Кочевой мир, Греко-Бактрийское царство и Китай: этнокультурная ситуация на юге Центральной Азии в III–II вв. до н.э.

ΣΧΟΛΗ Vol. 14. 2 (2020)

* Исследование выполнено при поддержке Министерства образования и науки РФ по Проекту «Повышение конкурентоспособности ведущих университетов Российской Федерации среди ведущих мировых научно-образовательных центров (5-100)» в рамках комплексного плана исследований Лаборатории анализа и прогнозирования интеграционных процессов современной Евразии ИФП НГУ в 2020 году.

Сложение Великого шёлкового пути было длительным и комплексным процессом. Важную роль в нём играли как отдельные личности, так и целые народы. На уровне личностей сделать значительный шаг к сопряжению Востока и Запада удалось двум владыкам, жизни которых разделяли два столетия – Александру Македонскому (356–323 гг. до н.э.) и императору У-ди (156– 87 гг. до н.э.). Александр не только завоевал всю Персидскую империю, но и совершал походы за её пределы. Несмотря на то, что империя распалась после его внезапной смерти в 323 до н.э. и была разделена на несколько государств диадохов,1 характер греческого правления на Востоке особенно не изменился. Греческая культура распространилась не только по территории империи, но и за её пределы, что способствовало слиянию восточной2 и греческой культур.

В то время между Индией и Западом существовало три основных торговых маршрута. С севера товары перевозились через Бактрию, затем по Амударье в Аральское море, а оттуда – караванами до Чёрного моря. Средний путь имел два маршрута: один вёл от западной Индии до Персидского залива морем, затем поднимался по реке Тигр до Селевкии, одной из столиц Ар-хэ Селевкидов; другой проходил по суше, через Гиндукуш в Бактру в современном Афганистане, пересекал иранское плато и спускался в тот же город Селевкия. Отсюда дорога шла на запад через Сирийскую пустыню в Антиохию, другую столицу Селевкидов. Затем ветви пути поворачивали на запад (с ответвлениями на юго- и северо-запад) к финикийскому побережью, через Малую Азию и, наконец, достигали Эфеса на Эгейском море.

Южный морской путь вёл к Красному морю. Из района современной Акабы наземная дорога шла на север в Петру, Дамаск и Антиохию. Приведённый Птолемеем Филадельфом в судоходное состояние Суэцкий канал позволил перевозить индийские товары через Нил в Александрию. Муссонные течения Индийского океана сделали морской путь более безопасным и удобным.3 Эти три направления более или менее совпадали с поздними маршрутами западной части Шёлкового пути. Только один участок будущего Шёлкового пути пока не был изведан: маршрут от коридора Хэси до Памира.

Политическая и культурная ситуация в восточном эллинистическом мире сильно изменилась за два столетия после завоевания Александра Маке-донского.4 Уже в середине III в. до н.э. правитель Бактрии объявил свою независимость от Селевкидов. После этого парфяне также восстали и основали своё царство. В начале II в. до н.э. бактрийские греки расширили свои владения на северо-западе Индии. Впрочем, с середины II в. до н.э. мы видим отступление греков из Средней Азии под мощным давлением парфян и кочевников с севера. Греко-бактрийские и индо-греческие правители (сначала как сатрапы Селевкидов, а затем и как цари) были главной социально-культурной и военной силой в Бактрии, Согдиане и северо-западной Индии уже во времена правления, усиления и победы династии Цинь при Инь Чжэне (259–210 до н.э.). При этом расстояние между Ферганой, где жили греко-бактрийцы, и Цинь превышало 3000 км, а прямых контактов между ними не было.

Изначально восточно-эллинистические государства из кочевников соседствовали лишь с саками, которые до того были вассалами персов.5 Саки не являлись просто «ордой варваров», но имели достаточно развитое искус-ство6 и вооружение7, связывали Переднюю Азию и Южную Сибирь.8

Александр не смог покорить саков, однако они сотрудничали с греческими правителями Азии. Согласно Страбону, греческий правитель Бактрии Евтидем во II в. до н.э. расширил свою державу до «серов и фринов».9 В то время земля Сереса, очевидно, рассматривалась народами просто как регион, где был шёлк, а не собственно имперский Китай династии Хань. Несмотря на оторванность от Эллады, потомки воинов и колонистов Алек- сандра сумели сохранить свои традиции градостоительства и совместной жизни.10 За время правления эллинов выросло более трёхсот городов и поселений на Востоке. Среди них 19 городов – в Бактрии и 27 – в Индии. Существование их было подтверждено открытием греко-бактрийского города Ай-Ханум в Афганистане в 1960-х гг. Анализ архитектурного решения Ай-Ханум показывает, что некоторые города и посёлки имели греческие черты. Греческая скульптура, коринфские колонны, монеты, гимнастический зал, театр и греческая запись афоризмов и философских текстов – подтверждают существование греческого города, расположенного в 5000 км от Балканской Греции.11 Путешествуя по этим городам и посёлкам, пусть даже переживающим упадок вследствие вторжения номадов, Чжан Цянь (ум. в 114 г. до н.э.), вероятно, осознавал величие эллинистической культуры, и, вместе с тем, отличие её от китайской. В этих регионах выращивали не только злаки, но и виноградную лозу, делали очень хорошее вино. Согласно рассказу Страбона, греки стали первыми, кто привнёс виноделие в Западную и Среднюю Азию. Земля Арианы (граничащая с Бактрией) была «отменным производителем вина, которое хорошо хранится в течение трёх поколений в несмолёных сосудах…».12 Подобные же сведения можно найти и в «Шицзи» Сыма Цяня. Сообщается, что вино было одним из особых продуктов Парфии, Давань и других областей. Виноделие достигло такой продуктивности, что богатые люди хранили более десяти тысяч дан (примерно 300 000 л), а вино сохранялось в течение нескольких десятилетий. Сходство свидетельств Страбона и Сыма Цяня – реальное отражение развития виноделия в этих землях. С возвращением Чжан Цяня в Центральном Китае впервые появилось виноделие. Греческое название винограда, βότρυς (botrus), возможно, было транслитерировано на китайский как putao (蒲陶).13

Страбон писал, что некоторые части Сереса и Фрини (Непала), захвачены греко-бактрийцами: «греки, спровоцировавшие восстание в Бактрии, стали настолько мощными благодаря плодородию их земель, что стали хозяевами не только Арианы, но и Индии. Они подчинили себе больше племён, чем Александр Македонский. Некоторые племена покорил лично Менандр, а другие – Деметрий, сын Евтидема, царя бактрийцев (…) Более того, они расширили свою державу до пределов Сереса и Фрини».14

Несмотря на то, что греки и китайцы географически находились уже не так далеко друг от друга (во всяком случае, и те и другие пребывали в границах западных регионов современной КНР), требовался определённый, связующий их историю импульс. Таким толчком послужило переселение народа юэчжи , в результате чего был освоен маршрут от коридора Хэси до Памира.

Соотнесение всемирно известной пазырыкской археологической культуры с народом юэчжи носит скорее гипотетический характер. Ведь Южная Сибирь в эпоху раннего железа находилась достаточно далеко от древних цивилизаций и их летописцев. Юэчжи сильно отличались от своих будущих победителей – сюнну.¹⁵ Наиболее вероятной средой сложения сюнну (хунну) стали народы, оставившие близкие между собой археологические культуры маоцингоу и янлан . Несходные с ними материалы археологической культуры шацзин (особенно – из поздних памятников), скорее всего, могут быть признаны археологическим источником для изучения материальной культуры ранних юэчжи.

Археологическая культура шацзин получила своё название по одноимённому археологическому памятнику в уезде Миньцинь в провинции Ганьсу. В русскоязычной литературе культура кратко рассматривалась в работах Н.А. Сутягиной,16 а также А.В. Варёнова, составившего общее описание могильников Сиган и Чайваньган.17 Начало полевым исследованиям памятников культуры шацзин положил шведский учёный Ю.Г. Андерссон. В 1923 г. экспедиция под его руководством проводила археологические изыскания на северо-западе Китая, в Монголии и Тибете с целью найти памятники, аналогичные Яншао, и проверить предположения о контактах населения северных территорий Китая с Ближним Востоком.18 Во время экспедиции Ю.Г. Андерссон получил информацию о находках керамики и других предметов в районе оазиса Чжэньфань (совр. уезд Миньцинь). В ходе проверки этих сведений он посетил деревню Шацзин, где нашли керамику и другие предметы, относившиеся к широкому временному промежутку от периода правления династии Хань до династии Сун. В следующем 1924 г. на этой территории провели археологические раскопки нескольких памятников, в том числе – форта Люхутун и могильников Шацзин-S (южный) и Шацзин-Е (восточный). На основании полученных материалов был выделен одноимённый этап (Шацзин) в развитии традиции изготовления керамики на терри- тории провинции Ганьсу (ганьсуский вариант Яншао). Анализ собранных данных позволил Ю.Г. Андерссону выделить шесть этапов в развитии региона: от поздненеолитического периода до раннего бронзового века. Первоначально хронологические рамки этого культурного явления определили периодом 3500–1700 гг. до н.э., а «этап Шацзин» датировался 2000–1700 гг. до н.э., но в 1943 г. он был «омоложен» до 700–500 гг. до н.э.19 В 1948 г. в провинциях Ганьсу и Цинхай производил разведочные работы Пэй Вэньчжун, автор находки синантропа. В ходе изысканий учёный обнаружил в Минь-цине целый ряд памятников культуры шацзин. Позже был опубликован отчёт об этих работах, и современное название культуры ввели в научный оборот. В 1958 г. рядом с древним поселением Люхудунь (материалы с эпохи Шан до Чжоу) вскрыли несколько погребений культуры шацзин. Масштабные исследования памятников этой археологической культуры начались в 1970-х гг. и охватили всю центральную часть провинции Ганьсу. В 1979– 1981 гг. в уезде Юндэн исследовали могильник Юйшугоу, но основные работы шли в уезде Юнчан на городище Саньцзяо и могильниках Хамадунь, Си-ган, Чайваньган, Шантугоуган. Наиболее важны с точки зрения информативности два из них (сравнительно поздних): Сиган и Чайваньган. Они наименее гетерогенны и в наибольшей степени могут быть соотнесены с юэчжи.

Могильник Сиган. Один из наиболее полно исследованных и опубликованных могильников культуры шацзин. Расположен в 300 м восточнее городища Саньцзяо. В 1979–1981 гг. там вскрыто 452 могилы.20 Исследованные могильные ямы подразделяются на два типа: ямы с подбоями (281 могила) (рисунок 1); ямы с отвесными стенками (173 могилы) (рисунок 2). Могилы ориентированы длинными сторонами в меридиональном направлении с небольшими отклонениями к западу и востоку. Подбои всегда устраивались продольно в западной стенке, на 20–40 см ниже дна входной ямы (рисунок 1). В некоторых случаях подбой делали на одном уровне с дном ямы. Ширина погребальной камеры в подбое составляла 60–80 см, высота не превышала 50–60 см. Вход в подбой закрывался наклонно установленными короткими жердями (рисунок 1). В могилах с отвесными стенками имелось два низких продольных уступа высотой 20–30 см для поперечного перекрытия из жердей и тонких брёвен (рисунок 2). В некоторых из этих могил уступов не было или их не удалось зафиксировать в ходе раскопок. В трёх могилах – парные, разделённые перемычкой захоронения, одно из которых – подбойное, а второе – с уступом. Умерших хоронили в вытянутом по- ложении лёжа на спине, головой на север с небольшими отклонениями к западу или востоку (рисунки 1; 2). Основное количество инвентаря (всего 1300 единиц) представлено бронзовой поясной фурнитурой: поясными пряжками с направленным вперёд носиком (рисунок 3: 22–29); различными бляшками, в том числе шестисекционными (рисунок 4: 43–49, 52, 54), девятисекционными (рисунок 4: 55–57), а также восьмёрковидными (рисунок 4, 28–32) и другими вариациями с двумя не отделёнными бляшками, имеющими петельки на концах с оборотной стороны (рисунок 4: 33–38, 74–84 и др.); бронзовыми кольцами (рисунок 1: 6, 9а); трубочками с характерными расширениями по центру (рисунок 1: 8) и другими изделиями. В районе пояса обнаружена и большая часть украшений одежды, в том числе: различные бусы, пуговицевидные бляшки и колокольчики. У пояса же (справа либо слева) помещены и ножи, в одном случае – с каменным оселком. У височных долей черепа иногда лежали бронзовые серьги в виде кольца. В области шеи часто встречались бусы, а в М26 – золотая пектораль. Небольшим числом обнаружены бронзовые медалевидные зеркала (рисунок 1: 9в) и шилья (рисунок 3: 1–15). Помимо этого, имелось несколько железных ножей и железный же лемех плуга (рисунок 3: 17–21). Оружие отсутствовало, за исключением бронзового черешкового трёхлопастного наконечника стрелы (рисунок 3: 16). Сосуды (67 экз.) ставились не в могилу, а на поверхности у северного края ямы (над головой умершего). Все сосуды лепные; в основном подразделяются на горшки с двумя или одной большой ручкой в верхней части и кувшины с двумя небольшими ручками в средней части тулова. В одной могиле найден трипод.

Могильник Чайваньган. Один из наиболее полно исследованных и опубликованных могильников культуры шацзин. Расположен в 380 м восточнее могильника Сиган. В 1981 г. здесь было исследовано 13 могил.21 Погребальный обряд и инвентарь подобны найденным в Сигане. Могильные ямы двух типов: ямы с подбоями (45 могил) (рисунок 5: А); ямы с отвесными стенками без подбоев (46 могил) (рисунок 5: Б). Могилы также ориентировались длинными сторонами в меридиональном направлении с небольшими отклонениями к западу и востоку. Подбои всегда устраивались продольно в западной стенке. В могилах с отвесными стенками иногда фиксировались продольные уступы. Жердяные заслоны подбоев и поперечные перекрытия, как правило, не фиксировались по причине плохой сохранности дерева. Умершие погребались в положении на спине, вытянуто, головой на север с небольшими отклонениями к западу или востоку. Основной инвентарь (все- го около 700 единиц) представлен аналогичной Сиган бронзовой поясной фурнитурой, но в двух могилах найдены бабочковидные бляшки, довольно много шестисекционных и S-видных (рисунок 5: А 6–7); почти нет трубочек с вздутием в центральной части. Большая часть украшений одежды – в районе пояса, в том числе различные бусы, кольца (рисунок 5: А 5) и колокольчики. Здесь же справа либо слева от погребённого найдены и ножи. У височных долей черепа иногда имелись бронзовые серьги в виде кольца. В области шеи часто встречались бусы. В небольшом количестве обнаружены бронзовые зеркала и шилья. Из оружия в двух погребениях слева от пояса у воинов найдено по одному кинжалу с кольчатыми навершиями. Сосуды (33 экз.) также ставились на поверхности у северного края ямы (рисунок 5: А 1). Все сосуды лепные, тех же типов, что и в Сигане. Преобладали горшки с одной или двумя ручками в верхней части.

На городище Саньцзяо большая часть сосудов со значительной примесью крупного песка в тесте, качественной посуды немного.22 Бóльшая часть керамики красно-коричневого цвета, с сероватым оттенком. Серая керамика малочисленна, всего около пяти процентов от общего числа находок. Все сосуды ручной лепки, некоторые изготовлены по ленточной технологии. Есть следы затирания пальцами поверхности. Мелкие керамические изделия выполнены подчас довольно неаккуратно. Керамика с толстым дном, сама посуда зачастую довольно крупная. Обжиг высокотемпературный. Орнаментация поселенческой керамики разнообразна: в виде зубчиков, волн, штриховки, полумесяцев. Часто орнамент в виде зубчиков присутствует в верхней части сосуда, а волнистый – в нижней. Некоторые сосуды имеют яркие по цвету горловину и плечи, а иные – целиком красного цвета. Часть керамики окрашена изнутри и снаружи в темно-красный цвет. Ушки (ручки) прилеплялись после окончания работы над предметом, а потому достаточно легко отламываются. Большая часть керамических изделий – плоскодонные. Сосудов с круглым дном или с ножками мало. Основные виды поселенческой посуды: горшки (гуань), котлы (гэ), стаканы (бэй), чашки (доу), плошки (пэнь) и пиалы (вэнь). Преобладают круглодонные горшки (гуань) с одним или двумя ушками, ковшеобразные стаканы (бэй), плоскодонные горшки (гуань) и глиняные треножники. Изделия из камня на городищах представлены топорами, шарами, кольцами с высверленной серединой, скребками, пестиками, ступками, пряслицами, зернотёрками. Каменные кольца часто выполнялись в технике сколов, остальные предметы шлифованные. В погребениях керамика довольно однообразна по форме и орнаментации.

В могильнике Чайваньган большая часть сосудов горшковидной формы с плоским дном и двумя большими ушками (ручками) в верхней части, но у некоторых дно округлое. В Сигане горшкообразной плоскодонной керамики с широким горлом и двумя ручками в верхней части меньше половины; большая доля кринкообразных плоскодонных сосудов с небольшими ушками (ручками) посередине тулова. Круглодонные сосуды отсутствуют, но встречаются сосуды своеобразных форм, в том числе – без ушек, и один трипод. В захоронениях также намного чаще встречаются бронзовые изделия типа описанных выше из могильников Сиган и Чайваньган (ножи, шилья, различные бляшки, колокольчики, серьги, бусы и другие предметы). Упоминаются бронзовые и роговые наконечники стрел и даже костяные кинжалы, отсутствовавшие в Сигане и Чайваньгане. Железные изделия (тёсла, ножи и кинжалы) немногочисленны (см. выше).23

Традиционно к культуре шацзин относили поселенческие комплексы (городища) эпохи бронзы, однокультурность которых с могильниками типа Сиган и Чайваньган вызывает большие сомнения. Из анализа опубликованных материалов ясно, что достаточно однородными скифоидными памятниками являются только могильники. Находки многочисленных черепов жертвенных животных в погребениях говорят о развитии скотоводства. Судя по наличию керамических и каменных шариков, наконечников стрел и луков, охота оставалась дополнительным промыслом. Следует заметить, что достаточно трудно разделить военное и охотничье снаряжение. Долговременные жилища, найденные каменные песты, жернова и ступки, заступы и другие инструменты свидетельствуют о значительной доле земледелия, которое, по мнению некоторых китайских исследователей, вероятно, доминировало над скотоводством.24

Время сложения и угасания описываемой археологической культуры шацзин пока остаётся под вопросом. Вместе с тем, проведённые сравнительно недавно раскопки у озера Дайхай в Ордосе выявили интересный эпизод в истории археологической культуры шацзин. На могильнике Сяошуан, относимом к культуре маоцингоу, была выявлена группа погребений с подбоями, уступами и с вертикальными стенками, которые по погребальному обряду и ориентации умерших на ССВ, вероятно, восходят к культуре шацзин.25 Однако хорошо прослеживаются и иные черты (собственно культуры маоцингоу): наличие черепов жертвенных животных в головах умерших; расположение керамики не вверху у края могилы над головой умершего, а у дна могилы в головах. Наибольшие изменения видны в инвентаре. За исключением некоторых характерных для культуры шацзин артефактов, изделия, включая керамику, находят аналогии в культурах маоцингоу и янлан. Из этого следует, что пришедшая из Ганьсу на Ордос группа населения, соотносимая с археологической культурой шацзин, ко времени погребения её членов была ассимилирована, но сохранила некоторые характерные черты своего обряда. По имеющимся кратким суммарным публикациям, время «прихода шацзин» в район оз. Дайхай не вполне ясно, но в них нет достоверно ранних изделий VI в. до н.э. Показательно, что и в маоцингоу типичные для шацзин трубочки и поясные бляшки на начальном этапе отсутствуют. Носителям культуры шацзин нужно было пройти из центральной части Ганьсу в район оз. Дайхай не менее 900 км. Подчеркнём, что в отличие от культуры янлан, непосредственно «контактировавшей» с государством Цинь, население культуры шацзин обитало далеко к западу от китайских земледельцев; их приход в Дайхай, вероятно, был менее прямым. Если соотнести поздние памятники археологической культуры шацзин с юэчжи, как это делают некоторые китайские исследователи, то их продвижение к северо-востоку в IV–III вв. до н.э. на фоне борьбы с хунну （сюнну） выглядит вполне логично.

Для формирования Шёлкового пути юэчжи совершили одно великое, но, увы, мало замеченное деяние. Уходя от атак хунну в первой половине II в. до н.э., они стали первым народом, по-настоящему «проторившим тропу» через прежде пустынный и слабозаселённый Синьцзян. Были преодолены те самые 3 000 км, что разделяли уже выстроенный эллинистическими правителями маршрут с китайскими путями. Нельзя отрицать, конечно, редких путешествий через Западный край и до II в. до н.э. Но нельзя сравнивать небольшие группы с многотысячной ордой в поисках новых мест обитания.

Искать союза с юэчжи против сюнну и отправился в Среднюю Азию великий путешественник Чжан Цянь. Следуя разделу «жизнеописание Давань» в «Исторических записках» （ 史記 • 大宛列傳 ）, У-ди дважды отправлял Чжан Цяня в Западный край. Во время первой поездки （ок. 138–126 гг. до н.э.） дипломат посетил четыре региона: Давань （ 大宛 ）, Кангюй （ 康居 ）, Даюэчжи （«Большие юэчжи»） （ 大月氏 ） и Дася （Бактрия） （ 大夏 ）. Также императорский посол узнал некоторую информацию о пяти других крупных образованиях: Усунь （ 乌孙 ）, Алания （ 奄蔡 ）, Парфия （ 安息 ）, Тяочжи （ 条支 ） （может трактоваться как сатрапия Селевкидов в Месопотамии） и Индия （ 身 ）.²⁶

Восточные рубежи эллинистической Бактрии периода расцвета пролегали в районе современных Кашгара и Ташкургана вдоль восточной части Памирского хребта. Таким образом, кажется, что ещё за несколько десятилетий до того, как Чжан Цянь прибыл в Среднюю Азию, участок Шёлкового пути к западу от Памира фактически был «открыт» хорошо знакомыми китайцам юэчжи. Около 166–160 гг. до н.э. греко-бактрийские города Ферганы и Согдианы, охранявшиеся сакскими, согдианскими и греческими войсками, пали в результате постоянных набегов полчищ юэчжи, чья конница, хотя и была лишена стремян,27 доказала свою эффективность. В 130 г. до н.э. юэчжи уже повергли Бактрию в хаос, в то время как Маргиана находилась во власти парфян. Около 125 г. до н.э. Гелиокл, вероятно, был убит, защищая Александрию на Амударье. Несколько укреплённых городов, расположенных в Кабульской долине вблизи Пешавара, а также другие города северозападной Индии, по-прежнему контролировались некоторыми греко-бактрийскими или индо-греческими правителями. Кабульская долина (Гандхара) оставалась под контролем потомков Эвкратида в течение примерно ста лет, а последним греческим царем Бактрии был Гермей (ок. 90 – 30 до н.э.). Некоторые укреплённые города в северо-западной Индии вблизи Гималаев также находились во власти Аполлодота II, Гиппострата и их потомков. Это господство продолжалось вплоть до первого века нашей эры. Очевидно, Бактрия уже была завоёвана (или, как минимум, сильно опустошена) юэчжи, когда Чжан Цянь прибыл туда ок. 129–128 г. до н.э.

Последний акт исторического действа с участием греков, юэчжи и ханьцев разыгрался во второй половине I в. до н.э. Гермей (правил ок. 70–30 гг. до н.э.), обосновавшийся где-то в крепости в Гандхаре, попытался воспользоваться возможностью заключить военный союз с китайскими войсками генерала Вэнь Чжуна, истощёнными после пересечения перевалов. Эллинистический правитель объединил свои армии из греков и эллинизированных союзников с ханьцами, чтобы восстановить контроль над регионом. После достижения успеха вместо союза с Хань Гермей объединился с кушанами (одной из групп юэчжи), которые стали более могущественными в Гандхаре, и заключил с ними договор, подкреплённый брачным соглашением. Эта война, возможно, стала следствием роста могущественности кушанских правителей, укрепившихся на северных границах Цзибиня (Кашмир) в качестве самой влиятельной силы юга Средней Азии. Несмотря на дипломатические кульбиты, Гермей, вероятно, понимал, что ему следует поддерживать экономические и военные отношения с Китаем. Он отправил из

Гандхары в Хань два посольства (в 33 и в 32 г. до н.э.) для заключения с Хань мирного и торгового договоров; но они не достигли своей цели.28 В последней трети I в. до н.э. контроль над городами Гандхары, ранее управляемыми греками, перешёл в руки воинов Кушанского царства, войска которого из Ферганы двинулись на юг. Греко-буддизм приобретал всё большее влияние в Кушанском царстве, сочетая поклонение греческим, индийским и персидским богам. В конечном итоге из этого культурного союза выделилась аристократия, исповедующая буддизм. Состояла она из потомков военной знати различного происхождения. Греки же, даже потеряв свои владения в Азии, по-прежнему служили в качестве телохранителей, спортсменов, архитекторов, музыкантов, учёных, скульпторов и т.д. Юэчжи, покинув свою родину в районе коридора Хэси около 170 г. до н.э. и пройдя около трёх тысяч километров, в итоге (нач. I в н.э.) основали Кушанскую державу. Черты материальной и духовной культуры населения этого государственного образования находят весьма слабые отголоски в археологической культуре шацзин. Что вполне закономерно. Покоряя саков, греков и другие народы, пришельцы из Ганьсу неизбежно смешивались с ними, перенимая религию, монетную традицию, архитектуру и т.д. История кушан как ветви юэчжи изобилует белыми пятнами, однако в общих чертах известна (по сравнению с миграцией группы населения из района Хэси в Дайхай).

Весьма показательны и зримы процессы этнокультурного взаимопроникновения и заимствования в рассматриваемом регионе и окрест на примере нумизматики. Скифоидное население в Средней Азии и Причерноморье удивительно похоже перенимало денежные традиции покорённых, но более развитых греков. Пребывая в Бактрии, Чжан Цянь отметил значительную разницу между местными монетами и китайскими того времени. Бактрийские монеты были сделаны из серебра с изображением действующего царя на лицевой стороне. После смерти государя монеты немедленно менялись, на новых изображали вступившего на престол.29 Очевидно, что монеты Парфии и Давань похожи на монеты эллинистических монархий. В целом влияние средиземноморской культуры в Центральной Азии было очень сильным. Юэчжи, захватив Бактрию, скопировали серебряные тетрадрахмы Гелиокла I (последнего греческого царя, властвовавшего к северу от Гиндукуша). Вторгнувшись в Паропамисаду, эти же кочевники начали привычно имитировать местную валюту, монеты Гермея.30 Это объясняет, почему его монеты, прижизненные и посмертные, находят в таких больших количествах в этих регионах. Очень похожую ситуацию наблюдаем в районе греческих колоний Северного Причерноморья. Понтийские греки превосходили своих соседей-скифов во многих сферах ремесла.31 Естественно, что Херсонес32, Тира33, Боспор34, Ольвия35 чеканили свою монету. Деньги выполняли не только финансовую, но ритуальную функцию.36 Иной денежной традиции регион не знал. Вот и получилось, что скифский царь Фарзой, создав последнюю скифско-савроматскую державу, начал чеканить монету по греческим образцам. Вес монет Фарзоя практически не отличается от серии посмертных статеров царя Лисимаха,37 составлявших основу денежного обращения в Причерноморье в эллинистическое время.

Подытоживая написанное, подчеркнём:

Во-первых, в формировании Шёлкового пути как проходимого и разведанного маршрута огромную роль сыграло переселение юэчжи во второй трети II в. до н.э. Таким образом, юэчжи стали одним из столпов политического содержания раннего Шёлкового пути. Ещё раз подтверждается гипотеза о роли кочевых общностей как «медиаторов» между цивилизациями.

Во-вторых, несмотря на дискуссионность «аффилиации» культуры шацзин с тем или иным этносом (в т.ч. юэчжи), нам удалось ввести в научный оборот наиболее яркие её артефакты, скомпонованные в привычном для российских исследователей формате. Надеемся, что это расширит обсуждение проблем скифоидных культур Северного Китая, позволит ответить на ряд вопросов по хронологии и культурной принадлежности памятников.