Ключевые особенности трансформации понятия "ценные бумаги" на современном этапе

Вплоть до настоящего времени в историко-правовой науке не достигнут консенсус по вопросу возникновения первых ценных бумаг и их прообразов [1]. Это свидетельствует об отсутствии должной научной проработки данного вопроса не только в рамках юриспруденции, но и в системе гуманитарного знания в целом.

На наш взгляд, академическому сообществу на сегодняшний день не удалось преодолеть естественные барьеры методологии гуманитарного познания в данной области. Это связано с неразрешенностью фундаментальной теоретической проблемы определения понятия ценных бумаг, которое бы всесторонне раскрывало их сущностные признаки и позволяло однозначно дифференцировать ценные бумаги от схожих с ними правовых явлений.

Достоверные данные, прошедшие соответствующую верификацию и свидетельствующие о присутствии в товарном обороте ценных бумаг в качестве объектов материального мира, имеющих формализованную форму и служащих способом удостоверения тех или иных субъективных прав (согласно классической теории ценных бумаг) относится только к XIII веку (самый старинный вексель датирован 1207 г., а первое документально подтвержденное упоминании акции относится к 1610 г., при этом, необходимо подчерк- нуть, что прообразы ценных бумаг существовали и ранее).

Для распространения сделок с ценными бумагами, в основе которых лежали кредитные отношения, имелся целый ряд социально-экономических предпосылок, обусловивших их возникновение в качестве средства обслуживания и оптимизации гражданского оборота, а так же их последующую правовую формализацию на территории южной и западной Европы.

Юридическая формализация того или иного социального блага (в гражданско-правовом понимании) чаще всего опосредует уже сложившиеся общественные отношения. Вместе с тем, появление ценных бумаг, а так же их правовая институционализация не были одномоментными. В дальнейшем процесс распространения ценных бумаг, усложнение самой правовой конструкции ценных бумаг, а также развитие системы научного знания о них происходили параллельно. Это, в свою очередь, не позволяет объяснять происхождение ценных бумаг исключительно в рамках социологического позитивизма, игнорируя сугубо правовые аспекты их развития.

В указанный период ценная бумага рассматривалась «de iure» как универсальное средство подтверждения уступки прав требования, посредством которого обязательственные права приобретали свойства специфического правового объекта. Но «de facto» ценная бумага являлась предметом, приравненным к вещи в хозяйственных сделках и первоначально использовалась в качестве денежного суррогата (в широком значении этого термина), в дальнейшем приобретая свою исключительную правовую сущность и значение, наделяющих ценные бумаги особой правовой природой, что в свою очередь не могло не породить неопределённость её правового режима в будущем.

Формирование и последующее развитие теории ценных бумаг, получившей название «классической» на рубеже XVIIIXIX вв. шло исключительно в рамках континентальной системы права.

Ряд исследователей видел определенную закономерность в том, что указанный период совпадает с началом рецепции римского права, что и послужило, по их мнению, толчком к началу развития классической теории ценных бумаг, в соответствии с которой ценные бумаги наделялись особой правовой природой [2, с. 53].

В рамках традиции римского частного права, обязательство рассматривалось как исключительно личная связь между кредитором и должником. Соответственно, говорить о возможности переуступки обязательства от одного лица к другому не представлялось возможным. Однако, когда обладание ценной бумагой становилось ничем иным, как правом на получение некого блага (ценности) из имущества, принадлежащего должнику, то не возникало никаких формальных препятствий для непосредственного перехода права между субъектами обязательственных правоотношений, поскольку очевидно, что для должника не является существенным перед кем исполнять обязательство (осуществлять выплату). Таким образом, стала складываться практика переуступки права требования, что в последующем обусловит формализацию обязательств в ценных бумагах посредством удостоверения ими денежной ценности, гарантированной определенным имуществом [3, с. 241].

Эволюционно ценная бумага как правовая категория в рамках романо-германской теории права возникла и большую часть времени своего существования рассматривалась как объект вещного права. Но ценная бумага являлась не просто способом объективации закрепленных ею субъективных прав с целью обеспечения их последующей оборотоспособности, а одновременно и особой неразрывной с вещью юридической надстройкой (совокупностью правовых идеи и социальных норм), которая с течением времени формировала качественно новое представление о сущности ценных бумаг. Органическую связь права и документа подтверждает тот факт, что отталкиваясь от положений классической теории, фактическое владение ценной бумагой являлось свидетельством наличия формальной правовой связи с ее фактическим владельцем, что в свою очередь и позволяло последнему совершать юридически значимые действия с указанным объектом права. Следовательно, тот, кто приобретал ценную бумагу, приобретал и права, удостоверяемые ею. Но в рамках классической теории ценных бумаг уступить право из бумаги, не передав право на бумагу, невозможно.

Так в рамках европейской правовой традиции, ценная бумага всегда отождествлялась с формальным документом, закрепляющим то или иное имущественное право, юридическое бытие которого неразрывно связано указанной формой овеществления [4, с. 141], с целью облегчения её последующего оборота, путем применения вещно-правовых категорий «передачи», «добросовестного владения», «виндикации» и т.п., неприменимых к юридическому оформлению перехода обязательственных и иных гражданских прав [5].

Начиная с XVI века начинает формироваться рынок ценных бумаг в том виде, в котором о нем принято говорить сегодня: не просто как о сфере товарно-денежного обмена, в котором циркулирует некоторая совокупность ценных бумаг, но и как о сформированным в результате этой циркуляции прототипом финансовой инфраструктуры [6, с. 19], которая технически и юридически позволяет совершать те или иные операции с ценными бумагами. В XVII веке мы находим первые упоминания о прообразах отдельных ценных бумагах в отечественных правовых памятниках (речь идет о так называемой «заемной кабале», упоминаемой в Уложении царя Алексея Михайловича 1649 г., которые можно было передавать другим на основании передаточной надписи).

Распространение отдельных видов ценных бумаг имело спорадический характер, а особенности их обращения определялись факторами экономико-правового и иного характера. Так появление и развитие именных и ордерных ценных бумаг относится только к XIX веку (за исключением векселя – изобретения торгового права средневековья ).

В XX в. в странах западной Европы и США в связи с резким возрастанием объемов торговли эмиссионными ценными бумагами (акциями, облигациями) и появлением электронно-вычислительной техники и соответствующих информационных носителей появляются так называемые «бездокументарные ценные бумаги» (uncertificated securities) без конкретного овеществления на бумажном носителе в соответствии с классической теорией.

Указанный процесс в литературе называют «дематериализацией» ценных бумаг, что наш взгляд, является не совсем корректным. Несмотря на то, что бездокументарные ценные бумаги существуют в виде записи на лицевых счетах, что определенно лишает их своих вещно-правовых характеристик, все же их существование невозможно без материального проявления посредством комплекса технических, и программных средств. Соответственно бездокументарные ценные бумаги не перестают быть частью объективной действительности и имеют вполне материальные свойства, и соответственно говорить о том, что бездокументарные ценные бумаги лишены формы объективного выражения в корне неверно.

Очевидно, авторы прибегают к данной терминологии, чтобы противопоставить правовую природу документарных и бездокументарных ценных бумаг, однако упускают при этом, что удостоверение имущественных и иных прав является неотъемлемым атрибутивным свойством ценных бумаг вне зависимости от времени существования и формы выражения, а иное является лишь способом их объективизации (фиксации).

Однако, несмотря на вышесказанное, было бы некорректно сводить благо, предоставляемое ценной бумагой, а стало быть, и её подлинно правовую природу исключительно к непосредственному формальному юридическому содержанию.

Отождествляя с бездокументарной ценной бумагой право как таковое, большинство правовых систем определяют сущность ценных бумаг исключительно посредством способа закрепления прав, удостоверяемых ею, представляющего собой лишь способ легитимизации формальной правовой связи между ее фактическим владельцем и правом, удостоверенным ею. Данная связь, опосредуя правовую сущность ценных бумаг, является исключительно внешним элементом, который на практике приравнивается к их правовой сущности.

Появление новых технических возможностей на рубеже XX-XXI вв., способствовало развитию рынка новых объектов экономических отношений (токены, криптовалюта и др.), представляющих собой единицу учета определенной ценности, которая представлена в виде записи в базе данных, выполняющих «de facto» функцию «заменителя ценных бумаг» в цифровой сфере. Однако распространение указанных объектов в нашей стране происходило не столь интенсивно как в странах Западной Европы и США, и вплоть до вступления в силу Федерального закона от 18.03.2019 г. № 34-ФЗ «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» их правовое положение отечественным законодателем фактически не регламентировалось. Указанным законом закрепляется базовое определение «цифровое право» (юридический аналог термина «токен»), определяется его участие в обороте как объекта гражданских прав. Предполагается, что конкретные правила оборота цифровых объектов будут устанавливаться специальными нормами.

Согласно статье 141.1 ГК РФ цифровыми правами признаются названные в таком качестве в Федеральном законе от 02.08.2019 г. № 259-ФЗ «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – Федеральный закон № 259-ФЗ), обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых, определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам.

В соответствии с положениями ст. 9 Федерального закона № 259-ФЗ принадлежность владельцу утилитарного цифрового права удостоверяется неэмиссионной бездокументарной ценной бумагой, не имеющей номинальной стоимости (цифровое свидетельство), которая выдается депозитарием обладателю утилитарного цифрового права, учет которого осуществ- ляется этим депозитарием.

Насколько указанные новеллы окажутся эффективными в регулировании отношений в рамках цифровой экономики, а так же какую роль в них будут играть ценные бумаги, - покажет время.

На современном этапе в европейском праве формируется взгляд на ценную бумагу как особую категорию имущественных прав, обладающую фактически самостоятельным правовым режимом (Швейцария, Австрия, Германия) [5].

Исходя из вышеизложенного, ценные бумаги как документарные, так и бездокументарные представляют собой целостную правовую конструкцию, сущность которой невозможно свести к простой сумме частей, ее составляющих.

Конструкция ценных бумаг, вне зависимости от их материального воплощения, преодолевает ограничения «вещности», поскольку по своей юридической природе сущность ценных бумаг в достаточной ме- ре умозрительна и является объектом правовой действительности, но не действительности как таковой. Это, в свою очередь, и позволяет трансформировать сущность обязательства в качестве относительного гражданского правоотношения «de facto» в отношение имущественное, эквивалентное и гарантированное определенной имущественной ценности.

Таким образом, создаются необходимые условия для переноса риска исполнения ненадлежащему лицу с должника на кредитора [7]. Благодаря этому ценная бумага приобретает то неотъемлемое правовое качество (получает правовое существование), без которого этот правовой феномен невозможно мыслить в рамках иных известных современной цивилистики понятий.

Исходя из вышеизложенного, на современном этапе для ценной бумаги, как объ- екта гражданских прав характерны нижеследующие основополагающие признаки: во-первых - ценная бумага удостоверяет субъективные гражданские права и предоставляет её законному владельцу юридически обеспеченную возможность их реализации в соответствии с содержанием и объемом, предусмотренным конкретной ценной бумагой; во-вторых - возможность свободного отчуждения путем продажи, дарения, перехода по наследству, передачи в качестве вклада в уставный (складочный) капитал хозяйственных обществ и товариществ и т.д. (оборотоспособность); в-третьих - публичная достоверность, в соответствии с которой для должника исключается возможность противопоставления требованию добросовестного приобретателя бумаги возражений, не вытекающих из текста или из обстоятельств выпуска самой бумаги, а также возражений основанных на личных отношениях обязанного лица и самого приобретателя [8].