Кража с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств: проблемы квалификации и отграничения от смежных составов преступлений

Стремительное развитие науки и техники качественно изменило все сферы жизнедеятельности общества. Трансформации коснулись и банковской сферы, поскольку в связи со вступлением Российской Федерации во Всемирную торговую организацию (ВТО) в 2012 году изменилась система расчетов между юридическими и физическими лицами, появились новые инструменты безналичных расчетов. Развитие оборота кредитных и банковских карт и их реквизитов, иных платежных средств, электронизация и цифровизация денежной системы способствовали появлению новых видов преступных деяний, в том числе и краж, совершенных с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств.

Согласно статистическим данным МВД России, каждое третье преступление совершается с использованием информационно-телекоммуникационных технологий. Значительная часть этих преступлений совершается с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств.

Для успешного противодействия хищениям, совершаемым с применением механизма дистанционного управления банковским счетом, необходимо не только тщательное законодательное регулирование данного механизма, но и совершенствование уголовного законодательства. Так, в апреле 2018 года Федеральным законом от 23 апреля 2018 г. № 111-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» был введен в действие пункт «г» части 3 статьи 158 Уголовного кодекса Российской Федерации, предусматривающий ответственность за кражу, совершенную с банковского счета.

Под тайным хищением денежных средств с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств (п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ) следует понимать совершение противоправных действий тайным путем, направленным на изъятие денежных средств в результате безналичных расчетов или снятия через банкомат денежных средств 25 с использованием чужой или поддельной платежной карты. Преступление, предусмотренное п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, окончено в тот момент, когда денежные средства были изъяты, т.е. владельцу причинен ущерб¹.

Тайное изъятие денежных средств с банковского счета или электронных денежных средств, например, если безналичные расчеты или снятие наличных денежных средств через банкомат были осуществлены с использованием чужой или поддельной платежной карты, надлежит квалифицировать как кражу по признаку «с банковского счета, а равно в отношении электронных денежных средств».

По пункту «г» части 3 статьи 158 УК РФ квалифицируются действия лица и в том случае, когда оно тайно похитило денежные средства с банковского счета или электронные денежные средства, использовав необходимую для получения доступа к ним конфиденциальную информацию владельца денежных средств (например, персональные данные владельца, данные платежной карты, контрольную информацию, пароли)2.

В настоящее время в правоприменительной практике имеется накопленный опыт квалификации и расследования подобных видов краж. В то же время остаются нерешенными вопросы относительно определения предмета хищения, а также вопросы, связанные с разграничением преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ и ст. 159³ и 159⁶ УК РФ, поскольку они являются наиболее схожими по составу и уголовно-правовой характеристике. Частично данную проблему решил п. 25.1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2002 № 29³, который раскрывает вопросы разграничения преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 3 25 ст. 158 УК РФ и ст. 159³ УК РФ.

Анализируя научные труды в исследуемой проблеме, а также материалы правоприменительной практики, следует отметить, что при разграничении исследуемых видов преступлений необходимо учитывать ряд обстоятельств.

Во-первых, квалификация преступлений зависит от механизма хищения: кража с банковского счета или кража электронных денежных средств характеризуется тайным хищением имущества, а при мошенничестве, совершенном с использованием банковских карт, хищение имущества происходит путем обмана или злоупотребления доверием [1, c. 493].

Во-вторых, решающим критерием отличия кражи от мошенничества является способ перевода денежных средств с банковских карт: если в этом процессе принимают участие обманутые преступником лица, действия необходимо квали- фицировать как мошенничество; если таковые отсутствуют – кража [2, c. 100].

В-третьих, при проведении оплаты с использованием чужой или поддельной платежной карты преступники не подтверждают правомерность ее пользования, в связи с чем противоправные действия в данном случае следует квалифицировать как хищение по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ [3, c. 43].

Сравнение толкований правовых норм, предусмотренных в п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ и ч. 1 ст. 1593 УК РФ, позволяет сформулировать вывод о том, что разграничение рассматриваемых противоправных деяний необходимо проводить с учетом особенностей способов и механизмов совершений хищений.

Кроме того, следует отметить, что тайное хищение денежных средств, совершаемое с использованием найден- 26 ной (украденной) или поддельной карты, однозначно нельзя квалифицировать как мошенничество в том случае, когда происходит снятие наличных денежных средств в банкоматах.

Так, анализ правоприменительной практики свидетельствует, что зачастую проблемы возникают в процессе совершения оплат с использованием банковских карт, когда преступник находится возле кассовых терминалов магазинов (супермаркетов, гипермаркетов и прочее).

Предлагаем рассмотреть правоприменительную практику, которая не всегда однозначна. Так, в 2019 году заместитель прокурора в ходе разбирательства заявил, что решение суда необходимо изменить в силу неправильной квалификации противоправных действий гр. Н. По мнению государственного обвинителя, действия гр. Н. необходимо переквалифицировать с п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ на ч. 2 ст. 1593 УК РФ, поскольку гр. Н. похитил банковскую карту гр. Л. и в дальнейшем оплатил покупки в различных магазинах путем обмана или злоупотребления доверием кассиров, в результате чего последнему причинен значительный ущерб1. Принимая во внимание положения действующего законодательства, необходимо отметить, что государственный обвинитель допустил ошибку, поскольку признак «обман сотрудника торговой или иной организации» был исключен.

Согласно материалам дела № 1-104/2020, действия гр. К. изначально квалифицировались органом предварительного расследования по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ, поскольку последний, находясь на АЗС «Октан», использовал банковскую карту гр. ФИО1. при покупке товарно-материальных ценностей, Однако в дальнейшем действия подсудимого были переквалифицированы на ч. 1 ст. 1593 УК РФ2.

При разграничении составов преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 3 26 ст. 158 и 159⁶ УК РФ, необходимо отметить, что последнее может быть совершено только в результате применения инновационных технологий, что является основным признаком, в соответствии с которым исследуемые составы преступлений разграничиваются.

Таким образом, проверка собственников (правообладателей) банковских и иных платежных карт при осуществлении путем безналичных расчетов не осуществляется сотрудниками организации. В данной ситуации сотрудники являются всего лишь обслуживающими звеньями, которые не имеют никакого влияния при осуществлении безналичных расчетов [4, c. 335].

По другому делу гр. Б. воспользовался приложением онлайн-банка, установленным на мобильном телефоне потерпевшей, и осуществил безналичный перевод денежных средств на собственный абонентский номер и лицевые счета, тем самым причинил последней значительный ущерб. Действия гр. Б. квалифицировались судом по п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ1, на наш взгляд, верно.

Руководствуясь анализом правоприменительной практики, приходим к выводу, что имеющиеся проблемы квалификации преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 3 ст. 158, ст. 1593 и 1596 УК РФ, связаны преимущественно с установлением способа совершения хищения.

В науке уголовного права предлагаются различные критерии разграничения кражи, п. «г» ч. 3 ст. 158 УК РФ и смежных составов преступлений. В частности, за основу разграничения предлагается взять форму хищения, предмет посягательства и т. д. [5, c. 9 – 10]. По нашему мнению, основанием разграничения могут выступать способ совершения данных преступлений, а также отдельные признаки объективной стороны престу- 27 пления.

В правоприменительной практике имеется еще одна проблема, влеку- щая за собой трудности квалификации и разграничения. Она связана с тем, что в теории уголовного права применительно к хищениям, совершаемым с использованием электронных денежных средств, не сложилось единого подхода к определению самого понятия «использование электронных денежных средств». По нашему мнению, все имеющиеся в науке уголовного права определения являются устаревшими и не отражают сути такого хищения. На наш взгляд, наиболее универсальным может быть определение, согласно которому под использованием электронных денежных средств следует понимать незаконное использование чужой банковской (платежной) карты или иных технических устройств с установленными на них платежными приложениями или системами посредством несообщения информации лицу, владеюще- 27 му банковской (платежной) картой или иными техническими устройствами.