Концептуальное осмысление психологии архитектуры на примере застройки спальных районов

Архитектура и психология – понятия, на первый взгляд не близкие, однако связь между ними сильнее, чем может показаться. Архитектура – это наука и искусство проектирования зданий. В первую очередь, она служит потребностям человека. К сожалению, в последние годы тенденция такова, что возведение новых зданий основывается на функционализме и прагматизме. И если в культурно значимых частях города прибегают к услугам именитых архитектурных бюро, которые в своей работе опираются на Триаду Витрувия «Прочность, Польза, Красота» [1, c. 126], то в отдалении от центра города архитектурные решения становятся всё более примитивными и стандартизированными. Так, субъектом и объектом классической объективной психологии является человек, а первейшей задачей архитектуры должно считать создание материальной среды, необходимой для удовлетворения базовых психических потребностей индивида. Безусловно, окружающая среда влияет на человека, а в условиях современного мира архитектурные решения и пространственная среда – это то, что окружает практиче- ски любого из нас. Большинство людей рождаются, живут и умирают в спальных районах, которые влияют на психоэмоциональное состояние индивида с самого раннего детства, искажая представления о прекрасном и влияя на взаимодействие с другими людьми и с самим собой. Будет опрометчиво отрицать тот факт, что специфика жизни в «муравейниках» обладает множеством особенностей, которые с течением времени становятся нормой и показателем того, как должно быть, для целых поколений.

В рамках данной статьи мы постараемся изучить те особенности современной застройки спальных районов, которые отражаются в психике отдельной личности и всего социума в целом. Мы считаем наше исследование актуальным не только по причинам, указанным выше, но и потому, что интересующая нас тема остается недостаточно освещенной как в рамках науки об архитектуре, так и внутри психологического сообщества. Дело в том, что современные исследования психологии архитектуры в подавляющем числе носят сугубо эмпирический характер, концентрируя внимание читателей на проблемах давно изученных и интуитивно понятных: различные фобии, возникающие из-за проживания в многоэтажном доме; головокружения, недостаток естественного освещения и т.д. Такие исследования безусловно полезны и порой даже носят ряд практических рекомендаций по улучшению жизни в условиях многоэтажной спальной застройки, однако ученые в данных работах обходят стороной ключевую проблему именно самой психологии спальных районов. Их работы уводят их в дебри психологического детерминизма, определяемого субъективным подходом к изучению не только отдельной психологии архитектуры, но и всей проблемы психологии искусства вообще.

Итак, чтобы разрешить данную проблему, мы предлагаем обратиться к классике отечественных исследований не только психологии архитектуры, но и психологии искусства. В работе «Психология искусства» Л.С. Выготский выводит два определяющих психическую природу эстетического чувства аспекта: двойственность или внутренне противоречие между формой и материалом предмета искусства, а также дальнейший разряд этого переживаемого нами амбивалентного аффекта в непосредственной деятельности фантазии, основанной на «той несомненной связи, которая существует между эмоциями и фантазией» [2, с. 301]. В исследовании Выготский опирается на факты из различных областей искусства – от басни до музыки – и приходит к выводу, что «во всяком художественном произведении необходимо различать эмоции, вызываемые материалом, и эмоции, вызываемые формой... они находятся в постоянном антагонизме, что они направлены в противоположные стороны... аффект, развивающийся в двух противоположных направлениях, который в завершительной точке, как бы в коротком замыкании, находит свое уничтожение» [2, с. 435]. Более того, Л.С. Выготский находит ответ на вопрос, как эти амбивалентные по своему существу эмоции разряжаются именно со стороны потребителя: «основой эстетической реакции являются вызываемые искусством аффекты, пережи- ваемые нами со всей реальностью и силой, но находящие себе разряд в той деятельности фантазии, которой требует от нас всякий раз восприятие искусства» [2, с. 430].

Тема архитектуры в работе Выготского по намерению самого автора раскрыта неполно и представлена лишь в качестве очередного подтверждения общей теории: «То же самое показывает пример готической архитектуры. Нам кажется замечательным тот факт, что художник заставляет камень принимать растительные формы, ветвиться, передавать лист и розу…» [2, с. 446]. Впрочем, Выготский не улавливает основополагающей ценности архитектурного искусства, а именно символизма. Действительно, архитектура любой эпохи есть в первую очередь символ этой самой эпохи, а если быть точнее, то это символ той общей идеологии, присущей социуму. Так, еще Плеханов отмечал, что идеология – это систематизированная общественная психика [7, с. 73]. Так, смысл средневековой архитектуры по верному замечанию Петражицкого «заключается главным образом в возбуждении возвышенных религиозных эмоций» [6, с. 202]; архитектура тоталитарных режимов начала ХХ века, к примеру сталинский ампир, выражает метанарратив, то есть единую объективную картину мира, теорию всего. Конечно, сам Выготский отмечает, что, несмотря на общественную психику, из которой произрастает то специфическое искусство одной конкретной эпохи, мы спустя много веков способны наслаждаться произведениями Гомера или фасадами Колизея, однако каждая эпоха с фатальной необходимостью будет отличаться от предыдущей, а значит и общественная психика будет трансформироваться. Так, глубинное религиозное чувство, которое мы должны испытывать, находясь рядом с готической архитектурой, может быть sui generis чуждо целому поколению, и вместо покаяния и благоговения пред ликом Всевышнего мы чествуем лишь некую остаточную рефлексию по поводу ушедших времен. Таким образом, мы строим наш анализ современной архитектуры спальных районов на двух составляющих:

• 1.    Символ, заложенный внутри архитектуры спальных районов и олицетворяющий современную эпоху.

• 2.    Исключая двойственный аспект противоборства формы и материала по Выготскому мы сохраняем роль фантазии при переработке общего символизма в приложении к отдельным архитектурным ансамблям.

Для начала мы сосредоточимся на поиске символа сегодняшнего дня. Чтобы не отдалятся от сути нашей темы, исходить в нашем исследовании мы будем из психологической функциональности спальных районов. В соответствии с ловким замечанием Выготского: «Правильнее было бы спрашивать, не почему Гамлет медлит, а зачем Шекспир заставляет Гамлета медлить? Потому что всякий художественный прием познаётся гораздо больше из его телеологической направленности, из той психологической функции, которую он исполняет, чем из причинной мотивированности...» [2, с. 323] – мы тоже спросим: не почему строятся плохие с эстетической и психоэмоциональной стороны спальные районы, но зачем их такими сделали? Ответ напрашивается сам собой: для того, чтобы наиболее компактным и экономным способом расселить нескончаемый поток «урбанизации». Естественный рост населения, наблюдаемый по всему миру в совокупности с продолжающимся с эпохи индустриализации процессом урбанизации в буквальном смысле «перенаселяет» мегаполисы, повышая спрос на доступное жилье. В таком случае дома неизбежно будут расти вертикально, избегая занимать лишнее пространство на и без того загроможденном автотранспортом, торговыми центрами и т. д. Иными словами, современный гигантизм не есть мания величия архитектуры тоталитарных режимов прошлого столетия, а значит речь должна идти не об идеологии метанарративов. Совершенно напротив, символом нынешней застройки спальных районов должно считать принудительное заселение само по себе. С психологической точки зрения это и есть эпоха постмодернизма, которая может быть описана по выражению Жана-Франсуа Лиотара как «кризис метанарра- тивов» [5, с. 127]. Более того, постмодернистская психология постулирует упадок «личности» в качестве самостоятельного социального актора-организма, в пользу понимания человека через призму общественного продукта. Архитектура спальных районов в целом подтверждает данную трактовку и наше суждение о принудительном расселении как символе современной эпохи постмодерна. Так, при первом взгляде на любой многоэтажный дом в типичном спальном районе сразу же бросаются в глаза две отличительные черты: исполинский размер, в особенности высота, а также бесчисленное количество окон со всех сторон. Итак, уже на данном этапе нашего исследования мы можем заявить одну из причин, почему сложилось отрицательное отношение к архитектуре спальных районов. Дело в том, что «личность» по определению не может устраивать коллапс её природы, и совершенно естественным выходом становятся механизмы психологической защиты, одним из которых считается именно «отрицание».

Когда мы говорим о роли фантазии при переработке символизма современной эпохи, мы неизбежно должны обратиться к вопросам, связанным с формой многоэтажных застроек. Как показано ранее, форму современной архитектуры многоэтажных жилых помещений едва ли можно назвать противоречивой относительно заложенного внутри символизма. Проще говоря, сугубо изобразительная сторона проблемы городской архитектуры мегаполиса не позволяет личности выразить эстетические и иные эмоции «не столько в мимических, пантомимических, секреторных, соматических реакциях нашего организма, но... в известном выражении посредством нашей фантазии» [2, с. 421] Шиллер утверждал, что «настоящий секрет художника заключается в том, чтобы формой уничтожить содержание» [12, с. 607], но форма спальных районов только провоцирует мысли о «муравейниках» и «принудительном расселении».

Для того, чтобы структурировать влияние архитектуры на человека, нам необходимо сформулировать свойства формы архитектурного сооружения:

• 1.    Объемно-пространственное решение (включающее в себя размеры, ритм, композицию);

• 2.    Колористическое решение;

• 3.    Инсоляция и искусственное освещение;

• 4.    Строительные и отделочные материалы;

Объемно-пространственное решение – это соотношение формы, размеров и взаимодействия объемов в здании. Разница приемов работы с объемнопространственным решением является одним из самых ярких на первых взгляд признаков различных архитектурных стилей, будь то классицизм, готика, конструктивизм и далее по списку.

В качестве примера влияния формы на восприятие человека рассмотрим простые фигуры, описанные Иоханнесом Иттеном в книге «Искусство цвета» – квадрат, треугольник и круг. Согласно рассуждениям И. Иттена, квадрат является символом материи и тяжести. В природе не встречается прямых углов, поэтому их можно увидеть преимущественно в творениях человека – в том числе архитектурных. В качестве примера возьмем типичное многоэтажное жилое здание, которое имеет в основании прямоугольник или квадрат. Прямые углы и статика формы вызывают у человека напряжение, если угодно, ощущение «строгости».

Треугольник же, по словам И. Иттена, благодаря своим острым углам выглядит «боевым и агрессивным». Стоит упомянуть, что к треугольнику Иттен причисляет «все формы диагонального характера, как, например, ромбы, трапеции, зигзаги и их производные» [3, с. 75]. Все эти формы являются более динамичными и могут задать «движение» композиции.

Последняя форма, которую мы рассмотрим – это круг. Он не имеет углов, поскольку образован из бесконечного количества точек, равноудаленных от центра. По словам И. Иттена, «круг – символ постоянно подвижной духовности» [3, с. 75]. К кругу И. Иттен также причисляет «все изогнутые формы кругообразного характера, такие как эллипс, овал, волнообразные формы параболы и их производные» [3,

• с. 75]. Стоит отметить, что радиальные формы создают ощущение мягкости и комфорта благодаря отсутствию углов – их «смягчению».

Все формы служат разной цели и создают разные впечатления. Благодаря их умелому сочетанию можно добиться желаемого производимого эффекта. Как мы видим, теория форм Иттена согласуется с психологической теорией вчувствования. Фишер пишет: «Такова природа нашей души, что она всецело вкладывается в явления внешней природы или в формы, созданные человеком, приписывает этим явлениям, у которых нет ничего общего с каким-либо выражением, известные настроения…» [8, с. 67]. Что мы чувствуем в современные спальные застройки? Преобладающей формой в данном случае следует считать прямоугольник, в который мы вкладываем выражение тяжести и строгости, что есть знаменатель довлеющей идеологии современной эпохи.

Колористическое решение – наиболее простой с точки зрения реализации способ воздействовать на эмоциональное состояние человека. У цвета есть определенные значимые свойства, о которых писал И. Иттен.

Обратимся к цветовой схеме, разработанной И. Иттеном – двенадцатичастному цветовому кругу. Он состоит из трех основных цветов – желтый, красный и синий – и девяти дополнительных, образованных в результате смешения [3, с. 32] Опираясь на цветовой круг Иттена, мы можем поговорить о цветовой гармонии, а точнее, о гармонических сочетаниях. В зависимости от количества и расположения цветов относительно друг друга по цветовому кругу, они образуют различные цветовые гаммы, по-разному отражающиеся в восприятии человека. Одни – благодаря их противоположности – позволяют создать контраст, другие – близкие по расположению – воспринимаются более гармонично, третьи возбуждают психику человека – и так далее. В зависимости от назначения здания, ему подойдут разные цветовые гаммы.

Триада – это использование трех равноудаленных друг от друга цветов в круге. Она может быть основана как на основных цветах, так и на вторичных. Наиболее запоминающимся и выигрышным примером использования триады основных цветов является фирменный стиль школы Баухаус. Синий, желтый и красный цвета в сочетании с белым и черным позволили создать уникальные решения, вызывающие исключительно чувство восторга и вдохновения.

Также в своей книге И. Иттен выделил 7 типов цветовых контрастов [3, с. 35]:

• 1.    Контраст по цвету;

• 2.    Контраст светлого и тёмного;

• 3.    Контраст холодного и теплого;

• 4.    Контраст дополнительных цветов;

• 5.    Симультанный контраст;

• 6.    Контраст по насыщенности;

• 7.    Контраст по площади цветовых пятен.

Используя цвет как инструмент, можно построить уникальное архитектурное решение, создающее желаемое настроение: будь то умиротворение, восторг, или даже уныние. Но не стоит забывать золотое правило – «Меньше значит больше», - которое забыто в условиях современной застройки, связанной, скорее, с намеренным использованием неуместных колористических решений с целью иллюзорного разнообразия архитектурного ансамбля.

Освещение – это еще один пункт нашего списка, который как отвечает за комфорт человека, находящегося вблизи или внутри архитектурного сооружения, так и позволяет добиться определенного восприятия им архитектурной композиции. Потребность в естественном освещении является необходимой для физического и эмоционального здоровья человека, в случае архитектурных сооружений она регулируется нормами инсоляции, которые варьируются в зависимости от типа здания и помещения. Искусственное же освещение позволяет как функционально закрыть потребности человека, так и создать декоративный эффект, дополняющий композицию. Современная застройка характеризуется плотностью и высотностью, что обеспечивает лишь минимальное необходимое соблюдение норм инсоляции. Более того, искусственное освещение фасадов в спальных районах намеренно остается без должного внимания. Таким образом, такой инструмент, как освещение упорно игнорируется, не позволяя раскрыть полноту замысла архитектурного сооружения и лишая человека возможности получить психическое удовольствие.

Выбор строительных материалов напрямую влияет на конструктив и внешний вид зданий. В XXI веке строительная наука достигла небывалых высот, что позволяет как создавать визуально легкие и невесомые конструкции из металла и стекла, так и монументальные сооружения с использованием бетона и кирпича. Увы, большинство современных застройщиков не пользуются этими достижениями, предпочитая технологии принудительного заселения. По этой причине так однотипна застройка спальных районов. Таким образом, мы приходим к выводу, что материал по своей сути ни плох и не хорош, но сущность проблемы заключается именно в применении материалов. В противном случае один исследователь не смог бы написать о Кёльнском соборе, выполненном исключительно в камне, следующее: «В этом стройном расчленении переплетенных арками, точно паутиной, высоких сводов – видна та же смелость, какая поражает нас в рыцарских подвигах» [2, с. 438]

Выбор отделочных материалов, увы, осуществляется по тому же принципу. Он также может зависеть от конструктива здания, и в идеале отделка становится дополнением к конструкции, а не попыткой скрыть дешевизну и банальность решения. Цель отделки – подчеркнуть преимущества созданного здания, а не тщетно пытаться скрыть его недостатки, ибо «безобразное может войти в искусство на том же основании, что и прекрасное. Описанный и воспроизведенный в художественном произведении предмет может сам по себе, то есть вне этого произведения, быть безобразным или безразличным; в известном случае даже должен быть таким» [2, с. 420].

Таким образом, в рамках нашего исследования мы трансформировали классическую теорию психологии искусства Л.С. Выготского в приложении к архитек- туре. Мы постулировали два фактора психологии архитектуры:

• 1.    Символ эпохи;

• 2.    Фантазия при переработке символизма и формы архитектурных ансамблей конкретной эпохи.

Подводя итог, мы можем прийти к выводу, что, к сожалению, массовая современная архитектура находится в упадке, и застройка спальных районов является наиболее выразительным подтверждением этого. Причина заключается в том, что не только не соблюдаются базовые принципы архитектурной науки, но и сама форма застроек не соприкасается в амбивалентном противоречии с символом эпохи, заложенным в общественной психике, что приводит к массовой неудовлетворенности городскими пейзажами XXI века.