Ключевая роль этического фактора в формировании новой образовательной парадигмы

Декларируемая сегодня концепция модернизации российской системы образования видится ее разработчикам, прежде всего, аналогом инноватики западной социальной модели, подразумевающей скорейший «прагматический эффект»: поликультурные возможности информационного ресурса, высокую социальную активность, напрямую связываемую с успехом и ростом благосостояния граждан, то есть преимущественно – с дальнейшей капитализацией общества [1]. В этой связи российское образование все очевиднее превращается в рынок информационных товаров и услуг, постепенно теряя свою онтологическую и этическую доминанту, тогда как государство стремится войти в этот рынок в качестве идеологического законодателя. При этом важно отметить, что государство «возвращается в образование как гарант качества образовательных программ и услуг» [2, с. 12], провозглашая «переход к постиндустриальному обществу», «расширение масштабов межкультурного взаимодействия» и «сотрудничество в рамках международного сообщества» [2, с. 3]. Вместе с тем «подчёркивается важность направления образовательно-воспитательного процесса на общечеловеческие и общемировые ценности и критерии, решения проблемы культурного консенсуса» [3, с. 45–54], при том, что в целом «современная мировая практика развития образования в условиях цивилизационных изменений и поиска новой образовательной парадигмы все больше ориентируется на формирование интегративных тенденций» [4, с. 67–82].

Необходимо принципиально подчеркнуть, что российская школа, при всех попытках ее реформирования, сегодня проигрывает в ключевом аспекте проблемы – она внеэтична. По большому счету она по-прежнему превращает процесс развития творческих начал ребенка в прикладную схоластику, сохраняет и транслирует обусловленные социокультурные каноны, культивирует тезис о необходимости жесткого принуждения к учебной деятельности и удерживает в целом тип обучения, который, по сути, можно назвать директивным. Наряду с этим, присутствует четкая направленность отечественной системы образования на приоритеты и едва ли не исключительность экономических отношений [5], на единственную и безусловную значимость для общественного блага сугубо техногенного и информационного факторов, тогда как сама образовательная среда остается, по сути, коррумпированной и не способной дать даже гарантий социальной востребованности.

Наконец, демографический и духовный кризис современного российского общества вызывает неизмеримо большую тревогу, чем все экономические неудачи и проблемы в наукоемких отраслях в связи с отсутствием опережающих технологий: численность российского этноса сокращается, его ментальное пространство при отсутствии коагулирующих и направляющих начал национальной духовности, демиургического аспекта этнического бытия вполне зримо распадается, и кратковременные попытки сплочения на уровне идеологических доктрин не приходится брать во внимание.

Чтобы сдержать существующую опасность иррациональной агрессивности общественного сознания в период затянувшегося экономического кризиса и острых социальных противоречий, государственная образовательная политика выдвигает сегодня идеал гражданско-правовой ответственности и образованности на уровне опережающих технологий по западным стандартам и зачастую в духе крайнего позитивизма. Между тем предельный прагматизм, «политизация» и «технократизм» сложившейся на сегодняшний день парадигмы образования опять же обнаруживают едва ли не преднамеренное игнорирование имманентных этических констант человеческого бытия, заведомое пренебрежение исконными нравственными ценностями, заложенными, в том числе и в православной традиции, в национальной культуре русского народа с его всегдашним поиском «горних» смыслов бытия.

Как бы это не казалось парадоксальным, именно глобальные этико-культурные приоритеты, и только они по большому счету, определяют само будущие цивилизационного развития. Причём возможность устойчивого развития общества, реального предотвращения глобальных кризисов, напрямую зависит от качества и общей направленности фундаментальной парадигмы просвещения, от стратегического культурного целеполагания и ценностных приоритетов педагогики и системы государственного образования, характеризуемых по меркам эпохи. Как справедливо отмечает Б.С. Гершунский, именно образование в первую очередь «принципиально «работает» на будущее, предопределяя личностные качества каждого человека, его знания,.. мировоззренческие и поведенческие приоритеты, а следовательно, в конечном итоге – экономический, нравственный, духовный потенциал общества, цивилизации в целом» [6, с. 12].

Кризис массового сознания, бесповоротно изменивший ценности поколений, охватил человечество в конце ХХ в., и скорейший выход из него – это, прежде всего, появление особого, экзистенциально явленного этического начала в образовательной среде. Это появление сначала в элитарной, а затем и в массовой педагогике особой, изначально трансцентдирующей сознание человека духовной составляющей, преображающей аналогично некоему сакральному таинству саму основу его бытия, его рефлексию, рождающей высокие ценностные императивы, формирующей преемственную и целостную культуру сознания личности.

Сегодня как никогда актуальным является понимание того, что, коль скоро образование стоит у истоков общественных процессов, оно должно декларировать исключительную значимость духовного обновления человека, способствовать его нравственному развитию, раскрывать подлинную ценность личностного бытия – этику сопричастия и сотворчества.

Нельзя отрицать, что важным вектором развития современной цивилизации выступают информационные процессы [7], и это обстоятельство в значительной степени должно определять глобальные тенденции образования. Однако не менее значимо, чтобы в основе педагогической стратегии будущего, в основе философии образования первоочередным фактором лежала философия человека [8], духовно-нравственная доминанта бытия, проецирующая важнейшие для цивилизации в целом «духостроительные», гуманистические парадигмы.

В конечном итоге именно современность весьма красноречиво доказывает, что лишь этические принципы являются сутью подлинного воспитания и главным условием появления состоявшейся и духовно зрелой личности в свободном обществе, и в то же время – основой «живой и жизненной», открытой для творчества педагогики будущего. Реформирование российского образования должно исходить из понимания важности появления принципиально нового взгляда на воспитание и просвещение: оно должно стать поистине взращиванием внутренней этической культуры, культуры сознания личности, обусловливающей её свободу от любых «разрушительных» идеологий, социальных стереотипов и догм, ее гражданскую позицию и сопричастность судьбам своего народа. Таким образом, речь идёт о подлинно инновационном и глобальном начинании: о необходимости появления принципиально новой образовательной парадигмы, формирующей духовное самосознание человека и общества, о долгосрочной педагогической стратегии, нацеленной на приоритет нравственного воспитания, на раскрытие духовного потенциала приходящих поколений, их ответственности за личностное бытие, за настоящее и будущее Родины.