Критический анализ радикального конструкционизма в контексте дискуссий в современной эпистемологии

Вопрос об объективности научного знания всегда был центральным в истории философии со времени её зарождения. Он даже обострился и остаётся концептуальным в современных дискуссиях по поводу статуса науки и статуса классической эпистемологии. В связи с утвердившимся сегодня постнеклассическим типом рациональности в настоящее время крепнет мнение, что классическая эпистемология устарела. Существенные изменения в содержании научного знания вдохновили критиков классической эпистемологии, которая сформировалась в истории философии как абстрактно-понятийное учение в субъектно-объектном ракурсе. Новые природные и социальные явления генерирует изменения в структуре мышления. «Действительно ли научные революции меняют законы нашей познавательной деятельности, способы рассуждения, то, что и обозначается термином «эпистемология?» [1]. Нужна ли трансформация самих фундаментальных принципов нашего мышления, методологии исследования природы познания?

Почти все современные концепции эпистемологии, выросшие на почве позитивизма, являются альтернативными по отношению к классической трактовке научного познания как процесса отражения объекта сознанием; утверждения об обусловленности научного знания содержанием объектов, подтверждённых на большом материале истории науки, показывают несостоятельность и методологическую неэффективность трактовки научного познания как отражения объективной реальности – такова позиция современной критики классической эпистемологии на примере работ философа С.А. Лебедева. Основными аргументами против трактовки процесса научного познания как отражения объективной реальности являются:

• 1)    существование на любом этапе развития науки альтернативных теорий при объяснении отношений одних и тех же объектов;

• 2)    смена в ходе научных революций старых теорий новыми теориями.

Автор приводит примеры, претендующие на роль научных революций. И далее следует вывод, что вся история науки свидетельствует о том, что объекты познания могут быть одними и теми же, но научное знание о них может быть не только различным, но даже противоречащим внутри себя. Этот вывод подрывает детерминацию научного знания содержанием познаваемого объекта. С.А. Лебедев в доказательство своей позиции опирается на фундаментальную идею И. Канта о наличии у сознания собственной внутренней структуры и содержания, изначально (априорно) присущих ему как особой реальности, кардинально отличной от материальной реальности (мира «вещей в себе») [2]. Убедительным остриём критики традиционной философской трактовки процесса познания как отражения сознанием объективной реальности сегодня, по мнению С.А. Лебедева, считается концепция, развиваемая представителями конструктивистской эпистемологии.

Они считают, что сознание является автономной системой, независимой от объективной реальности, но при этом конструктивной и способной развиваться на своей собственной основе. Однако, по мнению психолога А.М. Улановского, понятия «конструктивизм», «конструкция» порождают много ложных интерпретаций. В семантическом отношении выражение «построение» звучит вполне естественно, а от понятия «конструирование» веет идеей произвола и предельной субъективности процесса восприятия. Сегодня конструктивизм в процессе познания, особенно его радикальная форма, которую и имеет в виду C.А. Лебедев, встречает обоснованную критику со стороны философов, психологов, культурологов, которая идёт, с одной стороны, позиции эволюционной эпистемологии, а. с другой, - с позиции нелинейной динамики и синергетики.

Обращение к материалам «круглого стола» по теме: «Конструктивизм в эпистемологии и науках о человеке», организованном редакцией журнала «Вопросы философии», позволяет познакомиться с глубокой и разносторонней научной критикой конструктивизма в эпистемологии.

Так, участник «круглого стола» Е.Н. Князева (Институт философии РАН, специалист в области синергетики) диалектически подходит к эпистемологическому конструктивизму. К его положительным чертам автор относит, во-первых, свободную игру с реальностью и со своим опытом (Кант о воображении как продуктивной способности); во-вторых, важность создания метареальности в процессе коммуникации; в-третьих, возможность постоянного и активного создания реальности. Главный недостаток же позиции конструктивизма заключается в том, что субъект деятельности, активно создавая реальность, не встречает никакого сопротивления реальности, он не чувствует границ между собственным опытом и реальностью как таковой. Но если человек подвергает сомнению сами факты (лат. factum – свершившееся), значит, твори, что хочешь. Человек не может вырваться из самого себя, из своих восприятий и мыслей. Он смотрит в мир, а видит в нём, как в зеркале, самого себя – парадоксальная ситуация [3]. Приверженцы эволюционной эпистемологии: К. Лоренц и его ученики и последо- ватели: Р. Ридль, Э. Эзер, Ф. Вукетич – показали, что знание не есть результат произвольного конструирования мира, а это форма приспособления живого организма к окружающему миру, выработанная долгим эволюционным путём. В самих когнитивных механизмах живых существ заложен вектор на максимально возможную очищенность результатов восприятия от привнесённых факторов. Этот важный феномен Конрад Лоренц, занимаясь сравнительно-этологический анализом форм поведения животных человека,. подробно разобрал, назвав его объективизацией [4].

Основатель синергетики Г. Хакен, развивая понятие круговой причинности, утверждает, что реальность не бесконечно пластична и потому не бесконечно может изменяться по прихоти человека – существуют границы конструктивизма, и тем более, волюнтаризма. Созидательная и творческая деятельность человека должна признавать естественные ограничения. Надо считаться с внутренними возможностями реального объекта. Здесь проявляется явная перекличка с идеями Спинозы о природе мышления [5].

Философ Н.М. Смирнова чётко определяет свою позицию по отношению к радикальному конструктивизму: объекту познания отказывают в онтологической реальности, полагая его чисто ментальной конструкцией. В таком понимании исследуемая реальность предстаёт не как предшествующая познанию, а как проекция когнитивно детерминированных схем познавательной деятельности. Все примеры из естествознания, приводимые С.А. Лебедевым в защиту своей теории, Н.М. Смирнова называет «размыванием механической наглядности естественнонаучных теорий». Именно здесь истоки печально знаменитого тезиса «материя исчезла, остались одни уравнения». Проклятие постмодернизма и развиваемого в его русле радикального конструктивизма в том, что он множит субъектов, наделяя их равными правами, но отрицает необходимость всеобщего эталона и отсюда возрастает абсолютный релятивизм и отрицание объективной истины [3].

Особо резкой критике радикальный конструктивизм в эпистемологии подвергает философ Б.И. Пружинин, зафиксировав главный недостаток этой методологии, в принципе сводящей научно-познавательную деятель- ность к конструированию реальности и самым радикальным образом отвергающей абсолютно все формы данности объекта субъекту познания. По сути, эта форма конструктивизма представляет собой всего-навсего радикальную формулировку архаичного скептицизма и не может претендовать на статус «нового мышления». Радикальный конструктивизм создаёт впечатление «освобождения учёного от иллюзий господствующей над ним реальности». Однако эпистемологическая цена такого освобождения весьма велика – познание

Делая вывод из выше представленных размышлений, обратимся к защите объективизма в научном знании Е.А. Мамчур [1]. Все революции в естествознании и даже квантовая теория, не внесли существенных изменений в эпистемологию, поскольку эпистемология исследует проблему субъект – объектных отношений в научном познании, вопрос о предпосылках познавательной деятельности человека, о границах научного познания, и классическая метафора отражения не утратила своей актуальности.

просто теряет свои границы.