Культура как целесообразность: философия культуры В. М. Фриче и В. Ф. Переверзева

История русской философской мысли тесно и органично связана с развитием философии в Западной Европе. Если в 1-й половине XIX в. сильное воздействие на русскую мысль оказывают философские идеи Ф. Шеллинга, Г. Гегеля и Л. Фейербаха, то, начиная со 2-й половины, в Россию проникают идеи символизма, ницшеанства, неокантианства и феноменология Э. Гуссерля. Все это никоим образом не свидетельствует о вторичности русской философской мысли, поскольку все европейские влияния и воздействия не являются чисто внешними, они преломляются через потребности российской духовной жизни, а творчество русских мыслителей не довольствуется философским импортом. В свою очередь и русская мысль (в особенности Л.Н. Толстой и Ф.М. Достоевский) оказывает заметное влияние на интеллектуальную жизнь Европы.

Особенно ощутимое влияние на русскую общественно-политическую и философскую мысль конца XIX в. оказывает философия марксизма, которая в значительной мере проявляется через экономическое и социально-политическое учение К. Маркса и Ф. Энгельса. Своеобразием марксизма на русской почве является то, что принято называть «русским коммунизмом». Однако в указанный период марксизм в России существует не только в большевистской версии. Большевики ожесточенно борются как с представителями «легального марксизма», так и с его «меньшевистской» разновидностью, представленной Г.В. Плехановым, а также с философским ревизионизмом, среди сторонников которого можно назвать имя предтечи кибернетики А.А. Богданова.

Среди множества марксистских построений в области философии культуры особо выделяются работы Г.В. Плеханова, А.А. Богданова, М.Н. Покровского, А.В. Луначарского, И.И. Иоффе, Ф.И. Шмита и Н.Н. Пунина.

В философии культуры в целом марксизм исходит из аксиоматического принятия объективного характера протекания событий культуры. «Общественная деятельность» и «производство» полагаются марксистами первичными и основополагающими по отношению к «идее» и «духовности». Согласно макроисторическим масштабам марксистского учения, любая социально-преобразовательная деятельность носит надличностный характер. «Индивидуализм, – отмечает один из теоретиков этого направления Н.Н. Пунин, – ...распыление энергии, которая достигнет культуросозидающего успеха при условии направленности энергии, организованных социальных форм, нацеленных на Целое... Культура есть последовательная и прогрессивная - 29 - ориентация на творчество в интересах Целого и его коллективной мощи всех наличных энергий данного общества, мобилизуемых, координируемых и механизируемых по принципам современного научного Знания центральным аппаратом, установляемым всеми индивидами общества» [1, с. 56, 27-37]. Таким образом, структура «Я» в глазах марксистки ориентированных исследователей представляется разрушенной и нуждается в «посторонней» помощи.

В период становления марксистско-ленинской науки о культуре возникают и течения, достаточно близкие к ней, однако слишком прямолинейно и антидиалектически трактующие сложные процессы развития культуры. К таким течениям внутри самой марксистско-ленинской теории относится «социологизаторский подход», который к концу 30-х гг. подвергается резкой критике и отбрасывается как «вульгарный социологизм».

Видными представителями этого течения являются А.А. Богданов, В.М. Фриче, В.Ф. Переверзев, И.И. Соллертинский и другие. Содержательное представление о социологизаторском подходе к художественной культуре дает «Литературная энциклопедия», изданная в 6-ти томах в конце 20-х - начале 30-х гг. прошлого века. В качестве наиболее вульгарного и упрощенного подхода принято приводить работы В. Шулятикова, подвергнутого критике еще В.И. Лениным как «пример безмерного опошления материализма» [2, т. 18.].

Представители социологизаторского подхода в изучении культуры как социального феномена рассматривают ее функционирование в обществе с позиций конкретной целесообразности, отвечающей интересам тех или иных социальных слоев или среды. Поскольку основные положения «исторического материализма» понимаются достаточно прямолинейно, в этом подходе принцип «бытие определяет сознание» используется для разоблачения «иллюзий» или «внешних форм», за которыми, по мнению теоретиков, скрываются лишь частные интересы господствующих классов, либо прогрессивные устремления угнетенных слоев, но подверженные историческим изменениям. При таком подходе к культуре и творчеству создание художника-творца оценивается с позиций его принадлежности к тому или иному слою как выражение его «психоидеологии». Эти идеи особенно ярко выражены в трудах В.Ф. Переверзева и В.М. Фриче.

Литературовед Валерьян Федорович Переверзев (1882-1968) становится известным еще до революции 1917 г., благодаря изучению закономерностей литературного процесса в категориях историко-материалистической социологии. В своих работах он подчеркивает надстроечный характер литературы, наиболее ярко воплощающей культуру, а также решающее и системообразующее воздействие экономического базиса. Находясь, в сущности, на позициях вульгарного материализма, В.Ф. Переверзев упрощает связи, существующие между «производственными отношениями» и культурным художественным творчеством. В историколитературных статьях, написанных им после революции, отчетливо звучит мысль о замкнутости художника в своем классовом сознании. Эта концепция получает основательное развитие в сборнике методологических статей «Литературоведение» (1928).

В одной из статей этого сборника «Необходимые предпосылки марксистского литературоведения» автор дает социологизированную трактовку взаимозависимости общественного бытия и общественного сознания. Он пишет следующее: «В художественном произведении должен раскрыть литературовед-марксист ту социальную действительность, то бытие, в изучении которого лежит ключ к пониманию его генезиса и его характера» [3, с. 12]. Само бытие понимается здесь, как «необходимая и закономерная связь субъекта с объектом». По мнению исследователя культуры, «марксизм может и должен вывести эту науку из состояния кризиса. Стоя перед лицом литературы с диалектическим методом в руках, зная, что тайна внутренней закономерности поэтического факта лежит в диалектике бытия, в закономерном единстве субъекта и объекта, марксизм не чувствует той беспомощности, которая толкала исследователей поскорее покидать область литературы ради всяких разысканий «по поводу» и «в связи». Он уверенно подходит к литературному явлению, зная, что с острым скальпелем своего метода он вскроет все ткани поэтического факта, доберется до той сердцевины его, где органически сливаются объект и субъект его, являясь изображением и выражением бытия, где открывается принцип его закономерности и необходимости» [4, с. 18].

С выходом книги «Литературоведение» концепция культуры В.Ф. Переверзева начинает подвергаться критическому обсуждению в журналах, а затем и на дискуссии в Комакадемии (1929) [5]. К сожалению, критика методологии В.Ф. Переверзева сама была далека от марксистского понимания художественной культуры и творчества [6], а позитивные аспекты его методологической системы, например, о роли искусства в общественной жизни, остались вне поля зрения как участников дискуссии, так и культурологов последующих эпох развития кул ь-турологической науки.

Особая роль в становлении социологизаторства принадлежит известному отечественному литературоведу и искусствоведу Владимиру Максимовичу Фриче (1870-1929). Его доре- волюционные работы, такие как «Очерки по истории западноевропейской литературы» (1908) и «Основные мотивы западноевропейского модернизма» (1909), отмечены стремлением применить марксизм к объяснению явлений культуры и искусства. Однако абстрактное понимание исторического материализма приводит его к вульгарному истолкованию зависимости художественного сознания от экономического базиса, к отрицанию преемственности художественного наследия прошлого. Справедливости ради, отметим, что интерес к социологии искусства не угасает у него и в послереволюционный период [7; 8; 9].

В «Очерках социальной теории искусства» (1923) автор прямо говорит, что «искусство есть… не что иное, как особая, особо выраженная, надстройка над социальным фундаментом, получающая свой смысл, свою жизнь, свое значение от этого последнего, и поэтому искусство может быть понято и должно быть изложено только в теснейшей связи с социальной историей человечества» [10, с. 31]. Из этого вытекает положение, согласно которому, в век машинного, городского базиса, даже пролетарское искусство зависит от строжайшей организации социализма. При этом В.М. Фриче справедливо отмечает, что в основе развития культуры будут лежать те процессы развития «механической культуры», что и при капитализме: «Словом, в грядущем положение и роль искусства едва ли значительно изменятся по сравнению с настоящим, и социалистическое общество представит в этом отношении не противоположность капиталистического, а его органическое продолжение с той, конечно, разницей, что искусство, поскольку оно уцелеет главным образом в виде искусства-украшения, уже не будет монополией численно незначительного класса, и как ныне, и еще в большей степени, чем ныне, гегемония останется за наукой и техникой» [11, с. 211].

В следующей статье «Наша первоочередная задача» (1928) В.М. Фриче выступает как последовательный теоретик социологизаторства в теории культуры. Он пишет: «Если встать на точку зрения марксистской социологии, то, как известно, именно как некий целостный организм толкует она общество как общественные формации в каждый определенный исторический (экономический) отрезок времени: все стороны общественного бытия в каждую данную эпоху – экономика, политика, право, философия, религия, искусство – составляют одно целое, где отдельные части друг друга дополняют, причем это единство всех частей и сторон общественного организма закономерно обусловлено формирующим это единство одним основным началом – экономикой» [12, с. 3].

Логически развивая это положение, исследователь делает вывод, что «можно поэтому говорить: «стиль» общественных формаций – экономика, идеологические надстройки, в частности искусство данной общественной формации, имеют единый стиль, причем организующим это единство началом является способ производства» [13, с. 3]. Понятие «стиль» трактуется им очень широко. Социолог выделяет несколько стилей, ведущим среди которых является «стиль общественный (стиль общественной формации)». Литературный же стиль составляет лишь часть общественного. «Формирующим это стилевое единство принципом или началом является экономика, «способ производства». Так, можно было бы говорить о литературном (поэтическом) стиле натурально-феодальной общественной формации, торгово-капиталистической и т.д.». Однако, чувствуя, что этого подхода недостаточно для постижения такого сложного явления, как художественная культура, В.М. Фриче идет в своих рассуждениях дальше и говорит, что «ближайшим формирующим литературный (поэтический) стиль началом является не экономика, а момент, производный от экономики, – момент психоидеологический» [14, с. 4]. Далее он приводит трактовки понятия «стиль» у различных представителей марксизма, в том числе и у социологизаторов, и приходит к выводу, что изложенная им теория стилей позволит создать основу для решения «поставленной перед нами жизнью проблемы социалистической культуры или проблемы «стиля» социалистической культуры в той ее части, которая охватывает стиль литературы социалистической эпохи, прежде всего – стиль пролетарской литературы» [15, с. 9].

Несмотря на жесткую критику, в 30-е гг. прошлого века, доходившую до преследований, социологизаторский подход или его отдельные принципы сохраняются в марксистко-ленинской идеологии и методологии до наших дней. Это заставляет относиться к данному подходу более внимательно, учитывая, что в целом марксизм – это философско-методологическое явление западной культуры. Поэтому перенос его принципов в область гуманитарной науки, опирающейся на отличный от западноевропейского менталитет, всегда может провоцировать появление вульгаризаций, особенно в культурологии как предельно широкой по своему объему науке.

Ссылки:

• 1.    Полетаев Е., Лунин Н. Против цивилизации. Пг., 1918.

• 2.    Ленин В.И. Полн. собр. соч.

• 3.    Переверзев В.Ф. Необходимые предпосылки марксистского литературоведения // Литературоведение. М., 1928.

• 4.   Там же.

• 5.   Полетаев Е., Лунин Н. Указ. соч.

• 6.    Из истории советского искусствоведения и эстетической мысли 1930-х годов. М., 1977.

• 7.    Фриче В.М. Очерки социальной теории искусства. М., 1930.

• 8.    Фриче В.М. Социология искусства. М., 1930.

• 9.    Фриче В.М. Проблемы искусствоведения. М., 1930.

• 10.    Фриче В.М. Очерки социальной теории искусства.

• 11.    Там же.

• 12.    Фриче В.М. Наша первоочередная задача // Литература и марксизм. 1928. № 1.

• 13. Там же.

• 14. Там же.

• 15. Там же.