«Корейская волна» в Китае

«Корейская волна» — культурный феномен середины 1990-х годов, представляющий собой всплеск интереса в мире к культуре Республики Корея. Существует множество мнений о том, что именно явилось причиной его появления. К примеру, есть предположение, что корейская культура явилась успешной заменой увлечению японской, которая к началу 90-х переживала не самые лучшие времена и до сих пор находится в поисках нового пути развития. Популярные ранее самурайские фильмы, книги, наполненные философией дзен-буддизма и синтоизма, анимация и комиксы в стиле манга стали для аудитории, тянущейся к экзотике, уже чем-то привычным и обыденным и потеряли большую часть своей привлекательности.

Термин «корейская волна», или Халлю (кор. 한류 , кит. 韓流 , транслит. Халлю), был придуман в Китае в середине 1990-х пекинскими журналистами, которых удивляла быстрорастущая популярность корейской индустрии развлечений и корейская культура в Китае. Изначально данный термин применялся исключительно по отношению к Китаю, так как никакой особой популярности в других странах корейская культурная продукция еще не снискала. Однако и сейчас, когда «корейская волна» прошлась практически по всему миру, именно Китай остается главным импортером корейских фильмов, телесериалов и музыкальной продукции, примером чему может служить относительно недавняя сделка, когда права на показ телесериала «Пиноккио» были проданы китайскому сайту Youku Tudou за 280 000 долларов за эпизод [7]. И если учесть, что продолжительность данного телесериала составляет 20 эпизодов, то общая сумма сделки должна составить примерно 5 600 000 долларов США. В первую очередь данная сделка примечательна тем, что она является крупнейшей продажей прав на показ корейского телесериала в Китай. Во-вторых, права на показ купил не официальный телеканал, а медиапортал — сайт, зарабатывающий на встроенной и контекстной рекламе.

Разобрать причины популярности корейского кино в Китае несложно, если учесть, что китайский кинематограф в конце 1990-х и в начале 2000-х испытывал определенные сложности, связанные со многими факторами. Это цензура континентального Китая, которая после возвращения Гонконга начинает распространяться и на продукцию этого города, азиатский финансовый кризис, перепроизводство при падении контроля качества и истощении возможностей привычных сценарных схем, высокий уровень видеопиратства в Восточной Азии. Учитывая все это, в Китае становится чрезвычайно популярной продукция американского производства. И конкурировать тогда с Голливудом могли лишь фильмы и сериалы из Японии, однако в этой стране производители кино испытывали определенный творческий кризис, который они не могут перебороть до сих пор.

Наиболее раннюю стадию развития Халлю, когда было возможным уверенно заявить о его существовании, росте и развитии, можно отнести к 1997 г., когда в телевизионный эфир был выпущен корейский сериал «What Is Love All About», который транслировался по государственному китайскому телевидению CCTV. Телесериал от MBC-TV «Ревность», импортированный в 1993 году в качестве первого популярного культурного продукта из Южной Кореи, лишь подготовил почву для Халлю в Китае. С тех пор корейская культура заметно увеличила процент своего присутствия в соседних азиатских странах и значительно глубже проникла туда в течение последних лет. В период с 2000 по 2002 год «корейская волна продвинулась в различных частях Азии, включая Юго-Восточную и Центральную Азию, и поэтому можно утверждать, что волна достигла стадии активного проникновения» [5].

Культура является важным элементом в создании национального имиджа. Улучшение имиджа с помощью национальной культуры в конечном счете оказывает положительное влияние на другие факторы, которые составляют национальный образ в целом, такие как политические, социальные и экономические факторы.

Но все же азиатские средства массовой информации утверждают, что «корейская волна» — это не двусторонние отношения с точки зрения культурного обмена, а односторонний приток корейской поп-культуры, который усиливает дисбаланс культурной индустрии в азиатском регионе [5]. По данным Korea Herald, «тайваньское правительство рассматривает возможность запрета на вещание иностранных телесериалов в прайм-тайм, мера, которая, похоже, направлена против популярности корейской драмы». Китайские СМИ начали призывать корейское правительство и промышленность к взаимным доверительным отношениям с ними и другими азиатскими странами в целях сохранения корейской волны [9].

Для Южной Кореи феномен Халлю стал явлением многоплановым и структурированным, своеобразной «мягкой силой», потому как с ним связаны государственная политика, идеология, бизнес, имидж страны и корейского народа. Однако Халлю в своей основе представляет собой южнокорейскую массовую культуру, состоявшую первоначально из кинофильмов, телесериалов, драм, поп-музыки, эстрады. Теперь она уже включает в себя иностранный туризм, модную одежду, бижутерию, галантерею, сувенирную продукцию и национальную пищу, включая острую маринованную капусту — кимчи, а также многое другое с лейблом Made in Korea. «Корейская волна» как цунами, молниеносно накрыла практически всю Юго-Восточную Азию, Японию, Китай, затем перешла на другие страны [6]. Поскольку Республика Корея считает Халлю своей «мягкой силой», то возникает вопрос, как к этому явлению относится Китай, от которого зависит крупная часть доходов от «корейской волны»?

Если обратиться к китайскому отношению к «мягкой силе» в общем, то наиболее значимой в Китае является трактовка, которую предложил влиятельный ученый Янь Сюэтун, возглавляющий Институт международных проблем университета Цинхуа. По мнению господина Янь Сюэтуна, комплексная сила государства объединяет в себе «жесткую» и «мягкую силу», но не по принципу сложения, а как произведение обеих составляющих, и поэтому при отсутствии у страны либо «мягкой» либо «жесткой силы» общая сила государства равна нулю. «Мягкую силу» Янь Сюэтун определяет как «способность государства к политической мобилизации внутри и вовне» — это способность использовать материальные ресурсы, но сама по себе материальным ресурсом она не является [2].

Если рассматривать «корейскую волну», применяя вышеупомянутую логику, то является ли она «мягкой силой»? Несомненно, у Южной Кореи есть постоянная армия, действующая по принципу обязательного призыва мужского населения страны начиная с 20 лет, что продиктовано в первую очередь необходимостью защищаться от северного соседа — КНДР в случае начала военных действий. О возможности развития таких событий стоит помнить хотя бы потому, что после фактического окончания Корейской войны, мирный договор, который завершал бы войну де-юре, так и не был подписан. Это значит, что Корейский полуостров до сих пор официально находится в состоянии войны [1].

Но опять же, с другой стороны, не стоит забывать о постоянном влиянии США на Южную Корею, о чем свидетельствует присутствие военно-морской базы Чинхэ в местности Чангвон, недалеко от г. Пусан. И при этом не стоит забывать о том, что само разделение корейского полуострова явилось следствием противостояния США и СССР после Второй мировой войны. При всем ранее сказанном следует учитывать также и то, что Корейский полуостров с древних времен считается обеими сторонами — и Китайской империей, и Кореей — сателлитом Китая, частью китайского мира.

При всей сложности политической обстановки, как бы ни относились китайские политики к «корейской волне», в первую очередь наиболее заметным становится экономическое влияние Халлю на Китай, в связи с чем первые ответные шаги Китай принимает именно на данном поле действия.

Так, в прессе и официальных кругах Китая все чаще можно услышать реплики недовольства в связи с популярностью здесь южнокорейской поп-культуры. С момента, когда ажиотаж вокруг «корейской волны» достиг своего апогея, а именно в сентябре и октябре 2006 года, когда в Китае транслировался сериал «Тэчжангым», китайские партийные функционеры, знаменитости и СМИ начали проявлять открытое недовольство чрезмерным присутствием южнокорейской культуры на материке [10].

Например, китайский актер Чжан Голинь заявил, что Китай становится «гигантским импортером иностранной культуры» и смотреть корейские сериалы «равносильно тому, если бы мы распродавали нашу страну с молотка». Государственная администрация по радиовещанию, кино и телевидению Китая также заявила, что «Пекин стал слишком щедр на импорт южнокорейских телесериалов», и призвала к более строгому процессу отбора и цензуры импортируемой кинопродукции, предложив сократить эфирное время для корейских сериалов на 50 процентов [10].

Вскоре после того, как Центральное телевидение Китая (CCTV) заявило, что начнет постепенно сокращать время, выделенное для корейских телесериалов, за ним тут же последовало Пекинское телевидение, объявившее, что начнет выпускать в эфир больше мыльных опер из Гонконга и Тайваня [4].

Однако на данный момент нельзя с уверенностью сказать, что «корейская волна» в Китае пошла на резкий спад. И примером тому опять же может послужить сделка с китайским сайтом Youku Tudou на 280 000 $. Развитие и распространение технологий в наше время начинают играть существенную роль в культуре большинства народов мира, и Поднебесная не стала исключением.

При этом все еще довольно остро стоит вопрос о том, будет ли Китай и дальше продолжать импортировать чрезвычайно популярную корейскую культурную продукцию, или Поднебесная будет ужесточать контроль в сфере развлечений, поддерживая отечественного производителя? Однозначного ответа на этот вопрос в современной историографии нет. Но эта тема становится все более актуальной и не только в Азии.