Компенсация нематериального вреда юридическим лицам

Согласно действующей редакции статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) право юридического лица получить справедливую компенсацию нематериального репутационного вреда в случае его нарушения полностью исключается. П. 11 данной статьи гласит: «правила настоящей статьи о защите деловой репутации гражданина, за исключением положений о компенсации морального вреда, соответственно применяются к защите деловой репутации юридического лица».

Согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 N 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права.

Совершенно очевидно, что юридическое лицо в силу своей сущности такие страдания претерпевать не может. Однако юридическое лицо вправе требовать возмещения соответствующих убытков.

Действительно, при новой редакции ст. 152 ГК РФ компенсация морального вреда юридическим лицам невозможна, однако это вовсе не исключает компенсацию нематериального (репутационного) вреда. Как справедливо отмечаем Е.В. Гаврилов, о компенсации нематериального (репутационного) вреда юридическим лицам ГК РФ как ничего не говорил, так ничего и не говорит [2]. Между тем, компенсация морального вреда и компенсация нематериального (репутационного) вреда - не равнозначные компенсаторные способы защиты.

Конституционный суд Российской Федерации (далее – КС РФ) в 2013 года отметил, что применимость того или иного способа защиты нарушенных гражданских прав к защите деловой репутации юридических лиц должна определяться исходя из природы юридического лица. При этом отсутствие в законе прямого указания на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание [7].

Указанный способ защиты возник в российской судебной практике благодаря постановлениям Европейского суда по правам человека (далее –

ЕСПЧ), а затем и нашел свое отражение в разъяснениях Президиума ВАС РФ.

Так, в деле «Компания «Комингерсол С.А.» против Португалии» ЕСПЧ признал за юридическим лицом право на компенсацию морального вреда, указав, что понесенный компаниями моральный вред может включать в себя такие пункты, которые в той или иной степени «объективны» или «субъективны». Среди них следует учитывать такие, как репутация компании, неопределенность в принятии решений, раскол в руководстве компании (для которого нет точного способа подсчета последствий) и, наконец, хотя и не в меньшей степени, беспокойство и неудобство, причиненное членам и руководству компании [5].

В другом деле ЕСПЧ отмечает, что является допустимым присуждение компенсации причиненного морального вреда юридическому лицу в связи с перенесенными им «длительной неопределенностью» и «неудобством» в связи с нарушениями [6].

Конституционный суд Российской Федерации (далее – КС РФ) отмечает, что необходимо правильно устанавливать фактические обстоятельства в части того, имело ли место причинение заявителю именно нематериального (репутационного) вреда [8].

В соответствии с правовой позицией Президиума ВАС РФ юридическое лицо, чье право на деловую репутацию нарушено действиями по распространению сведений, порочащих такую репутацию, вправе требовать возмещения нематериального (репутационного) вреда. Для подтверждения наступления неблагоприятных последствий необходимо установить факт сформированности такой репутации, а также факт утраты доверия к его ней, следствием чего может быть, например, сокращение числа клиентов и утрата конкурентоспособности. При выявлении причинноследственной связи между действиями ответчика и возникновением неблагоприятных последствий на стороне истца суды должны учитывать наличие реальной возможности влияния действий ответчика на формирование мнения об истце у третьих лиц [9].

В Постановлении Седьмого арбитражного апелляционного суда от 26.11.2013 по делу N А27-3840/2013 справедливо отмечено, что в любом случае возможность имущественного возмещения нематериального (репутационного) вреда соответствует практике Конституционного Суда Российской Федерации и Европейского суда по правам человека.

В доктрине также встречается точка зрения, в соответствии с которой совсем скоро судебная практика о компенсации нематериального (репутационного) вреда юридическим лицам может стать сплошь отрицательной. Например, А. Бахтина отмечает, что «отвергнуты попытки арбитражной практики ввести институт компенсации вреда, причиненного деловой репутации юридических лиц, в качестве аналога морального вреда – институт репутационного вреда» [1].

На сегодняшний день имеет место судебная практика, в соответствии с которой в компенсации причиненного репутационного вреда судами отказывается со ссылкой на то, что законом подобная возможность не предусмотрена (Постановление АС Дальневосточного округа от 11.04.2016 N Ф03-1091/2016), а требований о возмещении убытков в порядке ст. 15 ГК РФ истец не заявлял (Постановления АС Северо-Кавказского округа от 01.04.2016 по делу N А63-5134/2015, Уральского округа от 24.03.2016 N Ф09-1048/16 и др.).

Некоторые исследователи, в частности Л.Б. Ситдикова, отмечают, что введение такого способа защиты как компенсация нематериального вреда будет соответствовать характеру и специфике защищаемого права - деловой репутации юридических лиц, что окажет положительное влияние на формирование единообразной судебной практики на национальном уровне, отвечающей позициям Европейского суда по правам человека [4].

Нормы о компенсации нематериального вреда юридическим лицам должны были появиться в гражданском законодательстве, сложившаяся на сегодняшний день позиция законодателя противоречит нормам международного права, разъяснениям высших судебных инстанций, а также потребностям судебной практики. Необходимо закрепить в ГК РФ механизм реализации такого способа защиты.