904; 7 – САЭ-76/ЛП-1781; 8 – САЭ-76/ЛП-868; 9 – САЭ-76/ЛП-3420; 10 – САЭ-76/ЛП-3394; 11 – САЭ-76/ЛП-3754; 12 – САЭ-76/ЛП-1836; 13 – САЭ-76/ЛП-3614; 14 – САЭ-76/ЛП-3761; 15 – САЭ-76/ЛП-545; 16 – САЭ-76/ЛП-2467; 17 – САЭ-76/ЛП-2296; 18 – САЭ-76/ЛП-4506; 19 – САЭ-76/ЛП-4105; 20 – САЭ-76/ЛП-227; 21 – САЭ-76/ЛП-2647; 22 – САЭ-76/ЛП-554, 557, 558; 23 – САЭ-76/ЛП-3614, 3617, 3619, 3621, 3628

Рис. 2. Находки «позднедьяковского» круга древностей

1 – фрагмент стенки сосуда с рогожными отпечатками (САЭ-76/ЛП-3504); 2 – миниатюрный сосудик (тип 3, по: И. Г. Розенфельдт) – САЭ-2010/147; 3, 4 – глиняные поделки – «таблетки» (САЭ-1976/ЛП-3356; САЭ-1976/ ЛП-3740)

и в раскопе на Варяжской улице миниатюрные сосудики встречены в слоях середины – третьей четверти (или шире – второй половины) IX в.

В раскопе на Варяжской улице найден фрагмент стенки сосуда с рогожными отпечатками (рис. 2: 1 ), которые считаются одним из характерных признаков керамики городецкой культуры (датируется от VII в. до н. э. до V в. н. э.) ( Смирнов, Трубникова , 1965. С. 3; Монгайт , 1961. С. 33. Рис. 3: 6, 7 ). Такая керамика встречается в небольшом количестве и на многих дьяковских памятниках в Верхнем и Среднем Поволжье, в верховьях Западной Двины ( Станкевич , 1960. С. 32; Смирнов, Трубникова , 1965. С. 9; Сыроватко , 2009. С. 172). В тех же слоях (17–18 – штыки, датируются серединой – третьей четвертью IX в.), где найден этот фрагмент, встречены две глиняные поделки, по форме напоминающие таблетки, диаметром 2,5–3, 0 см и толщиной около 1 см (рис. 2: 3, 4 ). Они изготовлены из плохо обожженной или, возможно, только подсушенной глины. Назначение их неизвестно, но аналогии имеются также в дьяковских и городецких древностях ( Гусаков, Кузьминых , 2008. С. 106; Монгайт , 1961. С. 35. Рис. 5: 5 ).

В 1947 г. на Земляном городище был найден лощеный сосуд-чаша, выделяющийся среди массы керамики качеством теста и тщательностью отделки

Рис. 3. Лощеный сосуд-чаша, найденный в 1947 г. на Земляном городище (Л-1123, Л-1351)

(рис. 3). Я. В. Станкевич связала его с остатками большого дома на материке и отнесла к привозной парадной посуде ( Станкевич , 1950. С. 193–195). По данным О. И. Давидан, это постройка 9, относящаяся к микрогоризонту Е3-2 (конец VIII – начало IX в.) ( Давидан , 1976. С. 104, 110). Я. В. Станкевич находила аналогии этому сосуду в керамике «полей погребений» Верхнего Поднепровья и Подвинья и на Банцеровском городище ( Станкевич , 1950. С. 193–195).

В последние годы лощеная керамика с ребром близких форм найдена на многих памятниках середины – третьей четверти I тыс.: Ермошино, Абидня в Подви-нье (III-V вв.) ( Лопатин, Фурасьев , 2007. Рис 8: 11 ; 23: 1 ), городище и селище Городок на Маяте и городище Сельцо в Приильменье (V-VII вв.) ( Еремеев, Дзюба , 2010. Рис. 112: 13, 14 ; 66: 1 ; 76: 1, 10 ), селище Пашино в Помостье (вторая-третья четверти I тыс. н. э.) ( Исланова , 2016. С. 202. Рис. 41: 7 ). На селище Заозерье в Полужье найден один лощеный фрагмент, очень похожий по внешнему виду и качеству теста на ладожскую чашу (начало VI - середина VII в.) ( Платонова, Жеглова , 2021. Рис. 7: 1 ). Н. В. Лопатиным и А. Г. Фурасьевым в материалах памятников Днепро-Двинского региона III–V вв. выделена серия лощеных мисок стиля IV (так называемый зарубинецкий лощеный), который увязывается по происхождению с позднезарубинецкими древностями ( Лопатин, Фурасьев , 2007. С. 27). По профилировке и способу обработки поверхности эти миски аналогичны сосуду-чаше из Ладоги.

Среди лощеной керамики выделяется также фрагмент придонной части сосуда (миски?) розоватого оттенка из хорошо промешанного теста с практически незаметными примесями (рис. 4: 1 ), найденный в горизонте Е-3 (не позднее первой четверти IX в.). Обращает на себя внимание наличие невысокого сплошного поддона. Эта форма повторяется в нескольких экземплярах типично ладожской

Рис. 4. Сосуды на поддонах

1 – ЛДГ-70; 2 – ЛДГ-94; 3 – ЛС-1763; 4 – ЛДГ-93; 5 – Л-1556; 6 – САЭ-76/ЛП-1843

по качеству теста посуде (рис. 4: 2–6 ). К настоящему времени в Ладоге насчитывается около десятка сосудов на поддонах различных размеров, причем встречаются как полые (рис. 4: 4‒6 ), так и сплошные (рис. 4: 1–3 ) поддоны.

В. М. Горюнова объясняет появление сосудов на поддонах в конце IX – X в. на Северо-Западе «инфильтрацией балтских керамических форм» ( Горюнова , 2019). Между тем миски на поддонах на территории Восточной Европы имеют глубокие корни: они встречаются в зарубинецкой культуре (см., напр.: Археалогiя Беларусi…, 1999. С. 281, мал. 76: 16‒19, 21‒24 ; 79: 10 ; Славяне и их соседи…, 1993. С. 226, 227, 233. Табл. VII: 11, 14 ; VIII: 50 ; XIV: 8 ), а также в дьяковской, где И. Г. Розенфельдт выделила тонкие (плиточные) и толстые поддоны ( Розен-фельдт , 1974. С. 135. Рис. 25: 18–29 ; Кренке , 2011. С. 519. Рис. 221, № 885–84, 1138–84). Аналогии сплошным поддонам имеются в прибалтийских древностях II–IV вв. (см., напр.: Latvijas PSR…, 1974. Tab. 24, 18, 20), на Дьяковом городище (в нижнем и верхнем слоях, т. е. от V в. до н. э. до IV–VII вв. н. э. ( Кренке , 2011. С. 135–145, 487. Рис. 189: 251‒81, 951‒84 ; 519. Рис. 221: 175‒82, 82‒82 ), в пеньковской культуре V–VII вв. ( Горюнов , 1981. С. 75, 77. Рис. 27: Б ; 28: 19 ). Однозначно нельзя ответить на вопрос о том, откуда в последней четверти I тыс. н. э. пришла на Северо-Запад такая традиция ( Сениченкова , 2022а. С. 476–478).

На Земляном городище в 2003–2004 гг. в слое, датированном 860–890 гг.⁴, найдены три фрагмента керамики с небольшим валиком на плечике, сформованным из теста сосуда (рис. 5). Они близки типу Р-4 (сосуды с оттянутым валиком), выделенному Н. В. Лопатиным для территории Верхнего Поднепровья и Подвинья V–VIII вв. ( Лопатин , 2003. С. 45. Рис. 1). Автор считает этот тип

• ⁴    Датировки слоев из раскопок А. Н. Кирпичникова любезно предоставлены Н. В. Григорьевой, которой выражаю искреннюю признательность.

Рис. 5. Фрагменты с так называемым «оттянутым валиком» (один сосуд?)

1 – САЭ-2004/117; 2 – САЭ-2003/93; 3 – САЭ-2004/ 92

«собственной формой КДК» ( Лопатин , 2003. С. 55), хотя отмечает, что сосуды с оттянутым валиком (как сделанным из теста сосуда, так и налепным) известны на памятниках поздней киевской, колочинской и пеньковской культур ( Лопатин, Фурасьев , 2007. С. 41). Встречены подобные сосуды в третьей четверти I тыс. н. э. и в верховьях Мсты: на селищах Городок-1, Леонтьево ( Исланова , 2006. Рис. 78: 5, 11 ; 79: 11 ).

На Земляном городище (в раскопах В. И. Равдоникаса и А. Н. Кирпичникова) и на Варяжской улице (раскопки В. П. Петренко) встречены в единичных экземплярах фрагменты керамики с орнаментами, которые были широко распространены на памятниках I тыс. до н. э. – первой половины I тыс. н. э., а в последней четверти встречаются эпизодически: двудольный, защипы по тулову, ломаная линия, оттиски пальца по венчику, крестообразно пересекающиеся линии (рис. 6). Такая керамика известна в различных культурах РЖВ:

Рис. 6. Орнаментированная керамика, найденная в слоях сер. – втор. пол. IX в.

1 – САЭ-2004/9; 2 – САЭ-2004/111; 3 – САЭ-2009/Н-XVII; 4 – Земляное городище, б/№; 5 – САЭ-73/ЛП2-16833; 6 – САЭ-2009/ 147

днепро-двинской, дьяковской, поздней штрихованной керамики, типа среднего слоя Тушемли, древностях типа Заозерье-Узмень и др.

Конечно, перечисленные керамические находки не могут служить доказательством наличия в Ладоге еще не выявленного стратиграфически горизонта середины – третьей четверти I тыс. н. э.5 Скорее всего, они косвенно указывают

• ⁵    Этот вывод не означает, что такой горизонт не может быть выявлен, в том числе и за пределами Земляного городища. Ладожская археология скрывает еще много загадок. Керамические материалы, имеющие аналогии в памятниках более раннего времени, чем середина VIII в., вопреки ожиданиям, обнаружены (где это возможно определить) в слоях середины или шире – второй половины IX в. Работа над уточнением хронологии Ладожских горизонтов очень важна и будет продолжаться, но надо иметь в виду и наблюдения исследователей о больших нивелировочных работах, проводимых еще в древности, которые привели к выравниванию изначальной площадки Земляного городища и завершились примерно ко времени формирования горизонта Е-1 ( Рябинин , 1985. С. 48; Назаренко , 1997).

На сегодняшний день под остатками деревянных сооружений «мокрого» слоя в раскопах А. Н. Кирпичникова в юго-западной части Земляного городища ( Кирпичников, Курбатов , 2014), раскопе В. П. Петренко на Варяжской ул. ( Петренко , 1985) и в раскопе на Волховском пр. ( Волковицкий и др ., 2007) ниже горизонтов середины IX в. зафиксированы гумусированные прослойки толщиной от 8 до 20 см, ниже которых выявлены ямы разного размера и конфигурации. В раскопах В. И. Равдоникаса и Е. А. Рябинина ямы зафиксированы ниже горизонта Е3-3, датированного серединой VIII в. ( Давидан , 1976; Лапшин , 2023; Рябинин, Черных , 1988. С. 74). Назначение этих ям еще предстоит выяснить.

на культурные составляющие формирующейся древнерусской культуры. Пока приходится констатировать, что в изучении керамики (так же как и с индивидуальными находками) мы имеем «ситуацию Чеширского Кота»: кота нет, а улыбка есть.