Крестьянство и власть: военный коммунизм в советской России

С приходом к власти партии большевиков в России связана своеобразная модернизация (переход от традиционного общества к современному) на основе марксистских идей. В большевистском понимании грядущего социализма центральное место занимали установки на всеобщую национализацию и обоб-ществление средств производства, огосударствление экономики, централизованное государственное распределение материальных благ.

Теория западных марксистов обрела практическое применение в Советской России. Но имело место и существенное отличие: создавать коммунистическое производство и распределение пред стояло в крестьянской стране. В России, в отличие от передовых западноевропейских стран, большинство сельского населения не было наемными рабочими (сельским пролетариатом, по термино логии Ф. Энгельса) — они были мелкими производителями. Суть трансформационного перехода к новому обществу для руководите -лей большевистской партии оставалась неясной. Примечательно, что сам термин «военный коммунизм» впервые был употреблен В.И. Лениным в апреле 1921 г. (то есть тогда, когда от этой поли -тики большевики отказались).

АЛЕШКИН Петр

В современной историографии выделяются три трактовки воен ного коммунизма: традиционалистская, плюралистическая и нон конформистская. Традиционалисты воспринимают военный ком мунизм как экономическую программу существования России в условиях кризиса, порожденного Первой мировой и Гражданской войнами, революциями 1917 г., интервенцией иностранных держав и блокадой. Утверждая тезис о вынужденности военного комму -низма данными чрезвычайными обстоятельствами, традиционали сты отвергают какую либо связь политики военного коммунизма с теоретическими разработками учения марксизма. Плюралисты допускают совмещение вынужденности военного коммунизма обстоятельствами и обусловленности идеологией марксизма. Нонконформизм основан на идее о том, что военный коммунизм есть не что иное, как реализация большевистских идей на практике1. Приведенная классификация весьма условна. Название третьего направления (нонконформизм, созвучный ревизионизму) пред ставляется неудачным, маргинальным, поскольку ассоциируется с крайним радикализмом. Оно противопоставляется сталинскому

¹ См.: Международный круглый стол «Крестьянство и власть в истории России ХХ века». ч. 2 // Власть, 2011, № 9, с. 174.

традиционализму: трактовка, названная традиционалистской, изначально является сталинской трактовкой, принятой советской историографией.

Один из ключевых вопросов любой модернизации – ее субъект. Кто должен был стать социальной основой большевистской модернизации? В условиях Советской России десятки миллионов людей, вовлеченные в революционный процесс, имели возможность получить новый социальный статус, ощущали психологическую причастность к революционным свершениям, приобщенность к созданию первого в мире справедливого общественного устройства. В крестьянском сознании с центральной властью связывались надежды сакрального свойства (в крестьянских избах портрет Ленина нередко располагался среди икон), в то время как административные перегибы и жестокость воспринимались как проявления произвола со стороны местной власти.

Диктатура пролетариата, рассматривавшаяся как форма перехода от капитализма к социализму, предполагала, по Ленину, условие: она допустима, когда пролетариат составляет большинство населения1. В отличие от индустриально развитых капиталистических стран Запада, где крестьянство занимало незначительную долю в структуре населения, Россия являлась аграрной страной с 80% крестьянского населения. Ленин нашел, как ему представлялось, выход из подобной теоретической коллизии. Беднейшее крестьянство получило статус «полупролетариев» (в ленинском лексиконе использовались термины-синонимы: «беднейшее крестьянство или полупролетарии»). Под полупролетариями понимались те, кто существовал в основном за счет продажи своей рабочей силы. В политическом контексте полупролетариат определялся как «эксплуатируемые и трудящиеся».

По расчетам Ленина, осенью 1919 г. общественная структура включала в себя 20% пролетариата, 75% мелкой буржуазии (в т.ч. 30% бедных крестьян, 30% – средних, 15% – богатых), 5% капиталистов. Из этих данных выводилось требуемое, по Ленину, «большинство»: 20% (пролетариат) + 30% (беднота, т.е. «полупролетарии») + дополнительно 15,5% (веро- ятно, сторонники или сочувствующие из категории средних крестьян). Вот в таком арифметическом раскладе Ленин усматривал, по его словам, новое и существенное, в противовес оппонентам, которые, по ленинской терминологии, «жуют зады» о «пролетариате вообще». «Пролетариата вообще», утверждал Ленин, в действительности не существует, есть реальный показатель в конкретной ситуации: по ленинской логике, сила 51% пролетариата (т.е. большинства арифметического) на практике может оказаться слабее коллективной мощи 20% пролетариата (с учетом полупролетариев и сочувствующих), если 51% пролетариата окажется подвержен буржуазному влиянию. Чтобы этого не допустить, марксистская формула «нейтрализации крестьянства» получила применение в России в виде политики «соглашения со средним крестьянством»2.

Таким образом, диктатура пролетариата при поддержке полупролетариата, по ленинской схеме, имела основание для начала созидания основ коммунистического общества. Теоретический компромисс большевизма с марксизмом был найден. Однако в ленинском расчете не принималось во внимание, что 20% пролетариата, механически зачисленные без оговорок в основу «большинства», сами по себе являлись разнородной массой, далекой от единого и сознательного социалистического класса.

Марксистский социализм предполагал уничтожение различия между рабочим и крестьянином – требовалось сделать всех работниками. В применении к крестьянской России реализация марксистской установки виделась Ленину в разграничении крестьянина-трудящегося от крестьянина-собственника – этим разделением определялась суть социа-лизма3. Путь уничтожения собственника подсказал опыт капитализма: Маркс детально объяснил механизм отделения производителя от средств производства на основе экспроприации земледельцев. Экспроприация крестьян в России началась с фактической национализации земли в 1918 г. С последующим развитием пролетарской революции в деревне (по схеме Ленина) экспроприация распространялась на орудия труда. Ленин пред- упреждал: в процессе развития пролетарской революции в деревне нельзя полно -стью экспроприировать собственность богатого крестьянина (в данном случае имелся в виду экономический момент). Предлагалось его ограничивать, вытеснять всеми доступными методами (здесь речь шла о политическом подходе). Но из - за нестыковки экономического и политиче ского факторов непонятен пограничный предел экспроприации: ведь ее объектом являлся классовый враг пролетариата и полупролетариата — кулак, представитель деревенской буржуазии.

Ленин рассматривал класс мелких зем-ледельцев как последний капиталисти ческий класс, который, однако, нельзя экспроприировать или «прогнать», как помещиков. В августе 1919 г. он сформу-лировал тезис: социализм есть уничтоже ние крестьянства как класса — крестьянин становится работником1.

Следует отметить, что термин «мелкая буржуазия» в отношении большинства российских крестьян не соответствовал реалиям мелкого крестьянского хозяй ствования: основная деятельность кре стьянских хозяйств (в отличие от запад -ного «мелкого буржуа») не ориентирова лась на рынок. С точки зрения западных социалистов, крестьяне — за исключе -нием безземельных батраков — состав -ляли часть «буржуазии» и являлись, как таковые, классовым врагом пролетариата. Российская деревня превратилась более чем в 20 млн крестьянских хозяйств, ори -ентированных лишь на самопропитание.

Отношение большевиков к мелкобуржу-азным собственникам определялось как отношение войны, в результате которой мелкий собственник должен быть уни чтожен. Это положение составляло основу диктатуры пролетариата. По логике боль шевиков, крестьянин, имевший излишки хлеба, обязан был осознать, что выращен ный его трудом хлеб, по классовой логике Ленина, во первых, собран с общегосу дарственной земли (основание — государ-ственная монополия на хлеб!), во - вторых, при помощи орудий, в создание которых вложен труд рабочего2.

Еще одно марксистское основание ока -залось применимо к российской действи тельности: деление крестьянства на мел кое, среднее и крупное (Энгельс сделал такую дифференциацию на основе ана лиза крестьянского вопроса во Франции и Германии). В отношении к крупному крестьянству западноевропейские марк систы допускали насилие (но далеко не всегда!). Насилия в отношении среднего крестьянства никто из марксистов не тре бовал. Теоретическую посылку марксизма о делении крестьянства на три группы Ленин трансформировал в политическую плоскость, обосновывая неизбежность, по его словам, гражданской войны с кула ками. В Советской России кулак был объ явлен открытым врагом, против которого можно использовать одно оружие — наси-лие.

В марте 1919 г. тактика поменялась на «союз» со средним крестьянством. К концу противоборства с белыми кулак стал явлением редким для деревни: часть ушла с белыми, другая была уничтожена. В условиях политики военного комму низма бывшие зажиточные крестьяне потеряли значительную долю собственно сти и материального состояния. Критерий для определения кулака разработан не был. Создание мифа о многочисленном и сильном классе «кулаков» имело поли тическую подоплеку. Механизм машины военного коммунизма по сути своей рабо тал на собственную самоликвидацию. Мог ли середняк считать себя союзником про летариата, о чем объявила власть на VIII съезде большевистской партии в марте 1919 г.? Тем более, когда объявлен «кресто-вый поход за хлебом»? Владельцы хлеба, имевшие излишки и не вывозившие их на ссыпные пункты, причислялись к врагам народа, подлежали суду и заключению, конфискации всего имущества3.

В результате политика военного ком мунизма привела к тому, что в период ее апогея в 1920 г. зерна собирали менее 30% уровня дореволюционного (довоен-ного) времени. В 1921 г. разразился голод, затронувший значительную территорию страны.

Эксперимент, связанный с построением нового общества в Советской России при помощи модели военного коммунизма, провалился. Применение ортодоксаль ного марксизма к реалиям крестьянской страны носило утопический характер.