Криминальная конфликтология как структурный элемент уголовно-процессуального права

ного разбирательства как к наиболее яркому примеру уголовно-процессуальной деятельности, мы видим, что, как правило, ситуация складывается следующим образом: обвинитель обвиняет; подсудимый отрицает обвинение; судья, при отсутствии у него предвзятости в отношении материалов дела либо его участников, критикует сначала одного, а затем другого участника процесса. При этом достижение цели уголовного судопроизводства предполагается за счёт совместной деятельности его участников, в том числе и при противоположных позициях сторон относительно предмета уголовно-правового спора. В последнем случае оно обеспечивается мыслительной деятельностью суда, характеризующейся критическим мышлением и следованием им законам логики, в главной степени закону исключённого третьего о двух противоположных суждениях, которые не могут быть одновременно ложными, поскольку одно из них является правдивым.

В связи с тем, что невозможно познать сущность и значение уголовно-правового, как первичного, и уголовно-процессуального, как производного, конфликтов без учёта теоретико-методологических знаний о социальных и юридических конфликтах, к которым они относятся, необходимо и обосновано рассматривать криминальную конфликтологию как структурный элемент уголовно-процессуального права.

Ранее психологией и социологией был сформулирован тезис о невозможности бесконфликтного состояния общества. В связи с этим нормы о причинах возникновения конфликтов и способах их разрешения не могли не найти отражения в праве как одном из важнейших социальных регуляторов [1]. Нормы Особенной части уголовного закона являются определённым маркером потребности в безопасности личности, общества и государства и предоставляют государству право на репрессию в отношении лиц, их нарушивших. В свою очередь, нормы уголовно-процессуального закона, содержащие принципы и презумпции уголовного судопроизводства, представляют собой одно из ценнейших достижений общества, поскольку являются формой самоограничения государства от произвольной репрессии, а значит обуславливают право на репрессию набором условий и процедур, закрепляют определённую идеологию, порядок установления права на репрессию и, что самое главное, допускают установление отсутствия у государства права на уголовную репрессию. В уголовно-процессуальных нормах конфликтологического типа закреплена идеология управления уголовно-правовыми кон- фликтами и их разрешения в уголовном судопроизводстве.

Формирование криминальной конфликтологии стало актуальным в силу следующих причин:

– накопление достаточного объёма исследований разных сторон криминального конфликта и его проявлений в уголовном судопроизводстве.

Объектом исследования криминальной конфликтологии являются:

• 1)    первичный (материальный) уголовно-правовой конфликт, в ходе разрешения которого необходимо установить: имело ли место преступление; причастно ли к нему лицо, вовлечённое в уголовное судопроизводство; виновно ли это лицо в совершении данного преступления; подлежит ли данное лицо уголовной ответственности;

• 2)    производный уголовно-процессуальный конфликт как неотъемлемое свойство уголовного процесса, который, с одной стороны, в соответствии с присущими ему принципами равноправия и состязательности является единственно возможной формой разрешения уголовно-правового конфликта, а с другой стороны, в силу присущего ему способа – государственного принуждения – сам является источником разнообразных процедурных конфликтов;

  – уголовное судопроизводство не только является единственной легальной и специфической формой разрешения уголовно-правового конфликта, но и само, в силу присущего ему характерного способа разрешения материального конфликта в виде государственного принуждения, является конфликтогеном, поскольку вовлекает в себя, в том числе и против их воли, лиц с разными, порой противоположными интересами, а также обуславливает участие в нём присвоением процессуальных статусов, в том числе тех, которые влекут за собой серьёзные ограничения личных прав.

Конфликтологический аспект материального уголовного закона опосредован конфликтной сущностью преступного деяния, обусловленной степенью общественной опасности и противоправностью последнего.

Конфликтологический аспект уголовно-процессуального закона обусловлен равноправием сторон, состязательностью процесса как универсальным способом уголовно-процессуальной деятельности его участников, при наличии необходимости на всём его протяжении соблюдать назначение уголовного судопроизводства, установленное в ст. 6 УПК РФ, которая закрепляет дихотомию направленности деятельности суда как независимого арбитра, и целью последнего – разрешение уголовно-правового конфликта.

Уголовно-процессуальная деятельность, подвергая сомнению утвердительное суждение обвинителя (потерпевшего) о виновности, самим фактом своего существования отрицает то, что составляет смысл и содержание уголовно-правовой [2]. В связи с этим уголовно-правовая и уголовно-процессуальная деятельность одновременно находятся в состоянии единства и противоположности, что также является самостоятельным конфликтогеном в процессе разрешения уголовно-правового конфликта. Суть же уголовно-процессуальной деятельности состоит в противоречии презумпций невиновности и виновности, обнаруживаемом в той системе доказательств, с которой имеет дело уголовный процесс [2].

Определяющей задачей криминальной конфликтологии является то, что она позволяет через конфликтную природу преступления выявить не только первопричины, подтолкнувшие к совершению преступного деяния, но и реальные потребности участников криминального конфликта, а следовательно и уголовного судопроизводства для целей обеспечения, защиты и восстановления прав его участников и лиц, в него вовлечённых, и таким образом разрешить его наиболее эффективно в контексте достижения его цели, что соответствует более высокому уровню социального контроля и, по справедливому мнению Л.Л. Зайцевой, является более сбалансированным [3].

Криминальной конфликтологии присущи: предметная определённость в части изучения известных юридических конструкций правоотношения, правовой нормы и субъектов – участников конфликта. Изучение криминальных конфликтов происходит в том числе посредством наработок юридической конфликтологии о неизбежности и системности конфликта, его структуре, стратегиях поведения сторон конфликта, способах его разрешения и т. д.

Следует согласиться с Е.Б. Мизулиной, которая указывает, что уголовный процесс существует только в действительности уголовно-процессуального права и представляет собой одну из разновидностей социальных технологий – технологию правосудия. В реальной же действительности осуществляются уголовно-правовая и уголовнопроцессуальная деятельности, в каждой из которых принимают участие, хотя и взаимосвязанные, но самостоятельные по отношению друг к другу государственные и негосударственные органы и граждане [2].

Наука материального уголовного права изучает преступление как объективный факт в его статической форме и наказание, которое предусмотрено за его совершение. Особенностью уголовно-правовой науки является то, что субъективная природа деяния входит в предмет исследования только как обязательный элемент состава преступления и носит, как правило, сугубо формальный характер. Аналогичным образом исследованию в пределах науки уголовного права подвергаются общественная опасность и наступившие последствия в виде причиненного вреда, которые имеют значение для вида и размера наказания, а также влияют на возможность освобождения от него. Кроме того, очевиден тот факт, что разрешение вопроса о возможности и необходимости применения норм материального уголовного закона всегда зависит от результатов уголовно-процессуальной деятельности.

В предмет науки уголовного права не входят вопросы, выходящие за пределы преступности и наказуемости деяния, которых в уголовном судопроизводстве, являющемся предметом исследования науки уголовно-процессуального права, великое множество.

Между тем уголовно-процессуальное право имеет дело именно с уголовно-правовым конфликтом в его развитии, который является более общим понятием к термину «преступление», в силу следующего:

• 1)    имело ли место преступление, устанавливается только в результате уголовного судопроизводства. Преступление не дано процессу как данность. Установление его наличия либо отсутствия как факта объективной действительности есть результат процессуальной деятельности. Отсутствие события преступления является основанием для: отказа в возбуждении уголовного дела; прекращения уголовного судопроизводства на стадии предварительного расследования и постановления по делу оправдательного приговора. В ходе процессуальной деятельности может быть установлено, что событие имело место, но оно не обладает признаками состава преступления, а следовательно, не является последним. Данное обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что процесс уголовного судопроизводства обусловлен чем-то иным. Это не что иное как уголовно-правовой конфликт, который может быть как реальным, т. е. обладать всеми признаками преступности и наказуемости деяния, которые будут установлены в ходе уголовного судопроизводства, так и ложным. Как верно отметил в своё время Н. Полянский, если бы уголовный процесс имел своей целью осуществление материального пра-

• ва на наказание, то законодатель и ограничился бы тем, что наделил бы суд и его вспомогательные органы всеми полномочиями, нужными для энергичного осуществления репрессии. Это не происходит только потому, что процесс имеет иную, нежели осуществление права на наказание, цель. Стало быть, объяснить существование уголовного процесса стремлением потерпевшего наказать причинителя вреда, даже если последний против этого не возражает, нельзя [4];

• 2)    наука уголовно-процессуального права исследует динамическую сторону уголовно-правового конфликта и те его стадии, которые не входят в предмет исследования науки уголовного права. Действия причинителя вреда, то есть само преступное деяние, находятся за пределами уголовно-процессуального пространства, направлены на удовлетворение собственных потребностей и являются базисом для возникновения уголовнопроцессуальных отношений. Наука же уголовнопроцессуального права направлена на исследование и разработку наиболее эффективных способов управления уголовно-правовым конфликтом и его разрешения в контексте обеспечения, защиты и восстановления прав его участников. В частности, выявление реальных потребностей потерпевшего от преступления позволит наиболее эффективно загладить причинённый им вред, быстро и качественно разрешить конфликт. Разнообразные формы позитивного посткриминального поведения позволяют не только эффективно разрешить отдельно взятый конфликт, но и при определённых обстоятельствах пресечь, раскрыть и расследовать другие факты преступного поведения. Иная ситуация складывается, когда в ходе уголовного судопроизводства установлены и событие, и состав, но выяснено, что лицо, которое предположительно совершило указанное преступление, к его совершению непричастно. Результат процессуальной деятельности указывает на отсутствие у государства права на стигматизацию и предполагает восстановление в правах уголовно преследуемого лица и возмещение ему причинённого таким преследованием вреда.

Как справедливо указывает Л.А. Воскобито-ва, преступление не даётся уголовному процессу в готовом виде, было ли оно совершено, ещё необходимо установить в результате последнего [5], что уже закладывает элемент конфликтности в уголовно-процессуальную деятельность, которая обусловлена вариативностью результата при состязательном процессе. Развивая концепцию о том, что уголовный процесс есть самоограни- чение государства от произвола власти при осуществлении уголовной репрессии, Е.Б. Мизулина обоснованно выявляет элемент конфликтности, заложенный законодателем в уголовно-процессуальном законе, поскольку последний содержит подробное описание деятельности по установлению преступного и виновного до и независимо от того, совершено или нет преступное деяние в реальной действительности [2]. Сравнивая уголовно-процессуальную деятельность с пьесой, где сюжет уже написан, а роли будущих актёров предопределены, автор ставит разумный вопрос, который не потерял актуальности до настоящего времени: уголовный процесс возникает потому, что есть обвиняемый? Или обвиняемый появляется потому, что «написана» и требует своего исполнения уголовно-процессуальная пьеса [5]?

К сожалению, исходя из текущей правоприменительной практики, ответ на него очевиден: каждому уголовному делу нужен не только обвиняемый, но и осужденный по нему, как элемент успешной реализации государственной деятельности. При постановлении приговора мышление суда подчиняется не закону исключённого третьего в контексте наличия / отсутствия вины, а закону достаточного основания, полагая, что наличие обвинения достаточно для признания подсудимого виновным. Однако уголовно-процессуальная деятельность не может рассматриваться только как набор действий, обусловленных необходимостью наказания, она есть нечто большее. Суть её составляет критика, а значит проверка доказательств сторон на «прочность».