Керамика из новых курганов тасмолинской культуры

DOI:

Цитирование. Бейсенов А. З., Ломан В. Г., Шашенов Д. Т., 2022. Керамика из новых курганов тасмолинской культуры // Нижневолжский археологический вестник. Т. 21, № 1. С. 6–20. DOI:

Керамика в курганах тасмолинской культуры

Исследование керамики из погребений тасмолинской культуры представляет собой один из важных, но неразработанных аспектов. Объективная сторона этого обстоятельства в том, что керамики в тасмолинских курганах действительно очень мало, целых сосудов нет, за исключением единичных фактов. Наряду с этим следует отметить, что в ранние периоды раскопок тасмолинских курганов на немногочисленные и невыразительные фрагменты, находящиеся в насыпи среди камней над могилой, по-видимому, просто не об- ращалось внимания. В могилах же глиняные сосуды отсутствовали.

В настоящей статье приводятся результаты технико-технологического изучения керамики из двух курганов тасмолинской культуры. Это курган 1 могильника Кызылжартас и курган 1 могильника Каражартас-2, исследованные на территории Шетского района Карагандинской области (рис. 1, 1 ). В насыпи первого найдены всего 16, второго – 40 фрагментов керамики. Еще при первом осмотре керамических материалов А.З. Бейсеновым было подсчитано примерное количество сосудов. Предполагалось, что на Кызылжарта-се фрагменты принадлежат 8 сосудам, а на

Каражартасе присутствуют обломки от 7 или 8 единиц глиняной посуды. Последущие технико-технологические анализы подтвердили это предположение.

Керамика из двух курганов не представляет значительную серию, тем не менее, эти материалы и введение их в научный оборот имеют важное значение для исследования тас-молинской культуры. По внешним особенностям керамика из курганов (рис. 2, 3) не отличается от глиняной посуды из памятников сак-ского времени Центрального Казахстана. Сла-бопрофилированные горшки, открытые и закрытые банки, имеющие уплощенные, округлые, заостренные венчики, с карнизом, скошенные вовнутрь или наружу, имеются в погребальных и поселенческих памятниках региона.

Все материалы обоих изученных курганов в настоящее время сданы в фонды Карагандинского областного историко-краеведческого музея. Исследования курганов велись совместными усилиями НИЦИА «Бегазы-Тасмола» и областного музея, заказчик – Управление культуры Карагандинской области. Раскопки шли под руководством А.З. Бейсенова и Д.Т. Шаше-нова в 2019–2020 годах. Технико-технологические исследования керамики проведены кандидатом исторических наук В.Г. Ломаном (САИ при КарГУ им. Е.А. Букетова).

М.К. Кадырбаев в отношении памятников северной (шидертинской) группы тасмо-линской культуры свыше полувека тому назад отмечал отсутствие керамики в курганах [Кадырбаев, 1966, с. 392]. Взгляд на ситуацию начал меняться последние 20 лет, когда стали раскапываться памятники, в том числе и более крупные насыпи, находящиеся в основных районах Казахского мелкосопочника. Здесь фрагменты глиняной посуды встречаются уже чаще, особенно это касается крупных курганов. Дополнительным и важным аргументом для сбора данных по керамике из насыпей послужило открытие поселенческих объектов в восточных районах Центрального Казахстана, в которых фрагменты глиняной посуды представляют собой основную категорию находок, наряду с каменными орудиями [Бейсенов, 2002; Бейсенов, Ломан, 2007; 2009].

В предыдущих публикациях уже поднимался вопрос о находках керамики в курга- нах тасмолинской культуры [Бейсенов, 2018], а также приводились данные изучения фрагментов глиняной посуды, найденных в погребальных и культовых сооружениях раннего железного века [Бейсенов, Ломан, 2008] Центрального Казахстана.

Согласно современным данным в могилу тасмолинцы глиняные сосуды не ставили, о каких-либо других разновидностях посуды пока никаких данных как-будто тоже нет. В отношение находок керамики в насыпи можно отметить следующее. Есть данные о том, что сосуд помещался над могилой или на краю могилы, а также в верхних слоях насыпи [Бейсенов, 2018, с. 146–147]. В большинстве случаев в насыпи оставляли только обломки сосудов.

Центральный сектор исследованного А.З. Бейсеновым кургана 11 могильника Се-ректы-1 оказался сильно разрушенным при ограблении [Бейсенов, 2015, с. 22]. В этом секторе были найдены фрагменты от трех сосудов, но были ли это целые емкости, или же оставляли их обломки, судить трудно. В исследованном в 1979 г. М.К. Кадырбаевым кургане 8 этого же могильника [Бейсе-нов, 2018, с. 146–147] развал сосуда находился над могилой, в верхней части каменного заполнения не ограбленного захоронения. В восточной половине этого же кургана, в насыпи, а также за крепидой находились фрагменты уже от другого сосуда. Эти фрагменты, наряду с аналогичными фактами из других памятников (могильники Нуркен-2, Сати, Акбеит, Кызыл, Карашокы и др.), говорят о том, что в насыпи оставляли обломки от глиняной посуды. Это же положение зафиксировано в курганах могильников Кызылжартас и Кара-жартас-2.

Курган 1 могильника Кызылжартас – памятник тасмолинской элиты (подробнее см.: [Бейсенов, 2021]). Этот курган примечателен тем, что здесь находились четыре каменных изваяния, в том числе три под насыпью и одно в дромосе (рис. 1,2), ориентированном на восток от могилы. Захоронение сильно ограблено, среди уцелевших находок, помимо мелких золотых украшений, имеется железный топор (рис. 1,3). Курган датирован VII–V вв. до н.э. В восточном секторе кургана, в насыпи, найдено 16 фрагментов глиняной посуды. 14 из них находились в северо-восточном секторе, на 0,1–0,7 м выше уровня древнего горизонта. Остальные два найдены в юго-восточном секторе, на 0,2–0,3 м выше древнего горизонта [Бейсенов, 2021, с. 267]. Все фрагменты разрознены, находились на разных уровнях. Это были обломки от сосудов, по-видимому, использованных в ритуальной трапезе, которая происходила в стороне от кургана.

Могильник Каражартас-2 состоит из двух курганов. Исследованный курган 1 имеет каменную насыпь, сложенную из обломков гранита красноватого, серого оттенков. Диаметр 19 м, высота 1,4 м. Курган ограблен, возможно, неоднократно. В центре насыпи фиксируется грабительская воронка подпрямоугольной формы, размерами 2,5 х 2,7 м, глубиной 0,6–1 м. После расчистки насыпи открылась крепида, проходящая по ее основанию, диаметром 16 м, шириной 1–1,3 м и высотой 0,3–0,5 м. Внутри крепиды расчищена округлая ограда диаметром 11,5 м, где использованы вертикально поставленные крупные камни. В северо-восточном секторе ограды установлен менгир, подпертый внизу камнями. Длина менгира 1,1 м, сечение прямоугольное, размеры сторон 0,2 х 0,25 м, верхний срез камня имеет характерную скошенность. Второй менгир с аналогичным скошенным верхом лежал с внутренней стороны ограды, длина камня 1 м, размеры сторон 0,2 х 0,13 м. Пространство между оградой и самой насыпью заполнено плотно уложенными мелкими камнями.

У западного края насыпи, на расстоянии 0,5 м от крепиды, находились две упавшие плиты продолговатой формы длиной 0,85 и 0,7 м. Первая лежала по линии С–Ю и была задернована. Вторая плита найдена к северу от первой, ориентирована по линии З–В, при этом восточный, обращенный к насыпи, край камня находился полностью в дерне. Расстояние между плитами – более 1 м. Между ними найдена горизонтально лежащая на древнем горизонте крупная плита в форме равнобедренной трапеции, размерами 0,6-1,1 х 0,85-0,85 м, толщиной 0,12 м. Прямо в центре плиты имеется сквозное отверстие диаметром 12 см вверху и 8 см внизу.

Возле восточного края северной плиты, с северной стороны на древнем горизонте ле- жало каменное орудие продолговатой формы длиной 26,5 см (рис. 1,4), типа мотыги или кайла, использовавшейся, вероятно, для рытья земли при устройстве кургана. Это не первый случай находки землекопных орудий на курганах тасмолинской культуры. В качестве примера отметим курган 3 могильника Еди-рей-3: при исследовании этого памятника были найдены три каменные мотыги, лежавшие возле могильной ямы, на древнем горизонте [Бейсенов, Исмагулова, 2007]. Такие же случаи, когда мотыги, использованные для рытья земли, в ритуальных действиях, оставлялись вблизи погребений или на территории могильников, неоднократно отмечены в Центральном Казахстане при исследовании памятников эпохи бронзы [Ломан, Кукушкин, 2011, с. 279; 2012, с. 81; Варфоломеев и др., 2019, с. 58, 60, 69].

В центре кургана вскрыта большая яма, имеющая форму, близкую к округлой. Размеры по основным осям следующие: по линии З–В – 4 м, С–Ю – 3,5 м. Глубина могилы 2,1 м, заполнение – каменно-земляное. На дне яма имеет подквадратно-округлую форму размерами 2 х 2,1 м. С восточной стороны могильной ямы, на уровне древнего горизонта, находились один бронзовый черешковый трехперый наконечник стрелы раннесакского типа (рис. 1, 5 ) и восемь фрагментов глиняной посуды. В заполнении могилы найдены еще 32 фрагмента керамики, причем более половины их обнаружены в верхнем слое. Внутри могилы кости погребенного, предметы инвентаря не сохранились из-за ограбления кургана.

Результаты анализа

Технико-технологический анализ керамики из могильников Кызылжартас и Каражар-тас-2 проводился по методике А.А. Бобринского [Бобринский, 1978] с использованием бинокулярного микроскопа МБС-10 и муфельной лабораторной печи СНОЛ/ЭКПС-10. Программа исследований включала анализ исходного сырья (глин), состава формовочных масс и, по возможности, способов конструирования сосудов. Следует отметить, что техникотехнологическому изучению подвергаются обычно лишь те обломки, которые имеют до- статочную площадь, так как анализ проводится по свежим изломам, причем часть фрагмента дополнительно нагревается в муфельной печи до температуры 850–900 °С.

Помимо особенностей исходного сырья (ожелезненность, естественные примеси) определялись качественный состав искусственных добавок к глине (песок, дресва, шамот) и размерность их включений, в соответствии с принятой шкалой: мелкие – 0,5–0,9 мм; средние – 1–1,9 мм; крупные – более 2 мм, в том числе так называемая гравелитовая фракция, с размером частиц 3–10 мм.

Могильник Кызылжартас, курган 1. Всего было обнаружено 16 фрагментов керамики, из которых для проведения технико-технологического анализа было отобрано 10 экземпляров (рис. 2, 1–10 ).

В ходе анализа установлено, что фрагменты № 3 и 5 принадлежали одному и тому же сосуду, фрагменты № 8 и 10 – другому. Таким образом, общее количество сосудов, найденных в кургане, было не менее 8 (табл. 1).

В качестве исходного сырья при изготовлении сосудов применялись слабозапесочен-ные среднеожелезненные глины, разделяющиеся по особенностям естественных примесей на три вида:

• 1)    глина с естественной примесью мелкого кварцевого песка (фрагменты № 4, 6, 8 + 10);

• 2)    глина с естественной примесью среднего кварцевого песка (фрагменты № 3 + 5, 7, 9);

• 3)    глина с естественной примесью крупного кварцевого песка (фрагмент № 1);

• 4)    глина с естественной примесью среднего кварцевого песка и крупного обломочного бурого железняка (фрагмент № 2).

Глины могли происходить из различных участков одного и того же источника исходного сырья, поскольку по степени запесочен-ности и ожелезненности различий нет.

Отмечено 2 рецепта формовочных масс (табл. 3):

• 1)    глина + дресва + навоз – фрагменты № 1, 2, 3 + 5, 4, 6, 7, 9.

• 2)    глина + песок + органика (навоз) – фрагменты № 8, 10, принадлежавшие одному сосуду.

Дресва (табл. 4) в основном использовалась в концентрации 1 : 5 и только в одном случае в концентрации 1 : 4 (№ 1), размерность крупная, лишь в двух случаях (№ 4, 9) средняя. Везде при ее изготовлении использовался кварц, за исключением фрагмента № 7, в котором была обнаружена дресва из гранита.

Песок кварцевый, слабоокатанный, средней размерности, применялся в концентрации 1 : 3.

Могильник Каражартас-2, курган 1. Всего было найдено 40 фрагментов, из них только 10 штук имели размеры, достаточные для проведения технико-технологического анализа (рис. 3, 1–10 ).

Технологические характеристики фрагментов № 1–3 полностью аналогичны, то есть фрагменты принадлежали одному и тому же сосуду. Фрагменты № 8 и 7 также были от одного сосуда. Общее количество сосудов, найденных в кургане, было не менее 7 (табл. 2).

При изготовлении сосудов, найденных в кургане, применялись слабозапесоченные среднеожелезненные глины, разделяющиеся по особенностям естественных примесей на два вида:

• 1)    глина с естественной примесью среднего кварцевого песка и слюды (фрагменты № 1–4, 7–10);

• 2)    глина с естественной примесью мелкого кварцевого песка (фрагменты № 5, 6).

Отмечено два рецепта формовочных масс (табл. 3):

• 1)    глина + дресва + навоз – фрагменты № 1 + 2 + 3, 4, 6, 7 + 8, 9, 10.

• 2)    глина + песок + шамот + навоз – фрагмент № 5.

Дресва (табл. 4) в основном использовалась в концентрации 1 : 5, в трех фрагментах отмечена концентрация 1 : 4 (№ 6, 9, 10), размерность крупная, и только в одном случае (№ 4) средняя. Везде при ее изготовлении использовался кварц. Размерность песка в смешанном рецепте – средняя, концентрация 1 : 5, шамота – мелкая, концентрация 1 : 5.

В целом керамика обоих могильников оказалась весьма сходной по большинству технологических показателей и, следовательно, была изготовлена гончарами с близкими культурными традициями.

Проведенный ранее технико-технологический анализ глиняных сосудов из курганов [Бейсенов, Ломан, 2008] привел к выводу о существовании на территории Центрального

Казахстана в эпоху раннего железа двух основных этнокультурных групп, каждая из которых обладала собственным набором гончарных традиций. Между их представителями проходили процессы смешения, что нашло свое отражение в традициях изготовления керамики.

По результатам последующего исследования технологии изготовления керамики, происходящей из раскопок центрально-казахстанских поселений раннего железного века [Бей-сенов, Ломан, 2009, с. 242–243], было выявлено, что на них обитали представители первой из выделенных этнокультурных групп, делавших сосуды с донно-емкостным начином и спирально-жгутовым полым телом.

В то же время сосудов второй этнокультурной группы (с емкостным начином и спирально-лоскутным полым телом), выделенной по материалам могильников, в поселениях не выявлено. При этом остальная часть керамики поселений была изготовлена с применением емкостных начинов, сочетавшихся с различными способами конструирования полого тела. Из них сосуды с полым телом, изготовленным спирально-жгутовым способом (28,6 %), появились вследствие смешения второй этнокультурной группы с первой, что было отмечено и по керамике из курганов [Бейсе-нов, Ломан, 2008, с. 41]. Возможно, в результате процессов смешения вторая этнокультурная группа была ассимилирована другими группами, о чем говорит отсутствие ее сосудов на поселениях.

Другие найденные на поселениях сосуды – с емкостным начином из жгутов по кольцевой траектории (12,2 %), из лоскутов, накладывавшихся по бессистемной траектории (12,2 %), а также из лент (4,1 %) относятся к вновь выделенным, соответственно, третьей, четвертой и пятой этнокультурным группам населения сакского времени (подробнее см.: [Бейсенов, Ломан, 2009, с. 243, 248, табл. 44]).

Первая группа населения была, скорее всего, более многочисленной, так как сосуды, произведенные по ее субстратным традициям (донно-емкостный начин и спиральножгутовое полое тело), составляли 42,9 % от керамики с поселений.

В контексте данной статьи к шестой группе населения раннего железного века, по- явившейся в результате процессов культурного смешения, отнесем сосуды с емкостным начином и спирально-жгутовым полым телом.

Отметим, что один из изученных сосудов кургана 1 могильника Кызылжартас (сосуд № 6) относится к третьей этнокультурной группе.

Большинство сосудов из курганов могильников Кызылжартас и Каражартас-2, по всей видимости, принадлежало четвертой группе, зафиксированной по материалам поселений (емкостные начины с лоскутно-комковатым полым телом).

Следует учесть, что изученная керамика из двух могильников тасмолинской культуры имеет явное морфологическое сходство с поселенческой керамикой. Аналогичные формы имеются почти на всех поселениях, особенно на поселении Сарыбуйрат, что, возможно, объясняется более представительным объемом керамической коллекции последнего.

Заключение

В кургане 1 могильника Кызылжартас все фрагменты керамики найдены в насыпи в восточном секторе и на значительном расстоянии от могилы, на тех участках, которые не были нарушены грабителями. Это говорит о преднамеренном оставлении обломков, принесенных извне. Во втором кургане на Каражар-тасе находки связаны с центральным сектором, с территорией вокруг могилы. Фрагменты в количестве 40 штук принадлежат 7 сосудам. Работа с фрагментами показала, что ни один сосуд не восстанавливается хотя бы частично. Это важное обстоятельство и оно не позволяет сделать вывод о целых сосудах, оставленных создателями кургана. Таким образом, здесь также налицо факт оставления фрагментов от разных емкостей. По-видимому, черепки от разбитых сосудов преднамеренно оставляли в районе места захоронения: вокруг могилы, над заполнением.

Тасмолинский обычай оставления в насыпи кургана сосудов или же их фрагментов имеет аналогии в памятниках раннесакского времени горных и предгорных районов Алтая [Кирюшин, Тишкин, 1997, с. 86; Марсадолов, 1999, с. 105; 2004; Тишкин, Горбунов, 2005, с. 120; Шульга, 1999, с. 246]. В могилах ал- дыбельских курганов Тувы глиняная посуда отсутствует [Грач, 1980, с. 74], вместе с тем в наземной части многих сооружений ранне-сакского времени фрагменты керамики находили [Марсадолов, 2004, с. 39].

Курган 1 могильника Кызылжартас имеет широкую дату VII–V вв. до н.э. В ближайшем будущем планируется получить радиоуглеродную дату из этого памятника, что, возможно, позволит сузить предложенные хронологические рамки. На основании бронзового черешкового трехперого наконечника стрелы, имеющего многочисленные аналогии как в памятниках Казахстана, так и далеко за его пределами, курган 1 могильника Каражартас-2 датируется VII–VI вв. до н.э., чему не противоречат такие детали в конструкции кургана, как наличие крепиды, ограды, двух менгиров. Возможно, дата обоих памятников не выходит за рамки VII–VI вв. до н.э. Могильники расположены близко друг от друга, на проти- воположных побережьях реки Талдынура. Расстояние между ними – 2,6 км.

Проведенный анализ показал, что керамика из курганов принадлежит одной культурной традиции. Она близка по морфологии и в основных приемах изготовления как между собой, так и в отношении глиняной посуды из других памятников сакского времени Центрального Казахстана. В том числе отмечается сходство с поселенческой керамикой Центрального Казахстана. Необходимо дальнейшее накопление данных для расширения источниковедческой базы темы.