Кризис сознания маргинальной личности в литературе постмодернизма (на примере романа Э.Лу "Мулей")

Наивизм как художественное направление возник благодаря культуре постмодернизма. «Отцом» его считается Эрленд Лу (р.1969) – популярный норвежский писатель и критик, лауреат ряда национальных и международных премий. Написав в 1992 г. роман «Во власти женщины», он сразу же обращает на себя внимание критиков.

Эрленд Лу в своем творчестве заново осмысляет идеи экзистенциализма, поэтому в своей основе наивизм – это художественное течение, трансформирующее в себе идеи Ж-П.Сартра и А.Камю. Главное отличие его героев    от    персонажей    литературы экзистенциализма и депримизма (М.Кундеры, М.Уэльбека, М.Каннингема и др.) заключается в том, что это человек из толпы, маленький, не склонный к философствованию. Он ничем не выделяется среди других – такая же жизнь,

работа, семья. Так называемый «наивный» герой не задумывается над основными вопросами бытия. Однако в его жизни случаются переломные моменты, когда неожиданно он вдруг понимает, что ему чего-то не хватает, что он одинок и не знает, как вырваться из этого состояния: «И вдруг мы чувствуем себя одинокими… Разве кто-нибудь вспомнит о нас, если мы уедем отсюда? – спрашивает она. Я говорю, что даже не могу себе такое представить. Нас обоих гнетет мысль, что здесь мы никому не нужны» (Лу 2004: 39).

Подобным переломным моментом может стать либо бытовая ситуация (падение с велосипеда в романе «Допплер»), либо пограничная ситуация (гибель всей семьи героини в авиакатастрофе в романе «Мулей»). После этого человек не может жить прежней жизнью. Он становится маргиналом – личностью, которая противостоит окружающей действительности. Маргинальность (от лат. margo – граница, грань, край, marginalis – находящийся на краю) – это понятие, традиционно используемое в социальной философии и социологии для анализа пограничного положения личности или группы по отношению к какой-либо социальной общности. Оно подчеркивает особый социальный статус (обычно – низкий), принадлежность к меньшинству, которое находится на границе или вне социальной структуры, ведет образ жизни и исповедует ценности, отличающиеся от общепринятой нормы (например, контркультура).

Однако нужно отметить, что понятие «маргинальность» в сегодняшней науке имеет не только социальный контекст, но и онтологическое измерение, так как выражает положение или состояние со специфическими «топологическими» свойствами, а именно – способность находиться на краю, на границе социального бытия и человеческой реальности в целом (Мысливченко 1972: 71). Поэтому понятие «маргинальность» коррелирует с понятиями «граница» и «предел», но не только в значении статического пребывания на границе или у предела, а в смысле динамическом, то есть как выражение самого процесса перехода, пересечения границы или достижения и преодоления предела. Именно поэтому в художественном произведении мы можем говорить о маргинальности не социальной, а онтологической.

Подобные герои появляются в творчестве Эрленда Лу с 1996 г., когда выходит в свет вторая его книга «Наивно. Супер», ставшая бестселлером – незамысловатая комедия положений с элементами притчи, сделавшая автора культовой фигурой в литературе. Персонаж данного произведений испытывает кризис «двадцатипятилетия». Он не хочет учиться в магистратуре, не хочет работать, не хочет реализовывать себя. Однако его маргинальность вполне объяснима с точки зрения философии – он ищет смысл существования.

Герои Э.Лу приходят к осознанию главных ценностей не через чтение книг Сартра, ведь они даже не знают, кто он такой. А даже если бы знали, они не смогли бы понять, потому что привыкли к другой действительности. никто из их окружения не читает Хайдеггера, но свою заброшенность может ощущать любой. Как же в этом случае быть человеку? Лу пытается помочь таким людям. Он пишет о простых, банальных вещах, но именно это героям и помогает.

Именно поэтому Лу считается основателем нового течения в литературе – наивного экзистенциализма (наивизм): «Лу – наивист с глубоким подтекстом. Он позволяет себе усомниться в суете взрослого мира, взглянуть на привычный ход жизни с точки зрения вечности… Кажущаяся простота изображаемого и причудливый юмор не помешали автору глубоко заглянуть в коренные экзистенциальные проблемы» (Ханнелоре В.Лангстрем 2004: 640).

Роман «Мулей» продолжает исследовать уже начатые в предыдущих романах проблемы. Перед нами – молодая девушка, которая потеряла своих родителей и брата. Осознание трагичности обстоятельств приводит к утрате цельности и осмысленности существования. «Папа, зная все это, невозможно жить, это же запредельно. У меня и нет желания жить. Питаюсь я в основном в ресторане Холменколлена. Нет сил ходить в магазин, готовить» (Лу 2009: 15). Подобный экзистенциальный кризис оформляется в отчаянное желание покончить с собой. «Из планов на новый год у меня только один: попробовать умереть. Ума не приложу, правда, как этот сделать» (Лу 2009: 20). Юлия действительно предприняла попытку суицида на спектакле при множестве зрителей, однако она не увенчалась успехом. Однако это не помешало ей попытаться снова. «Вчера я выбросилась из окна больницы, но из-за тумана в голове не заметила, что по какой-то идиотской причине меня ночью перевезли с седьмого этажа на седьмой» (Лу 2009: 41).

Постепенно героиня приобретает статус маргинальной личности. Школу она не посещает, с друзьями не встречается. Поддерживать какие-то отношения с миром помогает только психиатр – «психогейр», как называет его сама Юлия. Причина подобной отчужденности заключается в восприятии людей. Героиня считает, что никто больше на свете не может ее понимать, хотя внешне делают вид, что сочувствовать ей. Юлия добровольно вышла за «границы» общественных отношений, делая все для того, чтобы стать либо мертвой, либо одинокой. Очень показательна в этом отношении сцена, когда героиня, ожидая авиарейса, молится во всех кабинках различных религиозных концессий. «Я не живая и не мертвая и не знаю, что мне делать. Так что у тебя нет выбора, ты должен вернуть мне желание жить или ликвидировать меня, на худой конец послать кого-то сделать это от своего имени. Можешь дать самолету упасть. Что тебе стоит?» (Лу 2009: 63). Это вовсе не значит, что Юлия смеется над верой в Бога. Наоборот, это доказывает, насколько она запуталась. Ее растерянность проявляется в вере в нечто нематериальное и одновременно отрицание его. Мы видим, что она складывает всю ответственность за гибель семьи именно на Бога. «Едва самолет оторвался от земли, я заулыбалась. Теперь все – моя судьба не в моих руках, я не могу ни во что вмешиваться» (Лу 2009: 70). Подобная позиция вполне понятна: иначе вина и горе просто сломили бы ее. «Ужасные происшествия меняют человека. Внезапно человек начинает писать, летать по всему миру, бегать. Он теряет себя и находит что-то другое. Бегуны худеют. Если я буду бегать долго, то в конце концов от меня ничего не останется, я испарюсь и превращусь в воду и воздух» (Лу 2009: 105).

Безусловно, до Эрленда Лу в мировой литературе существовали образы маргинальных личностей, которые искали смерти (персонажи романов Ч.Паланика, Дж.К.Оутс, Д.Седариса и мн.др.). Отличие героини в «Мулее» заключается, в первую очередь, в том, что она преодолевает в себе страх смерти постоянно, даже не пытаясь нормально жить. «Желать смерти - это ни с чем не сравнимо и ни на что не похоже. Такие люди становятся неуязвимы. А стоит мне подумать, что я все-таки останусь жить, как меня немедленно накрывают всяческие сомнения, я начинаю дрожать и плакать» (Лу 2009: 115).

За наивностью и легкостью произведения кроется очень серьезная экзистенциальная проблема - как существовать в мире. Если нет рядом близких? «Мама утверждала, что «музей» был одним из первых моих слов, только я почему-то говорила «мулей». К тому времени, как я освоила слово «музей», я успела побывать в муле Прадо и Британском муле, муле Современного искусства и муле Ван Гога, муле Ваза и муле Пикассо. Все мои подхватили у меня это словечко. Мы никогда не говорили «музей», разве что с нами оказывался кто-то посторонний. А теперь одна я знаю слово «мулей» и понимаю, что оно значит, и люблю его, но прелесть его пропала, или во всяком случае померкла, как и радость от остального, что ты любил с кем-то вместе, радость эта обесцвечивается, когда эти кто-то разбиваются на самолете. Я больше не могу пользоваться словом «мулей», потому что тех, с кем мы так говорили, нет. Так все просто и незатейливо. Люди каждый день говорят и делают вещи, которые перестают существовать, если исчезают эти люди» (Лу 2009: 128). Кризис главной героини вызван объективными причинами, поэтому читатель склонен оправдывать ее поведение.

Таким образом, мы проанализировали образ маргинальной личности в литературе постмодернизма.     В     пространственно временной организации романа Э.Лу «Мулей» нами исследованы причины появления кризисных состояний сознания человека, а также    онтологические    характеристики экзистенциального статуса героя.