Коллекционер как актор культуры: Владимир Абакумов и Музей творчества аутсайдеров

Суворова А.А. Коллекционер как актор культуры: Владимир Абакумов и Музей творчества аутсайдеров // Общество. Среда. Развитие. – 2021, ¹ 1. – С. 46–50.

Общество. Среда. Развитие № 1’2021

Уже на рубеже XIX–XX веков коллекционеры становятся одними из главных акторов процесса легитимации и первичной институционализации различных феноменов «странного искусства» – творчества наивов, душевнобольных, аутсайдеров. Деятельность коллекционеров не просто сопровождала развитие феноменов творчества душевнобольных, ар-брют или аутсайдерского искусства или содействовала ему, коллекционеры порой формировали эти феномены, часто становясь в своем роде самостоятельными арт-институ-циями, осуществляя работу по собиранию произведений, их исследованию и популяризации. Значимость фигуры коллекционера сложно переоценить в ситуации сложения феномена отечественного аутсай- дерского искусства на современном этапе: в период 1980–1990-х годов в СССР/России начинают формироваться наиболее важные частные коллекции аутсайдерского искусства: собрания Владимира Абакумова (Музей творчества аутсайдеров), Ксении Богемской и Алексея Турчина, Владимира Гаврилова и др.

В сложении дискурса искусства аутсайдеров в России в 1990-е годы ведущей «инстанцией разграничения» (если следовать теории дискурса и терминологии Мишеля Фуко) становятся коллекционеры [4–6; 7], апеллирующие к авторитетным для данного дискурса зарубежным исследованиям и арт-институциям и ведущие активную коммуникацию с ними. Также идут процессы самоинституционализации: формируются частные собрания и коллекции, владельцы которых осуществляют активную просветительскую, исследовательскую и общественную деятельность; по инициативе и под руководством Владимира Абакумова в Москве появляется Музей творчества аутсайдеров. Но история институционализации и легитимации аутсайдерского искусства в отечественной культуре лишь обозначена [4; 6] и нуждается в дальнейшем изучении и осмыслении.

История коллекционера, популяризатора и культуртрегера Владимира Абакумова (род. в 1956) обладает индивидуальной спецификой, сопряженной с советским, а позже и российским социокультурным контекстом. За последние десятилетия Владимир Абакумов собрал огромную коллекцию аутсайдерского искусства, ставшую основой частного Музея творчества аутсайдеров (Москва – Бар (Черногория)), включающую в настоящее время более 4000 предметов (живопись, графика, скульптура, объекты) отечественных и зарубежных авторов; организовал несколько десятков выставок аутсайдер-ского искусства и ар-брют в России и за рубежом; выступил инициатором и создателем нескольких документальных фильмов, посвященных институциям и коллекциям ар-брют и аутсайдерского искусства.

Профессиональное становление

В контексте изучения влияния личности на развитие художественного процесса очень важно выявить различные аспекты формирования индивидуума, благодаря которым складываются профессиональные интересы и предпочтения. В истории Владимира Абакумова, на раннем этапе, когда об искусстве аутсайдеров в стране никто не знал, этот фундамент интересов формировался на, казалось бы, совершенно случайных пересечениях. Семья Абакумова была связана с искусством и культурой: отец был художником, мать – директором музея. Но контекст аутсайдерского творчества косвенно мог проявиться разве что из профессиональной сферы старшей сестры-врача. Владимир вспоминает: «... будучи ребенком, я с интересом листал ее учебники, в числе которых были книги по психиатрии с большим количеством иллюстраций, включавших в себя психопатологическую экспрессию» [2].

Начало профессиональной истории Абакумова было связано с обучением в Полиграфическом институте, на «экспериментальной» для того времени специальности – книговедении, программа которой включала очень разноплановые дисциплины: от высшей математики до истории искусства. После окончания института будущий коллекционер начинает работать по специальности: он был директором советских международных книжных выставок, среди которых особо отмечает Московскую книжную ярмарку, проводившуюся на ВДНХ. В ней участвовали все советские республики, а также страны социалистического блока. Те годы Абакумов оценивает как бесценный опыт, ведь на его плечах были хозяйственные вопросы, представительские функции и «...даже тонкие дипломатические моменты (в ту пору была цензура, контроль со стороны комитета государственной безопасности)» [2]. Но от изобразительного искусства эта деятельность была еще далека.

Далее в профессиональной истории Владимира Абакумова произошел поворот – он начинает работать в выставочном секторе Третьяковской галереи, на том момент скорее формальном подразделении музея, так как выставками в Третьяковке занималась «Росизопропаганда» (Республиканский центр художественных выставок и пропаганды изобразительного искусства). Скоро ситуация изменилась: «... всего через полтора года “выставочным” именовался уже не сектор, а полноценный научный отдел, который я создал. Сорок человек – реставраторы, издательский сектор, специалисты по проведению выставок – трудились под моим началом» [2]. Впрочем, этот этап еще был далек от искусства аутсайдеров, выставки были связаны с классическим искусством. Только беседы с искусствоведом Алексеем Лебедевым, исследователем наивного, любительского провинциального искусства, «...создавали в тот период небольшую предпосылку для пересмотра моих эстетических предпочтений в будущем» [2].

Перестройка и начало увлечения творчеством аутсайдеров

Перестройка, изменившая векторы развития всей страны, повлияла и на профессиональную историю Владимира Абакумова. Он начинает работать в Фонде культуры, организованном при участии Р.М. Горбачевой. Задачи фонда были амбициозны и включали активные связи с зарубежными коллегами, выездные выставки, подготовкой которых занимался Абакумов. Но несмотря на искреннюю вовлеченность в процессы, постфактум он вспоминает о том времени так: «Меня не покидала мысль о вторичности современ-

Общество

ного искусства, о желании найти что-то действительно “цепляющее”, заставляющее не только формально восхититься, но и задуматься...» [2]. Событием, вызвавшим у Абакумова сильный эмоциональный отклик, стала первая выставка Анатолия Зверева в Москве, организацией которой в выставочном зале Фонда культуры занимался Владимир: «Посещаемость била все рекорды. Зритель искал того же, что и я, – свободы от формализма в искусстве» [2].

Перестройка была временем бума предпринимательской активности, Владимир решает использовать огромный опыт, связанный с организацией выставок, и получает лицензию на международную перевозку картин. Тогда же появляется идея создания «Гуманитарного центра», многопрофильной общественной организации, связанной с арт-проектами: организацией выставок изобразительного искусства в России и за рубежом, работой театра моды «Азия», представлявшей коллекции советских и американских дизайнеров одежды, благотворительной деятельностью через посредничество творческого объединения «Нерв».

Как вспоминает Владимир Абакумов, однажды он предложил Александру Иванову, одному из сотрудников «Гуманитарного центра», который в связи с реализацией благотворительных инициатив посещал психиатрические больницы и диспансеры, «...обратить внимание на то, что за стенами этих клиник тоже может

Общество. Среда. Развитие № 1’2021

зарождаться творческий процесс» [2]. Результатом поиска Александра Иванова стало 40 работ пациентов профильных медицинских учреждений. Из собранного материала была создана небольшая благотворительная выставка в Музее медицины Научно-исследовательского института скорой помощи им. Н.В. Склифосовского. Дискурсивно этот проект занимает некоторое промежуточное положение между полем медицины и искусства, но демонстрирует трансформацию дискурса творчества душевнобольных: с одной стороны, в этом проекте много маркеров медикали-зации феномена, но реакция на данный проект демонстрирует смещение смыслового фрейма [6].

Серьезный медийный резонанс, – а на выставке было много прессы, снимали все телеканалы, – вдохновил организаторов. Внезапно для Абакумова и Иванова проявился и другой неожиданный эффект работы с таким искусством: «Во время и сразу после выставки к нам стали приходить люди, показывать и приносить работы род- ственников, имевших психиатрический опыт» [2]. Так началось формирование коллекции творчества душевнобольных, которая в это время уже стала насчитывать 200–300 работ. За первой выставкой начались и следующие, организуемые усилиями творческого объединения «Нерв», юридически являющегося частью «Гуманитарного центра» [2]. В начале 1990-х годов организуются и зарубежные выставки, например, в мюнхенской галерее «Мир», к которой также был издан каталог [6].

Включение в зарубежный контекст и переосмысление феномена

Переломным моментом для коллекции и профессиональной и личной истории Владимира Абакумова, формирования его взгляда на феномен творчества душевнобольных, стал 1994 год. Это было тем моментом, когда он посещает две зарубежные выставки, посвященные искусству аутсайдеров, – в Женеве и Сан-Франциско. Это меняет у коллекционера понимание границ и смыслов феномена: выставки «... открыли мне глаза на то, к какому удивительному художественному явлению мы прикоснулись в своей работе почти случайно» [2].

Решающее значение имело и общение с важными для мира ар-брют и аутсайдер-ского искусства фигурами – Мишелем Тевозом и Женевьевой Роулин, с которыми Абакумов познакомился еще в 1991 году, после женевской выставки своей коллекции. А экспозиция возглавляемого в то время Тевозом Коллекции ар-брют в Лозанне «...просто перевернула мое (Владимира Абакумова – А.С.) представление о том, что нужно считать истинным искусством, если отталкиваться от критериев оригинальности и спонтанности, а не от традиционного профессионализма» [2]. Тогда к будущему директору Музея творчества аутсайдеров приходит понимание того, в каком формате должна быть представлена коллекция. Но также происходит и принципиальный дискурсивный перелом в интерпретации произведений в восприятии Абакумова, а именно отход от медикализации коллекции, он понимает, «...насколько важно смещение акцентов при отборе работ с аспекта медицинского на аспект художественный» [2].

С этого момента Владимир Абакумов серьезно начинает размышлять о возможности формирования в России музейного собрания произведений «странного искусства». В это время терминологический фрейм будущего музея у коллекционера не сформирован, но Владимир начинает работу по систематизации знаний об этих феноменах с опорой на книги Джона Макгрегора «Открытие искусства душевнобольных» [11] и Роджера Кардинала «Аут-сайдерское искусство» [10].

Тот же год стал временем, когда пути единомышленников расходятся. Абакумов так это описывает: «Александр Иванов склонялся, скорее, к продолжению благотворительной деятельности, в то время как я настаивал на внимательном отношении к эстетической составляющей нашей работы» [2]. Александр Иванов начал сотрудничать с благотворительным фондом «Филантроп», занимавшимся поддержкой инвалидов, а Владимир Абакумов углубился в изучение истории ар-брют и специфики его коллекционирования. Позже появится целая серия документальных фильмов-путешествий по европейским коллекциям ар-брют.

Несколько лет у Владимира Абакумова и Анны Яркиной, подключившейся к процессу работы над тогда еще будущим Музеем творчества аутсайдеров, ушло на изучение литературы о творчестве аутсайдеров, анализ коллекции и ее пополнение. Как вспоминает сам Владимир Абакумов, «началась весьма важная работа по изучению, систематизации и популяризации искусства, которое должно было стать открытием не только для непосвященного российского зрителя, но и для многих профессионалов в современном арт-простран-стве России – искусствоведов, арт-дилеров, художников» [2].

Размышляя о будущем музее, Абакумов в качестве некоторого эталона музея неизменно вспоминает Коллекцию ар-брют в Лозанне, музей, казавшийся ему «шкатулкой с драгоценностями, таившими в себе великую силу», и «судьбоносную встречу» с его куратором Мишелем Тевозом в 1994 году [2]. Так ко второй половине 1990-х начинается кристаллизация идеи будущего музея.

Рождение музея

Как вспоминает Абакумов, 1995 год «ушел на пересмотр коллекции», она продолжала пополняться. Подавляющее большинство работ приносили сами художники или их родственники, узнавшие о такой инициативе из СМИ. Отвечая на вопрос, почему все же возникла идея именно музея, Абакумов отмечает: «...я был почти музейщик и музейная работа меня привлекала. Папа мой был художник, а мама – директор музея. Видимо, во мне все это соединилось. Но и важно, что главная тема для меня лично была именно показ, а не коллекционирование. Также и общение в музейной среде было, я был связан именно с музейными историями» [1].

Важным аспектом сложения понятий- ного фрейма аутсайдерского искусства в России является терминологическая неустойчивость, или «пустота», в описании этого феномена в середине 1990-х годов [5]. Поэтому само названием музея долго подбиралось: «...мы назвались Музей творчества аутсайдеров. Это моя осторожность сработала. У меня серьезное отношение к тому, что мы брали и выставляли. В моем понимании звание художника – это серьезная вещь, и я не мог так просто назвать все искусством» [1]. В отечественной культуре периода второй половины 1990-х годов переход от медикализации дискурса этого феномена еще не был завершен, поэтому уже устойчивый для западного контекста термин Outsider Art казался слишком радикальным. Также были попытки исполь- зовать понятие «искусство посторонних», некоторую кальку с термина Outsider Art, но оно так и не прижилось.

Между появлением идеи музея и открытием стационарной экспозиции в Измайлово в 2000 году прошло пять лет. В 1996 году состоялась выставка-презентация Музея аутсайдеров в Музее геологии в центре Москвы. Как об этого говорит сам Абакумов, «...это была скорее декларация. Тогда мы начали называться музеем» [1]. Абакумов вспоминает об этом так: «... самые важные специалисты по наивному искусству, аутсайдерского тогда в России еще не было: Помещиков, Богемская, наверное, Вовк был тоже. Мы тогда презентовали нашу коллекцию и получили прекрасные отзывы, все одобряли идею» [1]. На протяжении нескольких следующих лет Музей творчества аутсайдеров много принимал участие в выставках, из самых знаковых Абакумов особо отмечает участие в «Инсите» в 1997 году.

Открытие музея в Измайлово состоялось в 2000 году, в музее работало три человека вместе с самим основателем. Коллекция составляла около 2000 произведений как российских, так и зарубежных авторов. К моменту появления музея его организаторы выделили несколько категорий, согласно которым коллекция была структурирована и представлена в экспозиции: ар-брют/аутсайдер-арт, «новый вымысел», наивное искусство, психопатологическое творчество. В постоянной экспозиции, разделенной на три зала, было

Общество

100 работ. Пространство первого музея, его экспозиционное решение отсылало к самому знаменитому историческому музею «странного искусства»: «...экспозиция была в черном, темном пространстве, музей был черным, я делал его под влиянием экспозиции музея Ар Брюта в Лозанне. Я был поражен эмоциональной силой этой коллекции» [1].

В ходе исследования выявлено, что в ситуации с формированием дискурса аутсайдерского искусства (и различных близких ему феноменов: творчества душевнобольных, ар-брют) в отечественной культуре «инстанциями разграничения»

являются коллекционеры, ведущие самостоятельно и организующие культуртрегерскую, исследовательскую и просветительскую работу (что аналогично процессам зарубежной культуры 1940–1970-х годов). Исследование деятельности Владимира Абакумова позволяет сделать вывод о закономерностях сложения дискурса аутсайдерского искусства и различных и близких ему феноменов – творчества душевнобольных, ар-брют – в отечественной культуре, а также позволяет выявить специфику, обусловленную социокультурной ситуацией поздней советской и российской культуры.