Концепция героического в творчестве А. Н. Радищева

В языке и стиле А . Н . Радищева , извест ного русского писателя и просветителя , ярко проявилась органическая связь литера туры XVIII в . с религиозно - учительным словом древнерусской литературы . В конце XX – начале XXI в . о соотнесенности инди видуального авторского способа языкового выражения образов , топосов , жанровых формул в произведениях Радищева с тради циями русской духовной культуры писали С . Н . Травников , В . М . Живов , Е . Д . Ку кушкина , Ю . М . Лотман , А . В . Растягаев , О . М . Гончарова .

Ю . М . Лотман в статье « Русская литера тура послепетровской эпохи и христианская традиция » [1996], рассматривая особенно сти литературного процесса XVIII – начала XIX в ., писал о роли традиционных христи анских ценностей в условиях секуляризации культуры и отмечал тенденцию к сакрали зации поэтического слова . По мысли иссле дователя , « в литературной традиции XVIII века прочно сложилось представление о том , что авторитетность поэтического тек ста , право говорить от лица Истины завое вывается самопожертвованием , личным служением добру и правде , и , в конечном счёте , подвигом » [ Там же . С . 257]. В рус ской культуре представление о неразрывно сти слова и действия создало определенные модели поведения , которым следовали пи сатели , стремясь к тому , чтобы их произве дения приблизились по степени авторитет ности к текстам , созданным в рамках церковной традиции .

Поэма « Песнь историческая », написан ная Радищевым в годы сибирской ссылки (1795–1796), представляет собой авторское изложение некоторых событий истории Древнего Мира : выбор персонажей и их ха рактеристика отражают систему ценност ных доминант автора . Три раза в тексте « Песни » встречается выражение « муж твер дый », обратившее на себя внимание Ю . М . Лотмана : «“ Муж твёрд ” в текстах Радищева – это обозначение героя , готового подкрепить слова убеждения , жертвуя соб ственной жизнью – “ шествуя смерти во сретение ”» [ Там же . С . 258]. Образ « мужа тверда » раскрывается , как правило , через описание подвига , личного примера беско рыстия , самопожертвования и служения общественному благу . Таким героем мог быть не только персонаж античной истории , но и современник и друг юности Радищева Ф . В . Ушаков , которого писатель называет своим учителем « по крайней мере в твердо сти » [ Радищев , 1938. С . 155]. В « Житии Фе дора Ушакова », по мнению Ю . М . Лотмана , Радищев создал образ , который соотносится как с традиционными образами агиографии , так и с античными « мужами твердыми » [ Лотман , 2000. С . 22].

В монографии « Национальная традиция и “ новая Россия ” в литературном сознании второй половины XVIII века » О . М . Гонча рова вслед за Ю . М . Лотманом в главе , по священной Радищеву , рассмотрела образ « мужа тверда » в контексте русской право славной литературной традиции . Исследо -

ISSN 1818-7919. Вестник НГУ. Серия: История, филология. 2011. Том 10, выпуск 2: Филология © Е. К. Кузнецова, 201 1

вательница особо подчеркнула связь этого образа с духовными понятиями Слова и Истины : « Главной характеристикой “ мужа тверда ” оказывается … его способность к Слову и Истине , неведомым другим » [ Гон чарова , 2004. С . 195].

Обращение к примерам мужества и геро изма из « Песни исторической » позволяет не только выделить идею « мужа тверда », но и дает возможность определить черты , отли чающие такого человека от других , выяс нить , какими свойствами характера он дол жен обладать , какими деяниями прославить себя . « Твердость » связывается со способно стью личности к созидательному слову , а также со способностью подтвердить это слово делом , собственным примером . Бес корыстие , отсутствие таких черт , как вла столюбие , гордыня , стремление к богатству , неоднократно подчеркивается автором « Песни исторической ». Радищев никогда не характеризует завоевателей , царей и импе раторов как « мужей твердых ». Этого удо стаиваются герои – защитники города , стра ны , пожертвовавшие жизнью , совершившие подвиг во имя отечества , или остановившие завоевателя , а также законодатели ( Дракон – « муж твердый , строгий » [ Радищев , 1975. С . 84]). Публий Корнелий Сципион , воена чальник , остановивший поход Ганнибала на Рим , несправедливо обвинен Сенатом :

Обвинен перед народом , Добродетельный муж , твердый

[ Там же . С . 96].

Его достойное поведение перед лицом завистников имеет для Радищева большее значение , чем его военные победы . Приме чательно , что Сципион напоминает о своих заслугах и увлекает народ к Капитолию , « оставляя площадь римску с клеветой , в стыде шипящей » [ Там же . С . 97]:

Над врагами Рима скажет

Свои славные победы

И , клевет всех в посрамленье :

– « Народ римский ! – он воскликнет . –

… Отдадим хвалу всевышним »

[ Там же . С . 96].

Марк Фурий Камилл , военачальник , так же получивший в « Песни исторической » характеристику « муж твердый », явился в трудную для Рима минуту и своим словом и действием спас отечество . Несправедливо обвиненный Камилл добровольно отправил ся в изгнание , но , узнав об осаде Рима гал лами , собрал войско в помощь осажденным .

Войско вошло в город в тот момент , когда галлы принимали контрибуцию . Камилл прервал переговоры , заявив , что у римлян искони заведено спасать отечество железом , а не золотом . Началась битва , галлы были разгромлены и изгнаны .

Одно слово , и дух прежний

Возродился в сердце Римлян , Рим свободен , побеждены

Галлы ; зри , что может слово ;

Но се слово мужа тверда

[ Там же . С . 93].

Именно этот отрывок цитирует в своей работе Ю . М . Лотман [1996. С . 258]. Важно , что слово « мужа тверда », принесшее победу и спасшее жизни и честь римских граждан , сравнивается со словом , которым Всевыш ний творил мир :

Как то древле слово жизни

Во творении явилось

Было слово се Камилла

[ Там же ].

В этом и подобных контекстах проявля ется в произведениях Радищева связь с тра дицией возведения слова к божественному источнику . Созидательная роль слова как устроительной , творящей силы , способной создать и укрепить закон , поддерживать добродетель , наставлять граждан , внушать любовь к Отечеству и изобличать неспра ведливость , подробно раскрыта писателем в трактате « О человеке , его смертности и бес смертии » (1792–1794). Радищев на страни цах трактата неоднократно размышляет о роли речи в развитии морально - нрав ственных представлений человека : « Но едва всесильный речь привитал к языку нашему , едва человек изрек слово единое и образ вещи превратил в звук , звук сделал мыслию <…> очи его зрят ясность , уши слышат бла - гогласие , чувственность вся дрожит , мысль действует , и се уже может он постигать , что истинно , что ложно ; дотоле же чужд был и того и другого » [ Радищев , 1941. С . 131]. Размышления о значении слова и в « Путе шествии из Петербурга в Москву » тесно связаны с представлениями о внутреннем мире человека , о его духовном стрежне , нравственных установках , и , как правило , встречаются в контекстах , где есть слова « твердый », « твердость » и им подобные .

В « Путешествии из Петербурга в Моск ву » не так много глав , в которых не встре чается эпитет « твердый », либо одно коренные слова или синонимы . Это главы

« Выезд », « Тосна », « Любани », « Валдаи », « Вышний Волочок », « Завидово » и « Пеш ки ». Из этих глав « Тосна », « Валдаи » и « За видово » представляют собой сатирические зарисовки , « Любани », « Вышний Волочок » и « Пешки » освещают различные грани кре стьянского вопроса . « Выезд » – с одной сто роны , ясная , с другой – полная символов , сложная для толкования глава , в которой присутствуют библейские аллюзии ( сон как пророческое видение , пустыня ). Значение данной главы отмечала Е . Д . Кукушкина в статье « Библейские мотивы у А . Н . Радище ва » [2000].

В остальных восемнадцати главах « Пу тешествия » автор часто использует эпитет « твердый » и синонимичные ему « незыб лемый », « незыбкий », « непоколебимый », « упругий »; существительные « крепость », « твердость », « твердь »; наречие « твердо »; глаголы « утвердить », « отвердеть » и другие в различных сочетаниях . Частотность упот ребления , высокая концентрация таких слов в тех контекстах , где излагаются чрезвы чайно важные для мировоззрения писателя положения , позволяют говорить о том , что в творчестве Радищева « твердость » является концептом . Всего в « Путешествии » выявле но 83 слова , относящихся к различным час тям речи , входящих в семантический диапа зон концепта « твердость ». Распределение их по главам неравномерно : больше всего (24) их в главе « Крестьцы », чуть меньше (14) в главе « Торжок », 6 в главе « Тверь » и по 5 в главах « Зайцово » и « Спасская Полесть ». В других главах встречается в среднем 2–3 употребления .

Концепт «твердость» в системе этических представлений Радищева неразрывно связан с образом «мужа тверда», что мы наблюдаем в тех главах «Путешествия», где слова со значением «твердость» употребляются чаще всего. Прежде всего, это глава «Крестьцы». Она представляет собой трактат о воспитании, причем о воспитании граждан, подобных по своим душевным и нравственным качествам жителям Древнего Рима, Афин или Спарты. Крестецкий дворянин говорит своим сыновьям: «Английский язык, а потом латинский старался я вам известнее сделать других. Ибо упругость духа вольности, переходя в изображение речи, приучит и разум к твердым понятиям, столь во всяких правлениях нужным» [Радищев, 1938. С. 289]. Идею о том, что личностные качества проявляются в слове, в речи, Радищев высказал и в «Житии Федора Ушакова»: «Федор Васильевич отменно прилежал к Латинскому языку… Наиболее всего привлекала его… сила выражений. Исполненные духа вольности сии властители Царей упругость своея души изъявили в своем речении» [Радищев, 1941. С. 179]. Изучение языков, таким образом, имеет не только практический смысл, но и значимо как инструмент нравственного воспитания личности.

Одна из главных заповедей крестецкого дворянина своим сыновьям – быть доброде тельным и готовым умереть за свои убежде ния . « Но если бы закон или государь или бы какая - либо на земли власть подвизала тебя на неправду и нарушение добродетели , пре будь в оной неколебим . Не бойся ни осмея ния , ни мучения , ни болезни , ни заточения , ниже самой смерти . Пребудь незыблем в душе твоей , яко камень среди бунтующих , но немощных валов . Ярость мучителей тво их раздробится о твердь твою ; и если преда дут тебя смерти , осмеяны будут , а ты пожи вешь на памяти благородных душ до скончания веков » [ Радищев , 1938. С . 293]. В этом фрагменте слова , входящие в семан тическое поле концепта « твердость », встре чаются три раза , и поле расширяется за счет метафорического сравнения « незыблем в душе , яко камень среди бунтующих , но не мощных валов ».

В этом наставлении крестецкого дворя нина отразились представления Радищева о героическом поведении . Описанная в дан ном отрывке ситуация , с одной стороны , является аллюзией на стоический идеал , а также на смерть Сократа , которого крестец - кий дворянин приводит в пример сыновьям [ Радищев , 1938. С . 293] и с которым Ради щев сравнивает Ф . В . Ушакова [ Там же . С . 155]. Образ Сократа в литературе конца XVIII в . – это образ , сочетающий в себе чер ты идеального философа и гражданина , че ловека , находящегося на вершине доброде тели : Сократ « все трудности преодолел со премудростию истинаго философа , с терпе нием святого , с бескорыстною добродете лью человеколюбца , со твердостью ироя , с потерянием всех благ и веселий земных » [ Мендельсон , 1777. С . 6]. Такое понимание добродетели , несомненно , было близко Ра дищеву .

С другой стороны, в наставлении кре-стецкого дворянина отражен и христиан- ский идеал – стойкость перед лицом мучений, страдание за веру, за Христа (в этом случае, за Истину). Высокий стиль данного отрывка восходит к Нагорной проповеди («Блажени есте, егда поносят вам, и ижде-нут, и рекут всяк зол глагол на вы лжуще, Мене ради. Радуйтеся и веселитеся яко мзда ваша многа на небесах: тако бо изгнаша пророки, иже (беша) прежде вас» [Библия, 1751. С. 500]), а также к стилистике псалмов.

Взгляд Радищева на становление лично сти также находит отражение в главе « Кре - стьцы » и связан с представлением о « твер дости ». Крестецкий дворянин говорит о том , что если в юности человек собьется с пути , исправление его еще возможно : « Если слу чится , что смерть пресечет дни мои прежде , нежели в благом пути отвердеете … то не отчаивайтеся , соглядая иногда превратное ваше шествие » [ Радищев , 1938. С . 294]. Со гласно авторским представлениям , вначале развиваются чувства , сердцем и душой мо лодой человек воспринимает мир (« в душе своей более предуспеть мог , нежели в разу ме » – говорит Радищев о рано умершем Ушакове [ Там же . С . 156]). Ошибки и за блуждения молодости « скользят <…> на юном сердце , не проницая начальную его твердость » – эта идея высказывается Ради щевым как в « Путешествии », так и в « Жи тии Федора Ушакова » [ Там же . С . 155]. За тем , если человек на протяжении своей жизни развивает в себе положительные свойства , « упражняется в мягкосердии », разумом « устраивает собранные понятия в порядок » [ Там же . С . 156, 399], придержи вается « твердых правил », он « отвердевает в благом пути ». О . М . Гончарова отмечала в своей монографии , что « превращение в « мужа тверда » – результат духовного вос питания и совершенствования человека », что крестецкий дворянин « произносит Сло во : слово - проповедь , слово - поучение , от кровенно ориентированное на учительную риторику и призванное воздействовать на духовное становление “ внутреннего челове ка ”» [2004. С . 197–198].

В то же время крестецкий дворянин, переживающий расставание с детьми, как и подобает «мужу тверду», имеет чувствительное сердце: «Он облобызал детей своих и, проводив их до повозки, пребыл тверд до последнего расстания. Но едва звон почтового колокольчика возвестил ему, что они начали от него удаляться, упругая сия душа смягчилася» [Радищев, 1938. С. 296]. Образ сердца чрезвычайно важен в поэтике сентиментализма. Но у Радищева он имеет свои коннотации, необычные способы выражения, характеризующие его этические представления, и обнаруживает несомненную связь с концептом «твердость». Слова «прямой», «крепкий» используются как синонимы слова «твердый», выражающие те же самые свойства разума и души. «Крепкое сердце» – то же самое, что «твердое сердце».

Выражение « твердое сердце » впервые встречается в « Путешествии » в главе « Спасская Полесть » и , как и « твердый глас », является характеристикой посланца Истины . В аллегорическом сне Путешест венника в словах Прямовзоры – Истины , обращенных к монарху , сердце как крите рий истины связывается с концептом « твер дость ». « Если из среды народный возникнет муж , порицающий дела твоя , ведай , что той есть твой друг искренний . Чуждый надежды мзды , чуждый рабского трепета , он твердым гласом возвестит меня тебе … Но таковые твердые сердца бывают редки ; едва един в целом столетии явится на светском риста лище » [ Радищев , 1938. С . 253–254]. Приме чательно , что выражение « твердое сердце », понятое как самохарактеристика , особенно задело императрицу Екатерину II, о чем свидетельствуют ее замечания на книгу Ра дищева [ Бабкин , 1952. С . 157].

Глава «Зайцово» является не менее значимой для выявления героических черт «мужа тверда» и раскрытия образа сердца в связи с концептом «твердость». Ведущий персонаж этой главы, оратор и защитник крестьян на судебном процессе об убийстве асессора, Крестьянкин, характеризует себя в противостоянии остальным представителям суда. Судьи извещают наместника, представителя власти, о позиции Крестьянкина, оговаривают его. Ситуация преследования героя напоминает ту, о которой говорил своим детям крестецкий дворянин: «Не-смысленные думали, что посмеяние их меня уязвит, что клевета поругает, что лживое представление доброго намерения от оного меня отвлечет! Сердце мое им было неизвестно. Не знали они, что нетрепетен всегда предстою собственному моему суду, что ланиты мои не рдели багровым румянцем совести» [Радищев, 1938. С. 276]. Чистое сердце и спокойная совесть «мужа тверда» дают ему возможность видеть истину и право защищать ее, пренебрегая мнением людей нечестных, даже обладающих большей, чем он сам, силой и властью. Так, о праведниках в Псалтири говорится: «Господь крепость людем своим даст» (Пс. 28: 11).

Но даже « муж твердый », отстаивающий истину , может прийти в отчаяние , видя , что его аргументы не имеют силы , что его труд напрасен . В споре с наместником , предста вителем власти , призванным окончательно решить дело , « звонкое произношение » вы дает волнение героя , но голос его по - преж нему « незыблем »: « Но наконец содрогшееся сердце , разлияло свое избыточество . Незыб лемым гласом и звонким произношением возопил я наконец сице …» [ Там же . С . 278]. « Содрогшееся сердце » также свидетельст вует о том , что душевное равновесие Кре - стьянкина поколеблено .

Речь персонажа отмечена высоким сти лем , « незыблемый глас » перекликается с « твердым гласом » посланца Истины в главе « Спасская Полесть ». Крестьянкин терпит поражение . Несправедливость по отноше нию к защитникам истины со стороны пред ставителей власти также коррелирует с си туацией , рассмотренной Радищевым в главе « Спасская Полесть ». Прямовзора преду преждает царя : « Блюдись , и не дерзай его казнити , яко общего возмутителя …» [ Там же . С . 253]. Другими словами , « муж твер дый », как правило , высказывающий резкие суждения , критикующий власть , восприни мается ею как возмутитель общественного спокойствия . Он восстает против « мира и тишины », прославляемых в одической тра диции [ Бухаркин , 1996], за которыми скры вается общее неблагополучие .

В главе «Торжок» встречаем выражения, добавляющие в семантическое поле концепта новые коннотации и соединяющие его новыми ассоциациями с такими значимыми для Радищева понятиями, как Слово, Истина: словосочетания «твердые размышления», «мысль твердости», «твердое слово». «Кто возмущает словом (да назовем так в угодность власти все твердые размышления, на истине основанные, власти противные), есть такой же безумец, как и хулу глаголяй на Бога. Буде власть шествует стезею, ей назначенной, то не возмутится от пустого звука клеветы, яко же господь сил не тревожится хулением. Но горе ей, если в жадно- сти своей ломит правду. Тогда и едина мысль твердости ее тревожит, глагол истины ее сокрушит, деяние мужества ее развеет» [Там же. С. 334]. Мысль, слово и дело предстают в неразрывном единстве, и тому, кто первым осмелится высказать «мысль твердости», принадлежит роль инициатора дальнейших событий – восстановления царства справедливости. «Первый мах в творении всесилен был; вся чудесность мира, вся его красота суть только следствия. Вот как понимаю я действие великия души над душами современников или потомков; вот как понимаю действие разума над разумом» [Там же. С. 392]. Слово, «глагол истины», будучи божественным по своей сущности, способно преобразовывать действительность, и тот, кто решается взять на себя бремя и первым высказать его, совершает подвиг. «Недостойны разве признательности мужественныя писатели, возстающие на губительство и всесилие, для того, что не могли избавить человечество из оков и пленения?» [Там же. С. 391]. Таким образом, Радищев расценивал опубликование «Путешествия» как исполнение гражданского долга: книга в целом и является таким манифестом «твердой мысли».

Большинство слов , относящихся к кон цепту « твердость », в главе « Тверь » содер жится в отрывках из оды « Вольность », которую читает Путешественнику « ново модный стихотворец ». Этот концепт приоб ретает здесь новые оттенки смысла , так как использован автором для негативных харак теристик власти .

« Упругая власть при издыхании приста вит стражу к слову ( как к основному источ нику опасности . – Е . К . ) и соберет все свои силы , дабы последним махом разда вить возникающую вольность ...» [ Там же . С . 361].

Но наступление царства истины неиз бежно :

« Тогда всех сил сложение , тогда тяжелая власть

Развеется в одно мгновенье … Мрачная твердь позыбнулась , и вольность возсияла » [ Там же . С . 362].

Поле значений концепта « твердость » расширяется за счет ряда негативных кон нотаций с синонимическим рядом эпитетов , относящихся к власти : « упругий » (« упругая власть »), « тяжелый » (« тяжелая власть »);

метафор : « мрачная твердь », « окаменелые сердца ». « Окаменелые сердца » – так назва ны в главе « Медное » люди , равнодушно смотрящие на то , как крестьянскую семью разлучают при продаже имения .

Эта метафора отражает представление Радищева о том , что « отвердеть » можно не только в добродетели , но и в пороке : « Серд це его уже камень ; душа его покрылася ал мазною корою . Не может благодетельное жало невинныя добродетели положить на нем глубокие черты . Конец ее скользнет по поверхности гладко затверделого порока » [ Там же . С . 309]. Здесь традиционная мета фора « сердце – камень » получает дополни тельные оттенки смысла через концепт « твердость ». Негативная область значений концепта позволяет кратко , точно и вырази тельно охарактеризовать не только пороч ных людей , а также институт власти , поощ ряющий беззаконие и подавляющий « упругость духа вольности ».

Вероятно , источником развернутой ме тафоры « в благом пути отвердеете » ( гл . « Крестьцы ») и ее негативных вариантов является Псалтирь . В псалмах Елизаветин ской Библии 1751 г . издания мы встречаем подобные выражения . Певец обращается к Богу с просьбой наставить его на праведный путь : « Воздрема душа моя от уныния : утверди мя в словесех твоих » ( Пс . 118: 28). О злодеях говорится : « Утвердиша себе сло во лукавое » ( Пс . 63: 6), т . е . « они утверди лись в злом намерении » ( современное изда ние Библии ).

К Псалтири восходят и часто встречаю щиеся в тексте « Путешествия » сочетания « закон тверд », « союз тверд », « твердые ос нования правления ». В Псалтири эпитет « твердый » относится к заповедям , которые в Ветхом Завете имеют силу закона и соот ветствующее значение . « Крепость дел своих возвести людем своим , дати им достояние язык . Дела рук его истина и суд , верны все заповеди его , утверждены в век века , сотво рены во истине и правоте » ( Пс . 110: 6 – 110: 9).

Выражение «муж твердый» встречается и у других писателей конца XVIII – начала XIX в., однако оно имеет характер шаблона или формулы, входящей в общую характеристику добродетельного человека. Концепт «твердость» у Радищева, напротив, имеет глубокую семантическую наполненность: за каждым выражением, относящимся к этому концепту, стоит цепочка ассоциаций, из которых складывается авторская концепция героического начала в человеке.

Например , у Н . М . Карамзина в повести « Марфа Посадница » один из государствен ных деятелей характеризуется следующим образом : « То был воевода , князь Холмский , муж благоразумный и твердый … храбрый в битвах , велеречивый в совете » [ Карамзин , 1961. С . 682]. Свойственная прозе Карамзи на плавность слога практически растворяет этот эпитет , в отличие от произведений Ра дищева , где выражение « муж твердый » все гда стилистически маркировано .

Сам Карамзин в « Записках » Ф . Ф . Вигеля удостоен этого эпитета : « Трудно было за ставить Александра отменить приговор ; к счастию , два мужа твердых , благородных , им уважаемых , Каподистрия и Карамзин , дерзнули доказать ему всю жестокость на казания и умолить о смягчении его » ¹.

Декабрист А . О . Корнилович в письме к брату за 1832 г ., рассуждая о Наполеоне , писал : « Наполеон на Елене хвалился твер - достию , но эти оскорбительные выражения , которыми он честил друзей и недрузей , это грубое обращение с приближенными не суть ли признаки малодушия ? Муж твердый борется с роком молча » ².

Выражение «муж твердый» в текстах конца XVIII – начала XIX в. встречается в характеристиках известных политических или общественных деятелей и частных лиц. Так, князь И. М. Долгоруков в своей автобиографии описал характер отца: «Отец мой, сей муж твердый и великодушный, забывая все его оскорблении… плакал о нем, как о истинном благодетеле» 3. В биографии «Жизнь графа Никиты Ивановича Панина» (1786 г.) Д. И. Фонвизин создает образ, сопоставимый с образами «мужей твердых», в произведениях Радищева: «Нрав графа Панина достоин был искреннего почтения и непритворныя любви. Твердость его доказывала величие души его. В делах, касательных до блага государства, ни обещания, ни угрозы поколебать его были не в силах… Колико благ сия твердость даровала отечеству!» [Фонвизин, 1983. С. 227–228]. Как известно, на стиль этого произведения по- влияли традиции житийной литературы. «Фонвизин придает герою повествования черты христианского подвижника, подвергающегося гонениям, но при этом остающегося верным истине. Именно агиографическая топика делает образ Панина не только исторически значимым, но и нравственно совершенным…» [Растягаев, 2007. С. 260]. Приемы сакрализации светского персонажа, использованные Фонвизиным, в частности, высокий стиль биографии Панина, со сложными синтаксическими конструкциями и обилием церковнославянизмов, характерны и для творческой манеры Радищева при создании героического образа. Эти и другие примеры использования выражения «муж твердый» позволяют говорить о нем как об особой этикетной формуле, восходящей к поэтике Псалтири, усвоенной и использованной в произведениях эпохи классицизма.

Эпитет « твердый » в литературе сенти ментализма имеет свои характерные черты . В небольшом очерке « Цветок на гроб моего Агатона » Н . М . Карамзина , написанном 28 марта 1789 г . и посвященном смерти А . А . Петрова , одного из переводчиков новиковского кружка и друга Карамзина , описан образ Агатона . Автор приписывает своему герою качество « твердости », проти вопоставляя его собственной чувствитель ности : « Часто , в меланхолических припад ках … слезы лились из глаз моих ; но он никогда не жаловался , никогда не вздыхал и не плакал ; всегда утешал меня , но сам нико гда не требовал утешения ; я был чувствите лен , как младенец ; он был тверд , как муж » [ Карамзин , 1892. С . 25]. Только расставаясь с автором , своим другом , провожая его в долгое путешествие , Агатон « пожертвовал на минуту своею твердостью и слезы пока тились из глаз его » [ Там же ].

В характеристике героини исторической повести Карамзина « Марфа - Посадница , или покорение Новагорода » автор часто исполь зует эпитет « твердый »: « Марфа твердым голосом сказала пустыннику …»; « с смелою твердостию председает <…> в совете ста рейшин »; « одна Марфа тверда душою »; « укрепляясь в душе видом ее геройской твердости ». Карамзин замечает , что « ста ринный автор сей повести » видел в Марфе « только страстную [ курсив Карамзина . – Е . К . ], пылкую , умную , а не великую и не добродетельную женщину » [ Карамзин ,

1961. С . 681, 696, 703, 710]. Заметим , что у Радищева вся положительная область зна чений концепта « твердость » непременно связана с представлением о добродетели .

Марфе Борецкой в повести присущи те качества , которые свойственны и радищев ским « мужам твердым »: она прекрасный оратор , « умела овладеть народом », ею дви жет любовь к отечеству ( Новгороду ), она называет себя « защитницею вольности ». Отдавая должное ее уму и лидерским каче ствам , Карамзин , тем не менее , иронически писал , что она « хотела ( весьма некстати !) быть Катоном своей республики » [ Карам зин , 1961. С . 681, 687]. В произведениях Радищева , в частности , в « Песни историче ской » и « Путешествии », напротив , под черкнута воспитательная роль этого образа , актуальность античных примеров героизма не ставится под сомнение : « В наследие вам оставляю слово умирающего Катона » [ Ра дищев , 1938. С . 295] – так завершает свое слово к сыновьям крестецкий дворянин .

Эпитеты , словосочетания и целые фразы , раскрывающие семантическое наполнение концепта « твердость », встречаются практи чески во всех крупных произведениях А . Н . Радищева . Смежные значения состав ляют поле концепта , как он понимается в литературоведении , как «“ общей идеи ” не коего ряда явлений в понимании определен ной эпохи » и одновременно « индивидуаль ного представления » [ Зусман , 2003]. Он имеет широкое семантическое поле , где можно выделить три основные области зна чений .

• 1.    « Муж твердый » – идеал героического , обозначение человека праведного , доброде тельного , готового отдать жизнь во имя ис тинных ценностей .

• 2.    Твердое сердце , твердость , крепость духа , твердость души – понятия « сердце », « душа », « дух », связанные с « внутренним человеком », с духовными поисками автора . Наряду с « твердыми размышлениями », « твердым гласом », равным голосу истины , являются признаками « мужа тверда ».

• 3.    Твердость законов , установлений ( твердость сердечного союза , твердое зда ние государства и пр .).

• 4.    В самостоятельную область выделя ются негативные значения концепта – « упру гая власть », « окаменелые сердца » и пр .

В системе нравственных , этических уста новок А . Н . Радищева концепт « твердость »

занимает особое место , он связан с нацио нальной христианской традицией , в част ности , с поэтикой Псалтири . Он играет ключевую роль в трактовке героического начала и добродетели в произведениях пи сателя и позволяет выявить связь образа « мужа тверда » с представлениями А . Н . Ра дищева о своем гражданском долге и твор честве , о предназначении его книги « Путе шествие из Петербурга в Москву ».