Корпоративный договор: гражданско-правовая сделка или публично-правовое дозволение?

Первоочередная проблема в рамках определения пределов содержания предмета корпоративного договора – это вопрос о том, является ли он частноправовой сделкой в чистом виде либо же связан требованиями частно-публичных отношений в большей мере, чем определен заложенными в нем частноправовыми принципами.

Безусловно, корпоративный договор, являясь особым видом сделок, поименованным в Гражданском кодексе РФ, в силу своей специфики и пересечения с рядом социально-важных публичных интересов, такими как прозрачность налогообложения, предсказуемость гражданского оборота и обеспечения гарантированных (в том числе на уровне Конституции РФ) равенства прав и возможностей участников предпринимательской деятельности, по своему содержанию ограничен природой источников регулирования1.

Вместе с тем вопрос о соразмерности таких ограничений предмета корпоративного договора на текущем этапе развития законодательства не может быть исключен только лишь в силу ограничений, налагаемых источниками регулирования; не менее важной остается проблема доктринальной обоснованности избранного законодателем подхода, его соотношения с общими принципами частного права.

Актуальная доктрина частного права не содержит исчерпывающего ответа на ряд острых для практики применения корпоративного договора вопросов о его правовой природе.

Сама обозреваемая статья 67.2 Гражданского кодекса РФ содержит признаки, позволяющие отнести корпоративный договор к разным видам соглашений: с одной стороны, корпоративный договор, как следует из его наименования, является «чистой» сделкой, поэтому к нему должны быть применимы ключевые частноправовые принципы; с другой – применимая норма ГК РФ существенно ограничивает предмет корпоративного договора, при этом обеспечивает для него отдельное место в системе актов, регулирующих деятельность обществ, тем самым вовлекая корпоративный договор в систему «дозволений», связанных с публично-правовыми ограничениями прав участников хозяйственных обществ.

Важным элементом дозволения являются субъективные права, свободы и законные интересы субъектов правоприменения. Абсолютные свободы являются основой субъективных прав. К таким свободам, в частности, относится свобода владения и распоряжения имуществом.

Что же такое свобода как источник субъективных прав? Свобода включает в себя право субъекта иметь и реализовывать права, ожидать аналогичного поведения от других субъектов правоприменения, в ином случае иметь право на защиту гарантированных свобод со стороны государства как публичного участника правоотношений (Субочев, Шериев, 2014: 182).

Именно поэтому свободы являются одной из основных форм дозволений. Субъективные права участников гражданского оборота тесно переплетены и со следующими из них правами, включая корпоративные права участников хозяйственных обществ.

С точки зрения дозволительного способа правового регулирования, cодержание предмета корпоративного договора строго ограничивается установленными законодательным образом запретами. Корпоративный договор не является сделкой в чистом виде и существенно связан запретами, ограничивающими содержание предмета корпоративного договора до установления правил осуществления участниками хозяйственных обществ своих прав, вытекающих из корпоративного законодательства, при этом если не отрицая, то игнорируя возможность заключения смешанных корпоративных договоров, содержащих как установленный ст. 67.2 ГК РФ предмет сделки, так и признаки других гражданско-правовых сделок, что могло бы быть крайне полезно для краткосрочного воздействия третьих лиц на порядок управления хозяйственным обществом контрагента в интересах обеспечения исполнения сделок и контроля за процессом принятия решений в ходе такого исполнения.

В рамках описанной выше оптики отдельного внимания заслуживает вопрос иерархии устава общества и корпоративного договора.

Общеизвестно, что учредительным документом хозяйственного (либо акционерного) общества является его устав. Общество действует на основании утвержденного его учредителями (участниками) устава общества либо типового устава, утвержденного уполномоченным Правительством Российской Федерации федеральным органом исполнительной власти (в настоящее время такие полномочия возложены на Министерство экономического развития РФ).

Сторонники концепции корпоративного договора как формы публичного дозволения поддерживают вывод о том, что устав общества является актом, обладающим преимущественным положением перед корпоративным договором в силу своего общего значения как основополагающего документа в жизни хозяйственного общества. Согласно ст. 12 Федерального закона от

08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Федеральный закон об обществах с ограниченной ответственностью), устав является единственным учредительным документом хозяйственного общества1.

Вместе с тем, при наличии потребности, участники общества и иные лица вправе заключить корпоративный договор, предусматривающий перераспределение их корпоративных прав и обязанностей применительно к требованиям деятельности хозяйственного общества. В этом проявляется диспозитивный характер корпоративного договора как сделки, заключаемой в рамках свободной воли уполномоченных на это неотъемлемыми правами сторон.

В настоящее время предмет корпоративного договора зафиксирован в его собственном легальном определении: согласно статье 67.2 ГК РФ, участники хозяйственного общества могут заключить между собой корпоративный договор об осуществлении своих корпоративных прав, в соответствии с которым они обязуются осуществлять эти права определенным образом или воздерживаться (отказываться) от их осуществления2.

Определив две основные формы взглядов на природу предмета корпоративного договора, важно вернуться к первоочередному для него вопросу, касающемуся разграничения и иерархии устава общества и корпоративного договора.

Несмотря на, казалось бы, устойчивый вывод о первоочередной позиции устава общества перед корпоративным договором из самого определения понятия устава, вопрос о форме соотношения устава хозяйственного общества и корпоративного договора является для доктрины корпоративного права дискуссионным. Доктрина гражданского права склоняется к определению устава хозяйственного общества как локального нормативного акта (Полякова, 2019: 34). Корпоративный договор, в свою очередь, представляет собой сделку особой формы.

Российская традиция права в этом смысле формирует свой собственный подход, тогда как традиции континентальной школы права не были прямо восприняты отечественным подходом. Например, с точки зрения законодательства ФРГ, корпоративный договор является договором простого товарищества (Федоров, 2013: 57), что не соответствует российскому подходу, трактующему договор в зависимости от содержания его предмета, однако подтверждает, что корпоративный договор по праву ФРГ также имеет гражданско-правовую природу (Бородкин, 2014: 167).

При этом необходимо сделать вывод, что корпоративный договор по праву РФ как минимум не является сделкой, однозначно подчиненной преимущественной силе устава общества: неоднозначность иерархии между уставом общества и корпоративным договором обусловлена положениями статьи 67.2 ГК РФ, определяющей, что стороны корпоративного договора не вправе ссылаться на его недействительность в случае его противоречия положениям устава хозяйственного общества.

Устав хозяйственного общества, как формально определенный акт, обязательные требования к содержанию которого установлены ст. 12 Закона об ООО, противопоставляется выраженной в идее корпоративного договора свободе усмотрения участников хозяйственных обществ.

Как было отмечено ранее, законодательством допускается возможность противоречия положений корпоративного договора по отношению к уставу хозяйственного общества, пока иное не оспорено и не подтверждено вступившим в силу решением суда.

Такое положение справедливо проистекает из основ теории недействительности сделок. В данном случае предусмотрено несколько классических правовых последствий недействительности сделок: либо оспоримость сделки, либо ничтожность. Б. Виндшейд писал, раскрывая соотношение между двумя этими определениями, что первое понятие шире второго – «юридическая сделка может не производить последствий и без того, чтобы её дефектом была парализована её сила» (Тузов, 2006: 10).

При наличии противоречий между уставом и корпоративным договором последний не является ничтожной сделкой в силу требований устава, такая сделка может быть оспорена по критериям оспоримости. Недействительность определенных положений корпоративного договора разрешается в судебном порядке.

Из этого следует, что невозможно говорить о наличии какой-либо вертикальной иерархии между уставом общества и корпоративным договором. Корпоративным договором участники могут включать в договор положения, полностью противоречащие уставу.

Таким образом, учитывая совокупное содержание статей 67.2 ГК РФ и ст. 32.1 Федерального закона от 26.12.1995 № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», корпоративный договор является гражданско-правовой сделкой. Исходя из частноправовой природы корпоративного договора как сделки, справедливо будет также поставить вопрос и о пределах применения к нему ключевых принципов гражданского права.

Говоря о классическом принципе свободы договора, установленного ст. 421 ГК РФ, применение (а точнее – пределы такого применения) принципа свободы договора является основным критерием для оценки пределов предмета корпоративного договора.

С точки зрения устоявшегося на данный момент общего правила толкования ст. 421 ГК РФ применительно к корпоративным договорам, принцип свободы договора может применяться с учетом недопустимости нарушения действующих в момент их заключения императивных норм законодательства (п. 1–3 Постановления Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах»). В настоящее время такие нормы законодательства существенно ограничивают возможности применения корпоративных договоров, привязывая их к актуальному взгляду на корпоративные отношения как находящиеся в подведомственном к публичному контролю положении.

Критерием контроля в данном случае является, по общему правилу, не соответствие корпоративного договора уставу общества, но соответствие содержащихся в нем положений установленных законодательством ограничений предмета таких договоров.

Как было подтверждено ранее, к отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре. При включении в корпоративный договор положений, противоречащих уставу общества, необходимо соблюдать следующие основные ограничения: а) условия корпоративного договора не должны противоречить действующим императивным законодательным запретам; б) участники общества не могут быть ограничены в праве применять свои права установленным законом образом; в) корпоративный договор не должен несправедливо ограничивать права участников общества вне корпоративного договора.

Насколько справедливы указанные ограничения с точки зрения доктрины частного права? Безусловно, развитый правопорядок, с точки зрения свободы осуществления частноправовых отношений, будет стремиться к минимизации влияния публичных ограничений на возможности осуществления участниками корпоративных отношений своих прав в интересах создания справедливых условий для ведения предпринимательской деятельности.

Иные оценки действий законодателя выходят за рамки правовой науки. При этом в отношении отдельных требований законодателя как минимум можно задаться вопросом о справедливости запрета на ограничение возможностей применения участниками корпоративных договоров определенных прав, если в целом условия корпоративного договора, даже с учетом такого ограничения, позволяют участникам добиться возможности ведения деятельности, для которой в иных случаях невозможно было бы достичь соглашения между участниками общества. Представляется, что с усложнением форм участия капиталов в хозяйственных обществах соразмерно увеличиваются и связанные с этим риски, и актуальные запросы экономической жизни требуют от законодателя более гибких подходов к вопросу самостоятельного ограничения прав участниками корпоративных договоров в рамках принципа свободы договора.

Упорядочивание фактических отношений участниками корпоративных договоров имеет значение не только в момент создания общества, но и при решении проблем, вызванных обстоятельствами ведения текущей деятельности. В противном случае участники хозяйственного общества могут попасть в ситуацию, когда корпоративный договор, практической целью которого является обеспечение нормальной деятельности общества в условиях усложнения структуры владения обществом его участниками, станет причиной невозможности внесудебного разрешения возникших противоречий.

Отсюда возникает вопрос о способе разрешения указанных противоречий.

Существует несколько ключевых подходов к пределам противоречия устава и корпоративного договора. Одной из них является позиция о сохранении юридической силы тех положений корпоративного договора, которые противоречат уставу хозяйственного общества, с учетом выработанных судебной практикой исключений.

Необходимо согласиться с такой позицией: ст. 67.2 ГК РФ не содержит норм, из которых однозначно следует допустимость включения в корпоративный договор положений, заведомо противоречащих уставу хозяйственного общества, поскольку, как было отмечено ранее, применение принципа свободы договора, вне зависимости от нашего отношения к императивным запретам, во всяком случае ограничено нормами применимого законодательства, устанавливающими отдельный порядок осуществления конкретных правоотношений в рамках корпоративных договоров.

Аналогичный подход зафиксирован в п. 37 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»: сторона корпоративного договора не утрачивает право на предъявление к другой стороне требований, основанных на таком договоре, поскольку участники договора не вправе ссылаться на его недействительность в случае его противоречия уставу1.

Доктрина корпоративного права и судебная практика учли особенности применения корпоративных договоров и признают возможность правовой защиты положений корпоративного договора, прямо противоречащих уставу хозяйственного общества. При этом позиция Верховного Суда РФ не позволяет в полной мере как определить пределы диспозитивности корпоративного договора, так и однозначно ответить на вопрос о приоритете одной формы регулирования корпоративных отношений над другой, поскольку не содержит конкретных методов определения допустимости коллизии между ними.

С точки зрения доктрины корпоративного права, научно обоснованной считается позиция о возможности косвенного влияния корпоративного договора на содержание устава хозяйственного общества при условии изменения порядка принятия решений отдельными или всеми участниками общества (Бирюков, 2016: 30).

Необходимо поддержать указанную позицию: корпоративный договор и устав хозяйственного общества – взаимозависимые акты, регулирующие осуществление участниками хозяйственных обществ своих корпоративных прав и обязанностей в пределах и соотношении, не противоречащих законодательству РФ и предмету гражданского права, а значит, являются сделкой, в рамках которой все участники обязаны действовать добросовестно (Перепелкин, 2023: 286).

Безусловно, корпоративный договор и устав хозяйственного общества являются конкурирующими формами регулирования отношений участников хозяйственных обществ, особенно в случаях, когда такой договор касается сложных форм владения и регулирует права и обязанности не всех участников таких обществ. При этом недостаточно урегулированным, с точки зрения законодательства и правовых разъяснений высших судов, остается вопрос о возможности заключения смешанных корпоративных договоров, содержащих в себе признаки других видов сделок, согласно ГК РФ, или непоименованных гражданским законом сделок.

Основным критерием допустимости смешанного предмета корпоративного договора является соответствие, прежде всего, назначению сделки, а не только формальному содержанию закона. ВАС РФ в постановлении Пленума ВАС РФ от 14.03.2014 № 16 «О свободе договора и ее пределах» указывает на необходимость при рассмотрении дела учитывать, что норма, определяющая права и обязанности сторон договора, толкуется судом исходя из ее существа и целей законодательного регулирования, то есть суд принимает во внимание не только буквальное значение содержащихся в ней слов и выражений, но и те цели, которые преследовал законодатель, устанавливая данное правило.

Таким образом, в случае, если смешанная форма корпоративного договора не противоречит целям его заключения и не нарушает императивных запретов законодательства, а также не направлена на причинение вреда интересам третьих лиц, такие корпоративные договоры соответствуют требованиям гражданского законодательства и не могут быть признаны ничтожными.

Представляется, что указанный подход в перспективе создает широкое пространство для возможностей создания способов вертикально-интегрированного управления хозяйственными обществами, что позволит их участникам максимально эффективно реализовывать имеющиеся инструменты управления применительно к различным фактам хозяйственной жизни, подстраивая принципы и модель управления обществом в зависимости от своего положения и характера отношений с контрагентами.

Вследствие этого корпоративный договор в рамках российского законодательства следует рассматривать как гражданско-правовую сделку, заключаемую на основе публично-правовых дозволений, определяющих реализуемые в рамках корпоративного договора субъективные права участников хозяйственных обществ.

Предметом корпоративного договора являются корпоративные права и обязанности участников хозяйственных обществ, пределы и порядок осуществления или неосуществления которых устанавливается соглашением сторон, при этом предметом корпоративного договора допустимо включать в соглашение элементы других видов сделок, помимо прямо предусмотренных ст. 67.2 ГК РФ, при условии, если в этой части предмет корпоративного договора не противоречит императивным запретам применимого законодательства. Корпоративный договор по праву РФ не является сделкой, однозначно подчиненной уставу общества. Соблюдения императивных требований законодательства достаточно для исключения ничтожности корпоративного договора, вне зависимости от соотношения с нормами из устава общества, при этом такая сделка может быть оспорена в судебном порядке.