Криминалистическое исследование как иное процессуальное действие в системе средств доказывания в уголовном процессе

П роцесс доказывания в уголовном судопроизводстве состоит из двух взаимосвязанных частей: правовой и технической. Правовой аспект доказывания основан на полномочиях должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, правах иных участников уголовного процесса по собиранию и представлению доказательств, требованиях, предъявляемых к процессуальной форме доказательств. Технический аспект представляет собой технико-криминалистическую деятельность и заключается в применении технико-криминалистических средств для поиска, обнаружения, фиксации, изъятия материальных следов преступления, их исследования с целью извлечения доказательственной информации и формирования на ее основе уголовно-процессуальных доказательств. Ввиду того что при работе со следами в настоящее время применяются не только отдельные традиционные технико-криминалистические средства, а их совокупность, и более того, сложные комплексные технологии, компьютерные аппаратно-программные комплексы, различные виды учетов криминалистической регистрации, базы данных, автоматизированные информационно-поисковые системы, техническую часть правильнее именовать технологической основой доказывания.

Технологию работы с материальными следами преступлений и вещественными доказательствами в самом кратком виде можно выразить через несколько этапов.

На первом этапе происходит обнаружение следов в процессе поисковой деятельности, включающей в себя логические и технические приемы с применением технико-криминалистических средств и методов, выделение доказательственной информации из окружающей среды, отбор практических данных, могущих иметь доказательственное значение.

Второй этап – фиксация выявленных следов и вещественных доказательств в материалах уголовного дела, состоящая из описания в протоколе следственных действий, фотографирования, измерений, составления планов и схем, что придает обнаруженной информации фактологическую доказательственную силу. При этом указываются средства и методы фиксации. Фиксация необходима для сохранения доказательств в целях их исследования, оценки и использования.

Сущность третьего этапа составляет изъятие следов для дальнейшего изучения. На данном этапе вещественные доказательства изымаются целиком в натуре, а следы, в зависимости от их вида, – вместе с объектом-носителем или его частью. В случае если изъять вместе след и объект-носитель (часть его) невозможно, изымаются копии следа или его модели (слепки).

Четвертый этап состоит в принятии мер по сохранности доказательств и их источников при уголовном деле. Такая деятельность заключается в использовании специальных приемов и средств упаковки и консервации следов для обеспечения их неизменяемости в процессе транспортировки и хранения.

На пятом этапе происходит исследование , то есть извлечение доказательственной информации из материальных следов и объектов и ее изучение. Исследование может быть предварительным (доэкспертным) – осуществляемым следователем и специалистом при производстве осмотра места происшествия или иных следственных действий, и экспертным – проводимым по постановлению о назначении экспертизы экспертами.

Вышеперечисленные этапы технологии доказывания содержатся в различных уголовно-процессуальных нормах, но в концентрированном виде эта концепция выражена в части 6 статьи 164 Уголовно-процессуального кодекса РФ1. Названная норма устанавливает возможности и полномочия должностных лиц по применению технических средств для обнаружения, фиксации и изъятия следов преступления и вещественных доказательств при производстве следственных действий.

Уголовно-процессуальные нормы, регламентирующие исследование материальных следов и вещественных доказательств, закреплены в пункте 19 статьи 5 УПК РФ, описывающем правовое содержание и особенности неотложных следственных действий. Приведенная норма выделяет цели неотложных следственных действий – обнаружение, фиксацию следов преступления, а также доказательств, требующих незамедлительного закрепления, изъятия и исследования . На этапе предварительной проверки (ст. 144 УПК РФ) установлены полномочия должностных лиц по производству осмотра места происшествия, документов, предметов, трупов, освидетельствованию, получению образцов для сравнительного исследования, производству документальных проверок, ревизий, исследований документов, предметов, трупов и, что немаловажно, привлечению к участию в этих действиях специалистов.

Наиболее полноценное исследование материальных следов и вещественных доказательств, основанное на научно-технических достижениях, предусмотрено главой 25 УПК РФ, где регламентируется производство судебной экспертизы, но оно не является предметом исследования данной статьи.

Итак, исследование, наряду с обнаружением, фиксацией, изъятием, сохранением, представляет собой финальный этап технико-криминалистической деятельности, определяемой понятием «собирание доказательств». В ходе исследования должностные лица, осуществляющие судопроизводство, специалисты и эксперты извлекают доказательственную информацию из следов преступлений и вещественных доказательств, то есть устанавливают фактические данные, составляющие основу для познания обстоятельств совершения преступления.

Если с технологической точки зрения процесс исследования вещественных доказательств и следов преступлений представляет собой применение специальных технических знаний сведущими лицами, то с правовой стороны исследование как понятие представляет собой довольно сложную проблему.

Выявленная проблема является многоаспектной и многоуровневой ввиду того, что исследование может проводиться на месте обнаружения криминалистических объектов на основе их видимых свойств и признаков, а также с использованием экспертно-криминалистических, оперативносправочных, справочно-вспомогательных учетов и современных баз данных. Исследование может проводить традиционный специалист-криминалист, состоящий в штате полицейских органов, или иной приглашенный специалист на этапе предварительной проверки до возбуждения уголовного дела, а также в ходе предварительного расследования или в процессе судебного разбирательства. Исследование может быть непроцессуальным, то есть предварительным и осуществляемым в рамках оперативно-разыскной деятельности, или процессуальным, реализуемым в стадии возбуждения уголовного дела, предварительного расследования. Не менее важно процессуальное оформление результатов исследования, которое влияет на допустимость доказательств. Наиболее сложной здесь представляется проблема заключения, подготовленного специалистом, и разграничение его с экспертным заключением, из которой возникает ключевой вопрос: возможно ли представить суду заключение специалиста, выполненное вне уголовнопроцессуального производства?

Названные проблемы побуждают искать пути их разрешения. Поэтому задачи, поставленные в настоящей статье, – раскрыть потенциал криминалистического исследования во всем многообразии вариантов применения специальных знаний при производстве по уголовному делу, обосновать оптимальную процессуальную форму результатов исследования в системе средств доказывания. Конечной же целью автора является обоснование необходимо-

ПАСТУХОВ П. С. _________________________________________________________________ сти введения понятия «криминалистическое исследование» в уголовнопроцессуальное законодательство и включение его в систему иных процессуальных действий как перспективного способа и средства доказывания.

Решение названных проблем видится в повышении эффективности криминалистического исследования за счет расширения круга субъектов исследования, использования современных информационно-технологических средств, компьютерной информации и баз данных, во внедрении понятной и прозрачной процессуальной формы отражения результатов криминалистического исследования, в устранении проблем правового регулирования.

Анализ выявленных проблем для достижения поставленной цели настоящей статьи следует начать с изучения содержания и сущности исследования. В кратком изложении криминалистическое исследование представляет собой раздел криминалистической техники, и зачастую с применением специальных знаний иных отраслей науки, который изучает закономерности возникновения и движения криминалистически значимой информации, заключенной в свойствах следов, материалов, веществ и изделий. По мнению В. Д. Грабовского, исследование следов – это познание лицом, ведущим дознание, следователем, экспертом, прокурором, судом их информационного содержания, проверка полученной информации, установление ее согласуе-мости со всеми остальными доказательствами по делу. Иначе говоря, исследование – это процесс извлечения информации о преступлении и его участниках из материальных следов (вещественных доказательств)2.

В научной литературе отдельные ученые предварительное исследование следов (объектов) называют «оперативным», «внеэкспертным», «доэкс-пертным», «досудебным», «первичным»3. Чаще всего предварительное исследование проводится в стадии возбуждения уголовного дела для выявления признаков преступления, которые обусловливают дальнейшие действия (возбуждение уголовного дела либо отказ в таковом).

Процесс исследования начинается с изъятия в ходе осмотра места происшествия или иных следственных действий следов, предметов, документов, электронных носителей информации, которые должны быть осмотрены и по возможности оперативно исследованы для извлечения имеющейся в них

___________________________________________________ УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ НАУКИ доказательственной информации, подтверждающей либо опровергающей выдвинутые следствием версии. Но вот здесь и возникает главная проблема российского уголовного процесса – в придании доказательственного статуса информации, полученной в ходе неэкспертного исследования. Дело в том, что следственная модель российского уголовного судопроизводства, основанная на детальном письменном оформлении доказательственной информации, при необходимости применения специальных знаний для установления обстоятельств дела сводится к назначению и производству экспертиз и приобщению заключения эксперта к материалам уголовного дела как наиболее детально разработанного источника уголовно-процессуального доказательства. Поэтому по изъятым следам, предметам, документам, электронным носителям информации обычно назначаются соответствующие судебные экспертизы.

Представляется, что практика производства экспертных исследований является затратной с материальной и процессуальной точки зрения, а потому неэффективной. Здесь возникает закономерный вопрос: как обеспечить наиболее рациональные и оптимальные способы установления обстоятельств расследуемого преступления, если требуется применение специальных знаний, выходящих за рамки общеизвестных или юридических познаний должностных лиц, осуществляющих судопроизводство? Такая постановка вопроса имеет под собой многочисленные основания, среди которых, как было отмечено выше, возможность и необходимость привлечения большего количества сведущих лиц, снижение временны́ х затрат, привлечение научнотехнических достижений, углубление принципа состязательности, снижение материальных и процессуальных издержек. Более конкретное решение видится в правовом закреплении понятия «криминалистическое исследование» и его разграничении с экспертным исследованием .

Далее приведены аргументы в пользу выделения криминалистического исследования в качестве иного процессуального действия в системе средств доказывания с приданием ему статуса самостоятельного доказательства.

Во-первых, усложнение технологической основы общества, использование преступными элементами современных технологических, информационно-технологических устройств для совершения преступлений свидетельствуют о необходимости исследования большего количества материальных объектов, имеющих отношение к преступлению. Традиционный следственный осмотр следов, предметов, документов или назначение и производство экспертиз не позволяют органам расследования получать объективную и полноценную криминалистически значимую информацию в минимальные сроки оптимальным путем. Неэффективность экспертных исследований показывает, что они становятся «узким горлышком», препятствующим сокращению сроков расследования и разрешения уголовных дел. А традиционный следственный осмотр не дает совершать поисковые действия по изучению сложных информационно-технологических устройств, раскрывать совокупность использования взаимосвязанных аппаратно-программных устройств, их комплексов. Важно особо подчеркнуть неэффективность следственного осмотра в современном информационно-технологическом обществе, так как он не позволяет познавать причинно-следственные связи действий, событий, явлений для установления не одного, а совокупности фактов и обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Во-вторых, введение в уголовно-процессуальное законодательство заключения специалиста4 как самостоятельного доказательства не оправдывает себя. Такое заключение является проблемным ввиду множества нерешенных вопросов, а предварительное исследование не имеет однозначного доказательственного значения. В этой связи важно пересмотреть взгляды на правовую природу заключения специалиста и гармонизировать его с криминалистическим исследованием, о чем подробнее будет сказано ниже.

В-третьих, многообразие различных видов исследований, предусмотренных УПК РФ и приказами МВД России, порождает трудности у правоприменителя в части формы, содержания и доказательственного значения результатов исследования. Поэтому важно выработать универсальный правовой механизм проведения криминалистического исследования с целью привлечения специальных знаний более широкого спектра, увеличения количества участвующих субъектов и получения доказательственной информации в качестве допустимого уголовно-процессуального доказательства.

Четвертый аргумент связан с возможностью использовать понятие «криминалистическое исследование» как более общее по отношению к «экспертному исследованию». Внося это предложение, мы исходим из общепринятого понимания криминалистики как науки о закономерностях механизма преступления и следообразования, как науки о формировании закономерностей в деятельности следователя по применению средств и методов раскрытия и расследования преступлений. Поэтому криминалистическое исследование направлено на получение криминалистически значимой инфор- мации из следов, вещественных доказательств, современных информационнотехнологических устройств, связанных с преступной деятельностью.

В-пятых, более широкое, по сравнению с экспертным, толкование и использование криминалистического исследования позволит в режиме онлайн проводить диагностические исследования вещественных доказательств, следов, современных баз данных, распознавание причинно-следственных связей, что кардинально сократит сроки установления обстоятельств совершенного преступления.

В-шестых, введение в законодательство понятий «идентификатор», «идентификационный модуль», «электронный носитель информации», «IP-адрес», «MAC-адрес», IMEI, «файл», «лог-файл», «логин», «пароль», «абонентский номер» и других позволяет их идентифицировать при изъятии в ходе следственных или иных процессуальных действий в кратчайшие сроки.

В-седьмых, в современных условиях имеется возможность использовать цифровой профиль лица как элемент информационно-технологической стратегии расследования преступлений5. Этому направлению криминалистического исследования способствуют существующие автоматизированные поисковые системы, автоматизированные банки данных, нейронные сети, искусственный интеллект, созданное межведомственное информационное взаимодействие через идентификаторы информационно-технологических устройств, позволяя автоматизировать процесс собирания и проверки доказательственной информации.

В-восьмых, рассматривая процессуальную форму доказательства, полагаем, что криминалистическое исследование, в ходе которого было получено данное доказательство, необходимо определять как иное процессуальное действие в системе средств доказывания в уголовном процессе, предусмотренных статьей 86 УПК РФ. Ранее мы уже отнесли исследование к иному процессуальному действию, подчеркнув, что «создаваемое единое информационное пространство является хранилищем потенциально значимой доказательственной информации при расследовании почти всех уголовных дел» и что «произошедшие изменения приводят к пониманию необходимости оптимизации способов собирания доказательственной информации»6. Признание криминалистического исследования как иного процессуального

ПАСТУХОВ П. С. _________________________________________________________________ действия способно потеснить традиционные следственные действия за счет скорости получения информации, объективности, а следовательно, эффективности и результативности.

В-девятых, наделяя следователя (дознавателя) или иное должностное лицо правом проводить криминалистическое исследование и принимая во внимание, что указанные должностные лица не обладают специальными знаниями, важно выделить критерии его проведения : 1) обладание следователем информационными компетенциями; 2) доступность, читаемость и понятность исследуемой информации; 3) существование объективного способа фиксации хода исследования и полученных результатов; 4) способность следователя объяснить сущность, вид, местонахождение, взаимосвязь, значение доказательственной информации.

В-десятых, наделяя полномочиями проводить криминалистическое исследование следователя, дознавателя, оперуполномоченного, в следственной модели российского уголовного процесса необходимо решить еще один вопрос, связанный с оформлением результатов криминалистического исследования. Полагаем, что оптимальным решением будет наделение следователя и дознавателя правом составлять отчет, а специалиста – правом составлять заключение.

Отчет следователя (дознавателя) – это инновационное предложение. Ввиду того что криминалистическое исследование объединяет осмотр, обыск и исследование нескольких устройств, программ, приложений, аккаунтов и других источников информации, а также возможное копирование информации, должностное лицо обязано указать результаты этого сложного комплексного процессуального действия. Отчет следователя должен отличаться от традиционного осмотра не только указанием обнаруженного, но и описанием действий, связанных с поиском информации, использованием технологических устройств и программных средств.

В-одиннадцатых, результатом законодательного закрепления понятия криминалистического исследования станет его доказательственное значение, что позволит принимать уголовно-процессуальные решения для производства следственных действий и применения мер принуждения при наличии более объективной информации.

В-двенадцатых, результаты криминалистического исследования всегда можно проверить путем сопоставления их с результатами других следственных действий, фактов, версий. В случае необходимости может быть назначена и проведена экспертиза по аналогии с уже апробированным законода- тельным решением в пункте 3 части 3 статьи 226.5 УПК РФ при сокращенном дознании. Закон разрешает «не назначать судебную экспертизу по вопросам, ответы на которые содержатся в заключении специалиста по результатам исследования, проведенного в ходе проверки сообщения о преступлении», за исключением отдельных случаев: когда выводы специалиста ставятся под сомнение или производство экспертизы обязательно в силу прямого предписания закона (ст. 196 УПК РФ). Наиболее важным средством проверки результатов криминалистического исследования может стать допрос специалиста на этапе предварительного расследования или в суде с предупреждением его об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения или показаний.

Приведенные аргументы свидетельствуют о перспективном подходе к оптимизации и гармонизации уголовно-процессуальной деятельности и технико-криминалистической деятельности, что очень актуально в усложняющемся современном информационно-технологическом обществе.

Включая криминалистическое исследование в систему средств доказывания в качестве иного процессуального действия, мы решаем правовую проблему «заключения специалиста». В 2003 году7 законодатель ввел в УПК РФ такой вид доказательств, как заключение специалиста (п. 3.1 ч. 2 ст. 74), оставив при этом традиционное заключение эксперта (п. 3 ч. 2 ст. 74). Ключевое отличие этих видов доказательств состоит в том, что заключение специалиста – это «суждение», а заключение эксперта – это «исследование».

В научной литературе изменения в возможностях специалиста вызвали неоднозначную реакцию. Одни ученые с воодушевлением встретили введение новой нормы, а другие развернули дискуссию о различиях в заключениях специалиста и эксперта. Многочисленные вопросы были связаны с правовой природой заключения специалиста и его местом в системе средств доказывания8. Так, профессор И. Овсянников, по сути, отождествляет заключение специалиста и заключение эксперта, не проводя между ними различия и отмечая, что «исследование объекта, проводимое специалистом, по глубине, полноте и всесторонности может не уступать исследованию, проводимому экспертом, или даже превосходить его»9. А. Н. Петрухина разграничивает компетенцию эксперта и специалиста по степени сложности проводимых ими исследований, указывая, что «разграничение заключения эксперта от заключения специалиста должно осуществляться с учетом характера и объема проводимых исследований» и что «судебные экспертизы проводятся во всех случаях необходимости идентификационных исследований и сложных диагностических исследований, проводимых после возбуждения уголовного дела»10. В. М. Быков, придерживаясь более узкого толкования закона, считает, что «специалист, как правило, основывает свое заключение только на своем профессиональном опыте и внешнем осмотре представленного на заключение объекта, полного исследования объекта специалист не проводит. Ограничиваясь внешним осмотром представленных ему объектов – документов, предметов и веществ, специалист свои специальные познания и профессиональный опыт использует только для формирования своего суждения и мнения о сущности и отдельных признаках объекта, которые представляет в своем заключении. Практически для принятия следователем обоснованного решения о возбуждении уголовного дела этого заключения специалиста бывает вполне достаточно»11. По мнению В. Ю. Стельмаха, компетентность эксперта и специалиста при разрешении поставленных перед ними вопросов изначально должна признаваться равной. По крайней мере, нигде в законе не сказано, что специалист каким-то образом уступает эксперту в квалификации, опыте, объеме знаний и прочих подобных факторах12. Поэтому ученый полагает, что различия между экспертом и специалистом нельзя проводить по «глубине» владения ими специальными знаниями, то есть по уровню компетентности.

Определенный итог данной дискуссии подвел Верховный Суд РФ в постановлении от 21 декабря 2010 года № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам», признав заключение и показания специалиста доказательствами по делу (ч. 2 ст. 74 УПК РФ). В то же время Пленум Верховного Суда РФ указал, что специалист не проводит исследование вещественных доказательств и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами. В случае признания необходимости проведения исследования и формирования на его основе определенного вывода (выводов) должна быть произведена судебная экспертиза.

Аналогичную позицию неоднократно занимал Конституционный Суд РФ. В своих многочисленных определениях он отмечал: «...специалист не проводит исследование вещественных доказательств и не формулирует выводы, а лишь высказывает суждение по вопросам, поставленным перед ним сторонами; заключение специалиста не может подменять заключение эксперта, если оно требуется по делу»13; «Никаких иных полномочий специалиста, в том числе по оценке экспертных заключений, проведению схожих с экспертизой исследований, УПК не предусматривает»14; «Специалист лишь высказывает свое суждение по заданным ему вопросам как в устном виде (что отражается в протоколе судебного заседания), так и в виде заключения (которое приобщается к материалам дела). Заключение специалиста не может подменять заключение эксперта, если оно требуется по делу. Если из устных разъяснений или заключения специалиста следует, что имеются основания назначить дополнительную или повторную экспертизу, суду по ходатайству стороны или по собственной инициативе следует обсудить вопрос о назначении такой экспертизы (пункт 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2017 года № 51 «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)»15.

Позиция автора данной статьи заключается в том, что используемое законодателем понятие «суждение», а не «исследование» при характеристике заключения специалиста как самостоятельного уголовно-процессуального доказательства является крайне неудачным. Чтобы специалист дал обоснованное и объективное заключение, ему необходимо изучить признаки и свойства исследуемого объекта, доступные ему сведения, имеющуюся литературу, современные базы данных и иные источники информации. Допускаемая законом дача заключения без исследования, только на основе умозаключений специалиста, вызывает серьезные сомнения в их относимости, допустимости и достоверности. Для установления истины намного важнее проводить углубленное исследование любых обстоятельств дела, чем огра- ничиваться суждением. С этой точки зрения трудно постичь логику и объяснить позицию законодателя, который признает доказательством результаты заключения специалиста, основанные лишь на умозрительном представлении последнего.

Настаивая на том, что специалист должен проводить исследование, нужно поддержать позицию Е. П. Гришиной, которая предлагает использовать заключение специалиста в доказательственной деятельности как способное заменить предварительное исследование объектов, проводимое за рамками процесса и, как правило, до возбуждения уголовного дела16. По той же причине следует согласиться с позицией С. Н. Еремина, считающего, что «имеются все основания для утверждения, что суждение специалиста (его заключение) должно быть результатом проведенного им исследования»17.

Убеждение автора статьи в том, что «исследование» намного эффективнее «суждения», основывается на сущностном понятии доказательства, предназначенного устанавливать факты , как их понимает наука, закон и судебная практика (ч. 1 ст. 74 УПК РФ). Поэтому правомерно Верховный Суд РФ в упомянутом постановлении указывает, что заключение специалиста должно обладать «обоснованностью суждения». Именно «обоснованность суждения» предполагает в структуре заключения специалиста наличие описательно-мотивировочной, или исследовательской, части. В противном случае стороны защиты и обвинения, а также суд не смогут проверить и оценить «обоснованность суждения».

Только в ходе исследования специалист может и должен обратиться к определенным аргументам в виде научных выводов, стандартов, технических условий, методик, ГОСТов, нормативно-правовых, технических требований и др . Использование конкретных данных способно указать на признаки, выявить свойства исследуемого объекта, а значит, подтвердить факты и обосновать их. Таким образом, ключевым элементом проводимого специалистом исследования является способность устанавливать доказательственные факты. Исходя из этого процессуальная форма заключения специалиста должна предусматривать описательно-мотивировочную, или исследовательскую, часть, которая будет указывать на полученные факты и станет предметом исследования в судебном разбирательстве.

Во избежание получения недостоверных сведений о фактах следует предупреждать специалиста об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения18, а для этого разъяснить специалисту его права и обязанности и истребовать заключение. Учитывая сказанное выше, В. Ю. Ткач предлагает ввести в УПК РФ главу «Заключения и показания специалиста», в которой изложить порядок, основания и поводы назначения предварительного исследования, права и обязанности сторон уголовного процесса при назначении исследования, требования к содержанию и форме заключения специалиста19, а кроме того, дополнить статью 307 УПК РФ частью, где специалист, так же как и эксперт, предупреждается об ответственности за дачу заведомо ложной справки об исследовании.

В заключение сделаем некоторые выводы по проведенному исследованию, призванные решить ряд проблем.

Во-первых, внедрение в практику криминалистического исследования в качестве иного процессуального действия объединяет возможности нескольких следственных действий, а потому снимает современную проблему поисковых действий при получении информации из информационнотехнологических устройств, когда требуются функции таких процессуальных и следственных действий, как следственный осмотр, обыск, выемка, применение специальных знаний, копирование, изъятие, истребование, представление и др.

Во-вторых, законодательное закрепление проведения криминалистического исследования привлечет больший круг лиц, обладающих специальными знаниями и способных получать криминалистически значимую доказательственную информацию, а значит, расширит возможности применения в практической деятельности научно-технических достижений, которые позволяют получить объективную доказательственную информацию из сложных информационно-технологических источников.

В-третьих, унификация любых доэкспертных (неэкспертных) исследований в рамках криминалистического исследования, на этапе ли возбуждения уголовного дела или в стадии предварительного расследования, снимает правовые споры между их различным пониманием и доказательственным значением.

В-четвертых, оптимальной процессуальной формой могут стать два вида оформления результатов криминалистического исследования. Первым видом необходимо ввести отчет следователя (дознавателя), как наиболее рациональный и оптимальный способ фиксации доказательственной информации. Вторым видом должно стать заключение специалиста, как менее затратный способ собирания доказательственной информации. Различие между этими двумя видами связано со сферой специальных знаний, которыми обладает каждый из участников криминалистического исследования.

В-пятых, криминалистическое исследование сократит сроки получения криминалистически значимой доказательственной информации (проведение судебно-экспертных исследований требует более длительного времени), снимет нагрузку на экспертные подразделения, а весь процесс доказывания сделает более рациональным.

Внедрение в практическую деятельность перечисленных выше предложений позволит создать более стройную с точки зрения юридической техники правовую основу проведения любого исследования в рамках производства по уголовному делу, которая обеспечит оптимизацию всей уголовнопроцессуальной деятельности.