Культура. Экономика. Власть (конфликт или конвергенция?)

В наше время, в период социальноэкономических и духовных трансформаций, поиска эффективных форм гуманизации власти, научно-технических и информационных «взрывов» проблема соотношения таких социальных явлений, как культура, экономика и власть обретает новый социокультурный смысл и актуальность, что обусловливает важность научного осмысления динамики соотношения научно-технического и духовного прогресса в обществе, экономики и культуры.

Исследование этих вопросов в нынешней социокультурной ситуации актуализируется тем обстоятельством, что долгое время в нашей обществоведческой науке, общественном сознании и самой социальной практике доминантным являлось и остается представление о едва ли не тотальном приоритете материальной жизни общества над духовной, материально-экономических факторах бытия над духовно-психологическими.

Утилитаристски-прагматически ориентированная политика и идеология властей всех уровней в годы предшествовавшие «перестройке» и в постперестроечный период приобрели столь всеобщий характер, что культура и ее различные сферы стали пониматься как продолжение, «инобытие» материальноэкономической жизни или интеллектуальное, идеологическое обеспечение хозяйственных программ и создание «новой» модели жизни человека и социума, основанной на монетаризме.

Причем осуществление на практике таких концепций наносит серьезный урон не только духовной культуре, когда она развивалась и развивается по пресловутому остаточному принципу, но и хозяйственно-экономической деятельности, в осмыслении и организации которой человек — главная производительная сила — аннигилирован, а если и присутствует, то абстрактно-символически, как отражающее, познающее, овладевающее экономическими процессами существо, а не творящий их, самоосуществляющийся и подлинный субъект этих процессов.

Зажатость, невостребованность духовнотворческого потенциала человека и духовной культуры в целом, обернулись в конечном итоге стагнацией в экономике и бездуховностью в культуре, эрозией ее нравственногуманистических основ.

Поэтому осуществленная ныне властью радикальная переориентация политики и идеологии на духовно-психологические процессы в обществе, самого человека, его реальное, а не мифологизированное бытие и отношение к действительности, выразила исторически назревшую потребность в переосмыслении взаимодействия и соотношения материального производства, экономической деятельности и духовной культуры.

Почему мы специально подчеркиваем это, на первый взгляд, достаточно очевидное обстоятельство? Дело в том, что укоренившееся в нашей социальной практике, в управлении культурой вульгарное представление о ее вто-ричности, производности от материальнотехнической жизни в значительной мере основывается на некоторых теоретических разработках проблем культурной жизни общества.

В таких исследованиях, как правило, декларируется мысль о специфических особенностях духовной культуры, ее уникальном содержании, а по существу обосновывается такое «расширительное» ее толкование, при котором духовная культура функционально и структурно оказывается только придатком материального бытия общества.

Конечно, тот факт, что культура функционирует в обществе, а всякая социальная система базируется на материальном производстве, должен быть осмыслен в отношении к культуре. Но при этом, на наш взгляд, нужно идти не путем расчленения целостного духовного бытия (культуры) на материальную и духовную составляющие, что чаще всего и происходит в ряде исследований, а соотносить духовную культуру с цивилизацией, в пределах которой конкретно-исторический тип культуры функционирует.

Понятие цивилизации (при всех расхождениях в его трактовке, существующих в литературе, можно выделить бесспорное) фиксирует организационно-социальные, производственно-экономические, технологические аспекты и параметры социальной системы; ее функционирование основывается, главным образом, на принципах полезности, оптимальности, рациональности, а в развитии культуры преобладает принцип самоценности возвышения человека над его биологической, естественной природой.

Определенный конкретно-исторический тип цивилизации, основываясь на вышеназ- культура. Экономика. Власть. (конфликт или конвергенция?)

ванных принципах, задает культуре материально-организационные предпосылки и параметры развития, но культура, воспринимая в себя и трансформируя технологические достижения цивилизации, продуцирует новые идеи и алгоритмы духовной деятельности, которые имеют тенденцию к преодолению, «расшатыванию» самих принципов функционирования цивилизации.

Именно поэтому все выдающиеся свершения в истории культуры имеют «парадоксально-неожиданный» характер для «своей» цивилизации, выходят за пределы целесообразности, оптимальности, рациональности и в контексте «своей» цивилизации могут выступать как «бесполезные», «иррациональные», но в перспективе безграничного развития самого человека и культуры — необходимыми и закономерными.

И это несовпадение, несоответствие цивилизации и культуры, коренящееся в противоречии действительного (к чему всегда ближе цивилизация) и должного (что эксплицируется в культуре), реального и идеального, конечного и бесконечного в жизнедеятельности людей, является глубинным источником поступательного движения и культуры и цивилизации. «Полное соответствие культуры и цивилизации, — справедливо отмечают Новикова Л.И. и Завадский С.А. — означало бы перевод общественного развития в режим автоматического процесса… Культура при этом теряет смысл как способ самореализации индивидов» [1, c. 46].

Симптомы таких губительных процессов мы можем наблюдать на разных этапах нашего общественного развития, когда потребности цивилизации, форсирование экономического развития, основывавшиеся на принципе ближайшей выгоды и полезности, оставляли и оставляют после себя пустыню в природе и человеческих душах, а культура в своем официально санкционированном виде входит в соответствие с социально-экономической доктриной.

Но дело в том и заключается, что даже в такой ситуации, когда цивилизация ангажирует культуру в той ее части, которая начинает ей соответствовать и работать на нее (механизм возникновения этих конклавов может составить предмет специального исследования) остаются такие структуры и пласты в культуре, которые сохраняют в себе ориентацию на высшие и непреходящие ценности человеческого бытия. Причем рано или поздно эти ориентации становятся доминирующими, переламывают негативные тенденции в развитии цивилизации, ибо, по выражению Гегеля, культура представляет собою имманентный момент абсолютного и обладает своей бесконечности ценностью.

Поэтому разрушительным тенденциям, о которых говорилось выше, всегда противостояли неинституализированные формы культуры, воплощавшиеся в философской рефлексии, в научной деятельности, в художественном творчестве, готовившие радикальные перемены не только в духовной, но и материальной жизни общества. Тем важнее сейчас, когда идет интенсивная переоценка приоритетов в социальном развитии, осознавать, что создаваемое человеком предметное, материальное богатство общества есть лишь внешняя форма культуры, а подлинным ее содержанием является развитие самого человека, его сущностных сил и креативных возможностей.