Конституционное строительство США в XVIII-XIX вв

САЛОМАТИН Алексей Юрьевич, заведующий кафедрой политологии основ права Пензенского государственного университета, доктор исторических наук, профессор.

нию с бывшими пуританскими колониями. Многие графства Нью-Йорка были оплотом лендлордизма и феодальной квит-ренты, что провоцировало острую социальную напряженность между арендаторами и крупными собственниками.

Наконец, южные колонии имели особую социально-культурную обособленность. Создание здесь плантационного хозяйства на основе рабовладения во многом сближало местную земледельческую элиту с духом аристократической Англии. В главном из южных анклавов — Виргинии — «сложившаяся в умах виргинцев модель жизнеустройства несла в себе реальные черты существующего общества — Англии (прежде всего сельской) XVII и XVIII столетий. И если Виргинии суждено было стать землей в каком-то отношении лучшей, нежели Англия, то отнюдь не потому, что ее обитателями двигали идеалы, не присущие англичанам; скорее потому, что здесь для воплощения традиционных английских идеалов открывались новые возможности. Перед переселившимся в Виргинию англичанином из среднего класса открывалась перспектива стать землевладельцем английского типа, хотя и в совершенно новом, американском стиле»¹

Первый конституционный опыт штатами был приобретен в период войны за независимость. До принятия федеральной Конституции 1787 г. в штатах существовало 16 конституций, а в течение четырех лет, с 1776 по 1780 г., конституции были приняты во всех штатах, за исключением Коннектикута и Род-Айленда. В них были оставлены в силе хартии, дарованные английским монархом в середине XVII в.2

На уровне штатов чаще всего шла острая политическая борьба, вовлекающая различные слои населения, графства и социально-экономические районы, что не могло не отражаться на конституционном строительстве. Так, например, в Виргинии Конституция 1776 г. была весьма консервативной по своей сути, напоминая прежнюю колониальную хартию — только без короля, губернатора и совета при нем3 Над избирательным правом сильно давлел имущественный ценз, но самое главное — законодательная власть в штате формировалась не на основе численности населения, а путем равного представительства от графств, что давало преимущество старым, хорошо обжитым восточным графствам. Западные графства, испытавшие в первые десятилетия демографический бум, оказались дискриминированы. В Виргинии, как и в 9 других штатах, законодательная ассамблея была двухпалатной — *с сильным представительством в сенате лиц с солидными состояниями4.

Конституция Нъю-Йорка 1777 г. также вручала законодательную власть нижней палате и сенату, но в то же время ограничивала их законодательную деятельность контрольным органом (в составе губернатора, канцлера и судей Верховного Суда штата), который визировал принятый обеими палатами акт. Вето этого контрольного органа можно было преодолеть со стороны легислатуры, но квалифицированным большинством в 2/3.

Нижняя палата, избиравшаяся ежегодно по графствам, должна была состоять не менее чем из 70 членов, в то время как минимальная численность верхней палаты (со сроком полномочий в 4 года и с ежегодной ротацией четверти состава) составляла 24 чел. В то же время в конституции (исходя из неизбежного роста населения штата) обозначался и верхний предел численности — 100 чел. для сената и 300 — для ассамблеи. На фоне указанных сроков полномочий законодателей губернатор с трехгодичным временем пребывания в должности выглядел достаточно сильной фигурой, хотя его право назначать чиновников ограничивалось5.

Конституция Массачусетса 1780 г. — главного зачинщика революционной войны, не была исключением из доминирующей тенденции и предусматривала двухпалатную легислатуру. Она также избиралась ежегодно. Губернатор избирался на тот же срок и при назначении чиновника и руководстве делами штата пользовался услугами совета из 9 членов. Причем оговаривалось, что по своему статусу советники идут вслед за вице-губернатором⁶. Что же касается высших чиновников штата (секретаря, казначея и др.), то они избирались совместно палатами легислатуры.

В целом конституционный процесс в штатах в годы Войны за независимость отличался консерватизмом и чрезвычайной осмотрительностью. Хотя полномочия исполнительной власти были значительно урезаны по сравнению с колониальным периодом, и во всех штатах, кроме Нью-Йорка, Делавэра и Южной Каролины, губернатор подлежал переизбранию каждый год, инструментом стабилизации выступали законодательные ассамблеи, избрание в которые было обусловлено значительным имущественным цензом. Только в Нью-Гемпшире, Пенсильвании и Северной Каролине право голоса было предоставлено всем взрослым мужчинам — налогоплательщикам, а в пяти штатах депутатом законодательной ассамблеи мог быть избран любой избиратель7

Кстати, именно в Пенсилъвании — это бывшей квакерской колонии, успех в большей мере сопутствовал демократическим силам. Конституция Пенсильвании 1776 г. вручала законо- дательную власть палате представителей, а исполнительную — президенту и совету. Палата представителей избиралась ежегодно и имела весьма широкий круг полномочий, включая и избрание казначея штата на 2 года. Высший исполнительный совет из 12 членов, избираемый по оговоренной норме от графств, определял ежегодно путем совместных выборов с палатой представителей президента и вице-президента. Что же касается президента, то он располагал властью назначать гражданских и военных чиновников8. Таким образом, система и компетенция выборных органов была значительно расширена по сравнению с более консервативным Массачусетсом, Нью-Йорком и Виргинией.

В Джорджии, как и в Пенсильвании, в период Войны за независимость была принята весьма радикальная конституция. Первоначально третий провинциальный конгресс в августе 1776 г. принял Rules and Regulations (Правила и регулирующие положения), которые лишь условно могут быть названы конституцией по причине своей краткости и непродолжительности существования. Документ признавал за провинциальным конгрессом всю полноту законодательной власти и фактически подчинял себе исполнительную власть в лице президента, который избирался на 6 месяцев провинциальным конгрессом. Конституция 1777 г. уже носила гораздо более радикальный характер. Она провозглашала высшим органом однопалатную ассамблею, которая избирала из своей среды президента и исполнительный совет при нем. Этот орган мог вносить поправки в предлагаемые ассамблеей законы и откладывать их вступление в силу на 5 дней.

Как мы уже могли убедиться, ограничение исполнительной власти было общей тенденцией революционных лет. Если только три штата предусматривали срок полномочий губернатора свыше 1 года, Мэриленд, Виргиния, Северная Каролина и Южная Каролина ставили преграды на пути его переизбрания. Что же касается Джорджии, то здесь президент (губернатор) не мог претендовать на переизбрание в течение следующих двух лет. У высшего лица исполнительной власти были отняты не только право обращения к ассамблее, но и функции председательства в исполнительном совете, право обращения к ассамблее. Зато ассамблея присвоила право назначения мировых судей и множества чиновников исполнительных органов власти9

Джорджия была четвертым штатом, который ратифицировал федеральную Конституцию 1787 г. Уже зимой 1788 г. ассамблея распорядилась созвать новый конституционный кон- вент как только необходимое число штатов ратифицирует федеральную Конституцию, а значит возникнет необходимость приведения в соответствие с ней конституции штатов. Примечательно, что для принятия новой конституции штата Джорджия потребовалось три конвента: первый (ноябрь 1788 г.) лишь сформировал необходимые поправки, второй (январь 1789 г.) продолжал заниматься поправками, что вызвало нетерпеливое раздражение со стороны легистратуры штата, которая 4 февраля 1789 г. объявила о выборах нового конституционного конвента, призванного наконец-то принять конституцию. Третий конвент собрался в мае 1789 г. и принял в основном тот проект, который был разработан еще в ноябре предшествующего года. Новый документ следовал за федеральной конституцией: учреждалась двухпалатная легистратура. Хотя губернатор по-прежнему выбирался населением, а его определяла верхняя палата из трех кандидатур, предложенных нижней палатой, степень самостоятельности высшего должностного лица возросла. Об этом, например, свидетельствовало увеличение срока его полномочий с 1 до 2 лет и наделение его правом вето.

Уже в тексте Конституции 1789 г. содержалось положение о возможности внесения поправок через 5 лет, что и было осуществлено в 1795 г. Они носили уточняющий характер. Так, в выборах губернатора теперь участвовали обе палаты легистратуры. Более принципиальное значение имело увеличение представительства западных графств в нижней палате.

Как и в 1789 г., в 1795 г. участники конституционного конвента оговорили необходимость нового конституционного пересмотра через 3 года. Конвент 1798 г. протекал в условиях громкого резонанса, вызванного аферой земельных спекулянтов, с помощью взяток добившихся от легистратуры уступки 30 млн акров земель за бесценок. Однако больших конституционных изменений он не произвел — самые крупные из них касались численности делегатов в палате представителей. Конституция включила многие положения из федеральной Конституции касательно привилегий законодателей, импичмента, прохождения финансовых биллей и трех чтений биллей. Наиболее серьезные ограничения на власть Генеральной Ассамблеи накладывалось длинным перечислением границ штата и запретом на продажу земель до их оформления в графстве и урегулирования прав с индейцами10

Таким образом, уже из проанализированных конституционных документов отдельных штатов конца XVIII в. видно, как разнообразно, динамично и даже конъюнктурно развивался конституционный процесс. В бывших пуританских колониях Новой Англии (и в Массачусетсе как флагмане данного регионального массива) купеческая элита по большей части сумела сохранить свое привилегированное положение и свела демократические эксперименты к минимуму. В этнически пестрых, космополитичных среднеатлантических штатах в ряде случаев силам демократии (например, в Пенсивальнии) удалось добиться некоторых успехов — пусть и временных (в той же Пенсильвании в 1790 г. была принята новая, значительно более консервативная конституция).

В Южных штатах амплитуда политического маятника была чрезвычайно широка. С одной стороны, в Виргинии, как наиболее крупном и влиятельном штате, давшей стране и первого главнокомандующего президента — Дж.Вашингтона, и прочих влиятельных деятелей (Т.Джефферсона, Дж.Мэдисона. Дж.Монро, составивших «виргинскую президентскую династию»), сильная и многочисленная плантаторская верхушка не допускала «эксцессов» демократии. С другой стороны, в Джорджии (основана в 1732 г. как филантропическое предприятие с целью удаления из Англии нежелательных маргиналов с одновременным решением оборонных задач на южных границах) были устойчивы традиции патернализма11, а рабовладельческая элита оказалась слабее, что породило частые конституционные «метания» и эксперименты. По сложившейся традиции в федеративном союзе за штатами сохранялся весьма широкий объем полномочий, что объяснялось пионерскими особенностями развития страны. Конституции штатов уже в конце XVIII—XIX вв., как правило, содержали следующие разделы: преамбула, билль о правах, избирательное право и выборы, разделение властей, законодательная власть, исполнительная власть, судебная власть, налоги и финансы, местные органы власти, образование, благоустройство, корпорации, внесение поправок и принятие новой конституции, порядок введения конституции в силу12. Причем степень охвата различных проблем и их детализация со временем возрастала. В то время как в федеральной конституции билль о правах содержал 10 статей, в конституции Кентукки 1792 г. он насчитывал 28 положений (многие из них были сформулированы крайне туманно, например, «выборы должны быть свободными и равными»). Конституция Делавэра 1792 г. включала подробнейшее описание организации судов и судебной процедурны. Конституция Теннесси 1796 г. определяла максимальное жало- вание губернатора в 750 дол. и запрещала его пересматривать до 1804 г.13

В силу молодости Американского федеративного государства и системы разделения властей в первые десятилетия исключительную роль в хозяйственной и социально-политической жизни страны играли штаты. Этого не мог не заметить в 1830-е гг. проницательный наблюдатель, французский путешественник А. де Токвиль, который писал: «В Америке власть, управляющая штатом, менее упорядочена, менее осведомлена, менее вооружена знаниями, однако она в сто раз могущественнее, чем в Европе. Не существует другой такой страны в мире, где бы люди предпринимали в конечном итоге столько усилий, чтобы достичь общественного благосостояния. Я не знаю другого такого народа, который бы создал такое множество школ, дающих столь высокие результаты; храмов, так соответствующих религиозным потребностям верующих; общинных дорог, находящихся в столь великолепном состоянии»14.

Особенно значимую роль сыграли штаты во внутренних улучшениях. В монографии А.А.Кредера приводится список предпринимательских корпораций, учрежденных в штате Северная Каролина в 1788—1875 гг. Как явствует из него и сводной таблицы за 1801—1874 гг., только до 1830 г. здесь было учреждено 82 корпорации, причем 59 из них — в сфере транспортной инфраструктуры (т.е. мосты, каналы, паромы, шоссейные и дощатые дороги, устройство навигации). На долю банков и страховых обществ пришлось лишь 7 учредительских актов, на долю промышленности — также 715

Северная Каролина была далеко не самым крупным и передовым штатом. Она не могла конкурировать по своим финансовым возможностям и хозяйственным потребностям с наиболее развитыми регионами, например, Нью-Йорком. Здесь штат в 1817 г. стал финансировать сооружение канала Эри. Законченный в 1825 г., он обошелся в 11 млн дол., но окупил себя за 10 лет. Тем не менее и в Северной Каролине власти время от времени пытались участвовать во внутренних улучшениях, подписываясь на пакеты акций частных компаний, предоставляя заемы или выделяя им субсидии16-

Развитие транспортных коммуникаций в условиях слабозаселенной территории и неучастие в этом деле федеральных властей стало предметом амбициозных и порой авантюристичных действий со стороны законодателей и административных органов штатов. Желая подкрепить финансово и психологически частный капитал, который с большой опаской шел в рискованный бизнес, американские регионы выпускали облига- ции, а вырученные средства передавали коммерсантам, получая в обеспечение их акции и облигации. Штаты редко вводили дополнительные налоги, чтобы выплатить проценты и основные суммы по своим долгам, предпочитая быть зависимыми от поступлений со стороны предприятий. Таким образом, к концу 1830-х гг. у штатов скопилось до 175 млн дол. обязательств (или по 10 дол. на каждого американца), в то время как федеральное правительство было свободно от какого-либо государственного долга17

С наступлением экономической депрессии 1837 г. образовалось недостаточное количество свободных средств, и штаты были вынуждены прекратить дальнейшее финансирование проектов. Приостановили свою деятельность и частные компании, над многими штатами нависла угроза банкротства. Одни из них (Пенсильвания) поспешили избавиться от вложений в частные предприятия за бесценок, другие (Нью-Йорк) учредили дополнительные налоги. Чуть позже, в 1840—1850-е гг., когда кризис миновал, многие из пострадавших регионов ввели конституционный запрет на публичные займы для внутренних улучшений. Некоторые же из штатов, которые не успели до конца 1830-х гг. принять участие в финансировании транспортных сообщений за казенный счет (Виргиния, Миссури, Теннесси, Северная Каролина, Южная Каролина, Джорджия), в 1850-е гг. прибегли к займам для поощрения создания железных дорог18. Всего же, как свидетельствуют подсчеты, только в постройку каналов в 1815—1860 гг. было инвестировано 188 млн дол., из которых 136,5 млн дол. было заимствовано штатами из государственных сейфов19

Впрочем органы власти занимались не только внутренними улучшениями. «Они строили тюрьмы, заведения для престарелых, душевнобольных и лиц с ограниченными функциями, оказывали помощь школам, обычно направляя средства, вырученные от продажи общественных земель, в специальные фонды. Позже они снабдили эти фонды отчислениями из активного сальдо в федеральном бюджете и обеспечили дополнительную помощь из общих доходов или от специально введенных налогов. Также предоставили помощь частным колледжам, несколько штатов на Юге и новом Западе учредили университеты на государственном обеспечении, в то время как другие, прежде всего Нью-Йорк, организовали бесплатные учебные заведения для подготовки учителей. Субсидии от штатов были переданы сельскохозяйственным обществам для распространения информации и улучшения сельскохозяйственного производства. Только в Массачусетсе расходы (за исклю- чением затрат на внутренние улучшения) выросли с 199 тыс. дол. в 1825 до 510 тыс. дол. в 1837 г., сократившись в годы экономической депрессии до 370 тыс. дол. (1843 г.) и вновь взлетев до уровня в 1 360 тыс. дол. в 1857 г. В это время они составили 1,27 дол. на человека20

«В великой американской пустоте различные местные правительства, ведение хозяйства и традиции были отделены друг от друга дикими лесами, реками и горами, что быстро порождало те различия, которые в других местах создавались веками. В Америке также происходило то, что напоминало вторжение товаров: в Европе это растягивалось на многие века, в Америке же индейская угроза была постоянной, но географически неоднородной. Период создания политических инструментов в Америке фантастически сократился, поскольку многочисленные органы, суды и муниципалитеты создавались с беспрецедентной скоростью»21.

Действительно, конституционной истории американских штатов XIX в. была свойственна чрезвычайная подвижность. Из числа первоначальных конституций, принятых в конце XVIII в., «до сих пор действуют две из них: конституция Массачусетса 1780 г. (отредактирована в 1919 г.) и конституция Вермонта 1793 г. (с некоторыми поправками). Нью-Гемпширская конституция 1792 г. действовала до 1902 г. До начала гражданской войны (1861 г.) оставались конституции Джорджии 1798 г., Южной Каролины 1790 г. и Северной Каролины 1776 г. Прочие были пересмотрены раньше: конституция Нью-Йорка в 1821 г., Вирджинии и Делавера — 1831 г., Теннесси — 1834 г., Пенсельвании (1790 г.) — 1838 г., Нью-Джерси — 1844 г., Кентукки (1799 г.) — 1850 г. и Мериленда — 1851 г.»22.

Всего же с 1787 г. до настоящего времени в США было разработано в общей сложности 135 конституций штатов. Особенно много их принималось в южных штатах (по 5 и более конституций). Западные штаты приняли, как правило, по одной конституции23. Возможно, как мы увидим далее, конституционный плюрализм на Юге — это следствие особо жесткой политической борьбы, в частности, результата рабовладения, с отменой которого пришлось пересматривать и многие конституционные установления. С другой стороны, тенденция конституционного монизма на Западе объясняется большей социальной однородностью этих штатов и тщательным учетом с их стороны чужого конституционного опыта.

Этот учет нередко превращался в элементарное, некритическое и почти дословное заимствование. Например, первая конституция Иллинойса (1818 г.) принималась в спешке: комиссия по ее разработке работала над текстом только неделю, а сам конституционный конвент — две недели. В результате авторы за модель взяли федеральную Конституцию и конституции штатов периода Войны за независимость. Еще более тесная связь обнаруживается с конституциями других западных штатов — Теннесси и Кентукки 1796 г. и 1799 гг., Огайо 1802 г., Индианы 1816 г. «Заимствования целиком можно видеть в Преамбуле и Конституции Иллинойса и в ст. 1, касающейся разделения властей на три ветви. Обе части сильно напоминают фразеологию соответствующих статей конституции Индианы и Кентукки»24 В то же время ст. 3 о полномочиях исполнительной власти была скопирована с конституции Огайо и отражала недовольство населения широкими полномочиями губернаторов в колониях и на территориях. Если конституция Иллинойса опиралась в значительной мере на опыт других штатов, то конституция Северной Каролины персонифицировала замкнутость и оригинальность социально-политического развития Юга.

Северная Каролина как один из штатов — создателей Американского федеративного союза — в своей первой конституции (1776 г.) пошла по традиционному для того времени возвеличиванию законодательной власти, которая могла назначать и смещать подавляющее число должностных лиц как исполнительной, так и судебной власти, в том числе губернатора и всех судей Верховного Суда штата. При принятии в 1835 г. новой конституции, которая должна была предотвратить гражданские волнения и недовольство западных графств, в отличие от конвентов большинства южных штатов законодатели Северной Каролины вносили дополнения в уже существующий текст, ничего в нем кардинально не меняя и не переписывая. Главными новшествами стали увеличение представительства западных графств в нижней палате и недвусмысленное лишение избирательных прав свободных негров и мулатов, что соответствовало общему усилению расистских настроений по всему Югу. Кроме того, должность губернатора стала выборной членами нижней палаты. Срок его службы был определен в два года вместо одного, а полномочия ограничивались двумя сроками (четыре года). Правда, несмотря на очевидный сдвиг в сторону усиления исполнительной власти, на самом деле мало что изменилось. Как справедливо отмечал Натаниэл Мэкон, ветеран Войны за независимость 1775—1783 гг. и крупная политическая фигура в штате, «там, где губернатор об- речей на бездеятельность, не имеет значения, кто его выбирает»25

В то время как в конституции Северной Каролины статус исполнительной власти фактически остался тем же, в масштабах страны к середине XIX в. набирает силу тенденция усиления административной централизации. Избрание губернаторов легислатурами сохранилось в незначительной части штатов: в Нью-Джерси — до 1844 г., в Вирджинии — 1850 г., в Южной Каролине — 1866 г. Получает распространение практика губернаторского вето. Одновременно произошло ограничение законодательной власти. Практически во все конструкции были внесены нормы, предусматривавшие проведение не более одной сессии в течение двух лет. Была ограничена и продолжительность сессий до 90, 60, в трех штатах до 40 дней. Компетенция представительных органов была ограничена и конституционной регламентацией, что было связано не только с усложнением административной деятельности штатов. но и увеличением числа и активности социально-профессиональных и прочих лоббистских групп26

Гражданская война 1861—1865 гг. означала усиление властных полномочий не только на федеральном уровне, но и в штатах. В то время как расходная часть федерального бюджета возросла с 67 до 1 297 млн дол. (1865 г.), расходы северных штатов также увеличились, хотя и в меньшей степени — в 3—6 раз. Экспансии подвергалась и деятельность легислатур, причем не только в военное, но и послевоенное время. В 1859 г. высший законодательный орган штата Иллинойс принял 392 публичных и частных акта, а в 1869 г. — свыше 2 000. В Пенсильвании наблюдался рост с 753 до более чем 1 200 актов27

В.Роулс на примере типичного штата Среднего Запада — Индиана (который не мог похвастаться ни особой экономической сверхпродвинутостью, ни экономической отсталостью) — показал отдельные этапы усиления региональной централизации. Так, на первом этапе — 1840—1852 гг. — были введены школьные налоги и начал осуществляться контроль над сферой школьного образования, учреждены образовательные учреждения для глухих и слепых, унифицирована оценка транспортных компаний и т.д. В годы гражданской войны и после нее новым свидетельством усиления регулирования стало не только расширение компетенции штатного Комитета по образованию, но и организация подобных комитетов в графствах. Штат взял на себя заботу о потерявших трудоспособность ветеранах и их близких, основал реформационную школу для мальчиков, женскую тюрьму и промышленную школу для девушек. Финансовая оценка предприятий в целях налогообложения охватывала не только железнодорожные компании, но и все корпорации. Наконец, в период после 1889 г. утвердилось обязательное школьное образование. В компетенцию штатного Комитета по образованию вошли отбор учеников и регулирование экзаменацией учителей. «Предпринято эффективное регулирование общей медицинской практики, практики дантистов, фармацевтов и бальзамирования...»28 Совершенствовалась работа по сбору налогов и деятельность городской полиции.

Период 1860—1870-х гг. был отмечен конституционной активностью. Только между 1864—1879 гг. в штатах было принято 37 новых конституций. С одной стороны, обстоятельства конфликта между Севером и Югом породили целую череду конституционных документов, ибо бывшим мятежным штатам в процессе их реинтеграции в федеративный Союз потребовалось существенно обновить свою правовую базу. С другой стороны, в последние десятилетия завершается освоение западных территорий и их окончательное административное оформление. Как и в первую половину XIX в. наблюдается «великое разнообразие в создании конституций штатов. Регион отличается от региона, штат от штата»29, но в то же время прослеживаются некоторые общие тенденции. Во-первых, это удлинение и крайняя детализация конституционных текстов, что было объективно связано с динамизмом и возросшей сложностью хозяйственной и административной жизни в условиях индустриализации. Во-вторых, продолжающееся после 1865 г. сокращение компетенции легислатур, начатое в довоенное время. Это уже не столько свидетельство возвышения конкурирующей с ней исполнительной власти, сколько проявление опасения со стороны влиятельных фермерских и рабочих организаций в беспринципности законодателей и их зависимости от большого бизнеса. Именно поэтому во многих штатах Среднего и Дальнего Запада в конституциях 1870—1890-х гг. появились разделы, посвященные регулированию деятельности элеваторов и железных дорог, улучшению условий труда, а также запрету всех монополий30. Окрепший монополистический бизнес по мере возможности пытался бороться с этой этатистской тенденцией, но использовал при этом преимущественно судебный механизм как на штатном, так и на федеральном уровне.

В конце XVIII в. А.Гамильтон в ст. 17 «Федералист» высказал мнение: «Правительствам штатов всегда легче покушаться на национальные власти, чем национальному правительству покушаться на власти штатов»31 На самом деле, как отмечал В.Вильсон в конце XIX в., «ныне пахнет скорее всемогуществом федерального правительства, которое прежде чем Вашингтон покинул президентское кресло, было в совершенстве организовано и еще более усилилось, когда обратилось к урегулированию иностранных сношений, защите западных границ и поддержанию внутреннего мира»32

Как свидетельствуют подсчеты, на протяжении большей части американской истории XIX в. федеральные расходы превышали совокупные расходы штатов примерно в 3 раза33. Исключением являлись период Гражданской войны, когда именно от федерального правительства потребовалось в первую очередь максимальное напряжение ресурсов, и середина 1820-х — начало 1840-х гг. (тогда аппарат и материальные возможности Вашингтона были еще скромными).

Таким образом, у федерального центра уже в XIX в. существовала объективная возможность оказывать помощь штатам. и эту возможность он избирательно и осторожно использовал в пределах доктрины классического либерализма34 Но все же главным фактором, побуждающим штаты сплачиваться в федеральном Союзе, стало сформировавшееся к концу XIX в. единое экономическое и политическое пространство. Неважно, что конституционное устройство отдельных штатов имело множество индивидуальных особенностей. Сложившаяся в конце XVII—XIX вв. модель американского федерализма, где притяжение осуществлялось через многообразие и благодаря разнообразию на основе принципов строгого разделения властей и системы сдержек и противовесов, показала свою жизнеспособность и в дальнейшем.