Корпорации и учреждения: опыт становления отдельных форм юридического лица

Большую часть времени в объективном праве субъектом прав и обязанностей был только человек. Конструкция юридического лица насчитывает не более двух тысячелетий; в современный же период ведутся дискуссии о возможности наделения правосубъектностью искусственного интеллекта. Правосубъектность искусственного интеллекта не может не вызывать отторжения, но первоначально так было и с юридическим лицом, которому тоже было не просто «завоевать свое место под солнцем».

Работ по истории становления концепции юридического лица огромное множество, но тема эта обширна, интерес к ней не ослабевает, а поток публикаций не уменьшается.

Как всегда в таких случаях, начнем с классиков.

Профессор Д.И. Азаревич под юридическим лицом понимал «все то, что, не будучи человеком, способно быть правовым субъектом, т. е. способно иметь права и обязанности» [5]. Но юридическое лицо не носит, «подобно физическому лицу, в самом себе естественного условия правоспособности» [5].

Исследуя тему происхождения правовой конструкции юридического лица, известный русский

юрист, профессор Н.С. Суворов пришел к выводу о том, что «основные признаки и черты юридического лица были выявлены римскими правоведами» [5]. Следует указать, что подобную точку зрения разделяют далеко не все специалисты.

Схема, обосновывающая необходимость юридического лица, в римском праве такова. Экономические отношения присвоения требовали от римского государства создать правовый режим, способный по-иному регулировать отношения публичной и частной собственности. Правом физических лиц (римских граждан) было гражданское право ius privatum (ius civile), но оно не предоставляло эффективной правовой защиты новым нарождающимся субъектам. Необходимо было что-то предпринимать и создавать нечто принципиальное новое, позволяющее использовать конструкцию права собственности не только в отношении физических лиц, но и тех правовых субъектов, которые фактически уже были инкорпорированы в правовую систему, например муниципалитетов. Римские муниципалитеты, возможно, были первыми, кто наравне с физическими лицами стал обладать, пусть и ограниченной, но правосубъектностью. Вслед за муниципалитетами такое право было распространено на collegia, universitates и societas, которые в течение непродолжительного времени стали равноправными участниками гражданских правоотношений и приобрели права юридической личности (corpus habere). После приобретения collegia, universitates, societas прав юридической личности (corpus habere) к ним стал применяться термин «корпорация». Профессор Д.И. Азаревич применяет к союзу лиц термин universitas [1].

Современный российский ученый М.А. Горбунов в статье «Юридические лица в римском праве» отмечает, «что если в методологических целях попробовать дать весьма приблизительную классификацию всего многообразия римских юридических лиц, то можно прийти к выводу, что первый подход находил свое воплощение в коллегиях и корпорациях (соllegia), второй – в товариществах (societas), а третий – в многочисленных организациях – фискаc (fiscus), гражданских общинах (municipes, civitas), военных легионах (legion) и учреждениях (piae corporae, piae cause)» [2]. То есть М.А. Горбунов выделяет, как минимум, шесть типов, или организационно-правовых форм, юридических лиц римского права.

«Для возникновения корпорации нужно было принимать устав (lex college), в то время как для образования товарищества заключался кон- 22

сенсуальный контракт (contractum cocitas). Для принятия устава корпорации требовалось волеизъявление не менее трех лиц, для заключения contractum cocitas – не менее двух, как и для любого контракта)» [2].

В этой части М.А. Горбунов, на наш взгляд, абсолютно прав и последователен. В качестве недостатка следует назвать отсутствие в его работе обоснованных выводов об отличиях между коллегиями и корпорациями. Думается, эти институты не являются тождественными. В этой связи представляется возможным сформулировать вывод о том, что корпорации и коллегии – это не равные по объему институты: корпорация римского права по объему шире, так как термин corpus habere (права юридической личности) применялся только к корпорации, явных свидетельств того, что и коллегии претендовали на то, чтобы называться юридической личностью в смысле значения corpus habere, нет.

Корпорации подразделялись на разрешенные (дозволенные) и запрещенные (недозволенные) (collegia licita, collegia illicita).

Принято считать, что среди разрешенных корпораций выделялись торговые и ремесленные корпорации, пользовавшиеся различными льготами и поддержкой императора. Однако и с этим широко распространенным мнением не все так просто. Например, профессор Л.С. Таль в своем известном труде «Трудовой договор: цивилисти-ческое исследование» в одном месте работы указывает, что «всякие попытки объединения лиц, занятых ремесленным трудом, в союзы встречали отпор со стороны государственной власти и сурово подавлялись ею» [6], а в другом, напротив, отмечает, что «все же «некоторые категории свободных лиц по соображениям финансовой и аграрной политики прикрепляются к определенной корпорации…» [6].

Анализируя процесс расширения корпоративных форм организации, следует сказать о том, что «при христианских императорах начинают развиваться и расширять свою деятельность благотворительные учреждения, оказывается некоторое покровительство коллегиям малоимущих лиц, преследовавших цели взаимопомощи (collegia tenuiorum, funeraticia и др.)» [6].

Далеко не все корпорации и учреждения признавались римской политической властью и правопорядком. К числу нежелательных и даже запрещенных относили те союзы, которые, уже с последних времен республики, имели стремление переродиться в политические клубы. Поэтому создание подобных союзов без особого разре- шения императора или сената было запрещено под страхом наказания.

История запрета учреждения подобных союзов еще не раз повторится. Так, например, хотя Французская революция во многом была обязана деятельности ассоциаций (философские кружки, клубы, секции, народные общества) и провозгласила свободу собраний и ассоциаций, она ввела, тем не менее, запреты в отношении: религиозных орденов (17 февраля 1790 г.), присяжных (2–17 марта 1791 г), объединений рабочих и ремесленников (14–17 июня 1791 г.), кавалерских орденов (30 июля 1791 г.), политической деятельности обществ и клубов (29 сентября 1791 г.), монашеских орденов (18 августа 1792 г.), женских клубов и обществ (30 октября 1793 г.). Наполеон Бонапарт отказался от идеи законодательного установления запретов на деятельность ассоциаций по их видам и запретил их вовсе.

Несмотря на то, что в настоящее время по гражданскому законодательству России и многих зарубежных стран создать корпорацию может и одно лицо (например, общество с ограниченной ответственностью), классическая корпорация – обязательно объединение лиц для достижения определенной цели.

Современный вид корпорации придали легисты и канонисты [3, с. 43–49; 4, с. 54–61].

Корпоративистской концепцией легистов охватывались любые юридические субъекты, не совпадающие с естественным (физическим) лицом. К таким субъектам (лицам) применялись римские термины «universitas» и «collegium». К universitates причислялась также и «ecclesia», именно в смысле местного союза, т. е. при тогдашнем церковном устройстве, конечно, не в смысле местного общества верующих, а в смысле клерикальной ассоциации или совокупности духовных лиц, состоящих при церкви.

Канонисты первыми стали применять по отношению к universitas термин «persona».

Канонисты не оспаривали фиктивной природы universitatis как существа бездушного и некрещеного.

Наряду с корпоративными юридическими лицами существовали и такие юридические лица, правосубъектность которых основывалась на совокупности имущества, им принадлежащего.

Профессор Д.И. Азаревич приводит следующие образцы таких юридических лиц: «при hereditas субъект возникает вследствие смерти лица, обладавшего имущественными правами; в piae causae – вследствие юридически прочного учреждения, предназначенного для благой цели.

Таким образом, имущество обращается в учреждение вследствие действительной юридической сделки (inter vivos, или mortis causa, причем эта последняя закрепляется смертью) и назначения его для известной цели» [1].

Общего названия для этого вида юридических лиц не существовало. В одних случаях использовалось определение piae causae (благие причины, благочестивые учреждения), в других – pia corpora.

К учреждениям такого рода относились все имущественные пожертвования отдельным богам – Иисусу Христу, святым мученикам, т. е. имущество храма или церкви. «Если под церковью понимать церковную общину, то мы будем иметь дело уже не с учреждением, а с корпорацией. Далее, под pia corpora понимаются имущества, пожертвованные с определенной целью на устройство благотворительного заведения, как, например, воспитательных домов (Траяна), богадельни, больницы, дома призрения и т. д.» [1].

Переломный момент в истории изучения юридического лица наступает в XIX в. в связи с научной деятельностью Ф.К. Савиньи [8] и его последователей Виндшайда [9], Г. Пухты [7] и других ученых.

Именно этим ученым принадлежит первенство в создании научной теории, претендующей на объяснение природы юридического лица.

В связи с изложенным можно сделать вывод о том, что для появления «нового» субъекта права должны быть сформированы объективные предпосылки, свидетельствующие о невозможности прежней системы субъектов права отвечать на современные технологические вызовы, обусловленные совершенствованием социально-экономических отношений. Так было с юридическим лицом, так будет и с искусственным интеллектом.