Классификация нравственных систем в рамках божественного откровения

Франк исходит из того, что революция, ее последствия, развал нравственных традиций обнажают дотоле скрытую картину бессилия, непроизводительности и несостоятельности морального и культурно-философского мировоззрения русской интеллигенции. Пожалуй, это обвинение было одним из самых сильных и острых.

Дело в том, что русские интеллигенты всегда «кичились» своим высоким моральным сознанием, своей бескорыстностью, тем, что в отличие от западной интеллигенции, зараженной утилитаризмом, они, бескомпромиссно выбирали сторону самого высокого нравственного идеала. Согласно Франку, именно эта гордость русской интеллигенции требует беспристрастного анализа. Несомненно, «нравственность, нравственные оценки, нравственные мотивы занимают в душе русского интеллигента совершенно исключительное мес-то»2. Но какой характер присущ его моральному сознанию? В связи с этим Франк употребляет слово «морализм». «У нас нужны особые настойчивые указания, исключительно громкие призывы, которые для большинства звучат всегда несколько неестественно и аффектированно, чтобы вообще дать почувствовать, что в жизни еще существуют или, по крайней мере, мыслимы еще иные ценности и мерила, кроме нравственности; что наряду с добром душе доступны еще идеалы истины, красоты, Божества, которые тоже могут волновать сердце и вести их на подвиги»3.

Морализм русской интеллигенции — одна из черт, в которые следует вглядеться, чтобы увидеть некоторую ущербность ее русского духа. Согласно Франку, «морализм русской интеллигенции есть лишь выражение и отражение ее нигилизма»4. «Под нигилизмом, — продолжает он, — я разумею отрицание или непризнание абсолютных объективных ценностей»5. Правда, Франк вовсе не упрощает дело до такой степени, чтобы утверждать, будто русской интеллигенции были чужды научные, эстетические и религиозные интересы и переживания. Но весь вопрос был в том, какие стороны жизни духа считались важными, а какие — второстепенными. В морализме русской интеллигенции самым главным было служение народу.

«Русскому интеллигенту, — писал Франк, — чуждо и отчасти даже враждебно понятие культуры в точном и строгом смысле слова». Проблема в том, что культура в совокупном и глубочайшем смысле этого слова почти не привлекала внимания русской интеллигенции, а потому не была ею растолкована народу.

Отсутствие должной связи с культурой на Руси более всего проявилось в требованиях, чтобы народу было все отдано, чтобы было осуществлено перераспределение того богатства, которое у народа было несправедливо отнято. Такова главная из тех мыслей, которые интеллигенция самыми разными способами внедряла в сознание народа. И народ проникся идеей «великого передела», отождествив ее с высшей справедливостью. Поэтому всякая русская революция была прежде всего смутой во имя передела. А ведь есть совершенно иное понятие культуры (в широком смысле), которое, с точки зрения Франка, органично укрепилось в сознании образованного европейца: «Объективное, самоценное развитие внешних и внутренних условий жизни, повышение производительности материальной и духовной, совершенствование политических, социальных и бытовых форм общения, прогресс нравственности, науки, религии и искусства, многосторонняя работа поднятия коллективного бытия на объективно высшую ступень — таково жизненное и могущественное по своему влиянию на умы понятие культуры, которым вдохновляется европеец. Это понятие опять-таки целиком основано на вере в объективные ценности и служении им. И культура в этом смысле может быть прямо определена как совокупность осуществляемых в общественно-исторической жизни объективных ценностей»6.

Можно по-разному относиться к определению культуры у Франка. Но если культуру взять в широком смысле слова, то перед нами — одно из самых глубоких определений культуры в русской философской литературе начала XIX века.

Протоиерей Владислав Свешников пишет, что во многих книгах о нравственном содержании жизни, в том числе и в христианских учебниках по нравственному богословию, тема нравственного сознания либо отсутствует вовсе, либо ей посвящается несколько разрозненных страниц в тех разделах, где это оказалось почему-либо уместно. Такое положение дел объясняется узким и не всегда точным пониманием нравственной проблематики, в частности, иллюзией, что нравственному осмыслению будто бы подлежит лишь некая ограниченная предметная область. На самом же деле нравственные проблемы и переживания пронизывают всю полноту человеческой жизни, включая и социальную сторону. И даже когда человек по тем или иным причинам «выключен» из общественной жизни, он может своим переживанием внутренне участвовать в ней. Когда же он сознательно исключает для себя даже и такое участие, то и это содержит в себе некоторую нравственную позицию, хотя и неверную7.

Православно-христианская нравственность хорошо описана и исследована святыми отцами и писателями Православной церкви. В своих трудах они описывают добро и зло в человеке, их динамику, рост, упадок и методику «лечения души». Это и есть «Святоотеческая психология», или «Психология добра и зла». Ценнейшее учение находится в разбросанном виде по всей православной духовной литературе и особенно в книгах: «Невидимая брань»,

«Лествица», «Добротолюбие», а также в произведениях Аввы Дорофея, Ефрема Сирина и многих других. У русских авторов оно присутствует в книгах: св. Тихона Задонского, Феофана Затворника, Иоанна Кронштадтского и др.8

Божественное откровение (естественное и сверхъестественное) —это те знания, которые Господь Бог нам открыл о себе. Естественные знания находятся в природе, и мы узнаем о них, наблюдая и изучая природу и природные явления. Сверхъестественные — это те знания, которые Господь Бог открыл нам в Священном Писании и Предании.

Основываясь на Божественном откровении, можно условно различить несколько систем нравственности: естественную, древнееврейскую, христианскую — инославную (не православную) и православную, противоестественную. Все эти нравственные системы имеют большое влияние на людей, которые в них родились, выросли и живут, а также на всю культуру страны, что в большинстве случаев игнорируется русской интеллигенцией. Для убедительности рассуждения можно взять «качества народного характера» (сознание), чтобы увидеть большую его согласованность с соответствующей нравственной системой.

Нравственность естественная (нравственность естественного откровения). В совести каждого человека вписан естественный нравственный закон. Человек инстинктивно чувствует, что хорошо и что плохо, что можно и что нельзя, что полезно и что нет. На этих чувствах основываются все языческие и нехристианские системы нравственности во всем мире.

У всех народов существуют понятия о добре и зле. Но из-за греховности человека эти понятия не совершенны. Человек не видит свои ошибки и постоянно себя оправдывает. Например, в культуре может существовать рабство, человеческие жертвоприношения, ужасная жестокость, месть и т. п. Человек ко всему этому привыкает, оправдывает и считает нормальным.

Древний мир достиг многого в науке, искусстве, философии и т. п., но нравственно он был примитивен и блуждал.

В языческом мире жизнь была суровая и трудная. В нем господствовали жестокость, сила, богатство, гордость, нравственная распущенность. Жизнь и люди были грубые, жестокие и безжалостные. Иногда люди развлекались, глядя как другие люди друг друга убивают. Смертная казнь была популярным зрелищем. Наказания были жестокие. Людей распинали, терзали, разрывали, сжигали, мучили и т. п. Особенно жестоко люди обращались друг с другом во время войны. Победители истребляли мирное население и калечили пленных. Существовало рабство. Раба можно было купить, продать или даже убить. Человек мог задолжаться или попасть в плен, и тогда он становился рабом. Во многих религиях существовали жертвоприношения, даже человеческие.

Иллюстрации морали тех времен можно найти в описании казней христианских святых. Там часто встречаются мученики и даже «великомученики», принявшие жестокую казнь. На иконах они пишутся с крестами в руках. Это девочки святые Вера, Надежда и Любовь и мать их София, святая великомученица Екатерина, святая великомученица Варвара и многие другие.

Нравственность древнееврейская. Более высокие, чем естественная человеческая совесть, нравственные постулаты были даны Господом Богом древним евреям. Ветхий Завет сообщает о Десяти Заповедях, которые были даны пророку Моисею (1615 лет до Рождества Христова) на горе Синай на пятидесятый день Исхода евреев из Египта (Исх. 20: 2—17; Втор. 5: 6—21). Ниже они приводятся в сокращенном виде.

• 1.    Я Господь Бог твой, да не будет у тебя других богов (Исход 20: 2, 3)

• 2.    Не делай себе идолов и не служи им (20: 4)

• 3.    Не говори имя Господа Бога, если не нужно (20: 7)

• 4.    Шесть дней работай, а седьмой день отдавай Господу Богу (20: 8)

• 5.    Почитай отца и мать твоих (20:12)

• 6.    Не убивай (20: 13)

• 7.    Не прелюбодействуй (20: 14)

• 8.    Не кради (20: 15)

• 9.    Не говори неправду про других (20: 16)

• 10.    Не желай ничего чужого; не завидуй (20: 17)

Кроме заповедей у древних евреев были священные книги Библии, в которых находились и другие поучения. Таким образом, можно сказать, что древнееврейская нравственность — это нравственность сверхъестественного откровения (Ветхозаветная). Она получена от Господа Бога сверхъестественным путем — путем откровения во время Ветхого Завета (до Рождества Христова). Эта нравственность гораздо выше естественной, но менее совершенна, чем христианская. Здесь уже есть вера в одного Бога — создателя всего мира, всемогущего, праведного, всезнающего и т. п., почитание родителей, запрещение убийства, святость брака, запрещение кражи, лжи и даже зависти.

Древние евреи отличались от язычников своей высокой моралью. Но они понимали эти заповеди буквально и считали, что в них сказано все, что нужно было сказать, и ничего нет недоговоренного.

Нравственность христианская. Новозаветное сверхъестественное откровение есть вершина нравственного закона. Ее открыл сам Господь Иисус Христос. Во-первых, он учил понимать Десять Заповедей не буквально, а более глубоко, во-вторых, он высказал Заповеди Блаженства и, в-третьих, много других поучений.

Вся проповедь Иисуса Христа основывается на Ветхом Завете и углубляет его. Когда древние евреи его обвинили в том, что он учит что-то другое, он им ответил: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон и пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мат. 5: 17). Таким образом, евреи разделились на две группы. Первая последовала за Иисусом Христом. Вторая же не только не последовала за ним, но и считала его опасным бунтарем.

Иисус Христос толкует заповеди широко. В частности, он говорит: «Грех не только нарушать их, но грех тоже и любой поступок, который прямо или косвенно ведет к нарушению заповеди». Другими словами, заповеди толкуются не буквально, а соблюдается и их дух. В этом и есть основная разница между Ветхим Заветом и Новым Заветом, а также людьми, которые придерживаются первого или второго. В самой сжатой форме учение высказано в Заповедях Блаженства (Мат. 5: 3—12; Лук.

• 6: 20—23) и в главах 5—7 Евангелия от апостола Матфея (Мат. 5—7). Ниже они даны на церковнославянском.

• 1.    Блажени нищии духом, яко тех есть царствие небесное.

• 2.    Блажени плачущии, яко тии утешатся.

• 3.    Блажени кротцыи, яко тии наследят землю.

• 4.    Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся.

• 5.    Блажени милостивии, яко тии по-миловани будут.

• 6.    Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят.

• 7.    Блажени миротворцы, яко тии сы-нове Божии нарекутся.

• 8.    Блажени изгнани правды ради, яко тех есть царствие небесное.

• 9.    Блажени есте, егда поносят вам, и ижденут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, мене ради. Радуйтеся и весели-теся, яко мзда ваша многа на небесах.

Десять Заповедей вместе с Заповедями Блаженства являются основой христианского учения о жизни. Десять заповедей описывают законы, по которым люди должны жить, а Заповеди блаженства учат, какие душевные расположения они должны иметь. Заповеди Блаженства не нарушают Десять Заповедей, а пополняют их. Вместе они в течение почти 2000 лет являются основой всех цивилизованных обществ. Однако, нужно отметить, что в последнее время во многих странах наблюдается отход от христианских начал и ценностей в жизни.

Христианское учение было совершенно противоположно обычаям, нравам и воззрениям язычества. Христианская вера меняла весь образ жизни: вместо эгоизма проповедовала любовь; на место гордости ставила смирение; вместо роскоши, доходившей в римской империи до страшных размеров, требовала воздержания и поста; искореняла многоженство; возвысила значение рабов; призывала богатых к милосердию и благотворительности.

Христианство нравственно возвышает и очищает человека и направляет всю его деятельность к добру. Даже если человек усвоит только одну мысль или одно учение из христианства, то и это уже будет благо- творно влиять на него. Многие языческие религии смягчились и очистились под влиянием христианства.

Нравственность православная. В наше время христианство разбилось на много групп с разными отклонениями. Некоторые групп далеко ушли от христианского учения. Православная церковь — эта та церковь, которая была основана апостолами Господа Иисуса Христа по его повелению и сохранила его учение в первоначальной чистоте. Поэтому православная нравственность — это и есть христианская нравственность в ее чистейшей форме.

Православная нравственность — это нравственность сверхъестественного откровения (Новозаветная с внешними и внутренними добрыми делами; внешние добрые дела — это когда мы кому-то делаем добро, а внутренние — это когда мы себя очищаем от греха и греховных привычек). Как уже было сказано выше, новозаветное сверхъестественное откровение есть вершина нравственного закона. Ее открыл нам сам Господь Иисус Христос.

Митрополит Киевский и Г алицкий Антоний (Храповицкий) (позднее первый первоиерарх Русской православной церкви заграницей) пишет, что активная и плодотворная работа над изменением себя к лучшему есть самая главная отличительная черта православия: «И в основании всех заблуждений лежит неразумение простой истины, что христианство есть религия аскетическая, что христианство — учение о постепенном исторжении страстей, о средствах и условиях постепеннаго усвоения добродетелей; условия эти — внутренния, заключающия-ся в подвигах, и — отвне подаваемыя, заключающияся в наших догматических верованиях и благодатных священнодействиях, у которых едино назначение: врачевать человеческую греховность и возводить нас к совершенству »9.

Другими словами, митрополит Антоний говорит, что в основании всех заблуждений неправославных вер лежит непонимание того, что христианство —это учение о постепенном перевоспитании себя в более доброго, мягкого, отзывчивого, любвеобильного и т. д. человека и того, как это достигается. Достигается это молитвами, духов- ными подвигами, нашей верой и нашими священнодействиями. У всех них одно и то же назначение: исцелить, изменить человека и от греха направить его к добродетели.

Есть более узкое понимание учения Иисуса Христа и более широкое. В более узком в центре внимания находятся внешние добрые дела. В более широком говорится о внешних и внутренних добрых делах, то есть и о духовном самовоспитании. Таким образом, в Православии очень развиты внутренние добрые дела. У инославных о них говорится мало. Считается, если вы молитесь и делаете добрые (внешние) дела, то Господь Бог пошлет вам в награду изменение в вашем характере. Этот факт оказал колоссальное влияние на культуру Запада. Например, в английском языке нет слов «воспитание», «перевоспитание», «самовоспитание» и т. п. Как было сказано выше, основное в православии — это изменение себя в лучшую сторону. На Западе, наоборот, есть что-то вроде поговорки «человека невозможно изменить» (you cannot change human being). Такое понимание или, лучше сказать, непонимание, человека приносит много бед, в особенности в области воспитания детей, сглаживания брачных проблем, расовых конфликтов и т. п.

В православии учение Иисуса Христа берется как цель, к которой нужно стремиться. Это и есть определение «нормального» поведения. У инославных теперешняя жизнь и поведение берутся как норма и церковь должна приспособиться к жизни. Хорошим примером такого мышления является отношение к содомистам (извращенцам). Православные считают их больными, грешниками, а их поведение — ненормальным. Они должны молиться, каяться и изменить свой образ жизни. Инославные считают, что содомисты такими родились, они нормальные и даже не больные. Православные отвечают, что даже если у них есть предрасположенность к этому греху, они должны исправиться. То же самое, если у детей алкоголика есть предрасположенность к алкоголю, они не должны следовать по этой разрушительной дороге.

Нравственность инославная. Как было сказано выше, в наше время христианство разбилось на много групп с разными учениями. Некоторые из этих церквей и обществ далеко ушли от христианства. Таким образом, можно сказать, что инославное христианство — это разжиженное (разбавленное) христианство. Его представители считают себя правыми и занимаются миссионерской работой среди не знающих основ христианства, включая и русских, мордву, чувашей и др.

Кроме того, инославные церкви и группы находятся под большим влиянием нравственного упадка на Западе. Дело дошло до того, нравственность западных христиан стала на много хуже, чем в нехристианских странах. В результате этого многие язычники (нехристиане) в ужасе от поведения так называемых христиан и шарахаются от них.

Нравственность противоестественная. Противоестественная культура видна на Западе. Западное христианство постепенно дегенерирует, его культура становится противоестественной и разрушает фундаменты страны. Культура саморазрушается.

Нужно предупредить читателя, что в каждой культуре и цивилизации есть свой «фон», свое «течение», которое захватывает всех жителей, включая православных. Поэтому православный человек тоже поддается влиянию и постепенно усваивает местные нормы поведения и поведенческую культуру. Чтобы этому противостоять, нужно хорошо понимать, что происходит и не поддаваться местному влиянию — но это не так просто.

В атеистическом Советском Союзе ввели термин нравственность общечеловеческих ценностей , который не означает ничего. Изучая современное человечество, мы видим, что существует большая разница в «ценностях» разных стран. Например, богатство. В некоторых культурах это очень важно, в других нет, и т. д. и т. п. Дело в том, что христианские ценности стали достоянием всего мира, но атеисты не могут признать что они христианские, так как это ведет к признанию того, что Господь Бог есть. Поэтому они и придумали такой термин, который ни они, ни кто-то другой не может хорошо объяснить и определить.

Православному христианину, знающему и живущему по своей вере, предложен- ные программы по общечеловеческим ценностям покажутся детским лепетом.

Статистическое понимание нравственности народа воспринять нетрудно. Что же касается мистического нравственного единства человечества, то его восприятию препятствует проявление в человечестве двух противоположных направлений: одного — к добру и спасению, другого — к злу и гибели.

Но эти начала действуют не только в человеческом роде в целом, но и в каждом человеке — и не мешают осознавать человеческую личность как нечто единое. Точно так же можно говорить и о единстве (в том числе и нравственном) человеческого рода — даже с учетом борьбы в нем противоположных начал.

Прежде всего необходимо увидеть, каким образом духовно-нравственное движение «души человечества» сориентировано в религиозном и, особенно, в христианском отношении. Это важно потому, что религиозная основа жизни оказывает определяющее влияние почти на все существующие нравственные нормы и их исполнение в жизни.

Сказанное относится не только к личности, но и к народу, потому что и народное самосознание может и должно быть ценностным, смиренным и нравственным. И каждый народ может сознавать это не только «вообще», но и как часть своего конкретного задания от Бога, даже если рационально оно нигде и не формулируется.