Круглый стол «Российская адвокатура: защита для защитников»: обзор мероприятия

.

Открывая круглый стол, его ведущий - адвокат АП г. Москвы, доктор юридических наук, доцент, руководитель центра исследования проблем организации и деятельности адвокатуры Евразийского научно-исследовательского института проблем права, профессор кафедры права Восточной экономико-юридической гуманитарной академии, главный редактор журнала «Евразийская адвокатура» Андрей Викторович Рагулин указал, что в настоящее время адвокаты в России преследуются не только со стороны государства и его органов и со стороны преступных элементов, но и со стороны адвокатских палат, и обратил внимание на то, что на круглом столе необходимо обсудить то, что произошло в этой области за последнее время, чтобы зафиксировать и подвести некую черту под тем, что сегодня представляет из себя защита прав адвокатов, а также попытаться наметить пути для научного исследования и практического применения новых методов, которые помогут осуществлять эту деятельность более эффективно и результативно.

Адвокат АП г. Волгограда, кандидат юридических наук, доцент Роман Григорьевич Мельниченко в своем сообщении представил гипотезу о том, что происходит на самом деле: «В 1864 году после войны государство ввело суд присяжных, а «под него» и новую адвокатуру на основе имплементации норм права стран Европы. «Пересаживание сердца» в нашу реальность было «болезненно», а присяжные поверенные говорили: «До нас вообще не было никаких адвокатов», «Мы первые, мы единственные». Казалось бы, этот институт прижился, но постепенно государство («тело») начало выдавливать из себя адвокатуру. После революции адвокатура «европейского типа» была вышвырнута. Адвокатура, попав к нам в «русское тело», трансформировалась. Самостийная российская «стряпническая адвокатура» к европейской адвокатуре никакого отношения не имеет». То, что сейчас происходит, - это наша попытка европейские ценности «верховенства права» привить в России, а его не было у нас никогда... «Я предлагаю так понимать: адвокатура разделилась, одна стала как бы коренная «адвокатура», государственная, и вторая адвокатура, европейская. И, вероятно, вторая адвокатура может быть уничтожена», – отметил выступающий.

Андрей Викторович Рагулин в своем выступлении отметил, что широкую известность получили факты, произошедшие 13 октября 2023 года, когда к уголовной ответственности были привлечены три адвоката. У них были проведены обыски, а сами они задержаны, заключены под стражу по обвинению в совершении преступления экстремистского характера. Кроме того, ещё у одного адвоката в офисе был проведён обыск. Был привлечён к административной ответственности и задержан еще один адвокат. Адвокатское сообщество возмутилось происходящим, началось активное общение в социальных сетях, в группах профессионального общения, и в итоге адвокаты сочли необходимым обратиться к Федеральной палате адвокатов (ФПА) и к адвокатским палатам субъектов РФ, к общественным объединениям адвокатов с тем, чтобы провести акцию, заключающуюся во всеобщем временном повсеместном прекращении участия адвоката в процессуальных действиях во всех видах судопроизводства, так называемую «забастовку».

В тексте Обращения указывалось, что имеют место массовые нарушения профессиональных прав адвокатов, и обобщена информация о наиболее известных фактах убийств и насильственных действий в их отношении. Было перечислено 68 таких фактов, начиная с 2002 года, а также 48 известных фактов преследования адвокатов. Адвокаты в Обращении заявили о невозможности осуществления адвокатской деятельности в обстановке, не свободной от угроз, препятствий, запугивания или неоправданного вмешательства, и указали на то, что адвокатское сообщество должно, для напоминания о том, что без адвокатов не может осуществляться отправление правосудия, надлежащим образом отреагировать на вопиющие факты посягательств на профессию адвока- та. В этих целях авторы Обращения предложили ФПА, адвокатским палатам субъектов РФ и общественным объединением адвокатов поддержать проведение предупредительной коллективной акции отказа от участия в судопроизводстве. В качестве предъявляемых требований адвокаты указали на организацию объективного расследования всех фактов угроз, препятствий, запугивания или неоправданного вмешательства в адвокатскую деятельность, немедленное освобождение адвокатов из-под стражи, введение в УК РФ нормы об ответственности за воспрепятствование профессиональной деятельности адвоката с установлением серьёзных санкций за данное нарушение.

Это обращение вызвало отклик, но, к сожалению, надежды на то, что забастовка будет организована именно в общефедеральном масштабе, не оправдались. Цель привлечь внимание государства и общества к проблемным вопросам была достигнута. Но фактически руководство ФПА в лице Президента Светланы Игоревны Володиной и Председателя комиссии по защите прав адвокатов Генри Марковича Резника солидаризировалось с мнением заместителя министра юстиции и способствовало запугиванию адвокатов. В своём заявлении, опубликованном на сайте ФПА, они высказали мнение о том, что имеются какие-то иные приёмы, иные способы, не нарушающие нормы этики и закона, с помощью которых адвокаты могут отстаивать свои права. Хотя очевидно, что любые акции, в том числе и акция, предлагаемая в форме условной «забастовки», в полной мере соответствуют положениям Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, и, естественно, она никоим образом не противоречит положениям ни Кодекса профессиональной этики адвоката, ни действующего законодательства.

«На вопрос «Что бы Вы сказали тем, кто критикует забастовку», – отметил А.В. Рагулин, – я бы ответил словами пастора Мартина Нимеллера: «Сначала они пришли за социалистами, и я молчал, потому что я не был социалистом. Затем они пришли за членами профсоюза, и я молчал, потому что я не был членом профсоюза. Затем они пришли за евреями, и я молчал, потому что не был евреем. Затем они пришли за мной, но уже не осталось никого, кто бы говорил за меня». И если мы, уважаемые коллеги – адвокаты, не будем друг за друга вступаться, то, видимо, мы, к несчастью, придём к тому, о чём говорил Роман Григорьевич. Некому будет за нас заступиться, и сами за себя мы не сможем заступиться, и общество за нас не заступится.

Буквально вчера совершено очередное нападение на адвоката в Новороссийске. Но опять мы видим бездействие со стороны ФПА в поддержке «низовых» инициатив от адвокатов. Бездействие может привести к тому, что адвокаты утратят субъектность и как корпорация, способная себя защитить. И тогда справедливым будет тезис тех людей, кто говорит: «Если вы сами себя не можете защитить, как вы можете защитить нас?». Естественно, что реакция ФПА подрывает доверие к адвокатуре со стороны доверителей.

И относительно ответа ФПА. Его можно воспринимать как кощунство, потому что фактически все факты преследований адвокатов, упомянутые в обращении, факты отнятия жизни и здоровья, доброго имени, факты массовых атак на адвокатуру, которые в большинстве своём остались безнаказанным и которые продолжаются с новой силой, руководителями ФПА были восприняты как некий демагогический шум. И в этом плане я солидарен с Правлением МРОО «Инициатива – 2018», составившим ответ на заявление ФПА.

Объективный анализ деятельности ФПА показывает, что комплексная система защиты профессиональных прав адвокатов в настоящее время оказалась подменена самозащитой и выборочной защитой отдельных адвокатов. Значительному количеству адвокатов, большинству даже, наверное, из тех коллег, которые были упомянуты в Обращении, реальная помощь не была оказана либо оказана в таком виде, что к результатам не привела. Естественно, шок у многих адвокатов вызвала ссылка руководителей ФПА на то, что они не смогли ознакомиться с материалами и сформулировать свой вывод относительно фактов преследования адвокатов. Поэтому правильно утверждение «Инициативы - 2018» о том, что применение ФПА таких мер, как «мягкая сила», «взятие ситуации под контроль» и «выражение озабоченности», не могут уже обеспечить надлежащий уровень защиты прав адвокатов, поскольку они заведомо неэффективны. Адвокатскому сообществу необходимо развивать и дальше исходящие от адвокатов инициативы, с тем чтобы поддерживать коллег. К сожалению, со стороны органов адвокатского самоуправления ожидать серьёзной поддержки в тех условиях, которые сложились к настоящему моменту, не приходится».

Адвокат АП г. Москвы Илья Львович Сидоров в своем выступлении указал, что идея «забастовки» не нова для адвокатуры России. В 2012 г. была всероссийская забастовка, которая длилась 3 дня. Были забастовки и в 2010 г. после нападения на адвоката Сапият Магомедову, а также в г. Комсомольске-на-Амуре в 2006 г. - после возбуждения уголовного дела на адвоката. «Считаю, что необходимо создать организационный забастовочный комитет, – заявил Илья Львович. – Мы можем это сделать, собравшись, все подписанты этой петиции. Надо всех пригласить в «Zoom» и дальше продолжать работу оргкомитета... Главная у нас не ФПА, а наши адвокатские палаты субъектов, там необходимо решать вопрос с дисциплинарным производством, и еще можно адвокату подстраховаться, чтобы его не привлекли к дисциплинарной ответственности. Оргкомитет должен разработать форму уведомления. От ФПА раздаются призывы к самозащите прав. Какая самозащита? Мы защищаем права наших доверителей в первую очередь, а если будем самозащитой заниматься, кто тогда права доверителей будет защищать? Поэтому и созданы наши органы, чтобы защищать наши права. Давайте им поможем это сделать. И оргкомитет необходимо создать, и все эти вопросы рассматривать, и запрашивать палаты также в индивидуальном порядке. Бойкот судопроизводства - это единственная оставшаяся возможность, и мы видим, что она работает. История проведения забастовок и положительный зарубежный опыт уже есть».

Технический модератор круглого стола адвокат АП г. Москвы Оксана Геннадьевна Оль-гердт отметила, что в чате высказано мнение от адвоката, вице-президента АП Республики Башкортостан Дмитрия Александровича Киселёва : «Способ предложенного варианта забастовки сомнителен. Не совсем ясно по привлеченным к уголовной ответственности адвокатам за преступления, не связанные с профессиональной деятельностью. И не нарушаются ли забастовкой права наших доверителей на защиту при отказе от участия в следственных действиях?»; а также есть вопрос от адвоката АП г. Москвы Амгалан Балданцэрэн : «Не является ли создание оргкомитета дублированием функций палат?».

Илья Львович Сидоров отметил, что массовое задержание адвокатов 13 октября – это не повод для забастовки, а лишь один из поводов. «Если Вы посмотрите петицию, там 10 % текста посвящено этому поводу. История забастовки этой началась тогда, когда имела место ситуация с адвокатом Немовым. ФПА обратилась в госор-ганы. Но прошло 120 дней, все сроки вышли для ответа, но никак не отреагировали. За воспрепятствование адвокатской деятельности до сих пор нет ответственности. В забастовке нет никакого отказа от защиты. Иначе бы все заболевания адвоката были бы тоже отказом от защиты. Ду- блирования функций палат, конечно, тоже нет, так как ни в одной функции палат про забастовку или акции протеста ничего не сказано».

Роман Григорьевич Мельниченко отметил, что «забастовка – это инструмент слабых рабочих, а сильный рабочий берёт камень». Он обратил внимание на так называемую «итальянскую забастовку» и на то, что с ее помощью, вероятно, можно сделать больше, чем через «отказ», а также зачитал поступивший в ходе трансляции комментарий о том, что «адвокаты не стали бастовать, так как без сильного центра, объединяющий силы в виде ФПА присоединиться к бастующим – равно потерять статус адвоката». Илья Львович Сидоров в ответ отметил, что можно «подумать и подискутировать на эту тему», подчеркнул, что он «сторонник именно метода «забастовки», поскольку он уже работал и доказал эффективность», и заявил, что, «к сожалению, в ФПА, в частности в Комиссии по этике и стандартам, сидят «представители Минюста, законодательной и судебной власти, вследствие чего адвокаты «обязаны выполнять решение чуждых им лиц», а про законопроекты «мы слышим от Толчеева из ФПА о противоборстве судебной власти. Но зависимость ФПА присутствует. В истории о единственной Всероссийской акции 2012 г. ФПА высказывалась за «мягкое» решение вопроса без забастовки, но она всё равно была проведена».

Оксана Геннадьевна Ольгердт зачитала из чата мнение адвоката, вице-президента АП Республики Башкортостан Ильшата Шамилевича Махмутова : «Проведённые ранее акции некоторыми адвокатскими палатами были направлены на отказ в получении требований по назначению в связи с неоплатой, а вы призываете парализовать на несколько дней всю работу, что неприемлемо. Налицо отказ от защиты по принятым обязательствам, саботаж. Решать проблему необходимо в правовом поле». Илья Львович Сидоров не согласился с данным утверждением: «Никакого саботажа здесь нет. Если коллега не участвует в судебном заседании или в следственном действии из-за того, что он заболел, то это отказ от защиты? Конечно же, нет! Такой подход - это неверное понимание адвокатской деятельности! Мы не должны заботиться о времени суда, мы должны заботиться о своём доверителе.

Вот мои подзащитные просят меня принять участие в акции! Если у вас другие отношения с подзащитным, вы не можете этим нарушить его интересы, вы пойдёте в судебное заседание, даже если будет забастовка объявлена. Интересы доверителей, естественно, здесь превыше всего!».

Андрей Викторович Рагулин отметил, что «имеет смысл задуматься о том, нужно ли и можно ли организовать в тех условиях, которые сейчас сложились, постоянный забастовочный комитет, с тем, чтобы он имел возможность следить за ситуацией, которая происходит с защитой прав адвокатов, и каким-то образом реагировать на неё «снизу», потому что «сверху», со стороны адвокатских палат, действенной реакции нет. И это раздражает и адвокатов, и граждан, поскольку они начинают задавать вопрос «Что ваши «руководители» делают вообще для того, чтобы защитить ваши права?». На что им приходится показывать разъяснения руководителей ФПА, в которых они говорят, что какие-то там вопросы этические есть. Но Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах в полной мере соответствует тем требованиям, которые адвокаты предъявляют, поскольку акция по требованию обеспечения надлежащих условий защиты абсолютно не тождественна отказу от защиты. Уже есть решения адвокатской палаты г. Москвы применительно к отдельным дисциплинарным производствам, когда адвокаты вставали и выходили из зала судебного заседания с тем, чтобы не участвовать в профанированном судом заседании, и они были освобождены от дисциплинарной ответственности».

Доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры гражданского права Российской таможенной академии Сергей Александрович Деханов отметил, что главная задача участников круглого стола – определиться: адвокатура – это частноправовой институт или публично-правовой. Если публично-правовой, то и дальше органы государственной власти будут стремиться «командовать» адвокатами, а адвокаты должны будут исполнять нормы публичного права.

Андрей Викторович Рагулин в ответ указал, что самая главная проблема состоит в том, как определить, что такое «адвокатура». «Несколько лет назад, при обсуждении поправок в Конституцию РФ ФПА обозначала адвокатуру как часть правосудия, – заметил он. – С этой точки зрения, получается, речь идёт все-таки скорее об институте публично-правовом, чем частноправовом. А между тем в законе об адвокатуре у нас сущностного понятия адвокатуры нет. Есть техническое понятие. Там написано, что адвокат – это независимый профессиональный советник по правовым вопросам, который приобрёл статус адвоката, а адвокатура – сообщество этих советников. Но в законе не определены цели и задачи адвокатуры в широком смысле, так, как, например, они определены в стандартах ООН. Функция защиты пра- ва в глобальном смысле у нас нигде не прослеживается. В то же время в актах ООН эта функция есть, и там прямо написано, что адвокаты должны не только интересы частного лица защищать, но и интересы права в широком смысле, а отсюда возникает диссонанс. То есть если мы не понимаем, что такое адвокатура, то и государство, соответственно, тоже не понимает. И каждый пользуется своим пониманием».

На это Сергей Александрович Деханов заявил, что государство в последнее время потихоньку начинает наступление на адвокатуру, используя своё понимание.

Роман Григорьевич Мельниченко отметил, что российская адвокатура не существует вне мирового контекста, так как это продукт европейской цивилизации, и в вопросе есть софистика, потому что все право в вопросе разделено на две части. «Я буду использовать греческое слово «эпи», что означает «над». Мы – над этими системами, мы не относимся ни к «публикум», ни к «приватум». Мы люди, которые «посредничают» между богиней Юстицией, людьми и государством, и в этом контексте некорректно говорить, «мы публичные» или «мы частные». Если это объяснить государству и людям, мы найдём свое место здесь, потому что такие «посредники» нужны. И мы не должны притуляться ни к государству, ни к гражданам – это извечная проблема адвокатуры. Я предлагаю увидеть наше место. Наше место над ситуацией!».

Сергей Александрович Деханов отметил, что адвокатуру нужно считать частноправовой институцией. Публичность адвокатуры проявляется в том, что она работает по назначению. Очень сложно отграничить частность от публичности. «Нам надо это сделать, для того чтобы государство вмешивалось в нашу деятельность только тогда, когда речь идет о назначении. Сегодня государство будет крайне негативно относиться к забастовкам. В определенном смысле я понимаю руководство ФПА, для них поддержать позицию инициативной группы очень сложно и невозможно. Я удивлен, конечно, позицией Генри Марковича Резника, я не могу найти для себя ответ, почему он так поступил, но, очевидно, здесь есть глубокие политические причины».

Оксана Геннадьевна Ольгердт отметила, что суды и правоохранительные органы просто не понимают, что такое адвокатура. «Для них мы просто винтики, которые обеспечивают соблюдение внешней формы, но они не воспринимают нас как людей, которые защищают, помогают правосудию вынести законное и обоснованное решение. И они нас воспринимают именно как врагов.

Это результат отсутствия должного юридического образования. Это проблема, связанная с тем, что у нас в качестве судей принимается только определённая категория граждан, которые обладают определёнными характеристиками. Судья как арбитр должен понимать ситуацию со всех сторон и воспринимать её со всех сторон, и со стороны защиты, и со стороны обвинения. Пока это отношение не изменится, мы мало чего сможем достигнуть». Она также возразила Ильшату Шамилевичу Махмутову: «Почему Вы исходите из интересов суда, правоохранительных органов? Почему Вы не исходите из интересов Вашего доверителя, который не может полноценно защищаться, потому что его защитник фактически ограничен в способах защиты? Ему просто элементарно не дают возможности защищать клиента должным образом. Что это значит – «решать проблему необходимо в правовом поле?». Вопросов бы не было, если бы правовое поле не было похоже на минное поле… Потому что каждый раз, когда мы идём с жалобами, какой результат мы получаем? В каком правовом поле Вы предлагаете решать проблему, которая назрела? И где это эффективное правовое поле? Вот я с вами бы согласилась, если бы оно было бы эффективным. У нас об эффективности речи не идёт. У нас на сегодняшний день ситуация складывается таким образом, что любой оперативный сотрудник может написать рапорт, будучи обиженным на адвоката, и адвокат будет сидеть в следственном изоляторе, и вы никому ничего не докажете… Посмотрите, с каким трудом нужно вступать представителям ФПА, палат региона, в котором состоит адвокат, дойти до приговоров! Хоть одно дело было прекращено на этапе предварительного расследования? У нас оправдательный приговор по Ципиновой, разве нам как юристам не было ясно, что это преследование за профессиональную деятельность? А Вы задаёте вопрос, говорите о «правовом поле»! А как быть с теми адвокатами, чью защиту палата не осуществляла и самоустранилась, и у которых на сегодняшний день жизнь сломалась? Как им восстановить это всё? Поэтому вот отсылки, что мы якобы предлагаем «парализовать работу»? Все в рамках действующего законодательства! Мне кажется, что ФПА и палаты регионов должны быть вместе со своими адвокатами, не с Министерством юстиции, законодательными собраниями или Государственной Думой, не «танцевать под их бубны» и не заниматься соглашательской политикой, а четко сказать: «Уважаемые господа, обладающие властью. Адвокатура – не продажная девка! Адвокатура не просто защищает права лиц, которые обратились за юридической помощью к адвокатам. Адвокатура стоит за соблюдение требований закона. Для неё закон превыше!». И даже если касаться адвокатов, которые совершили преступление, мы всё равно обязаны защищать своих коллег. Да, совершили преступление, но при этом мы должны обеспечить возможность, чтобы в отношении этих адвокатов закон всё равно соблюдался. Поэтому, если «правовое поле», то я просила бы обозначить границы, кадастровый номер этого правового поля мне назвать, чтобы я знала, где оно и куда мне обращаться. В Обращении, которое было подписано, и дальше была реакция правления «Инициативы – 2018», упоминалось, что нам предложили использовать «другие способы». Вот я хотела бы услышать, какие «другие способы» может использовать адвокат для защиты своих прав, когда его избивают, когда его режут ножом, когда его преследуют, по навету суда или правоохранительных органов лишают статуса! Объясните мне, пожалуйста, назовите мне эти способы, которыми мы можем защитить эффективно свои права! Вот у меня такие вопросы риторические! Я думаю, что есть над чем подумать и в первую очередь исходить из интересов не наших процессуальных оппонентов, а исходить из интересов наших доверителей и нас самих – адвокатов!».

Андрей Викторович Рагулин в связи с этим также указал, что в ответе ФПА было предложено применять какие-то «другие способы». «Но какие «другие способы» протестных действий есть у адвоката, которые гарантировали бы ему возможность не быть привлечённым к административной или к уголовной ответственности? Сейчас до сих пор за митинги и одиночные пикеты либо за «коронавирусные» нарушения привлекают, либо ещё за какие-то нарушения, но не дают фактически их проводить. Коллеги предлагают еще один способ, он действительно есть. Это способ называется «голодовка». Но надо понимать, что он имеет много отрицательных эффектов. В Турецкой Республике адвокат Эбру Тимтик голодала 238 дней, протестовала против несправедливого обвинения в отношении неё и ещё ряда коллег, и, к сожалению, она умерла. Может быть, кому-то и выгодно будет, чтобы адвокаты, которые протестуют, массово голодали и умерли… Более того, из ряда регионов поступает информация о том, что адвокаты, не желая голодать, голодают, в силу ряда причин, в том числе опять возникли проблемы с неоплатой дел по назначению. Но если уж ФПА сочла возможным сказать про какие-то другие способы, то назвали бы, какие способы по- могут адвокату добиться соблюдения своих прав, если способы, предусмотренные законом, не работают».

Адвокат Алматинской городской коллегии адвокатов Гульнар Жахановна Сулейменова в своем выступлении указала, что в Казахстане пока еще не доходило до забастовок. «Но в 2021 году мы готовились выйти на митинг в связи с принятием закона об изменении статуса адвокатов. У нас уведомительный порядок митингов, но в связи с коронавирусной обстановкой – запретили. В социальных сетях адвокаты высказывали свое возмущение. Сейчас участились случаи привлечения адвокатов к уголовной ответственности. Недавно в отношении одного адвоката дело прекратили. Его привлекали за недонесение, но благодаря активной позиции адвокатов, вставших на защиту коллеги, дело прекратили. Что касается статуса адвокатов, назревает определённая ситуация противостояния между адвокатами и юридическими консультантами, поскольку встал вопрос об адвокатской монополии. Но по этому поводу неоднозначный подход пока. Встает и вопрос о противостоянии определенной части адвокатского сообщества адвокатским функционерам. Я состою в рабочей группе по обсуждению законопроекта и высказала отличное от позиции Республиканской коллегии адвокатов мнение. Потом в адвокатском чате представители Президиумов РКА и территориальной коллеги стали писать: «С кем Вы согласовали свою позицию? Почему Вы идёте вопреки позиции РКА?». Фактически устанавливается цензура. Есть даже правила РКА о том, что адвокаты не вправе позиционировать себя как представители адвокатуры, а те адвокаты, которые высказывают отличное от позиции РКА мнение, подлежат исключению из рабочих групп. То есть у нас проблемы внутри самого адвокатского сообщества имеются.

Андрей Викторович Рагулин поблагодарил адвокатов из Казахстана, в частности Айман Умарову, Рысты Калиеву, Айгуль Орынбекову, других коллег, которые смогли конструктивно подойти к обращению о забастовке, присоединились к нему и показали адвокатскую солидарность на межгосударственном уровне.

Юрист, независимый эксперт, аккредитованный Министерством юстиции РФ, уполномоченный на проведение антикоррупционной экспертизы законов и подзаконных актов Сергей Геннадьевич Наумов в своем выступлении заявил, что «арестовывать адвокатов только лишь за то, что они ведут защиту политических фигурантов, – это крайняя степень. Слово имеет вес. Мы можем накапливать экспертный потенциал и реализовывать его в виде законодательных инициатив. Мы добились серьёзного момента. Вы сами видели, как отреагировал заместитель министра юстиции, когда депутат Синельщиков указал на проблемные вопросы. И какая была реакция заместителя министра, когда он поворачивается к Михаилу Толчееву с видом «Что такое?» – то есть «Мы тут ожидали, что у нас всё легко пройдёт, а тут выясняется, что депутаты в курсе сложных и тонких моментов»… А если бы мы с вами этого не рассказали, я уверен, что этот законопроект приняли бы в этом виде абсолютно точно, не в хорошем виде, а в негодяйском. Имеет смысл действительно подумать о других формах «умного протеста». Но сам факт того, что мы с вами о забастовке объявили, вызвал достаточно серьёзную реакцию!».

В завершение круглого стола Андрей Викторович Рагулин кратко подвел итоги и пригласил коллег к участию в последующих мероприятиях.

Выступления приводятся с некоторыми сокращениями и стилистической редактурой, необходимыми при публикации живой устной речи.

Обзор подготовила Индира Тагировна Рагулина, адвокат, кандидат юридических наук, научный сотрудник Евразийского научно-исследовательского института проблем права, заместитель главного редактора журнала «Евразийская адвокатура»